Иоганн Гутенберг. Его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания
В столицах новая книга выставляется в окнах книжных магазинов. Некоторые писатели-беллетристы, приступая к новому сочинению, оповещают об этом публику через газеты и репортеров. Пока содержание сочинения находится, так сказать, в голове автора, публика знает уже его название. Все это делается ради рекламы.
Если про человека говорят, что по одежке встречают, а по уму провожают, то тем более это можно сказать о книге. Едва ли над украшением каких-нибудь других предметов обыденной жизни так много изощрялся вкус человека, как над украшением книг. Оно и понятно. Книга – друг человека. Она близка его сердцу и уму. История книги показывает нам, что у всех народов, где только была книга: рукописная ли, печатная ли, – существовали особые иллюминаторы, которые занимались украшением книг.
С особенным тщанием украшались книги богослужебные.
В России, например, богослужебные книги издавна переплетались в баранью или козловую кожу черного или желтого цвета; доски для переплета употреблялись дубовые, в палец толщиною; сосновые доски не годились. Переплет Библии украшался золотом, серебром и драгоценными каменьями с бронзовыми застежками. Пустое, по-видимому, дело – обрез книги, но и он украшался, смотря по книге.
Итак, книга напечатана. Мы начали с того момента, когда автор принес ее в рукописи в типографию, и проследили судьбу ее до той поры, как она попала в руки читателя.
По выражению Мильтона, «книга не может называться неодушевленным предметом: она содержит в себе жизненную силу и душу того писателя, который ее создал. Убить хорошую книгу так же преступно, как убить человека».
Словом, книги служат для возвышения духа читающего и для расширения его мировоззрения.
Сколько же рабочих рук трудилось над созданием книги? Для наглядности мы приведем следующую таблицу тружеников печатного дела, которые создают особый, своеобразный товар, известный под именем книги.
Для этого возьмем типографию средней величины, в которой насчитывается, допустим, 60–70 рабочих.
Тогда эта рабочая сила распределяется так:
Хозяин или владелец типографии – 1
Фактор – 1
Метранпаж книжный – 1
Метранпаж газетный – 1
Наборщики – 25
Тискальщик – 1
Ученики наборщиков – 6
Дневной мастер – 1
Ночной мастер – 1
Накладчики – 6
Приемщики – 6
Прессовщик – 1
Счетчики – 2
Мочильщик – 1
Печатники – 2
Батырщики – 2
Корректоры – 2
Кладовщик – 1
Рассыльный – 1
ИТОГО – 60 чел.
При этом работает до шести скоропечатных машин, одна газетная ротационная машина и два газомотора по шесть паровых сил каждый.
Книги печатаются днем, а газеты – по ночам. Весь литературный материал для номера газеты редактор отдает газетному метранпажу. В газетной типографии (или отделении типографии) по ночам дежурит ночная смена наборщиков и печатных мастеров. Весь номер газеты набран заранее. Ночью ждут, когда придут последние политические телеграммы.
Все столичные города Европы: Петербург, Париж, Берлин, Лондон и так далее, – связаны между собою телеграфом. Вследствие потребности периодической печати и читающей публики в Европе организовалось несколько телеграфных агентств, которые повсюду собирают интересные новости и сообщают их в разные периодические издания – для напечатания ко всеобщему сведению. За границей известны следующие телеграфные агентства: Гаваса – во Франции, Рейтера – в Англии, Вольфа – в Германии, Стефани – в Италии. В России существует Северное телеграфное агентство, основанное в 1882 году.
Для собирания сведений каждое из них имеет в разных местах, и в особенности в главных политических центрах, своих собственных корреспондентов. Например, одно только Северное телеграфное агентство имеет в городах России до 250 корреспондентов.
