Третий президент. Беларусы, мова і антыўтопія
1. Итак, выборы при авторитарном режиме
Или при диктатуре? Или все-таки уже в белорусской демократии? К сожалению, не знаю, какие песни поют сейчас наши оппозиционеры на американском «Радыё Свабода» об Отечестве. Не слушаю и не читаю.
В 1994 году в Беларуси прошли демократические президентские выборы, на которых не победил бело-красно-белый кандидат. Бело-красно-белый – это цвета флага, с которым белорусские коллаборанты в июне 1941 года встречали в Минске нацистские войска. Коллаборанты и паліцаі (так по-белорусски) прислуживали нацистам под бело-красно-белым флагом до момента освобождения Красной армией Беларуси в 1944 году. Затем БЧБ убежали на Запад.
Сто первых дней БЧБ-СМИ в Беларуси молчали о президенте, так как начитались в западной демократической прессе, что так принято там, на Западе, – не трогать нового президента. Пусть окопается во власти, привыкнет к креслу и кабинету.
А вот после первых ста дней правления Александра Лукашенко бело-красно-белые СМИ будто сорвались с цепи и стали крыть посредством статей и на радио в своих БЧБ-СМИ избранного народом президента страны. По сей день кроют.
Судя по всему, конструктивного диалога с властью БЧБ-меньшинство (их лидер набрал 12,9% голосов) не планировало. Точно так же было в 1990 году, когда депутатов БЧБ-фракции БНФ в Верховном Совете 12-го созыва было почти в десять раз меньше депутатов-коммунистов, но конструктивного диалога между меньшинством и большинством в белорусском парламенте не было из-за конфронтационной политики БЧБ. Наверное, потому, зная это нежелание конструктивной деятельности, кандидат наших белорусских большевиков президент Лукашенко однажды вежливо ответил БЧБ-борцам за бело-красно-белое счастье: «Отморозки!»
Так бело-красно-белая оппозиция исчезла из реальной белорусской политической жизни и переместилась в виртуальный мир, в мир интернета. Там оппозиционеры борются за все хорошее против всего плохого вот уже тридцать лет.
2. Партии и движения
Все, что существовало до 9 августа 2020 года, – это пережиток прошлого, пена горбачевской перестройки лихих 90-х. Обществу не нужны «горбачевские» партии и движения, молодые или старые фронты. Белорусская экономика в них тоже не нуждается. Так почему они существуют? Традиция. Сто лет ей, а может, и больше. Некоторые партии появились в лихие 90-е, когда сто лет назад, еще во времена Российской империи, под таким-то брендом родилась какая-нибудь белорусская партия рогов и копыт.
Но на дворе независимая постсоветская Беларусь, если смотреть созидательным взглядом, и диктатура с точки зрения оппозиции. А наши партии и движения стары как свет и тьма. Так что государству и гражданам партии не нужны. Они нужны оппозиции.
Почему?
а) Текущие более двадцати пяти лет правления Александра Лукашенко (на август 2020 года) показали, что при государственной собственности на все и вся белорусской экономике ПАРТИИ НЕ НУЖНЫ. Белорусский государственный капитализм, которым мы эволюционно пользуемся на протяжении века с 1919 года, является верным и надежным направлением экономики в контексте эволюционного обретения независимости. В свою очередь, революционный институт частной собственности не нужен почему? Чтобы не превращать свободных сто лет с 1919 года белорусов в панов и холопов, в собственников и неимущих.
К тому же лучшее из нашей экономики «прихватизирует» Запад или Восток. Так вот экономическую составляющую независимости Беларуси оберегает государственный капитализм, государственная собственность на все и вся, и президент РБ.
б) Если будет введена многопартийная система, то из-за споров в парламенте не будет смысла в многоголосом парламенте. К тому же наши партии и движения бедны, их скупит Запад или Восток, и придет конец нашей политической независимости.
в) Многие партии и движения тянут Беларусь в Европу, хотят оттолкнуть от России, мечтают о ликвидации военно-политического союза Беларуси и России. Это означает, что они хотят уничтожить нашу экономику, которая зависит от РФ, и хотят вернуть западнобелорусские земли Польше (НАТО). Ведь в 1939-м эти земли были переданы БССР товарищем Сталиным. А это почти половина территории современной Республики Беларусь.
