Мафия

Ресторан был закрыт для посетителей – на двери висела табличка «Санитарный день». К великому огорчению гуляк, которых к вечеру прибывало все больше и больше и вынужденных уезжать несолоно хлебавши.

Зал «Воздушного замка» срочно приводили в порядок после погрома – вставляли стекла, заменяли разбитые плафоны светильников, закрашивали следы от вина на стенах, ремонтировали мебель.

Последним, с кем беседовал старший лейтенант, был метрдотель Леониди. На скуле администратора переливался цветами радуги огромный кровоподтек.

– Кто был зачинщиком дебоша? – спрашивал Ларионов.

– Вроде двое, – не очень уверенно ответил метрдотель.

– Их приметы?

– Затрудняюсь сказать… Лет по двадцать пять, здоровые такие…

– Лица запомнили?

– Нет, – отрицательно покачал головой Леониди. – Они были в темных очках. К тому же меня сразу свалили на пол. А потом погас свет и уже ничего нельзя было разглядеть…

Выйдя из ресторана, оперуполномоченный ОБХСС направился к сторожу платной автостоянки. Хотя работы для него нынче не было, старик считал, что не имеет права покидать свой пост.

– Пронин, – представился старик Ларионову и продолжил: – Тут вчера четверо подозрительных молодых людей подъехали на «Волге». Вот я и размышляю, не они ли эту бучу заварили?

– Почему думаете, что они? – насторожился Станислав Архипович.

– Аккурат перед самой дракой заявились да еще черные очки нацепили – это раз, – солидно стал перечислять Пронин. – Вели себя как-то настороженно: когда заходили в ресторан, все оглядывались по сторонам. Это два… Ну и смылись сразу после заварухи – три!

– Точно? – подозрительно посмотрел на старика лейтенант: уж слишком безапелляционным было его заявление.

– Факт! – горячо проговорил сторож. – Эти молодчики мне сразу не понравились.

– Вы запомнили их? – спросил Ларионов. – Может, какие-то детали, отдельные приметы?

Старик раздумчиво покашлял.

– Голос одного из них запомнил, – наконец сказал он. – Того, что сидел за рулем… Я предлагал ему оставить машину на нашей стоянке… Так вот думаю: с чьим его голос схож? Потом хлопнул себя по лбу – батюшки, точь-в-точь как у того певца, что на каждом углу крутят. Хриплый такой…

– Высоцкий, что ли? – подсказал Ларионов.

– Во-во, он самый! – обрадованно закивал сторож.

Он попросил оперуполномоченного немного подождать, а сам исчез на пару минут в своей будочке и, вернувшись, протянул лейтенанту спичечный коробок.

– Возьмите, может, пригодится.

– Зачем он мне? – удивился Ларионов. В коробке вместо спичек лежал окурок.

– Один из тех парней бросил, – пояснил сторож. – Когда они садились в машину уезжать. Когда я узнал, что произошло в ресторане, то подобрал на всякий случай. Авось, думаю, понадобится. Ведь не зря пишут, что по окурку можно найти…

– А если кто другой бросил? – засомневался Ларионов. – Путаница выйдет.

– Они, голову наотрез даю, они!

– Ой, введете нас в заблуждение…

– Нечто я не понимаю в этом деле! – обиделся старик. – Во время войны в СМЕРШе служил, конвоиром. Один раз по окурку даже шпиона разоблачили…

Ларионов, немного поколебавшись, решил уважить сторожа и взял коробок. Потом задал свидетелю еще несколько вопросов, на которые тот ответил охотно и обстоятельно.

– Спасибо, товарищ Пронин, – сказал напоследок Ларионов. – Возможно, вы нам еще понадобитесь.

– Ради бога! Звоните в ресторан, меня позовут.

Уже садясь в поджидавший его москвичок, оперуполномоченный с улыбкой спросил у сторожа:

– За что награда?

– За боевые заслуги, – не без гордости сказал старик, косясь на новенький орден Отечественной войны.

И он по привычке почтительно захлопнул за Ларионовым дверцу.

Когда концерт был в самом разгаре, полковник Хохлов посмотрел на часы и шепнул сидевшему рядом майору Кирееву:

– На выход.

Они начали выбираться со своих мест. Благо зрителям было не до них – Белова вызывали на бис после очередной песни.

Лишь только удивленная Татьяна спросила у оставшейся в одиночестве жены Хохлова:

– Куда это они?

– Видно, по делу, – успокоила ее полковница, как ни в чем не бывало аплодируя вместе со всеми.

К таким внезапным отлучкам мужа она привыкла.

Киреев и Хохлов зашли в кабинет директора театра и соединились по телефону с горуправлением. Ларионов был уже там.

– Ну, что? – набросился на него Хохлов.

– Какая-то чертовщина, товарищ полковник, – ответил оперуполномоченный ОБХСС. – Хулиганы покуролесили в «Воздушном замке» от души! Разгромили по первому разряду. Стереоустановка вдребезги, видеосистема – тоже! Между прочим, и то и другое – японские, «Шарп». Ну, светильники, посуда, мебель – это, считай, мелочи…

– Ущерб большой? – поинтересовался Хохлов.

– Тысяч на тридцать, не меньше. Но вот из-за чего весь сыр-бор, непонятно.

– А что говорит директор? – спросил полковник. – Карапетян, кажется?

– Да, – сказал старший лейтенант. – Сурен Ованесович… По его словам, во время драки он находился у себя в кабинете и ничего не видел, что творилось в зале.

– И не слышал? – удивился полковник.