Лишь только рассыльный принесет последние телеграммы, наборщики тотчас же приступают к набору. Набор телеграмм вставляют на свое место в газетный лист. Остановка была только за телеграммами, теперь в один-два часа ночи весь номер газеты набран. Приступают к заготовке стереотипа. Через 10 минут бумажный стереотип готов. Для каждой страницы газеты приготовляется особая стереотипная полоса. Если газета имеет восемь страниц, то заготовляется восемь полос стереотипа. Каждая стереотипная полоса для большой газеты, например «Нового времени», имеет 1 пуд 20 фунтов. Все восемь полос стереотипа весят 12 пудов.
Чтобы из свинца или олова отлить полуцилиндрическую доску, надо расплавленный металл налить в соответствующую форму. Форма для отливки полуцилиндрического стереотипа устроена таким образом. Представьте себе стальную доску в размере газетной полосы, то есть страницы газеты, и вообразите, что эта доска согнута таким образом, что равняется половине боковой поверхности цилиндра. Параллельно к этой доске прикреплена другая, приблизительно на таком расстоянии, что между ними можно просунуть палец; получатся две полуцилиндрические поверхности, параллельные между собою; с трех сторон в отверстия между досками вставлены металлические бруски, а четвертая, широкая, сторона открыта. Для удобства один полуцилиндр вращается возле другого на шарнирах.
Когда картонный стереотип готов, то его кладут в форму, то есть в полуцилиндр. Между тем в плавильной печи расплавлен типографский металл. При помощи особой широкогорлой лейки типографский металл вливают в форму. Струя металла льется широкою полосою – соответственно отверстию полуцилиндра. Металла наливают доверху на самый картон, именно с той стороны, где выдавлены буквы, то есть текст набора. Для охлаждения стереотипа требуется 20 минут.
Когда стереотип вынут из формы, то получается металлическая доска полуцилиндрической формы, на внешней стороне которой вылился точка в точку, йота в йоту весь текст набора одной страницы газеты.
Последовательно отливают все четыре или восемь полос газетного стереотипа с одного часа до трех часов ночи.
Затем приступают к печатанию.
Стереотипные газетные полосы вставляют в ротационную машину, которая легко печатает от 10 до 20 тысяч экземпляров в час. В пять часов утра газета отпечатана и поступает в переплетную мастерскую для наклейки бандероли, в шестом часу сдается на почту – для рассылки подписчикам.
В американских и английских типографиях, где некоторые газеты печатаются в нескольких сотнях тысяч экземпляров, сделано еще одно приспособление.
Там с одного и того же текста делают не один, а несколько стереотипов и каждый из них пускают на отдельной машине, так что за два часа можно отпечатать миллион экземпляров!
При большом развитии английской ежедневной прессы там возможны и другие чудеса. Допустим, первый министр в два-три часа пополудни говорит в парламенте блестящую речь, – на следующий день, в восемь утра, весь Лондон знает уже содержание этой речи: сотни тысяч и даже миллионы летучих листков ходят по рукам читателей.
При виде подобных успехов типографского искусства покачал бы головой в знак удивления и сам праотец книгопечатания – Гутенберг.
Когда вы войдете в газетную типографию во время работы ротационной машины, то вами невольно овладевает чувство благоговения перед гением человека. Огромное чудовище, со множеством колес и цилиндров, стучит, гремит и вбирает в себя бесконечную полосу газетной бумаги; на другом конце машины эта бумага с чрезвычайною быстротою выбрасывается в виде номера газеты, так что вы тотчас же можете приступить к чтению, хотя газета пахнет еще типографской краской. Для напечатания, например, номера газеты «Новое время» расходуется 70 пудов газетной бумаги. И это только на один номер, на один день… Если эту бумажную полосу развернуть в одну линию, то она займет пространство по крайней мере верст около тридцати…
Кто не видал ротационной машины, для тех заметим, что она представляет собою систему цилиндров, соприкасающихся друг с другом своими боковыми поверхностями. На цилиндры (или барабаны) накладываются стереотипы. Цилиндры при помощи бесконечного ремня вращаются около своей оси – общим паровым двигателем. Бумажный лист с катушки проходит между цилиндрами: на каждом цилиндре оттискивается одна какая-нибудь сторона газеты. Когда весь номер газеты отпечатан, машина сама же и разрезает бесконечную ленту печатной бумаги – по номерам.
