Кристина

– Из тебя вышел бы хороший врач, – подметила Крис, она прошла к кушетке и уселась на краюшек. Она почувствовала усталость и прикрыв рот рукой, зевнула.

– Теперь из меня вышло хорошее растение… – он странно улыбнулся, – Если хочешь можешь поспать. Сон в этом месте – временное явление. Вскоре ты перестанешь спать совсем, – проговорил Сеня, придвинув к столу небольшой шероховатый тяжёлый пенёк, вместо стула. На столе стояла, прислонённая к стене, гладкая доска, на которой он по всей видимости отмечал дни. На ней и так было множество перечёркнутых зарубок. Сеня взял со стола деревянную заточку и нацарапал ещё одну, и её тоже перечеркнул. Ещё один день. Крис наблюдала за всем этим в полусонном состоянии. Она медленно прилегла на кушетку. Солома оказалась мягкой и приятно пахнущей. Сон забрал её незаметно.

35

Когда в Центр Восстановления Здоровья доктора имени Дубова привезли пропавшую накануне писательницу Кристину Левиц абсолютно весь медицинский персонал, в особенности молодое поколение, жаждало на неё взглянуть, чтобы возможно потом, когда-нибудь лет через сорок рассказывать своим внукам или правнукам, что менял капельницы знаменитой писательнице, от рассказов которой, ребятки, вы сейчас фанатеите. Да, конечно, она часто посещала родственника, но редко кто осмеливался подойти и заговорить с ней в живую. Многие грезили, что именно в их смену произойдёт чудо и писательница очнётся, а потом именно у них будут брать интервью в подробностях. Но был один, который не грезил не о том и не о другом. Колька Болотный – человек с притуплённым чувством совести. Он, конечно, как и все, сразу узнал её (вы ведь понимаете, перевозка публичных людей в подобные учреждения, крайне засекречена, но слухи в стенах клиники быстро разбегаются), но особого восторга он не подал, хотя имел всю коллекцию книг в двух переизданиях и отслеживал все официальные страницы в соц. сетях.

Все пациенты ЦВЗ Дубова в основном зажиточные люди или их родственники, хотя периодически попадаются экземпляры на льготном обеспечении, ну то есть, их содержат за счёт государственных финансов. Собственно, последние четыре месяца, Колька ухаживал в основном за престарелыми стариками, которые одной ногой уже на том свете. В детстве Колька часто подглядывал за матерью и её часто сменяющимися ухажёрами. Обычно перед занятием любовью они изрядно выпивали, потом прогоняли Кольку в свою комнату, нарочито указывая, что пора бы уже в люлю, и неважно который был час, десять или шесть вечера. Но Колька не спал. Он мог часами лежать на своей кровати, глядеть в потолок и слушать, как его мать совокупляется с очередным хахалем. Если в ней и закрадывались какие-то сомнения, она заходила в комнату, чтобы убедится; неугодный сын спит или нет. Тогда он быстро переворачивался на бок и закрывал глаза. А когда она уходила довольная, то вновь переворачивался обратно и продолжал слушать. Когда же скрип дивана и приглушённые стоны стихали, Колька выжидал минут пятнадцать, потом выглядывал из комнаты и убедившись, что мать и чужой мужик заснули в беспамятстве, выходил из комнаты. Если вдруг, кто-нибудь из них проснулся бы, он просто сказал бы, что пошёл на кухню попить воды. Но этого никогда не случалось. Как правило мать и её очередной трахатель спали полуголыми. Практически всегда без нижнего белья. Если повезёт; мужик будет в плавках с мокрыми от спермы пятнами, а мать в своей старой профуняной сорочке, но без трусов. Обычно они и так спали, уронив одеяло на пол, разгорячённые от алкоголя и занятия любовью. Но если всё же и накрывались, то Колька сам отодвигал одеяло, так чтобы можно было лицезреть интимные гениталии матери. Мать никогда не брилась, поэтому там были густые заросли, но если она спала на спине и полусогнутые ноги разъезжались в разные стороны, то он мог разглядеть красную вагину с которой капала белая жижа. Так продолжалось до Колькиных двенадцати лет, пока её не лишили родительских прав и не передали опеку над мальчиком бабушке. Но привычка подглядывать у него осталась на всю жизнь. За бабушкой он подглядывал, когда та ходила мыться в баню. Она была низкорослой с большой отвисшей грудью, которая растекалась словно блины по надутому пузу, а волосы на лобке были редкими и седыми. В школе он подглядывал за девочками в раздевалке, а когда уехал учиться в другой город и жил в съёмной комнате общежития, установил камеры в душевой кабине и туалете. И видел голыми практически всех, с кем жил и учился. А учился он хорошо. Учёба давалась ему легко, поэтому он без особых усилий смог окончить школу и поступить на бюджетное в медицинский институт и возможно, если бы не случай, сейчас бы работал каким-нибудь врачом. Одна из девочек заметила в душевой камеру и тут же об этом сообщила. И конечно же, его сразу вычислили. Он хранил большинство записей с голыми моющимися сокурсница или писающими сокурсницами в своём ноутбуке. Его отчислили, но добродушный директор не стал указывать правдивую причину отчисления, чтобы не сломать парню жизнь. Колька не стал больше никуда поступать, а устроился медбратом в одну из центральных частных клиник, где платят довольно неплохие деньги и. где он может беспрепятственно подглядывать за спящими полуголыми людьми.

