Пришельцы и КО

Вошли в рабочий ритм. Сруб каждый день прибамбасами обрастает, становится все краше. На полах досочку к досочке подогнали, заклинили; крышу тесовую дубовыми стяжками к балкам на века притянули. Крылечко с резными балясинами, чтоб рука не скользила. По периметру крыши узорчатый кантик с вензелями мастеров: типа, «здесь был Вася», но гораздо красивше.

Кипит и радует работа. Вот только «гости» задолбали. На третий день заявились сомалийские пираты на космобанане и попытались взять станцию на абордаж. Колька Фиксатый отложил топор в сторону, сопло сзади банана вырвал, перевернул и обратно вставил. Где они теперь?…

Следом замигала-закружила летающая тарелка, и вывалилась из нее толпа симпатичных зеленых зверушек. Ни дать, ни взять, инопланетяне. Витька Рыжий на меня украдкой хитренько глянул и поволок свой мешок со стружками и щепками к трапу.

Закурили, наблюдаем. Витька суетливо товар нахваливает, зеленые въехать не могут, зачем им это нужно. Вытягивают-отпускают пружинки стружек, хлопают щепкой о щепку перед раструбами ушей, опилки жевать пробуют. Потащили мешок в корабль, а Витьке вытолкнули девицу неземной красоты – восемь зеленых ного-рук или руко-ног и полуметровая пасть с остро заточенными зубами по периметру.

Замахал Витька конечностями протестующее и удовлетворился игрушкой, типа, Тетрис. Улетели братья по разуму, а он дурачок стоит, в кнопки пальцем тычет. Взял я у него из рук инопланетную заморочку, положил на бревно и одним махом топора располовинил вдоль. Внутри полный набор шпионского оборудования: камера, диктофон и передатчик, с включенной постоянно трансляцией на Альфа-Центавру. Вот такого Троянского коня Витьке всучили.

Колька порадовался случаю в очередной раз «умом», как фиксой во рту сверкнуть:

– Бригадир, эти лезут и лезут ниоткуда. Мы в открытом космосе, значит, есть еще и Закрытый.

Поистине, знания добавляют не ума, а печалей на задницу, по которой я и въехал ему крепенько космическим сапогом.

Молча втянул доморощенного «аналитика» в корабль, топором начертал на переборке надпись: «В России и космос имеет уши». Трижды ткнул умника лбом в каждое слово, а в союз «и» четырежды, потому что в русском языке имеет значение каждая буква.

Забегая вперед. Сразу после нашего приземления военно-космические силы взяли Кольку в оборот. Обложили расписками о невыезде, неразглашении и необщении. Сделали главным аналитиком: день грузят запредельно умной информацией, а вечером Николай Валерьевич!!! выдает оптимальное решение проблемы. Случилось, аккурат, под Восьмое марта, Николаю Валерьевичу в компании с секретаршей за раздумьями литр усидеть, и под конец рабочего дня выдал уникальную Теорию безотносительности знака «бесконечность», отчего знаменитый, хотя и покойный ученый перевернулся в гробу, а здравствующая рок-певица отчетливо выговорила «Б…ь». Такие пироги.

По жизни моему хладнокровию крокодилы завидуют, но последний случай «гостевания» и меня из терпения вывел. Прикатил на космокапсуле некто чернявенький и шустрый, в темных очках и фотоаппарате с полуметровым объективом:

– Я Франс-пресс. Имею интерес смотреть ваш чудо.

На чистом французском отвечаю:

– Велком, придурок. Ты в курсе, что разведчики враждующих государств должны сотрудничать, для усиления совокупного вреда, наносимого шпионской деятельностью.

Француз лоб наморщил:

– Боюсь, я не совсем понимайт, что вы имеет сказать?

– Уматывай на хрен!!! – гаркнул я ему в ухо.

У парня космокапсула от неожиданности юзом пошла и, не справившись с заносом, врезалась в атмосферу и сверкнула метеором в сторону Австралии.

– Загадывай желание, бригадир, – пошутил дед Васильич.

– Не космос, а проходной двор.

Банька радовала глаз. Еще несколько штришков. Сплели из лыка косички, привязали к бочкам для холодной и горячей воды липовые ковшики. Сруб, покрытый тремя слоями прозрачного лака, сверкает золотым слитком. Дверь открывается без напряжения и плотно закрывается на дубовых петлях. Окошечко поблескивает чистым стеклом и резными наличниками.

Любуемся и глаз отвести не можем от собственноручно созданной красоты.

Строитель – благородная и благодарная профессия. Проходим по жизни, оставляя памятники самим себе.

Пирамиды, дома, дворцы, плотины,… баньки в открытом космосе – хранят тепло рук, частичку души и наши негромкие имена.

– Ну, пора, ребята

Поднялись над банькой, и, по старому плотницкому обычаю, выбросили топоры в открытый космос, в знак того, что лучшего создать уже не получится.

Пошвыряли рюкзаки в космошлюпку, растолкали всю неделю беспробудно спавшего пилота и улетели. На космодроме толстомордый генерал-лейтенант суетится:

– Тут в сторонке четыре бревна лежали…

– Да пошел ты!

Повалился я на траву, закурил, наслаждаясь глубокими затяжками:

– Ну, здравствуй, Земля, скучали о тебе там.

Простое человеческое счастье – возвращение.

Вечером в новостях: Американский спутник-шпион сбит с орбиты и упал в районе мыса Канаверал. На месте падения обнаружен топорик, с изображением красной молнии на топорище.

Кому бы в голову пришло, что топор, брошенный с первой космической скоростью (7,8 км/сек) превращается в страшное оружие.

А ведь три топора еще летают.

П. С. Топор, с изображением красной молнии на топорище, несколько лет хранился в музее истории НАСА, но бесследно исчез, аккурат, после посещения экспозиции делегацией индейцев племени Сиу.

* Б. Пастернак

Кардинал серый обыкновенный

Хотелось бы сказать: творим и управляем временем; но приходится признать, – это время строит,

дает нам лицо, определяет мысли и чувства

Техника меняется, люди те же; ракеты

достигли дальних галактик, но люди не перестали

любить или ненавидеть; не изменилось процентное

содержание поэтов, мерзавцев и безбашенных

экстремалов.

Глава 1 Новая вводная

Военные учения призваны устрашить врагов

и убедить друзей ими и оставаться

Короткими залпами-квантами отстреливая одиночных космических пехотинцев с инопланетной тарелки, с требовательным негодованием «сверлил» глазами спину командира. Увы, Батя будто забыл об обещании закончить занятия пораньше и не вспоминать о существовании подчиненных на все время уикенда. Самозабвенно лавировал между разноразмерными камнями в метеоритном потоке, искал подходы к агрессору, совершенно упуская из виду, что у тарелки со всех сторон перед, а с двух оставшихся – верх.

– Виктор, приготовься, – в бою первый пилот обращается к экипажу полными именами. – Две торпеды по готовности.