Избранное-2019. II Всероссийский литературный конкурс о животных «РяДом»
Но самые желанные встречи, конечно, с природой и её обитателями. В июньском круизе, когда мы шли недалеко от берега, меня встречали песнями соловьи. А если моё утро начиналось посреди больших водохранилищ, теплоход сопровождали чайки.
Я не выхожу на палубу без бинокля. Старенький, отцовский, на потертом ремне, он мой самый надежный и верный спутник в путешествиях. Есть у меня примета: день выдастся особенно хорошим и разнообразным, если утром я увижу серую цаплю. Невооруженным глазом стройную охотницу трудно заметить: она стоит на одной ноге у камышей, и сама кажется издали то ли высоким стеблем травы, то ли сучком. И только в бинокль видно, что это – птица.
В прошлом году я видела цапель на удивление много, причем не на охоте, а в полёте. В воздухе без бинокля серую красавицу трудно отличить от чайки. Оптика помогает разглядеть роскошные крылья, длинный нос и грудь, похожую на переднюю часть большого корабля.
Цапли летают в гордом одиночестве, утки – парами, чайки рассекают воздух то по одиночке, то большими стаями. На песчаных отмелях, на поросших камышом и осокой островах или берегах чайки устраивают целые птичьи базары, разрывая утреннюю тишину сварливыми криками. А иногда весь птичий базар отправляется в путешествие, и разукрашенная белыми нарядами безбилетных пассажиров трудяга-баржа приобретает праздничный вид.
Но вот я вижу, что крупные чайки летят над рекой, вытянувшись в чёткую линию. Да чайки ли это? Смотрю в бинокль: нет, не чайки, а белоснежные гуси. На секунду кажется: на самом большом сидит маленький Нильс. А отставший слегка гусь, может, как и Мартин, был домашним? Из тех, что вчера днём купались в реке в деревне, мимо которой шёл теплоход?
Особенно завораживает меня полёт хищников. Точно не знаю, ястребы это, или беркуты, или какой другой вид – я не орнитолог. Но я радуюсь, что с каждым годом их больше становится, этих ширококрылых красавцев, парящих над берегами, над Волгой и Камой. Обычно они кружат парами, на относительно небольшом расстоянии друг от друга. Редкий взмах огромных крыльев – и долгое планирование над верхушками елей и сосен, над поросшими травой холмами, над гладью реки. Пару раз видела, как птица стремительно падает к воде, выхватывая рыбку. Иногда красавец садится на вершину ели и застывает, словно позируя скульптору. А однажды, где-то под Казанью, я разглядела, как над мелким подлеском на холмах у реки парит целый десяток хищников. Интересно, что их там привлекло?
Зверей, в отличие от птиц, мне довелось наблюдать нечасто. Даже домашних. Ну, кошки-собаки не в счёт. Стадо коров за весь двенадцатидневный круиз я лишь однажды видела, под Ярославлем. Паслись разноцветные буренки прямо у реки, точнее – по колено в воде. Наверное, прятались от оводов или мошек. И коз только раз повстречала, на подходе к Москве, на берегу канала. Пасла их не бабушка-старушка в платочке, а молодая женщина в шортах с затейливой татуировкой во всю спину. И помощник у неё был – деловой такой чёрный пёс.
Самая запоминающаяся встреча случилась однажды в первое утро круиза. За полдня и ночь мы прошли канал имени Москвы и находились тогда в Тверской области. Было примерно полвосьмого утра, на палубе я бродила уже не в одиночестве, другие туристы подтянулись. И вот вижу: две лодки с рыбаками, а за ними тянутся по воде цепочкой странные предметы. Подумала, что тянет лодка три скутера. Усомнилась – больно маленькие. Посмотрела в бинокль – и глазам своим не поверила. Лоси! Три лося! Конечно, над водой лишь их головы видны, без рогов (наверное, лоси молодые), с большими ушами.
