Рыжая некромантка

– Не бежать! Идём спокойно! – скомандовала Листвяна и добавила: – Если они бросятся на нас, я их не удержу!

Медленно отступая, детвора приблизилась к ограде деревни, только у самых ворот их заметили, всё-таки сгущающие сумерки ограничивали видимость. Ударил надвратный колокол, и двое мужчин, выбежавшие из ворот, разрядили в стаю зверей свои арбалеты. Обе стрелы попали в цель, при этом не просто убив зверя, а взорвавшись небольшим огненным клубком. Дети с визгом бросились в распахнутые ворота, а оттуда выбежали ещё двое селян и выстрелили в лесных зверей. Первые два стража успели перезарядить арбалеты, и новые огненные клубки если не остановили коротов, то не дали им приблизиться. Воспользовавшись этим, люди вернулись в селение, закрыв ворота, один из мужчин нёс рыжую девочку. Листвяна начала оседать на землю, как только были сделаны первые выстрелы.

Окованные железом ворота не спасли бы жителей деревни от хищников, те бы в них не ломились, а просто перелезли бы через бревенчатую ограду, преградой стал магический охранный круг. Короты бесновались в метрах трёх от стены, но созванные надвратным колоколом жители деревни заняли места у частокола. Зачарованные арбалетные болты били без промаха. Ни один корот не ушёл, перед воротами полегла вся стая. Дети, позабыв свои недавние страхи, тоже висели на частоколе (там, где были свободные места) и громкими криками выражали свой восторг, наблюдая избиение лесных хищников.

– Большая стая, – произнёс один из мужчин и добавил: – Повезло мелким, что идущие по следу короты догнали их у самых ворот. От стаи этих хищников ни в лесу, ни в чистом поле спасения нет!

– Они хотели нас съесть ещё у рощи, где мы ягоды собирали! – пискнула девочка, что звала мамочку, когда появились короты. Её поддержали и другие дети, теперь, когда испуг прошёл, а с хищниками расправились, произошедшее выглядело как героическое приключение: отважная ребятня сумела удрать от лесных хищников!

– Съесть ещё у рощи? Так они ещё там на вас напасть хотели? – удивился мужчина, а староста Дрим поинтересовался:

– И как же вам удалось от них убежать? Даже если вы бежали сломя голову, удрать от хорота не получится! Так что произошло на самом деле? Где вы встретили коротов? Говорите правду, это важно. Таких стай может быть несколько, и тем, кто встретит другую стаю, может так не повезти, как вам.

– Да что их слушать, я же видел – они подошли к воротам, и сразу стая за ними появилась. Говорю же – повезло мелюзге, что эти твари их раньше не догнали! – вмешался тот же мужчина, видно, охранявший ворота.

– У рощи! – выкрикнул мальчишка, уязвлённый, что ему не верят. Девочка, у которой ещё и слёзы не просохли, плачущим голосом дополнила:

– У рощи! Они так страшно выли и рычали…

– Сначала выли, а рычали потом, когда Листвяна им сказала уходить… – поправил подружку паренёк. Но та, не обращая внимания на поправку, продолжала рассказывать: – Листвяна им сказала уходить и показала куда, вот так руку вытянув. Но они туда не пошли, а шли следом за нами и рычали! А Листвяна сзади была и всё им показывала куда…

– Постой, постой, – остановил девочку Дрим, – давай сначала и подробнее.

Рассказывала не только эта девочка, в этом приняли участие все дети. Они говорили, перебивая друг друга, и их рассказ изобиловал такими событиями, которых и в принципе быть не могло. Но Дрим, и не только он, выделил главное – короты испугались, когда увидели ладошку Листвяны или то, что было на ней, чего так и не увидели остальные дети. Дрим повернулся к Суриме, державшей на руках приёмную дочь. Женщина отрицательно покачала головой, показывая, что не позволит сейчас трогать Листвяну, Дрим согласно кивнул – он может поговорить с девочкой и позже, может, она расскажет, что произошло возле рощи. Вроде как у старосты и этого необычного ребёнка установились вполне дружеские отношения, вряд ли Листвяна будет что-то скрывать от Дрима. Но некоторые из селян думали иначе. Одна из женщин, после рассказов детей сделавшая какие-то свои выводы, закричала визгливым голосом:

– Она ведьма! Чёрная ведьма! Недаром же её даже короты испугались. Её надо прогнать из деревни, а лучше – сжечь!