Итого: ни партий, ни движений не должно быть в парламенте, во власти и в политике в целом. Из-за партий и движений в обществе будут разногласия, которые не нужны для формирования молодого независимого государства РБ.
3. Нынешняя система власти
Нынешняя система власти как две капли воды похожа на аналогичную систему во времена КПБ в БССР, а именно: первый секретарь ЦК КПБ (президент), секретари обкомов и горкомов КПБ (губернаторы областей и мэры городов). Время адаптировало эту систему власти в независимой версии Беларуси, где она продемонстрировала положительную практическую эффективность, выдержала несколько политических и экономических кризисов. Потому не нужно из хорошего делать лучшее.
А может, кому-то нужна западная демократия хозяев собственности и неимущих рабов, работающих на первых? А может, кому-то нужна демократия панов и холопов? А может, кому-то нравится несменяемая столетиями западная «демократия» власти богатых? Так бегите на Запад, БЧБ!
А для оставшихся на родине местных жителей в будущем эволюционно, без революций и потрясений, как, например, почти двести пятьдесят лет в США, будет то, что будет в будущем. Но главное – сегодня есть что оставить потомкам: независимую Республику Беларусь, государственный суверенитет которой был провозглашен 27 июля 1990 года нашими большевиками – национальной элитой белорусского общества, патриотами Беларуси. То есть их – наших большевиков – страна существует уже более ста лет с 1 января 1919 года. И это хорошо.
И нет у нас оппозиции власти нашим большевикам. Однако для нас слова оппозиция или оппозиционный политик стали привычными. Но это словоблудие. И его мы проглатываем, не задумываясь, десятилетиями. А в реальности у нас оппозиции власти нет, оппозиционных политиков нет. Есть самозванцы, или их так (оппозицией или политиками) назвали бело-красно-белые СМИ. Потому что наша оппозиция виртуальная – находится в виртуальном мире, в интернете, вблизи микрофона или видеокамеры, на страничке оппозиционных СМИ в том же интернете – в виртуальном, а не реальном мире. Вот в виртуальном мире оппозиционеры и говорят о выборах и диктатуре. Пусть говорят.
Оранжевые тапочки
Как вы думаете, что общего у простых домашних тапочек и обыкновенного шарфика? Ничего, ответите вы. Ошибаетесь.
Итак, покупаем только оранжевый шарфик и выходим с ним на майдан в Киеве.
RU Википедия: «Оранжевая революция началась 22 ноября 2004 года, когда на Майдане Незалежности начал собираться многотысячный митинг сторонников кандидата в президенты Ющенко под оранжевыми флагами. <…> Ключевым фактором выступлений стал высочайший уровень политической активности граждан».
Теперь вернемся в виртуальную БЧБ «Страну для жизни» и прихватим с собой обыкновенные домашние тапочки. Вы все еще видите разницу между тапочками и шарфиком?
Тогда включаем любое непродажное «незалежное» БЧБ-СМИ и читаем: «Саша – 3%». Чем эти проценты отличаются от оранжевого шарфика? По-моему, ничем. Выключаем «незалежные» (независимые) оппозиционные СМИ и включаем государственные (то есть «залежные» – зависимые), например Белорусское телевидение (БТ). Оно транслирует встречу Лукашенко с жителями Бреста, и Александр Григорьевич говорит: «Никто власть в Беларуси сегодня не поменяет. Не потому, что мы ее будем посиневшими пальцами удерживать, а потому, что большинство подавляющее, и мы знаем, какое это большинство. Мы просто не печатаем эти социологические опросы. Это вы уже «Саша 3%» написали на майках. Да вы хоть верите, что у действующего президента 3%? Да вот в этой вот альтернативной кампании я и то больше трех наберу».
Выключаем БТ и читаем Белорусское телеграфное агентство (БелТА): «Ни о каких трех процентах и речи не может быть. Это чистой воды вранье».
Дослушаем Лукашенко в Бресте: «Усатый таракан и еще чего-то».