Чтобы приблизиться к Кристине Левиц Колька Болотный должен был тщательно всё продумать. В клинике не должно было быть начальства, значит, либо выходной день или праздник. Его трясло от перевозбуждения. Задача медбрата состоит не только в наблюдении и постоянной смене капельницы, но и в ежедневной протирки и массировании тела, дабы избежать пролежней. Чем он и собрался сегодня заняться, а то эта Верка как всегда недобросовестно выполнит всю работу. Он зашёл в палату, где мирно тикал компьютер, как заминированные часы. Во всех палатах были установлены камеры, но он позаботился и об этом – уговорил охранника за чашкой чая и пока тот бегал отливать, подменил одну из старых зацикленных видеозаписей с камеры, где лежала Кристина. Собственно, охранник не заметил подмены.

Кристина продолжала спать беззащитным сном, красивая и стройная. Да, на лице всё ещё оставалось несколько коричнево-жёлтых синяков, которые уже практически рассосались и её тело немного похудело, но это была она, такая же молодая и привлекательная, какой он её себе и представлял. И он не станет скрывать от самого себя, что грезил об этом дне с первой её прочитанной книгой. Хотя порой его посещали мутные предположения, что это его вина в случившемся. Как будто его желание могло осуществиться.

Он поставил два тюбика с мазью от пролежней на тумбочку, на случай если охранник всё же что-нибудь заподозрит и решит наведаться в шестнадцатую палату. Стянул с Кристины одеяло. Такие пациенты, как Кристина лежат здесь без нижнего белья, а к их мочевому пузырю подключён катетер. Сделает всё так. Лишь на некоторое время задумался. Если бы Кристина познакомилась с ним в живую, понравился бы он ей? Какая разница? Сейчас она полностью в его власти. Он нежно погладил половые губы. Потом просунул руки под больничную рубашку и сжал мягкие холодные груди. Ему срочно захотелось впиться в сосок губами. Он задрал рубашку ещё выше и присосался к левому соску, как младенец, сунув правую руку в штаны. Колька из-за всех сил старался не обкончаться раньше времени. Он неуклюже вскарабкался на койку, вытащив член наружу, несколько ловких движений вверх-вниз и сперма излилась наружу, попав на Кристинин живот, несколько смачных капель угодили на простыню. Через час он покинул палату, тщательно прибрав за собой свои некрасивые деяния и сделав несколько фото с обнажённой Кристиной.

***

Тем временем, ничего не подозревающая Кристина пробудилась ото сна. Пробудилась она так, как будто уснула в обычном человечьем мире. У неё ещё оставалось чувство, что рядом с ней спал Андрей, который желал отправить Сеню на операцию в Германию. Несколько минут она просто лежала на кушетке, не узнавая окружающего пространства. На стенах висели светящиеся баночки, в которых мельтешила, словно суетливые мухи… пыльца Крыжевельника. Крис вспомнила это название, потом села, потянулась. Она в Сененой пещерке, в его убежище, но самого Сени не было. Крис поднялась и подошла к столу с множеством вытянутых баночек, похожие на пробирки с пробками из утрамбованной травы. Даже здесь он продолжает заниматься наукой… За спиной послышались шаги. Это был Сеня. В руках у него был большой пучок свежей травы.

– Проснулась? – он связал пучок и повесил на стену рядом с другими уже высушенными пучками.

– Где ты был? – спросила Кристина тревожно.

Сеня вздохнул.

– Собирал кой-какие растения, – нехотя пояснил он. И Крис почувствовала, что это неправда, то есть не совсем правда. Но возражать не стала.

