Запасной мир

– Мастер Клаус любил порядок, – пояснил Тибби.

– А где он? – полюбопытствовал я.

Парнишка замялся.

– Не стесняйся! – поощрил я.

– Не скажете хозяину?

– Чтоб мне сдохнуть! – пообещал я, стукнув кулаком себя в грудь. Мирка в подтверждение чирикнула.

– Еще до высадки Морти мастер уехал. Обратно не вернулся. Хозяин говорит, что он отправился в Глен, но это не так. Я помогал Клаусу грузить повозку. Мастер забрал оружие – все, что было, порох, пули и поехал на север. Если б хотел в Глен, повернул бы направо – порт там.

– Битва с мятежниками была на север от города?

– Так, мастер!

«Вот оно что! – понял я. – Клаус поехал к Морти».

– Кому принадлежит мастерская?

– Клаусу.

Все ясно. Хитропопый дедушка этот Зак! Узнают власти, что Клаус – мятежник, конфискуют мастерскую. Мастер наверняка погиб. Если бы попал в плен, об этом знали бы. Зак явно положил на мастерскую глаз. Поэтому селит другого человека, разрешает ему всем пользоваться. А там, глядишь, и приватизирует.

Сгрузив корзины, мы заперли сарай и пошли в дом. Он состоял из двух комнат: жилой и собственно мастерской. В жилой обнаружились: деревянная кровать с тюфяком и подушкой (на удивление чистыми), небольшой стол с табуреткой и – к моему великому удивлению – полки с книгами. Они были в кожаных переплетах, большие и тяжелые.

– Мастер Клаус любил читать, – заметил по этому поводу Тибби.

Еще более удивила мастерская. Токарный станок, кузнечный молот, круглый точильный камень на железной оси, горн с кожаными мехами – и все это на механической тяге! Об этом свидетельствовало гладкое бревно, закрепленное вдоль стены в кожаных гнездах с деревянными шкивами на нем – каждое напротив потребителя мощности. Ременные передачи со шкивов были сброшены, но натянуть их – минутное дело.

– Как это вращается? – спросил я, указав на бревно.

– За домом – водяное колесо, – ответил Тибби. – Плотина стоит на ручье, впадающем в реку. Открываете затвор – и колесо крутится. Не нужно – закрываете.

Парнишка сказал это важно, и я догадался, что он открывал затвор. Ладно, разберемся. Если Тибби смог… Я пошел к верстаку. К нему были прикручены тиски с медными губками. Зажимались тиски винтом. На верстаке лежали молотки, напильники, зубила, сверла, резцы. На вбитых в стену крюках висели кронциркули и линейки. Я проникся уважением к покойному Клаусу. Единственное, что портило впечатление, – мусор на земляном полу: какие-то тряпки, обрывки бумаги, просыпанный порох.

– После отъезда мастера не убирали, – сказал Тибби, заметив мой взгляд. – Нужна служанка, мастер Айвен? Убирать, стирать, готовить? Могу посоветовать хорошую.

– Денег мало! – вздохнул я.

– Всего два силли в месяц! – возразил Тибби. – Я слышал ваш разговор с хозяином. Вы сделаете пистолеты и получите крону. Это двадцать силли. Платить нужно через месяц, и деньги у вас будут.

«В самом деле! – подумал я. – Два силли – это двадцать четыре пенни, меньше одного в день. Фактически рабский труд. Недорого здесь ценят слуг. А мне возиться со стиркой-готовкой?»

– Пусть приходит.

– Спасибо, мастер Айвен! – расцвел парнишка. – Вы не пожалеете: Салли очень старательная.

«Интересно, кто она тебе?» – подумал я, но уточнять не стал.

– Сколько тебе лет, Тибби?

– Пятнадцать, мастер! Я взрослый.

А выглядит на двенадцать… Я достал кошелек – не тот, что показывал лавочнику – и высыпал на ладонь медяшки.

– Что скажешь об этих деньгах, Тибби?

– Гленские гроу, новенькие, – определил Тибби, склонившись над ладонью. – Откуда они у вас?

– Трофей. Их примут в оплату?

– Конечно! Гроу берут даже лучше – они полновеснее.

«Плохи дела в этой стране, – подумал я. – На меди экономят».

– Держи! – я протянул Тибби гроу. – Это тебе за помощь. Вот еще два, и добудь мне какой-нибудь еды. Хотя бы кусок хлеба. С утра не ел.

Я мог позволить себе щедрость: капитал возрос. Парнишка схватил монеты и убежал. Не успел я разложить имущество, как он вернулся. В руках Тибби держал миску и ломоть хлеба. Над миской курился парок.

– Еще горячая, – довольно заявил мальчик, протягивая миску. – Мать только что сварила. Мы рядом живем. Еду лучше покупать на рынке, мастер, – там свежее и недорого. Утром придет Салли, поручите это ей. Она хорошо торгуется. У мастера Клауса есть ледник, там можно хранить провизию. Если покупать много, выйдет дешевле. Ешьте, мастер! Завтра Салли заберет миску.

Лицо Тибби выражало стремление убежать, но я остановил мальчика. Следовало получить ответ на вопрос.

– Почему на шпиле храма в Иорвике колесо?

– Потому что Спасителя колесовали! – ответил Тибби и умчался.

?

Разбудил меня визг.

Вечер прошел в хлопотах. После ужина, обследовав постройки, я нашел деревянную бочку и медное ведро. Вода имелась в реке. К ней вела калитка, запираемая на засов. На берегу обнаружились мостки. Я вымыл бочку, отнес ее в дом и натаскал воды. Затем разжег горн и поставил в него полное ведро. Древесного угля у Клауса имелось в избытке. Вскипевшую воду я вылил в бочку, размешал и залез внутрь. Предварительно скинув протезы, конечно. Мирка мероприятие не одобрила, и в ответ на приглашение составить компанию презрительно фыркнула. В сарае нашелся щелок, и я с наслаждением – до скрипа кожи – отмылся. Затем постирал одежду, не тронув только рубаху. В последний миг обнаружилось, что простыней в доме нет и одеяла – тоже. Перспектива спать голым не вдохновляла: ночи в Алитании стоят прохладные. Развесив постиранное сушиться, я завалился на кровать, укрывшись кожаным фартуком – единственным, что сгодилось для этой цели. Без протезов его длины хватило. После ночи в лесу матрац и подушка показались мягкими. Я не заметил, как провалился в сон. Спал долго – пока не завизжали.

Вскочив с кровати, я сунул ноги в протезы, заправленные в сапоги, и побежал в мастерскую. Там оторопело уставился на девочку, стоявшую у порога. Лицо ее выражало ужас. Увидев меня, она умолкла и шмыгнула носом.

– Ты кто? – озадаченно спросил я.

– Салли, – ответила девочка и вновь шмыгнула.

– Чего визжишь?

– Вот! – Она указала на пол.

Я присмотрелся. У порога рядком лежали дохлые мыши. Трупики выровняли по ранжиру: от самой крупной до мелкой, причем проделали это не без изящества. Миркина работа.

– Очень боюсь мышей, мастер! – промолвила девочка дрожащим голоском.