Вы видите разницу между тапочками и оранжевым шарфиком? То есть «незалежные» БЧБ-СМИ пошли на поводу у западной технологии ненасильственных действий, а государственные, не понимая этого, тоже вошли в ту же колею западной технологии разрушения основ общества и государства РБ.
Общее у тапочек и оранжевых шарфиков то, что они неотъемлемая часть политических технологий, разработанных в Соединенных Штатах Америки.
Говорят, после Оранжевой революции в 2004 году на Украине жить cтало лучше и веселее. Наверное, потому в 2014-м появилась необходимость в Революции достоинства, которая снесла часть территории «неньки», ее экономику из-за разрыва отношений с Россией, а заодно установила власть безвластия.
Вот такие домашние тапочки были в 2020 году в оппозиционной белорусскому народу и государству БЧБ «Стране для жизни».
Оппозиционными белорусами Запад занялся по-взрослому
24 июня 2020 года белорусский портал TUT.BY опубликовал статью «Белорусы звонят в милицию, чтобы узнать – как стоять в очереди и где ходить, чтобы их не задержали». В ее анонсе сказано: «Пикеты по сбору подписей, демонстрации в поддержку арестованных активистов и кандидата в претенденты на пост президента Виктора Бабарико и другие массовые акции, проходившие в стране в последние недели, не обошлись без задержаний. Сотрудники МВД и люди в штатском задерживали не только участников, но также журналистов и простых прохожих. Многие белорусы стали опасаться ходить по центральным улицам городов – ведь, по их мнению, можно оказаться в автозаке, а потом и в отделении. Некоторые из жителей столицы решили задать свои вопросы насчет безопасного маршрута непосредственно милиции, и это уже стало напоминать флешмоб. В МВД к этому относятся спокойно, но говорят о том, что такие звонки отвлекают сотрудников».
А вот на страничке TUT.BY в Facebook2 анонс статьи покороче: «Молодой человек, я на такие вопросы не отвечаю. На глупые».
Мой комментарий на страничке портала TUT.BY:
Anatol Starkou: «Молодому челу, который звонил в милицию, ответить не могу, а вот немолодому Имярек-1м, который написал на форуме в комментарии: «Странно, хожу по улице, и меня не трогают», – отвечу.
Это давняя, разработанная здесь, в Штатах, и опробованная в некоторых странах тактика расшатывания основ общества, власти и государства таких молодых стран, как РБ. То есть тот молодой чел, который звонил в милицию, или те молодые люди, которые звонили в милицию, могли и не подозревать, что их кто-то слегка подтолкнул к такой якобы клевой потешной акции: «А давайте будем звонить в милицию и спрашивать, мол, можно ли мне сегодня с девушкой с часа до двух дня у фонтана пройтись?» А на самом деле это серьезная нескончаемая атака на служивых граждан Беларуси, на белорусское государство, на белорусский народ СО СТОРОНЫ ЗАПАДА, осуществляемая руками наших БЧБ змагароў. Ну а эти БЧБ ретрансляторы – БЧБ непродажные СМИ – иногда и сами не понимают, что они вредители. Но только иногда.
Очень давно и не раз про БЧБ и про БЧБ-СМИ я писал приблизительно так: метят в Лукашенко, а попадают в народ».
Имярек-2м: «Откуда вы все это знаете? Наверное, сами разрабатывали, на… Лубянке».
Anatol Starkou: «Нет. С Лубянкой никогда связей не имел. А равно с белорусской конторой или американской. Ни с какой. Но Америка многому меня научила. Например, думать о государстве РБ».
ПРИЛОЖЕНИЕ, которое взял из интернета, но которое не публиковал на форуме TUT.BY.
«198 МЕТОДОВ НЕНАСИЛЬСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ», по книге «Политика ненасильственных действий» Джин Шарп, 1973.
«198 METHODS OF NONVIOLENT ACTION» from Stride Politics of Nonviolent Action by Gene Sharp Boston, Porter Sargent, 1973.
У людей, ведущих ненасильственную борьбу, есть в распоряжении целый арсенал «ненасильственного оружия», подобного домашним тапочкам и оранжевым шарфикам.