Волга в том месте широко разлилась и делала плавный поворот. Лоси плыли медленно вдоль теплохода, от носа к корме, устремляясь к правому берегу. Сначала я подумала, что в лодках – егеря или работники лосиной фермы, коих немало в последнее время появилось. Может, лоси оттуда сбежали, а люди их хотят обратно вернуть? Но нет, не похожи те, в лодках, на профессионалов. Они лосям не столько помогают, сколько пугают и нервируют их. И без конца «селфятся» на фоне перепуганных животных. Вот два лося, решив избавится от непрошенных назойливых попутчиков, повернули обратно. А тут как раз баржа… Заметались лоси, мне за них страшно стало. К счастью, рыбаки (думаю, это все же были рыбаки, а не егеря) одумались и оставили лосей в покое, отплыв чуть подальше от них. Лоси снова соединились и направились правому берегу, куда двигались изначально.
А рыбаки, наверное, возобновили утренний лов. Много их, рыбаков, на Волге и Каме. Иногда целая флотилия моторок собирается в особо рыбном месте. И в свой бинокль я часто вижу, как втягивают в лодку блестящую добычу. Не стерлядь, конечно, не белугу, но, судя по количеству копченой и вяленой продукции, которую продают на берегу, рыба в Волге и Каме пока еще не перевелась.
Идёт по реке теплоход. Остаются за кормой поля и леса, деревни и сёла. И вот уже не различает глаз сбежавшиеся к реке деревья, дома и избушки. Солнце заливает реку, и берег.
Катерина Ермышова. «Реинкарнация»
Меня в который раз вытаскивают из гроба моего хозяина. Он лежит там уже несколько часов. Опрятен, причесан, недвижим. Я царапаю руки другу моего хозяина, посмевшего вытащить меня за шкирку, и прячусь под диваном. На некоторое время я проваливаюсь в мучительный сон, состоящий из обрывков моей кошачьей жизни, а когда я прихожу в себя и осторожно выбираюсь из укрытия – квартира пуста.
Я прохожусь по всем комнатам и осматриваюсь. Останавливаюсь около брошенной на пол еще моим хозяином игрушечной мышки и поддеваю ее лапой. Она слабо пищит и падает на пол, уставившись в потолок глазками-бусинками.
Слышу звук открывающейся входной двери и бегу к ней, судорожно подергивая хвостом.
Но из гроба, как известно, выхода нет.
На пороге стоит Мардж – сестра моего хозяина.
Она опускается передо мной на одно колено и гладит по голове. У нее красные опухшие глаза и ужасно уставший вид. Не удивительно – из всех, бывающих здесь людей, искренне его любила лишь она.
– Ну что, Рыжик, будешь жить со мной? – ее теплая рука раз за разом проходится по моей голове.
Я согласен.
Уклоняюсь от очередного поглаживания и бегу на кухню. Беру в зубы свою мышку и возвращаюсь к Мардж.
– Ты моя умница, – говорит она, а по ее щеке катится слеза.
А я, вот, плакать не умею.
***
Уже четыре года я живу у Мардж.
Она любит меня. Вечерами она читает мне книги вслух и поглаживает по голове.
Я сворачиваюсь комочком и успокаивающе бурчу внутренним моторчиком. Несмотря на уже давно наладившуюся жизнь, вечерами я вспоминаю своего Томаса. Как жестока бывает с нами жизнь. Самый дорогой в твоей жизни человек может уйти, вот так, просто попав под машину. Мардж прекрасная девушка, добрая и чуткая хозяйка, но… она не Томас.
Лежа на теплой мягкой кровати, слушая сонное бормотание новой хозяйки, щуря глаза от тусклого света настольной лампы, я почти забываю, каково это. Каково это, – хотеть провалиться в вечную тьму вслед за своим хозяином. Винить себя в его смерти. Ни одна живая душа, кроме птички, будь она проклята, за которой я погнался в тот роковой день, не знает, что Томас мертв из-за меня.
