Рейд к крепости Дейдади

– Какая разница, всё равно проститесь.

– Можно и возродить.

– Вы хотите пешку провести в ферзи?

– Почему бы и нет?

– Вряд ли получиться.

– А я попробую.

– Пробуйте. Так что было дальше?

– Туман рассеялся, и мы поехали фотографировать и снимать размеры крепости. Европейская работа, англичанка постаралась.

– Так вот просто взяли и поехали?

– А как ещё, Иван? Взяли и поехали.

– И вас не заподозрили?

– Почему? Заподозрили. Из крепости выехал офицер-афганец с солдатами и спросил, что тут делают три туркмена. Я поклонился и ответил ему на фарси: «Эмир Афганистана, Великий Абдурахман, собирает воинов. Мы едем к нему на службу». «Да будет благословенно имя эмира Абдурахмана, – воскликнул офицер». А мы дружно ответили: «Да благословит его Аллах!»

– А вы, полковник, нательный крестик снимали, когда туда поехали?

– Нет, а зачем? Это большой грех, а я верующий. Я когда часть своего офицерского жалования отправляю туда, к своим в Зайсан, я всегда прошу сестру, что бы она отнесла немного денег в наш храм, может быть, поэтому мне и везёт.

– А нашли бы?

– Нашли бы на мёртвом теле. А тому офицеру я, видно, понравился. Он сказал: «Ты не богатырского сложения, джигит, но чувствую, что ты будешь великим воином. Дарю тебе Великую Книгу, написанную нашим эмиром Абдурахманом, да благословит Аллах его имя, называется она «Джихад». Читай её и перечитывай, и ты станешь великим воином». С этими словами он достал из чересседельной сумы книгу и протянул её мне. Я с почтением её взял и подумал: «Знал бы этот офицер, кому он передаёт книгу». И сразу же у меня в голове всплыли строчки бессмертного «Шах-наме»:

Скажи, ты правдивым был в жизни всегда?

Тебя обману я, ответивши – да».

– Вас мучает совесть, подполковник? – удивился Иван.

– Да. Не люблю людей обманывать, хотя и приходиться. Честь офицера ложь не предполагает.

– Так они же враги.

– Враги, – согласился Корнилов. – Книга эта «Джихад» очень ценная: надо знать мысли своих врагов, её, наверное, в Петербурге до сих пор изучают. Джихад – это война с неверными.

– Так англичане тоже не мусульмане?

– Но мы более неверные, чем они. В общем, набросал я план Дейдади, сфотографировал саму крепость, дорогу к ней и дорогу от неё. После чего двинулись назад. Прошли мимо города Мазари-Шариф, осмотрели крепость Тахтапуль. За Сиягыртом начались пески. Мы ехали по ним долго, петляя между барханами. И Бекдурды вдруг сказал: «Брат Амандурды, ты хорошо знаешь дорогу?» «Я знаю дорогу, – ответил Амандурды». «Тогда смотри, брат: вон та башня, когда мы вошли в пески, была у нас слева, а теперь она справа». «Да, мы петляем среди барханов, – сказал Амандурды». «Что-то мы далеко не ушли, нам надо на север, небо заволокло тучами, куда идём не понятно. Таксыр, у тебя есть компас?» «Компас? – я удивился. – Я подумал, что туркмен с компасом вызовет подозрение». Бекдурды засмеялся и сказал: «А туркмен с этой коробкой подозрений не вызовет? Да ещё что-то карябаешь на бумаге». Я вёл записи в блокноте, писал я на фарси и подумал: «Действительно глупо: записи, фотоаппарат. Всё это выдаёт в нас шпионов». «Можно налить в плошку немного воды, опустить туда бумажку, на бумажку положить иголку, предварительно натерев её о шерсть, и она покажет юг». Бекдурды посмотрел на меня как на сумасшедшего: «Юг, таксыр, там, – он указал на башню, – а нам надо на север к реке, но в этих барханах, мы немного заблудились. А воду на всякую ерунду не расходуют, это большой грех». «Ничего мы не заблудились, – возразил ему Амандурды, – здесь где-то есть тропа контрабандистов, просто её надо найти». Поплутав ещё немного, мы нашли эту тропу. Туземцы с нашей стороны, снабжают оружием своих соплеменников на другой стороне. Пограничная стража смотрит на это сквозь пальцы, так как это оружие в основном используется против наших потенциальных врагов – пуштунов. К вечеру мы вышли к Аму-Дарье, прямо к острову Арал-Пайгамбару, где в это время охотились казаки тринадцатого батальона. Они перевезли нас на лодках на нашу сторону. А на следующий день я докладывал генералу Ионову о своём отпуске. То, что он был удивлён, это мягко сказано. Он-то думал, что я с молодой женой три дня отдыхаю. Да, я сильно рисковал, но оно того стоило. И вот моя пешка становиться ферзём.

– Ловко. Тогда я пойду…

– Никуда ты не пойдёшь, Иван. Одновременно это ещё и шах мат: король умер по-персидски. Ладно, засиделся я с тобой, пойду докладывать начальству о результатах разведки. До свидания, Ваня, ещё увидимся.

Корнилов ловко вскочил на коня и умчался. Больше они не виделись. Вернее, Сорокин видел Корнилова мельком, издалека, а в августе он и вовсе исчез, говорили, что подполковника перевели в другое место, на Дальний Восток.

Сорокин окончит Тифлисскую школу прапорщиков, дослужиться до звания подъесаула в Первую Мировую войну.

Через пятнадцать лет в марте 1918 года Добровольческая армия Корнилова будет прорываться в Екатеринодар, а на пути её встанет Юго-Восточная Революционная армия командарма Автономова, но командовать ею будет фактически Иван Лукич Сорокин. Корнилов проведёт свою армию до Екатеринодара и оборонять город от шести тысячной Добровольческой армии будет тридцати тысячная армия того же Сорокина. Корнилов погибнет 31 марта, и люди Сорокина выкопают его тело возле немецкой колонии Гнабау, что бы убедиться, что это именно он, прославленный генерал Корнилов. Тело генерала сожгут, а пепел развеют на окраине Екатеринодара, в Садах.

Командарм 11-й красной армии Иван Лукич Сорокин 1 ноября 1918 года получит пулю в лоб во дворе ставропольской тюрьмы от своих же.

При других обстоятельствах эти два талантливых полководца могли бы служить своей родине России, а не воевать друг против друга. Но судьба распорядилась иначе.

04.09.2020 г.