Ротационной машиной управляет один мастер; около него – два помощника. Машина пускается в ход и останавливается по воле мастера.
– Берегись, пущу!.. – кричит мастер своим помощникам, пуская машину в ход.
И чудовище снова стучит и гремит.
Типографское искусство сделало громадный шаг вперед. Человеческая мысль предается тиснению на бумаге, можно сказать, с быстротою урагана… Но зато ухудшилось положение многочисленных тружеников печатного дела. Стоит только ночью прийти в газетную типографию и посмотреть на ночную смену наборщиков и типографщиков.
Типографщики работают и по воскресным дням, чтобы выпустить понедельничный номер газеты. Впрочем, в английской печати газеты в понедельники не выходят, чтобы дать воскресный отдых наборщикам.
Глава V. Замечательнейшие типографии в Европе
Типография Брокгауза в Лейпциге. – Типография при Академии наук в Петербурге. – Типография Экспедиции заготовления государственных бумаг. – Государственная печатня в Вене и др.В каждом большом европейском городе имеются сотни типографий. Тысячи наборщиков и сотни тысяч пудов типографского шрифта – этой «свинцовой армии» – неутомимо работают на пользу просвещения.
Периодическая пресса достигла небывалого своего развития, в особенности в Западной Европе. Во Франции и Англии имеются повременные издания, насчитывающие до миллиона подписчиков. Каждый городской или деревенский обыватель подписывается на какой-нибудь печатный орган, на дешевенькую газету. Общественное мнение высказывается в прессе. Некоторые органы прессы пользуются огромным авторитетом. Чтобы внедрить в общество какую-нибудь новую идею, обращаются к помощи прессы. К голосу прессы прислушиваются и государственные деятели.
В наше время печать – великая сила. Недаром прессу называют шестою великою державою.
Нашу часть света, просвещенную Европу, по справедливости можно назвать страною типографского станка. И, несомненно, европейцы своим просвещением обязаны главным образом типографскому станку.
Некоторые типографии в Европе по размерам своего производства приобрели всемирную известность.
Например, типография Брокгауза в Лейпциге, Императорская государственная печатня в Вене, типография при Академии наук в Петербурге и другие.
Продукция типографии Брокгауза носит международный характер; здесь день и ночь печатаются книги на всевозможных языках. Издания классических писателей древних греков и римлян выходят преимущественно из этой типографии. Даже мусульманин и тот покупает Брокгаузовское издание Корана, ибо оно дешевле и вернее.
В Лондоне появилась недавно книга, в которой молитва Pater Noster (Отче наш) напечатана на 300 языках. Эта книга считается в Западной Европе типографским чудом и превосходит в значительной степени подобное же произведение, изданное в Вене 50 лет тому назад в Императорской типографии: в последней книге та же молитва напечатана только на 200 языках.
Однако у нас, в России, имеется чудо еще более чудесное – издание той же самой молитвы Господней, Отче наш, на 356 языках. В том числе один шрифт – для слепых.
Как известно, Россия – государство весьма разноплеменное. В состав Российской империи входят разные народности: многие из них печатают книги своим шрифтом. Типография при Академии наук замечательна тем, что это единственная типография в России, и даже в Европе, которая имеет все восточные шрифты. Эти шрифты, занумерованные и классифицированные, хранятся в особой кладовой, откуда по мере надобности и поступают в наборное отделение.
Войдя в академическую типографию, вы тотчас же увидите доказательство ее, так сказать, космополитического характера. На стенах висят таблицы, на которых отпечатано вышеупомянутое «Отче наш». Всего десять таблиц. «Отче наш» на 325 языках и наречиях в 1870 году представлено было на Мануфактурную выставку, где типография и блеснула перед публикою богатством своих шрифтов. К сожалению, в продажу эти таблицы не поступили. Один экземпляр их имеется в публичной библиотеке в Петербурге.
Шрифта в типографии числится пять тысяч пудов.
