Отверженный

Метрах в пятнадцати от него, на дороге, стоял белый микроавтобус, практически не пострадавший от боя, несколько царапин, два выбитых стекла. Рядом – множество людей. Протерев здоровой рукой запыленные глаза, он стал их различать.

Трое американцев в светлых костюмах – двое мужчин и женщина, стояли в центре, образовавшего душманами кольца. Боевиков было не менее пятидесяти. Напротив журналистов в оборванном камуфляже – сводный брат и два его сослуживца. Руки у всех троих связаны впереди. Стало ясно, что других его товарищей в живых не осталось.

К американцам подошли два боевика. Один из них, по поведению и разговору, явно был командиром, а другого он называл своим сыном. Перебросившись с ними несколькими фразами на повышенных тонах, повернулись и подошли к Алексею старшему. Командир произнес на довольно сносном русском языке:

–Меня зовут Сифат. А тебя как?

–Старший лейтенант советской армии, Алексей Демидов.

–Вот и познакомились. Как я понимаю, командовал здесь ты. Бойцы твои смелые были. Жаль, им не удалось на этот раз повоевать. Сам видел, мы хорошо подготовились к встрече с вами. В других условиях, признаюсь честно, нам было бы тяжело с вами соперничать но, сегодня вы проиграли. Мы всегда задаем один и тот же вопрос. Зачем вы к нам пришли? Это наша земля, и вы никогда не сможете ее завоевать и, все здесь умрете. Но тебе, командир, мы дадим шанс выжить. Ты хочешь жить?

–А кто же не хочет. Любое существо, созданное матушкой природой, не желает уйти из жизни добровольно, – ответил Алексей старший.

Командир боевиков подошел к нему и разрезал ножом веревку, связывающую руки.

–Вот нож, довольно острый. Этим ножом ты зарежешь своих подчиненных, и мы оставим тебе жизнь. Согласен? – спросил он.

–Уж лучше я зарежу тебя, животное, – ответил старлей, потирая затекшие руки и зло сплюнул в сторону врага.

–Джамал, сынок, покажи старлею, как это нужно делать, а то вижу, он еще не понимает, в каком незавидном положении находится, – сказал Сифат.

Джамал взял нож и, подойдя к одному из солдат, резким движением руки, полоснул его по горлу. Кровь хлынула ручьем, и боец, прикрывая руками смертельную рану, рухнул на землю. У Алексея старшего и у оставшегося десантника выступили белые пятна на лицах от такой жестокости.

–Джамал показал тебе, как нужно действовать. Теперь готов? – спросил боевик.

–Нет, не готов. Я никогда не смогу стать таким же уродом, как твой недоносок, – произнес старлей.

–Ты еще и ругаешься? Что ж, посмотрим. Не таких гордых ломали. Мы тебе облегчим задачу, – он сделал жест сыну, и тот, таким же ударом, убил второго бойца, – тебе уже не придется убивать своих подчиненных. Убьешь вот этих, чужих тебе людей, – добавил Сифат, обратив взгляд на американцев.

Алексей младший наблюдал страшную картину происходящего из своего вынужденного укрытия и ничем не мог помочь брату. Оружия рядом не было, да и подняться самостоятельно не мог. Он сжал зубами разорванную тельняшку и тихо стонал от безысходности.

С этого момента, все происходящее боевики снимали на видеокамеру, которой Алексей старший уже не видел. Глаза его накрыла пелена. Он даже не понял, когда у него в руках оказался большой сверкающий нож. А жить все-таки хотелось.

–Давай, русский, убей этих американских пижонов и останешься жив. Мы тебе еще поможем добраться до своих. А о том, что сейчас происходит, никто и никогда не узнает, обещаю, – произнес Сифат и, посмотрев на своих боевиков, вместе с ними громко засмеялся.

Старлей стоял, глядя на беззащитных журналистов, никого вокруг не замечая. Душманы сделали свое дело, довели до безумия своего врага.

Джамал, уткнув в спину Алексея старшего автомат, подвел его к жертвам.

–Хочешь жить? Вот твой шанс спасти свою паршивую душонку. Убей их, и ты свободен, – повторял раз за разом эти слова Сифат.

Алексей младший с ужасом смотрел, как его сводный брат, с диким непонятным криком, бросился на беззащитных американцев и начал убивать их, кромсая огромным тесаком тела. Жуткая картина предстала перед ним.

Он снова потерял сознание, это его и спасло от неминуемой гибели, иначе бы выдал себя. Ни один нормальный человек не смог бы спокойно перенести такое ужасное зрелище.

***

Очнувшись, Алексей не мог понять, сколько он пробыл в беспамятстве и где находится сейчас. Он лежал на старом ватном матраце в каком-то сарае. Крышей для этого довольно древнего сооружения служил настил растительного происхождения, что-то вроде тростника, плотно уложенными рядами внахлест один на другой. От дождя, конечно же, полностью укрыть она не могла, но как навес от палящего горного солнца, получился, вполне приемлем. Стены, как и у других построек этой широты, исполнены в виде нарезанных кусков горных пород, заменяющих привычный для нас, кирпич, аккуратно сложенные неизвестным каменщиком и обмазаны глиной, заметно покосились от времени, но еще держались крепко. Пол отсутствовал вовсе. Такую роскошь мог себе позволить лишь обеспеченный афганец в своем доме, так как хорошая доска в этих краях – на вес золота. В углу аккуратно стояли несколько лопат и кирка. В опасную минуту такое орудие труда вполне могло заменить отсутствующее оружие против врага. Сквозь щели, между рассохшимися досками двери, проникали лучи яркого горного солнца.

На голове он обнаружил тугую бинтовую повязку. Правая рука сильно ныла в области плеча. Штанина хебешных брюк разрезана, и нога так же перевязана. Кто-то хорошо поработал над ним.

«Какие цели преследует невидимый спаситель. Может я в плену?» – размышлял Алексей.

Он попытался встать, но сильное головокружение и острая боль по телу, вынудили его занять прежнее положение.

Недавние события всплывали в его сознании кадр за кадром. Алексей не мог поверить, что увиденное им, происходило на самом деле, и это не кошмарный сон

Мысли роем вертелись в голове. Нужно было происходившее накануне с его ротой составить в правильную цепочку. Кто-то из командования прекрасно знал, что ребята идут на верную гибель. Все события происходили как по наигранному сценарию. Без своевременной полной информации, душманы не смогли бы провести столь дерзкую удачную операцию, с минимальными потерями с их стороны. По планам боевиков, десантников не должно остаться в живых, ни одного живого свидетеля. В числе погибших обязан был оказаться и он, Алексей младший. Из этого следует, если он сейчас не в плену, то его точно будут искать. В горах же, для «духов», найти раненого бойца, который не может самостоятельно передвигаться, будет совсем не сложно. Это лишь вопрос времени.

Размышления его прервал скрип открываемой двери сарая. Вошел старик с длинной бородой в чалме, прикрывавшей голову. В руках он держал алюминиевый военный котелок, из которого исходил аромат свежеотвареной баранины.

Алексей не знал, сколько времени он здесь находился и когда последний раз ел. Сейчас, от этого запаха ему казалось, что не кушал, целую вечность. Но кто этот старик? Враг или друг? В данный момент, кем бы он ни оказался, пищу нужно обязательно принимать, чтобы набираться сил, которые сейчас ему необходимы.

Старик подошел, произнес фразу на афганском, затем поставил котелок рядом с раненым и, развернувшись, молча вышел. Хлопнула скрипучая дверь, но звука какого-либо запирания, не послышалось.

«Дверь не запирают в двух случаях – его не принимают за врага или же знают, что сбежать без посторонней помощи он не сможет» – мысленно проигрывал варианты Алексей.

За год нахождения на афганской территории он немного понимал их речь. Из сказанного стариком на пушту, он понял, тот обрадовался, что его больной пришел в себя. Вражды в старике не наблюдалось, это немного успокаивало.

Алексей принялся хлебать содержимое котелка. Это был бульон с большим куском отварной баранины. Посуда быстро опустела, а по телу пробежала легкая слабость. Через несколько минут он вновь погрузился в глубокий сон.

Спустя неделю, благодаря уходу старика, он мог понемногу передвигаться, делая осторожные шаги, опираясь на, искусно вырезанную из кривого горного деревца, трость.

Ежедневные непродолжительные прогулки в течение месяца, как необходимая, после ранения, зарядка, давала положительный результат. За это время, он также, стал лучше понимать своего спасителя. Из разговоров он узнал, что старик живет один в горной хижине. О местонахождении Алексея никто не знает, и выдавать он его не собирается. На первый взгляд поведение старика казалось странным. Почему он спас «шурави», как здесь называли русских солдат? Какие цели преследует?