– И что теперь? – спросила Крис, облокачиваясь на край стола.

– Ну… я изучу свойства каждого нового растения, потом смешаю… – начал он объяснять, одновременно переворачивая другие развешанные пучки трав, с некоторых осыпалась сухая пыльца.

– Я не об этом, – оборвала его Крис, – Что мы будем делать?

Сеня глянул на неё неоднозначным взглядом. Пожал плечами и помотал головой.

– Ждать, – ответил он как само собой разумеющееся, – Иногда и здесь случаются чудеса. Несколько раз я был свидетелем, как люди из круга улетали, прямо ввысь. Они словно освобождались.

– Но мы ведь не в круге. И мы не можем ждать! – ей вспомнилось, как она пыталась найти ответы, чтобы помочь Сене выйти из комы, как встречалась с людьми, пережившими это несчастье. Только воспоминание, показалось далёким, словно из другой жизни.

– Что если другие не ждали!

– О ком ты говоришь?

– О людях, которые выбрались из комы. Что если они не сидели сложа руки и не ждали? А искали, боролись до последнего, – воодушевлённо пролепетала она.

– Кристина, я же уже объяснял, если мы вернёмся в наши тела, а они окажутся повреждёнными, несовместимыми с…

– Я знаю – знаю, но мы могли хотя бы попытаться. Да и к тому времени, возможно наши тела поправились бы.

Повисла пауза. Сеня вздохнул.

– Через месяц, а может и меньше, Андрей отправит тебя в Германию, – странно, это название «Германия» показалось ей таким далёким и незнакомым, – Там скорее всего проведут экспериментальную операцию по замене головного мозга, – как решающий козырь бросила она, практически уверенная, что на него это подействует в нужное ей русло.

– Правда? – неоднозначно отреагировал он.

– Ага, – только и смогла вымолвить она, но с такой интонацией, чтобы он осознал весь ужас происходящего, но вместо этого ей самой открылась ужасная правда, – И скорее всего он и МЕНЯ туда отправит, – ей смутно вспомнились картинки, которые Андрей показывал; улыбающиеся врачи. В этом мире радостные лица тех докторов искажались в чудовищные гримасы монстров. Крис содрогнулась и вымолвила совершенно потерянным тоном, – Это будет конец для нас. Мы погибнем. Человек – не Бог. Человеку не всё подвластно.

Арсений надолго задумался.

– Что ж… – наконец заговорил он, – Наука требует жертв. Без этого не достигаются полезные открытия.

– Серьёзно? – не поверила она своим ушам, – Ты серьёзно готов пасть ради науки?

– Методом проб и ошибок, но если даже на один процент это приблизит человечество к спасению таких больных как мы, то я готов пасть ради этого.

Крис остервенело замотала головой, больше не желая слушать ничего.

– А я нет, – с болью выдавила она, – Я не готова. Я хочу прожить положенный мне остаток дней в своём теле. И я НЕ ХОЧУ, чтобы какие-то зазнайки-учёные доктора, кто бы ни был! ставили надо мной опыты, – с жаром договорила она и отвернулась, стараясь не расплакаться, – Если ты сдался, то нам придётся идти разными путями. Потому что…

– Ладно, – неожиданно согласился Сеня. Крис обернулась, – Что ты предлагаешь?

Кристина обрадовано улыбнулась, снова чуть не расплакавшись, но уже от счастья.

– Сначала нужно как-то остановить Андрея. Помешать ему! Дать сигнал о том, что мы боремся! – воодушевлённо затараторила она, расхаживая взад-вперёд.

– Но как мы это сделаем? Люди не могут нас видеть или слышать.

– Мы свяжемся с Никар! Она точно сможет его переубедить! – Кристинин взгляд зажегся совершенно безумной надеждой.

– Бесполезно, – устало отозвался Сеня, – Твоя подруга-экстрасенс может видеть только мёртвых, но не таких как мы. Я уже пытался. Это не срабатывает.

Крис задумалась. Должно же быть что-то? Она пыталась вспомнить. Она что-то видела. То, что удивило её, когда они уходили от Икебаны.

– Ты говорил, что люди, стоящие вокруг Дуба, это не упокоенные души, ждущие своего часа, – словно сама с собой заговорила Крис. Она ведь точно что-то видела. Только никак не могла сообразить, что именно.

– Да, я сказал, что это не упокоенные искалеченные души людей, которые… – подтвердил Сеня, но Крис его не слышала. Она вспомнила! Только что. Она видела, но не что-то, а КОГО-ТО. И в ней тут же зародилась новая искорка надежды.