Наборщику академической типографии зачастую приходится следовать правилу «от противного»: если русскую книгу он набирал слева направо, то арабскую рукопись набирает наоборот, справа налево; приходится набирать даже сверху вниз, например китайские рукописи.
При мне, например, наборщики набирали санскритскую рукопись, арабскую и китайскую. Признаюсь, я удивился. Мне казалось, чтобы набирать подобную премудрость, надо, по крайней мере, уметь хорошо читать на санскритском, арабском и китайском языках.
Мне казалось, что эти труженики, корпящие над санскритом, – люди, получившие достаточное образование. Но каково же было мое удивление, когда я узнал, что это простые рабочие, наборщики, нисколько не претендующие на какую-нибудь ученость вообще.
За санскритской шрифт-кассой работал наборщик-немец, ни слова не говорящий не только по-санскритски, но и по-русски.
– Умеете вы читать по-санскритски? – Нет, – ответил он. – Как же вы набираете? – По рисунку… – Как велика санскритская шрифт-касса? – Очень сложная! Триста отделений для трехсот разных знаков.
Наборщик арабской рукописи тоже не умеет читать по-арабски, но знает арабский алфавит. Набор идет медленно, не более двух страничек в день. Всего сложнее набор китайского текста. Китайской шрифт-кассы не существует, потому что китайцы печатают книги по особой системе.
Как известно, у европейских народов письменность основана на звуковой системе: каждый звук членораздельной речи изображается буквой. У китайцев для выражения понятий и реальных предметов придуманы особые письменные знаки. И письменных знаков существует многие тысячи, запомнить которые требуется большое напряжение памяти. В академической типографии китайские письменные знаки классифицированы (по числу штрихов) на классы и подклассы. Всем китайским письменным знакам составлен подробный каталог, где обозначены: класс, подкласс и номер пакета, где этот знак лежит.
Когда наборщик видит на рукописи какой-нибудь китайский знак, то он берет каталог и по каталогу наводит справку, в каком пакете лежит соответствующая китайская литера. Понятно, подобный набор происходит весьма медленно. Все наборщики академической типографии, за немногими исключениями, набирая рукописи на непонятном им языке, работают механически, по рисунку; внутреннее содержание, смысл рукописи для них скрыт. Наряду с академической следует упомянуть о некоторых других замечательных русских типографиях.
Если академическая типография имеет космополитический характер, то синодальные типографии в Петербурге и Москве специализировали свою деятельность исключительно на печатании церковнославянских книг для русского народа. Все богослужебные книги для 100-миллионного русского государства печатаются в этих двух типографиях. Из них Московская синодальная типография особенно знаменита в истории: она ведет свою родословную от древнего печатного двора и существует на белом свете уже четвертое столетие.
Петербургская синодальная типография построена заново и на новом месте в 1888 году. По своей роскоши эта типография напоминает собою скорее пышный дворец, чем место тяжелого, кропотливого труда.
Вы входите в обширный зал; белые стройные колонны в арабском стиле высоко подпирают потолок, давая много простора для света и воздуха. По сторонам широкого прохода расставлены шрифт-кассы, за которыми работают славянские наборщики. Над каждой шрифт-кассой – электрический источник света, с рефлектором. В типографии насчитывается 250 электрических лампочек, которые превосходно освещают все помещение.
Среди всеобщей тишины одетые в сюртуках, джентльменами, работают наборщики, стоя возле своих шрифт-касс с верстаткою в руках. Это и есть наборное отделение. Благодаря образцовой вентиляции воздух здесь чистый, нет свинцовой пыли, этого неизбежного спутника всякой другой типографии.
В печатном отделении работают 15 машин скоропечатных, одна машина двукрасочная и одна ротационная – для печатания периодического журнала для русского духовенства.
Все громоздкие тяжести в печатном отделении передвигаются по рельсам.
Вследствие изобилия в церковнославянском письме надстрочных знаков набор церковнославянского текста отличается особенной сложностью. Для того, чтобы над известной буквой поставить надстрочный знак, придумана остроумная система литер. В церковнославянском слогоударении встречаются 12 разных надстрочных знаков, и потому набор идет медленно.