Итак, как было сказано выше, предположим, что Александр Лукашенко не знал о подобности домашних тапочек и оранжевых шарфов и не читал книгу «Политика ненасильственных действий» Джина Шарпа и, посмотрев ролики молодого оппозиционера, не стал выставлять свою кандидатуру на выборы 2020 года. Так народом был избран второй президент РБ. Утопия? Нет, антиутопия.
Второй президент
Условия бело-красно-белые, или бел-чырвона-белые (БЧБ) по-белорусски. Вы демократический бело-красно-белый президент. Под окнами вашей бело-красно-белой резиденции «дворец бело-красно-белой демократии» митингуют.
Вчера вышел ваш первый указ о мовах, который установил единственным государственным языком в Беларуси тарашкевицу. А народ ее с 1933 года не учил, не знает. Ни бел-чырвона-белые тарашкевицу не знают, ни красно-зеленые, или чырвона-зялёныя (ЧЗ) по-белорусски, не ведают, и тем более те, которым названные две группы граждан до лампочки, тоже не знают. Красно-зеленые – это сторонники Лукашенко. Однако митингуют все вместе, мол, как жить дальше при новой власти и с новой мовой тарашкевицей. Так вот, вопрос: не прикажете ли вы, господин, товарищ, пан, спадар президент, начальнику демократического ОМОНа демократически бить демонстрантов? Бело-красно-белых протестующих – БЧБ дубинками. Красно-зеленых протестующих – ЧЗ дубинками. Всех остальных протестующих граждан – демократическими дубинками традиционного колера для власти любой страны.
При этом демократический БЧБ ОМОН, демократический БЧБ Комитет демократической безопасности (КДБ) или любая другая демократическая силовая составляющая вашей БЧБ власти при вашем демократическом правительстве носят специальную БЧБ униформу демократической полиции: белые штаны, красный пояс, белую рубашку. Белорусские БЧБ улицы при вашем демократическом президентстве по БЧБ раскрашены так: левая полоса белая, правая тоже белая, а разметка красная. Демократические БЧБ здания стоят так: крыша и фундамент белые, а стены красные. В то же время каждый бело-красно-белый демократ подписывается на специальное бело-красно-белое свободословолюбивое издание «Нашы навінкі», печатается только там и потому имеет бело-красно-белую жену.
Ваша, господин, товарищ, пан, спадар президент, БЧБ демократическая жена достает из ваших демократических бело-красно-белых президентских джинсов ваши демократические БЧБ президентские ключи от БЧБ демократического сейфа бело-красно-белой демократической демократии, где хранится бело-красно-белая демократическая конституция, и спрашивает:
– Так ты, президент, собираешься отдать команду ОМОНу разогнать демонстрантов дубинками, чтобы у нас больше не было недемократической красно-зеленой диктатуры, пока я постираю твои бел-чырвона-белые джинсы?
Проблемы второй власти
Предисловие
Этот роман является художественным произведением, но он глубоко укоренен в реалиях белорусской истории и политики. Бело-красно-белый флаг, или по-белорусски бел-чырвона-белы (БЧБ), мощный символ белорусской национальной идентичности и противостояния авторитарному правлению, служит центральным мотивом, отражающим продолжающуюся борьбу за демократию в стране. Что такое демократия, белорусы никогда не ведали, потому что и страны своей у них никогда не было. Отец-основатель их первого независимого суверенного государства – Михаил Сергеевич Горбачев. Тот самый Горби, который, благодаря поддержке в том числе представителей белорусского народа, развалил с ними СССР, и тем самым белорусы получили свою 1/15 часть пирога «Союза нерушимого», провозгласили государственный суверенитет и назвали страну Республика Беларусь. А то БССР, БССР, БССР. Республика Беларусь теперь. РБ.
Хотя изображенные здесь события и персонажи полностью вымышлены (за исключением управляющего республикой уже тридцать лет кряду), они вдохновлены сложным политическим ландшафтом Беларуси, ее богатой историей и постоянным напряжением между чаяниями народа и силами, стремящимися их подавить с целью помешать толерантному безмятежному спокойствию местных болот и граждан.