– Отведи меня к Дубу, – Крис резко остановилась и приблизилась к Сене. В глазах её полыхал огонь, и он понял, что спорить с ней бесполезно.

36

Всё было как-то странно. Избиение до полусмерти известной писательницы выглядело как месть. Но зачем и кому это могло понадобиться? Клементов уже знал, что это дело глухарь. Но его продолжали мучить очевидные вопросы. Первое – Кристину держали в одном из брошенных домов на отшибе дачного посёлка, но похитители наверняка были знакомы или с самой Кристиной, или с Андреем. Следователь был в этом практически уверен. И если дачные пропуска и в самом деле были похищены, значит преступники имели доступ к жилищу Левицких. Второе – Клементов подметил странную реакцию Андрея, на фоторобот подозреваемой девушки. Он буквально изменился в лице, наверняка узнав её, но отчего-то не подал виду. Любовница? Может ли Андрей быть причастен ко всему этому? В этом ещё предстоит разобраться.

За время службы Клементов повидал многое. Преступления, совершённые на бытовой почве, возглавляли этот список. Самый яркий и одновременно неординарный случай произошёл два года назад в семье Прохоровых. Чтобы вы понимали мужу и жене, между которыми случился конфликт, было по семьдесят лет. Гуттаперчевая бабуля заказала собственного деда у одного местного алкаша за каких-то двадцать тысяч. Всё из-за потраченных накоплений. Дед под старость лет решил шикануть и накупил дорогостоящих рыболовных приспособлений, так сказать, хотел оттянуться напоследок. Жене он сказал, что всё это ему благородно подарили знакомые. Но как выяснилось, чуть позже, все сто сорок тысяч, накопленные ими за несколько долгих лет, были истрачены на никому не нужную рыбацкую ерунду. Стерпеть такое бабуля не смогла и заказала мужа. Никудышный киллер-выпивоха, подкараулил деда, когда тот отправился на рыбалку, набросился на него со спины и несколько раз ударил камнем по голове, но видимо недостаточно сильно. Так что дед не отключился мгновенно. Истекая кровью, он бросился в сторону проезжей части, взывая о помощи. Естественно убийца нагнал его и вновь принялся наносить удары. В общем, мучил он деда минут сорок, и решив, что убил-таки его, скинул тело в реку. Дед скончался от утопления; это подтвердила судебно-медицинская экспертиза. Старуха созналась при первом же допросе. О своём муже она отзывалась холодно с нотками раздражения. По сути ей было вообще неприятно о нём говорить. За каждым её ответом скрывалась лютая ненависть к погибшему. Хоть она и не описала истинной причины своего поступка, но в её взгляде можно было прочесть, как сильно она ненавидела мужа и растраченные накопления, на исключительно его удовольствия, встали ей поперёк горла. Хотя их собственные дети, знакомые и соседи утверждали, что престарелые супруги жили душа в душу. Мораль сей истории проста, какой бы идеальной не была семья на виду, никто никогда не знает, что происходит на самом деле за закрытыми дверьми. Может быть, переступая порог собственной квартиры Левицкие просто молчали, занимаясь каждый своим делом. Может им нравились разные фильмы, и они никогда ничего не смотрели вместе, сидя на одном диване, прижимаясь друг к другу. Может её раздражало, как он ест или смотрит на неё во время секса. А ему не нравилась её безвкусная готовка, вспомните хотя бы мультик «Кентервильское привидение». Когда девочка спросила у приведения за что при жизни он убил свою жену, тот ответил, что она невкусно готовила и это оказалось уважительной причиной. Или может Андрея раздражало, как она не сексуально одевается. В общем, причины могли быть разнообразные, но главным остаётся вопрос, послужили ли эти, так называемые, причины, на совершения столь ужасного преступления?

37

Прежде чем отправиться на поиски спасения из этого мира. Сеня смазал мазью собственного приготовления из каких-то неизвестных растений ранки на Кристининых ногах. Поначалу неприятно защипало, но вскоре Крис ощутила неимоверное облегчение. Краснота и припухлость спала. Потом он зачем-то смешал в пустой пробирке несколько разноцветных сильно-пахнущих трав, добавил щепотку чего-то напоминающего соль и травы в пробирке стали дымиться, излучая при этом омерзительный запах. Сеня поторопился вынести пробирку наружу, Крис вышла следом за ним, с интересом наблюдая, как он размахивает дымящейся пробиркой, а странные писклявые существа с крылышками, разлетаются от него в разные стороны.