Эта женщина оказалась не одинокая, её поддержало несколько селян. И ещё не толпа, но уже достаточное количество людей надвинулось на Суриму, пытавшуюся прикрыть Листвяну. Дрима, вставшего на пути у своих односельчан, просто отодвинули в сторону. Между разгорячёнными селянами и Суримой встала Магда:

– Да, пусть Листвяна ведьма! Я ведь тоже ведьма, так почему вы меня не пытаетесь сжечь?

– Ты наша ведьма, а она чёрная! – закричала та же женщина, сразу обвинившая Листвяну и теперь протягивающая руки, словно собиралась забрать девочку у Суримы. Магда решительно её оттолкнула:

– Она еще маленькая, пусть и сильная, но маленькая! Но постоять за себя может! Какой ведьмой она станет, зависит от вас! От вашего отношения к ней, подумайте люди! Только от вас зависит – кем она станет! Будет творить зло или добро!

– Отойди, Магда! – произнёс человек в длинном одеянии и, подняв руки к небу, провозгласил: – Ведьма – прислужница Тофоса и должна гореть в огне! Так говорит светлый Ирха! На костёр ведьму!

Несколько рук сразу потянулись к Суриме, пытаясь забрать у неё девочку, а жрец продолжал говорить:

– Отдай исчадье Тофоса, Сурима, иначе вместе с ней пойдёшь на костёр! А ты, Магда, отойди в сторону, за твои дела тебя ещё постигнет справедливая кара!

– Опомнитесь, люди! Что вы делаете! В чём виновата Листвяна?! В том, что спасла ваших детей?! – закричал Дрим, но его не слушали, а жрец, ещё больше возбуждая толпу, подняв руки, провозгласил, словно читая проповедь:

– Ведьма должна гореть! Только очистительный огонь способен разогнать мрак тёмного Тофоса! Покайтесь и смиренно примите волю Ирхи! – повернувшись к стоящим отдельной группой вокруг Суримы Зуру, Дриму и Магде, жрец грозно изрёк: – Вы, подобравшие ведьму, покайтесь и смиритесь! А ты, Дрим, недостойный быть старостой деревни!

Сурима теснее прижала к себе обмякшую и неподвижную приёмную дочь. Дрим непроизвольно стал нащупывать несуществующий у него меч, а Магда начала что-то шептать. Только Зур стоял неподвижно, обнимая и поддерживая жену. А жрец продолжал, сначала обратившись к этой группе, а потом к остальным жителям деревни:

– Покайтесь и смиритесь! Хватайте ведьму, добрые люди, в костёр её!

Руки нескольких селян, пытавшихся схватить девочку, только коснулись её, как она открыла глаза, что-то в них было такое, что люди отшатнулись, осеняя себя знаком Ирхи, знаком, отгоняющим демонов Тофоса. Девочка встала на ноги и сняла платье, отдавая его Суриме, сказала:

– Возьми, а то сгорит, жалко будет.

Женщина машинально взяла платьице Листвяны и глянула на горящий у ворот костёр. Он всегда горел у ворот деревни, такие костры горели и у малых калиток, в случае опасности огонь можно было сдвинуть на место выбитых ворот или калиток. Сломать ворота мог большой зверь или особо огромная нежить, если звери и нежить были поменьше, их можно было отогнать, бросая горящие палки, выхватываемые из костров. Большой зверь, стая таких зверей могли пробить магический защитный круг, а ворота и калитки были самым уязвимым местом в ограде. Сурима поняла, что девочка хочет сделать, и заголосила. Листвяна обняла её, сказав: «Не плачь, мамочка, со мною ничего не случится», шагнула в костёр.