В повествовании исследуются проблемы попытки перехода к западной демократии в поставторитарном белорусском государстве, хрупкий баланс между поддержанием порядка и поддержкой демократических западных или прозападных идеалов, а также высокие личные и политические издержки, связанные с таким переходом. Кажущееся абсурдным повторение бело-красно-белого мотива, отражающее реальные попытки идеологического контроля, подчеркивает часто сюрреалистический и тревожный характер такой потешной БЧБ борьбы за власть. Я надеюсь, что эта история не только развлечет, но и даст более глубокое понимание продолжающейся борьбы за свободу в Беларуси и более широких сложностей построения демократического, никому из белорусов неведомого общества в сложных постсоветских условиях первых суверенных десятилетий. Параллели с другими антиутопическими режимами и более широкими темами угнетения и сопротивления не просто случайны – они отражают всеобщую борьбу за свободу и самоопределение.
Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все что угодно в пределах закона. Когда можно делать все что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все что угодно, а тот, с которым делают все что угодно. Что ж из этого следует? А следует то, что кроме свободы, есть еще равенство, и именно равенство перед законом.
(Ф. М. Достоевский«Зимние заметки о летних впечатлениях»)Введение
Согласно итогам майского референдума 1995 года, нынешний ЧЗ флаг получил 3 622 851 голос из 7 445 820 электората, или менее половины голосов. Однако по мнению тогдашней ЦИК, это было 75,1% (http://surl.li/qjhtbl). Всяко бывает при подсчете голосов в РБ.
Более 50%-ный «вес» БЧБ флага в обществе погружает читателя в вымышленное белорусское государство, балансирующее на пропасти трансформации. Повествование разворачивается в решающий момент, в переходный период, полный напряжения и неопределенности. Новоизбранный президент, поддерживающий символические бело-красно-белые цвета белорусских оппозиционных движений, плывет по коварным водам консолидации власти и установления демократических институтов в обществе, пропитанном авторитарными традициями. Книга углубляется в сложную работу белорусской политической системы, подробно описывая роли парламента, Совета министров, президента, Конституционного суда, и не упускает из виду службы безопасности. Помимо политической сферы, повествование исследует экономическую, социальную и культурную структуру этой вымышленной здесь нации, затрагивая вопросы образования, здравоохранения, религии и окружающей среды. В центре сюжета – сложный процесс принятия решений президентом, когда он сталкивается с растущим давлением со стороны различных фракций – яростно лояльного, но потенциально жестокого аппарата безопасности, нерешительного парламента и все более громкого и беспокойного населения. Вопрос, заданный женой президента: «Должны ли мы использовать дубинки для разгона протестующих?», подчеркивает главный конфликт: мучительный выбор между поддержанием порядка и поддержкой демократических прозападных принципов, которые он поклялся защищать. Эта внутренняя борьба отражается в более широком социальном конфликте, символизируемом вездесущим БЧБ колером, который становится сплоченным кличем свободы и источником глубокой тревоги для нового режима. Второго режима в постсоветской РБ.
В истории используется кажущееся абсурдным повторение бело-красно-белых цветов, чтобы подчеркнуть иррациональность и абсурдность попыток навязать идеологическую чистоту визуальными средствами. Повествование исследует темы власти, угнетения и борьбы за свободу, перекликаясь с опытом многих стран, переживающих аналогичные переходы. Читателю предлагается рассмотреть трудный выбор, с которым сталкиваются лидеры, стремящиеся построить демократические системы в сложных условиях, задуматься о цене свободы и о стойкости человеческого духа, который сохраняется перед лицом невзгод.
Инаугурация и ее символизм
Свежий осенний воздух, несущий запах сырой земли и гниющих листьев, тяжело висел над Минском. Под поверхностью тщательно спланированной церемонии инаугурации кипела нервная энергия. Президент Петр Пентковский, человек, избрание которого было не только чудом, но и свидетельством стремления белорусского народа к переменам, стоял на возвышении, а позади него вырисовывался недавно отремонтированный после набега БЧБ толпы, но все еще какой-то строгий президентский дворец. Бело-красно-белый флаг, мощный символ белорусской оппозиции, гордо развевался рядом с государственным красно-зеленым штандартом, что было смелым заявлением для страны, привыкшей к единому, непоколебимому красно-зеленому знамени. Сопоставление было резким, визуально отражая хрупкий баланс между старым и новым, авторитарным прошлым и неопределенным будущим.