Для печатания церковнославянских книг употребляется только восемь сортов шрифта, которые чрезвычайно характерны и дошли к нам из старины. Это не что иное, как древнее уставное или полууставное письмо.
Для всей России, для всех церквей, «от финских хладных скал до стен недвижного Китая», напрестольное Евангелие печатается одним и тем же шрифтом, четким, ясным, так называемым евангельским шрифтом, на кегль 32.
Чтобы судить о размерах производства синодальных типографий, приведем следующие цифры.
С 1860 года по 1886 год обеими типографиями напечатано:
На славянском языке:
Библии 60000 экземпл.
Псалтыри 1073000 экземпл.
Нового Завета 500000 экземпл.
Евангелия 544000 экземпл.
Апостола 51000 экземпл.
На русском языке:
Евангелия 1870000 экземпл.
Нового Завета 160000 экземпл.
Деяний апостольских 372000 экземпл.
Псалтыри 576000 экземпл.
Священного писания по частям 188000 экземпл.
Библии 72000 экземпл.
Нового Завета, в 32-ю долю 225000 экземпл.
Всего же с 1860 по 1886 год синодальными типографиями напечатано священных книг для русского народа около десяти миллионов экземпляров.
Типография Экспедиции заготовления государственных бумаг в Петербурге славится не только размерами своего производства, но и применением всех изобретений и усовершенствований в области типографского искусства. В ней печатаются государственные бумаги и кредитные билеты для такой империи, как Россия. Одних почтовых марок для писем печатаются многие миллионы экземпляров. В России эта типография стоит вне конкуренции. Печатание государственных кредитных билетов другими типографиями воспрещено законом. Как известно, за подделку государственных кредитных билетов виновные ссылаются в Сибирь на каторжные работы. Впрочем, рисунок и шрифт для печатания кредитных билетов так замысловаты, так хитро придуманы, что подражать им частным типографиям нет никакой возможности. Для этого должна существовать вторая такая же типография, как типография Экспедиции заготовления государственных бумаг в Петербурге.
В одном отделении Экспедиции вам покажут простую холщовую, льняную тряпку (или пеньку), затем эта тряпка претерпевает многочисленные манипуляции, и наконец в самом последнем отделении она является перед вашими глазами в виде радужной сторублевой бумажки. Поистине славное и дорогое превращение!..
Экспедиция заготовления государственных бумаг в Петербурге представляет собою целый печатный городок.
Между Египетским и Старо-Калинкинским мостами, на левом берегу Фонтанки, высится грандиозное здание, окрашенное в кирпичный цвет, с целым лесом высоких труб. Подъезжая ближе к красному фасаду, видишь, что этот городок состоит из 20–25 отдельных корпусов, павильонов, флигелей и так далее, соединенных галереями или навесами. Городок выходит задним фасадом на Рижский проспект и занимает пространство, равное по величине если не уездному городу, то большому селу. Здания высокие, есть колоссальные, и между ними тянутся дворы, украшенные скверами. Фасад одного здания по Фонтанке достигает 200 сажен! В общем, внешний вид Экспедиции производит подавляющее своею грандиозностью впечатление, но еще больше дает подробный осмотр этого учреждения, которое просто совершает чудеса! Все решительно приготовляет Экспедиция сама: машины, бумага, типография, словолитня, фотография – все свое и все оригинальное, образцовое, секретное…
Экспедиция имеет собственный (первый в Петербурге) артезианский колодец, дающий чистую воду, и собственный же водопровод, а также свою пожарную команду. Воды расходуется до 30 тысяч ведер в час, причем поверхность очистительного фильтра равна 200 тысячам квадратных футов.