Бьющуюся в истерике Суриму с трудом удерживали Зур и Дрим. Женщина кричала:

– Она назвала меня мамой! Первый раз назвала! Она спасла ваших детей! А вы её… Нелюди! Будьте прокляты!

Люди виновато переглядывались, ведь и правда – Листвяна ничего плохого никому не сделала, защитила детей от хоротов, а они… А девочка поступила самоотверженно и благородно, понимая, что обвинить в ведовстве могут и её приёмных родителей, сама шагнула в костёр, принимая мученическую смерть! Жрец, увидев перемену в настроении селян, закричал:

– Ирха вразумил ведьму, и она сама решила очиститься в священном пламени! В благословенном пламени, которое противостоит холоду и мраку владений Тофоса! Да сбудется воля светлого Ирхи! Несите же хворост, бросайте его в огонь и пусть очистившаяся душа ведьмы вознесётся на суд к Ирхе!

Люди, поддавшись влиянию жреца, стали носить хворост и бросать его в огонь, радостно принимающий эти подношения и поднявшийся выше деревенской ограды. А жрец обратил внимание на Дрима, продолжавшего вместе с Зуром удерживают Суриму:

– Ты недостоен быть старостой, вместо тебя теперь будет Грум! Подойди сюда, мой мальчик, и получи благословение светлого Ирхи. Люди! Отныне староста Больших Трав благочестивый Грум!

– Вот так просто, без выборов… – тихо пробормотал Дрим, но жрец его услышал и, указывая пальцем на уже бывшего старосту, прокричал:

– Молчи, нечестивец! – затем палец жреца переместился на сжавшегося Зура, и служитель Ирхи, вынес ещё один приговор: – Нечестивцы, приютившие ведьму, тоже должны быть преданы костру. Но Ирха в своей безграничной милости оставляет им жизнь, дабы они смирением и покаянием искупили свою вину! Зур и Сурима будут изгнаны из Больших Трав, а их имущество отойдёт храму!

Жрец многозначительно посмотрел на Грума, и тот важно кивнул:

– Да будет так! Изгнаны будут Зург, Сурима и их домочадцы. Уйти должен и Дрим, его имущество также отходит храму.

– Лихо одним махом от конкурента новый староста избавился, заодно храм чужое добро получил, – хмыкнула Магда, чем обратила внимание жреца на себя, теперь палец служителя Ирхи был наставлен на знахарку:

– Ведьма Магда, тоже должна быть сожжена!

– Костёр-то занят, где жечь будете? – ехидно спросила знахарка, не выказывая страха. Жрец на мгновение растерялся, но быстро опомнился и злобно закричал:

– Ведьма Магда заслуживает немедленной смерти! Немедленной! Так не будем же мешкать, побьём её камнями! Несите камни!

Люди кинулись кто куда и вскоре стали возвращаться, держа в руках камни разных размеров. Магда побледнела и попыталась отойти от Зурга и Суримы, которую до этого пыталась утешать. Но знахарку удержал Дрим:

– Пусть попробуют бросить, хватит ли у них смелости и совести.

– Хватит, зачем вам вместе со мной умирать? – ответила Магда, Дрим усмехнулся:

– Изгнание из деревни – верная смерть. Если бы в другое время, то была бы возможность добраться до города, но сейчас… Ещё две стаи коротов где-то неподалёку.

И словно подтверждая эти слова, раздался тоскливый вой.

Пока жрец отвлекал внимание людей своими гневными речами, никто в костёр ничего не подбрасывал, а хворост прогорает быстро, и когда пламя стало намного меньше, селяне вместо обгоревшего тела увидели невредимую девочку, свернувшуюся клубочком в самой середине костра так, как будто она спала, при этом девочка улыбалась.

– Листвяночка! – снова закричала Сурима, девочка, а может, это был просто морок – ведь в огне никто не уцелеет, словно услышала – открыла глаза и потянулась. Потом села и стала протирать глаза, как ребёнок после сладкого сна.

– Листвяночка! – снова закричала Сурима, пытаясь вырваться из рук мужа и сельского старосты. Девочка встала в догорающем костре и, глядя на замолчавшего жреца, сообщила: