Громадная сияющая пиния.
И снова сиракузской Афродиты
Певучие мне вспомнилися линии,
И я, алтарные обнявший плиты,
И меж колонн свирепые Эриннии…
В безгрезный я порвал свои оковы,
В чудовищный пророчествовал век.
Богов последних доваял Канова,
А я в пустыне создающий грек,
Монах-затворник я средневековый,
Готический по думам человек!
Полярная царица
Пышет зноем. Серебристым глазом
Упоенная мигает даль.
Кипарисы по горящим вазам —
Черная по золоту эмаль.
Небо, упоенное экстазом,
Серебристо-голубая сталь,
И прошедшего по крайним фазам
В нем серпочка лунного печаль.
Бедная полночная сестрица,
Божия лампадка, заблудиться
Как могла ты в полудне жестоком?
Но не так ли за кровавым роком,
Убиенная мечом широким,
Побрела Полярная Царица!
Мурена
Всё чаще смерть, как черное виденье,
Суфлирует мне что-то из-под сцены,
И опротивело мне это бденье
Прожорливо виющейся мурены.
Вот, вот опять несносное шипенье
Я слышу из волнующейся пены,
И черная спираль в одно мгновенье
Взвилась со дна на бьющиеся вены.
– Довольно, братец! Наигрались в прятки
С тобой давно мы. Песни, пляски, битвы —
К чему они? На илистой кроватке
На лезвее плясать не будешь бритвы!
Протягивай израненные пятки,
Шепчи заупокойные молитвы!
Экстаз
Неба не видно, море в алмазах,
Блеск нестерпимый, блеск несказанный,
Блеск ни в каких звуконосных экстазах,
Блеск, никакими кистями не знанный.
Призрачны тени в горящих топазах,
Мелькают в даль голубую тартаны,
Призрачно души в сверкающих рясах
Реют за ними в жемчуг осиянный.
А! Сколько света! В алмазе стогранном
Больше не может быть блеска и света!
Роза! Царевишна в царствии странном!
Роза! Царевишна в царстве Поэта!
Жарко устами к открывшимся ранам
Смело прильни… Эта песня допета!
Без веры
Без веры я пою пеан несложный,
Вакхический Создателю пеан,
Лазоревый, бушующий, тревожный,
Как этот беспредельный океан.
Без веры замок строю невозможный
В бессмертия космический туман
И красоты приемлю призрак сложный,
Теряя кровь из незаживших ран.
Без веры я молюсь на привиденья,
И сладкий песнопенья фимиам
Возносится в иллюзии владенья,
В многоколонный, облачный мой храм.
И всё вокруг одно лишь сновиденье,
И сам я луч, скользящий по волнам.
1926
Музыка вечности
Бушуй, бушуй, лазурной литании