Переходя к зданиям, прежде всего нужно остановиться на бумажной фабрике, где пенька особыми машинами мнется, режется, очищается, варится, белится и т. д. В большом здании находится до 40 станков и 8 котлов по 40 пудов вместимостью; шарообразные гиганты-котлы медленно движутся в воздухе и ошеломляют случайного зрителя! Тут же при фабрике устроено щелочное отделение для приготовления необходимого при варке пеньки щелока. Тридцать черпальных чанов, до сорока ящиков, четыре машины с резервуарами составляют необходимые дополнения этой колоссальной фабрики, изготовляющей ежедневно… 200 миллионов листов бумаги!!. Кто не видал бумагоделательной фабрики Экспедиции, тот не в состоянии представить себе этого чуда фабричного производства.
Сортирование и прессование бумажных листов производится в особых залах.
Не менее грандиозной представляется словолитня Экспедиции с гальванопластической и фотографической мастерскими. Это целая сеть всевозможных литейных печей, станков и пр. Отделения: граверное, гелиографическое, гальванопластическое и прочие, – пользуются популярностью во всей Европе. Здесь-то приготовляются все те знаки и надписи, которые мы видим на кредитных билетах и процентных бумагах. Замечу, что все эти отделения секретные, и никто посторонний не допускается туда, где готовятся разные штемпеля, клише, гравюры, фототипии и где работают рельефные машины, электрические аппараты и прочее. Известно только, что все клише приготовляются гальванопластическим путем. Для растирания красок разных цветов на краскотерных машинах с паровыми гранитными валами имеются отдельные мастерские. Для кредитных билетов работают 30 особых скоропечатных машин, для почтовых марок – тоже свои машины и т. д.
Всякий замечал, конечно, особые водяные знаки на кредитных билетах. Это делается на отдельной фабрике, где листы бумаги проходят 28 «станций», прежде чем получают водяные знаки. Но и эта часть Экспедиции также секретная…
Чтобы читатели могли представить себе размеры всех отделений Экспедиции, я скажу, что на ней ежедневно работает свыше четырехсот машин и около трех тысяч человек; только на сортировке ценных (отпечатанных уже) бумаг заняты 800 женщин и девушек… Число всевозможных бумаг, марок и облигаций, ежегодно печатаемых здесь, достигает миллиарда штук. Расход Экспедиции составляет примерно 1200000 руб. в год.
Другое подобное учреждение существует в Вене. Это – государственная печатня. Она истрачивает в год свыше 200 тысяч стоп бумаги; имеет 21 тысячу пудов шрифта, что составит около 150 миллионов литер. Одних китайских знаков —12 тысяч.
Кроме 500 немецких шрифтов, государственная печатня в Вене имеет 120 алфавитов других языков. Тут вы увидите замысловатые буквы Китая, Индостана, возле них клиновидные литеры Вавилона и Ниневии, далее – четырехугольные еврейские литеры, извилистые – арабские и персидские, остроугольные – северные руны и т. д., и т. д.
По подземной железной дороге вагоны доставляют каменный уголь к паровому котлу главного двигателя, который приводит в движение до 200 разных типографских машин.
Кроме бумажных денежных знаков, в этой типографии печатаются и книги.
Глава VI. Иллюстрация произведений печати рисунками
Первые робкие шаги русского гравировального искусства, кроме упомянутого «Апостола» (издание Андроника Невежи), видны еще в нескольких книгах, дошедших до нас и относящихся ко второй половине XVII века. Изображения из книги Бытия, 132 листа, вырезанные с 1645 по 1649 год гравером Ильею, киево-печерским монахом; политипаж Апокалипсиса, вырезанный гравером иереем Прокопием, и наконец лицевые изображения для Библии и Апокалипсиса, резанные московским гравером Василием Коренем. На всех этих гравюрах рисунки сделаны в виде эскизов, без теней.
В то время периодической прессы в России еще не существовало, повременных иллюстрированных изданий не было. Гравюры прилагались к книгам богослужебным или к учебникам для наглядности.
Как известно, 2-е января 1703 года считается началом русских повременных изданий, когда, по повелению Петра Великого, вышли знаменитые «Ведомости московские». После этого более чем столетие в России не было ни одного иллюстрированного периодического издания.
