Прокурор

– Импорт, – комментировал Сидоров.

– Самые модные! Вы только посмотрите, какие фирмы! – показывала этикетки Волошина. – «Супер Райфл», «Вранглер», «Ли», «Монтана»… Целых пятьдесят штук! Если даже по сто пятьдесят – семь с половиной тысяч рублей!

– Но это не все, – сказал Сидоров, помогая девушке выложить джинсы на стол.

Под ними были еще майки. Белые, с короткими рукавами. По таким буквально сходили с ума мальчишки и девчонки: на груди красовалось каре из четырех голов (две женские и две мужские). Поверх рисунка алели буквы АББА.

– Маек – ровно сто штук, как одна. – Волошина посмотрела на прокурора, ожидая слов одобрения.

– Вот акт! – поспешно протянул ему бумагу Сидоров.

Захар Петрович прочел акт. Там говорилось, что настоящий документ составлен «по факту обнаружения чемодана, содержащего сто целлофановых сумок, пятьдесят новых джинсов иностранного производства и сто маек с рисунком, принадлежащих неизвестному лицу…».

Акт был подписан тремя народными контролерами, а также Зубцовым.

– Знаете, товарищ прокурор, – еще больше волнуясь, начала Волошина, – этот Зубцов никак не хотел подписывать акт, мол: «Я тут при чем?» Тогда предложили ему вместе с нами пойти в милицию… А он, услышав про милицию, распсиховался, стал кричать: «Вы хотите меня, честного человека, опозорить на весь город, ни в какую милицию не пойду. И все. Хоть убейте». А потом, потом стал угрожать даже…

– Угрожать? Кому и за что? – решил уточнить Измайлов.

Но Волошина не спешила с ответом. Она стала крутить головой то направо – в сторону Сидорова, то налево, где находился Бровман, желая, но не решаясь что-то спросить у них.

– Говори все, как было, – рубанул рукой по воздуху Сидоров.

И Волошина, облегченно выдохнув, начала:

– Понимаете, товарищ Измайлов, этот самый Зубцов сказал, что он дружит с вашим сыном и вас лично хорошо знает, поэтому…

– Что? – не удержался Измайлов, но тут же, погасив свою эмоциональную вспышку, попросил рассказывать дальше.

– Так вот, этот Зубцов заявил, что если мы потянем его в милицию за этот чемодан, то он найдет на нас управу у прокурора и мы еще пожалеем… Вот мы и решили сами прийти к вам, показать чемодан и этот акт, все выяснить, а не ждать, когда он на нас наклепает бог знает что.

– Значит, испугались? – едва улыбнувшись, сказал прокурор. – А еще народные контролеры…

Маргарита Волошина, почувствовав поддержку Измайлова, набросилась на Бровмана:

– Я же говорила, что нечего с ним цацкаться, надо было его за шкирку и в милицию, мало ли чего он не хочет… Правильно я думаю, Захар Петрович?

– К сожалению, не совсем. Если Зубцов не хотел с вами идти в горотдел для выяснения всех обстоятельств, то насильно «тащить» его, тем более «за шкирку», как вы тут выражались, нельзя. Не имеете права.

Народные контролеры многозначительно переглянулись. Заметив это, Измайлов продолжил:

– Да, не имеете права, независимо от того, в каких отношениях он с прокурором, его женой или сыном…

– Про жену Зубцов не говорил, – уточнила Волошина.

– И на том спасибо, – усмехнулся Измайлов. – А если говорить всерьез, то про Боярского я действительно от сына, Володьки, что-то слышал – он раза два магнитофон свой чинить в мастерскую носил, а вот, как говорят, в списках моих знакомых не значатся ни Боярский, ни Зубцов. Да и какое это имеет значение? – Прокурор пристально посмотрел на Волошину и на других контролеров, а затем, встав из-за стола, открыл настежь окно и продолжил: – Не кажется ли вам, дорогие товарищи, что часто, слишком часто мы принимаем те или иные решения в зависимости от того, кто он, что он, чей сын, брат или сват?..

Не ожидая ответа, Захар Петрович сел на свое место, набрал номер телефона начальника горотдела внутренних дел. Никулин был у себя.

– Слушай, Егор Данилович, – сказал Измайлов, – срочно пришли ко мне кого-нибудь из ОБХСС…

Буквально через пятнадцать минут в прокуратуру приехал старший инспектор ОБХСС Юрий Александрович Коршунов. Измайлов передал ему, как говорится, с рук на руки народных контролеров. Были предприняты все необходимые меры к поиску и задержанию владельца чемодана.

В конце рабочего дня старший лейтенант Коршунов снова приехал к Захару Петровичу. Был он раздраженный, взвинченный.

– Недаром говорят: если баба встрянет – пиши пропало! – сокрушенно произнес он. – Ну и дошлая же эта девица!

– Контролерша, что ли? – спросил Измайлов.

– Ну да! Риточка-Маргариточка! У парней-то мозги сразу заработали. Хотели из мастерской позвонить нам. А там, как назло, телефон испортился. Этот паренек, Бровман, побежал к автомату. Автомат тоже не работал. Девчонка и уговорила забрать чемодан… Надо же было сморозить такую глупость! – кипел старший лейтенант. – Ведь вот, казалось бы, доброе дело сделали эти контролеры. Хорошо, засекли! И дали бы знать нам, не поднимая шума! Мы того голубчика постарались бы тепленьким взять.

– А что говорит Зубцов?

– Что говорит? Мол, какой-то человек попросил, чтобы чемодан постоял у него с полчаса. Приезжий, говорит. Дескать, куплю кое-что на рынке и заберу чемодан…

– Зубцов описал его внешность?

– В коричневом костюме. Высокий. Глаза серые… Никаких особых примет. В общем, мы составили подробное описание.

– Кто-нибудь еще видел этого человека?

– Других свидетелей не нашли.

– А та женщина, что мешок с редиской оставляла?

– Тоже не видела. По словам Зубцова, мужчина, оставивший чемодан, заходил позже ее.

– Кто эта женщина?

– Пенсионерка. Бывшая колхозница. Из деревни Желудево.

– Понятно… И что вы думаете обо всей этой истории? – спросил Захар Петрович.

Коршунов помолчал, подумал.

– Если все так, как рассказывает этот радиомастер…

– Других-то свидетелей вы не нашли, так?

– Так, Захар Петрович, – вздохнул Коршунов. – Я думаю, скорее всего, можно предположить, что владельца чемодана спугнули контролеры. В таком случае – положение швах! Ищи-свищи…

– А джинсы, майки, сумочки? Тут пахнет большими деньгами…

– Так ведь своя шкура дороже… Судя по количеству товара, спекулянт с размахом. Мелочиться не будет…

– Как по-вашему, Зубцов действительно непричастен?

– Не знаю, Захар Петрович. Поработаем – увидим…