Толпа, тщательно отобранная из лоялистов и осторожно оптимистичных зрителей, представляла собой море лиц, отражающих разделенную нацию. Пентковский, опытный академик, ставший неохотным политиком, почувствовал, как на него давит тяжесть их коллективной надежды – и опасений. Он был не революционером, а прагматиком, человеком, который понимал сложности плавания в коварных водах белорусской политики. БЧБ флаг, накинутый на его плечи, как мантия ответственности, был постоянным напоминанием об этом шатком положении. Это был символ БЧБ прозападной свободы, якобы восстановленной национальной идентичности, но он также был целью, маяком для тех, кто жаждал вернуться в знакомые удушающие объятия авторитаризма. БЧБ авторитаризма.
Официальное разбирательство проходило в строгой формальности, которая скрывала лежащую в его основе напряженность. Речи, восхваляющие устойчивость нации и обещавшие светлое будущее, произносились с отточенным красноречием, но им не хватало подлинной убежденности, необходимой для того, чтобы поколебать сердца скептиков. Тщательно организованное зрелище, отчаянная попытка создать образ стабильности и силы, казалось пустым, хлипким фасадом, маскирующим глубоко укоренившиеся тревоги нации, стоящей на пороге перемен.
Пентковский, наблюдавший за происходящим из-за трибуны, почувствовал укол разочарования. Тщательно спланированная символика инаугурации – тщательно выбранные слова, организованная реакция толпы, символическое присутствие бело-красно-белого флага – казалась все более бесполезной. Это было представление, театральная постановка, призванная произвести впечатление на международное сообщество и, что, возможно, более важно, успокоить колеблющиеся слои его собственного населения.
Тем не менее суровая реальность заключалась в том, что истинные структуры власти в Беларуси остались практически нетронутыми, а их контроль над страной сохранялся незаметно, но эффективно. Бело-красно-белый флаг, мощный символ надежды для многих, оставался источником глубокой тревоги для других. Это был не просто кусок ткани, это был мощный символ восстания, несущий с собой отголоски подавленного инакомыслия, тяжесть многолетней борьбы против режима, который безжалостно подавлял любую попытку оппозиции.
Само ее присутствие на этой инаугурации было победой, упорной победой над репрессивными силами. Однако это также послужило ярким напоминанием о сражениях, которые еще предстоит вести, и о трудностях, которые ждут впереди. Тщательно составленные речи, тщательно подобранные слова единства и примирения казались пустыми перед лицом этой реальности. Затянувшаяся тень прошлого, всепроникающее влияние служб безопасности, глубоко укоренившиеся привычки авторитарного правления – все это бросает длинную тень на обещание нового рассвета. Позже, в уединении своего офиса, Пентковский смотрел на раскинувшиеся огни города. Кажущаяся непроглядной тьма ночи отражала неуверенность, которую он чувствовал по поводу своей способности по-настоящему выполнить данные им обещания и оправдать надежды, которые были на него возложены.
Вес бело-красно-белого, как в прямом, так и в переносном смысле, давил на него. Он прекрасно осознавал, что символ, столь прославляемый сегодня, может с такой же легкостью стать символом неудачи, предательства БЧБ революции. Хрупкий мир инаугурации был лишь временной отсрочкой, мимолетным моментом надежды перед тем, как начнется неизбежная борьба за реальные перемены.
Тщательно организованное мероприятие не обошлось без сбоев. Во время выступления президента по толпе пробежала небольшая, почти незаметная дрожь. Небольшой сдвиг в жестко контролируемом энтузиазме, мимолетное колебание перед заранее запланированными аплодисментами. Пентковский, опытный наблюдатель за человеческим поведением, заметил это даже издали. Он знал, что это представляет собой тихое несогласие, молчаливое признание неопределенностей, которые ждут впереди. Это тонкое разногласие подчеркнуло глубокие разногласия внутри белорусского общества. Инаугурация была тщательно спланированным спектаклем, фасадом единства, маскирующим скрытую напряженность.