Шло время. Двое мужчин в горах смогли подружиться и вечерами много беседовали. Старик жил один уже несколько лет. Раньше у него была нормальный дом, семья. Сын, по убеждению, стал афганским коммунистом, и выступал против кровопролития. Когда Советский Союз ввел на территорию Афганистана свои войска, он присоединился к русским, тем самым, стал врагом своих соотечественников.

Талибы пришли в их дом и жестоко расправились с семьей. Сына, сильно избив, повесили на основании ворот. Жену «неверного», вместе с матерью и маленькой дочкой, расстреляли в доме, который, облив бензином, подожгли. Хамид, так звали спасителя Алексея, в это время находился в горах. Возвращение домой для него стало адом. От его родных не осталось ничего, лишь пепел, перемешанный с древесной золой, да повешенный сын, частично обгоревший.

Сына он похоронил недалеко от сгоревшего дома, а сам, прихватив посильную часть находящихся на улице уцелевших вещей и инструмента, покинул свой кишлак навсегда.

В горах, где находился маленький домик, задней стеной которого, являлось основание отвесной скалы, с сараем и загоном для овец, он и поселился. В прежние годы для выпаса и содержания отары лучшего места было и не найти. Межгорная долина, закрытая природной оградой из многометровых каменных утесов, будто специально прятала этот уголок земного рая от ветров, песчаных бурь и просто от посторонних глаз. А скупые грозовые тучи, не так часто проходившие сквозь горный хребет, словно цеплялись за вершины, щедро орошали земную поверхность этого рая необходимой влагой.

Пройдя в узкий проход между гор, тропинка выходила на небольшую равнину, поросшую густой сочной травой. Это место Хамид и использовал для пастбища скота. Соорудив убежище с необходимым минимумом удобств, он месяцами жил здесь. Работы хватало. Большую часть времени занимала стрижка овец, но он справлялся во всем один.

Сейчас это место для Хамида стало единственным убежищем, о котором мало кто из посторонних знал. Он не хотел идти к людям. Одиночество стало для него единственным союзником.

***

Взрывы и стрельбу он услышал совсем рядом, когда охотился в горах. Боясь поймать шальную пулю, он спрятался в ущелье и решил переждать. Встречаться как с русскими, так и с моджахедами, ему вовсе не хотелось.

Спустя несколько часов после того, как прекратилась стрельба, он вышел из своего укрытия на дорогу, где недавно происходило сражение. Ужасное зрелище предстало перед стариком. На краю горной дороги, уложенные длинным рядом, тянулись трупы советских солдат. Их было около полусотни. Многие из них изувечены осколками минометных снарядов и гранат. В конце окровавленного ряда, лежали трое гражданских, из них одна девушка. Их изрезанные тела заставили бы содрогнуться даже закаленных войной людей. Каждому из лежавших произвели контрольный выстрел в голову.

Хамид встал на колени и принялся молиться. Он произносил давно заученные слова, периодически нагибаясь, касаясь земли головой.

Он часто задавал Аллаху один и тот же вопрос, пытаясь получить вразумительный ответ. Почему люди, ежедневно молящиеся своему богу, могут так глумиться над телами, себе подобных? Убийство на войне – обычное явление. Без него не обойтись. Но когда люди своих пленников выпотрашивают, в прямом смысле этого слова, такого всевышний просто не должен допускать. Аллах молчал. Видимо у него просто не было ответа.

Хамид поднялся и направился в сторону гор. Едва ступив на выступ склона, услышал чей-то стон. Он остановился и прислушался. Стон снова повторился где-то совсем рядом. Отклонив ветви куста, корни которого, извиваясь по горным породам, уходили по расщелинам, куда-то вглубь, он увидел человека в форме русского десантника. Его голова и лицо были сплошь покрыты застывшей коркой крови. Это лишь то, что можно определить визуально. Спустившись в воронку, Хамид обследовал его тело. Мелкие раны на голове, сильно поранена нога, окровавленный камуфляж на спине. Похоже, это единственно уцелевший советский солдат после страшного боя. Он живой, и если ему сейчас не помочь, то долго он не протянет, и эта воронка, станет для него могилой. Его нужно как-то спасать.