Жизнь российская. Том третий

– Да-да. Расшифруйте.

– Сейчас объясню. Популярно.

– И что же? Конкретно! – снова попросил расшифровать Кульков.

– Да-да. Конкретизируйте, пожалуйста, – дама сморщилась и чихнула.

– Но всё по порядку. Всему своё время…

– Что… Как… Не тяните. Говорите уже, – Кульков теребил край пиджака.

– Да-да. Говорите, – мадам платочком вытерла носик и шмыгнула пару раз.

– Вопрос: для чего предназначены выходные? Ответ: чтобы восстановить силы перед новой трудовой неделей.

– Ясен пень! – Кулькову это было знакомо. Сам таким образом всегда поступает.

Дама скромно промолчала. Но головкой всё же махнула в знак согласия.

– Перед сменой. Перед вахтой. Перед дежурством. Неважно перед каким… перед дневным или ночным. Перед любым.

– Да. Это так и происходит. Я согласна, – послышался приятный женский голосок.

– Я тоже отдыхаю перед дежурством. Перед вахтой. Я же на сутки из дома ухожу. Я же на ответственной работе работаю. – Кульков стал разглагольствовать. – Старшим…

Но его резко и грубо оборвали. Мол, не его очередь сейчас рот раскрывать.

– Я же не про вас конкретно говорю. Я же обобщённо излагаю. И по теме… – учёный человек поспешил пояснить свои научные выкладки. – И потом… я же сейчас концепцию излагаю. Попрошу мне не мешать. Ну сколько можно напоминать об этом… что влезать поперёк батьки в пекло нехорошо… и некультурно…

– Извините, пожалуйста… Я не хотел.

– И я не хочу вас перебивать. Я молчу как рыба об лёд. Я тоже не желаю вам мешать. Говорите!!

– Так вот. Продолжаю. Как правило, все выходные дни мы проводим практически одинаково: отсыпаемся, отлёживаемся, наводим порядок, марафет…

– Ясен пень! – снова заорал Кульков, но осёкся, заметив неблагожелательный взгляд оратора. Васе стало неудобно, что он опять нагло перебил рассказчика.

– Ну, и тому подобное. Короче говоря, в выходные мы делаем то, что не смогли, не сумели или не успели сделать в будни. Понятно? Я доступно излагаю?

– Да-да. Понятно. Я всё поняла. Спасибо!

– Йес. Доступно. Я тоже понял. Не дурак.

– Хорошо. Тогда продолжим.

– А может… это… господа-товарищи…

– Вы о чём? Товарищ вы наш дорогой…

– Может… перерывчик сделаем небольшой? Антракт, так сказать, устроим? Как вы? А то ноги снова затекли. И спина дубовой стала. Не гнётся. Шея тоже задеревенела. Как доска неструганая. Руки ломит. Пальцы стянуло. Как бы меня того… радикулит не трахнул… – скривившись от ломоты во всём теле, вежливо попросил Кульков.

Учёный пожал плечами. Дескать, как хотите… Не буду, мол, вам перечить.

Мадам тоже пожала пухлыми плечиками и улыбнулась… Мол, я не против…

– Вот и хорошо, – Василий Никанорович радостно встал с дивана. – Да и мне тоже отлучиться надо… Я быстро… Я скоро…

– Давайте-давайте… Бегите… Мы понимаем…

– Я быстро! Одна нога моя там, другая уже здесь.

– Конечно-конечно… Идите…

– Спасибо большое! Премного вам благодарен! – Кульков поднёс руку к голове, чтобы отдать честь по воинским правилам.

– Ну что вы… О чём вы… Не стоит благодарностей. Извольте сходить. Теперь наша очередь вещи ваши караулить.

– Да у меня нет ничего. Всё своё ношу с собой… Хи-хи. Ну, я побежал.

Непреднамеренная встреча

Авось, небось да как-нибудь – добра не будет.

Русская пословица

Откровенный разговор с незнакомой женщиной

До первого этажа Кульков добрался живо и благополучно. На лифте туда скатился. Да и обратно тоже. И не застрял ни разу. Вот здорово! Повезло! Удачно получилось!

В обоих случаях двери кабины подъёмника открытыми оказались, когда он к лифту подходил. И… никого вокруг. Подфартило! Повезло! Да ещё как! Сроду ему так не везло. А тут счастье привалило…

Туалетная кабинка также свободной была. Опять повезло. Ждать даже нисколько не пришлось. И смеситель работал. И вода была: и холодная, и горячая. Сушилка только электрическая не работала. Зато салфеток целый ворох: любую бери… какая тебе приглянулась…

В общем, претензий особых к туалетному сервису у Василия Никаноровича не было. Ого! Вот даже как! Здорово!

Видать, правильно сказал учёный мужик – праздники к нему приближались. Так ему показалось, во всяком случае.

А вот после того, как он поднялся, как только вышел из коридора, и хотел уже к своим собеседникам идти, то у стеночки женщину увидел.

Та стояла и плакала. Слёзы градом катились. И градом, и ручьём. В общем, мокрое лицо у женщины было. И она рыдала, бедная. Криком кричала. Ором орала на всю поликлинику.

Никто ей не помог успокоится, с нервами справиться. Никто к ней не подошёл…

Да. Никто. Кроме Василия Никаноровича. Он не мог оставить женщину в беде. Это его кредо – всем помогать. Да. Всем. Особенно женщинам… таким беззащитным…

Не все же бабы у нас в России могут запросто коня на скаку остановить и в горящую избу попросту войти. Нет. Далеко не все!

– Вы чего? Что плачете? Что случилось? – с беспокойством спросил у неё Кульков.