В тот день я не вернулся домой с прогулки, задержался на пару часов, охотясь и резвясь. Хозяин волновался, пошел искать меня, заприметив, побежал через дорогу и его сбили. Какая-то красная машина с пьяным водителем, не замечавшим ничего вокруг. Багровая лужа крови растеклась под ним в считанные секунды. Я лизал его лицо, думал, что он очнется. До сих пор эта картина стоит перед моими глазами во снах. Неестественно лежащий хозяин, будто карнавальная кукла, перепачканная алой краской. Помню, как меня, всего перепачканного липкой жидкостью, схватили и откинули в сторону. Белая машина, люди, носилки, странные громкие звуки и суета. Умереть в тридцать лет из-за комочка шерсти…
Интересно, как вела бы себя Мардж, зная все это. Презирала бы рыжего пустоголового кота?… Выгнала бы… Усыпила…
***
Прошло, по меньшей мере, лет сорок. Все родственники прошлых хозяев, как и они сами, мертвы.
Я живу в роскошной квартире в соседнем районе. Гулять тут – сплошное удовольствие. Зеленый парк, наполненный ароматами цветущих деревьев, домашних животных, людей и еды, что они приносят для пикников. Новая семья любят заниматься подобными вещами. Девочка Джесси берет корзинку, кладет в нее фрукты и меня. Она такая милая, с двумя хвостиками. На улицах я ловлю на себе самые разные взгляды. Дети восхищаются моей яркой огненной шерстью, которая на солнце переливается всеми возможными оттенками рыжего.
Каждый выходной после прогулки вся семья собирается в большой комнате, оформленной в пастельных тонах, чтобы посмотреть фильм. Я не понимаю ни слов, ни действий, происходящих на экране, но мне уютно. От звонкого смеха хозяев внутри расплывается теплое чувство любви и добра. А я и забыл, когда чувствовал подобное…
С этими людьми я люблю ездить за город. Мышей там уйма. Сначала я не хотел, а точнее, боялся охотиться. Птички и вовсе напоминали самые ужасные моменты в моей долгой жизни. Но, со временем, меня поглотил инстинкт. О, это прекрасное чувство власти над кем-то живым, это чувство захватывает, словно впервые. Такое не объяснить. Нужно быть зверем, чтобы почувствовать.
***
Теплый ветерок треплет мою рыжую шерсть. Под лапами хлюпает противная грязь, забиваясь под когти, пачкая шерсть. Но думать об этом совсем не хочется. Особенно, когда непонятное чувство одержимости тянет в неизвестном направлении. Я прохожу мимо одинаковых зданий, срываюсь на бег. Наверное, я сошел с ума, если иду, следуя интуиции. Может, это особенность кошачьего организма – чуять что-то важное. Во всяком случае, скоро все прояснится. Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Все-таки, бег не самый разумный способ передвижения.
Поднимаю голову, буквально в двух шагах от меня находится облезлая деревянная скамейка. Обычный парень с наушниками в ушах чертит что-то на листке бумаги. Делаю пару шагов, чтобы продолжить путь неизвестно куда, но, совершив это действие, замираю. Это странное наваждение потянуло назад. Осторожно, опасаясь неизвестности, подхожу к скамейке. Жду. Паренек, усердно перечеркнув свои творения, перевернул листок и перевел взгляд на меня. Заметил-таки.
– Хэй, дружок, прыгай сюда.
Подзывает меня, похлопывая рукой по деревянному сидению. Немного растерянный, я последовал на зов. Обычно я так не делаю, но в этом человеке было что-то особенное. Не скрывая заинтересованности, я разглядывал его, переводя взгляд с коротких черных волос на серую, потертую куртку, а потом на быстро водящую карандашом руку. Рисунок был мрачным, но красивым. Черный израненный дракон, лежащий в руинах, готовящийся принять дары смерти…
От резкого прозрения я замер, словно каменное изваяние, не в силах двинуться или подать голос. Все встало на свои места. Это был Томас. Не привычный мне, тридцатилетний мужчина, с проблемами на работе и противоположным полом. Иной Томас, подросток, лет семнадцати, очевидно, тот же меланхолик, любящий рисовать. Самое главное, что это он, мой хозяин. Наша связь, наша привязанность друг к другу влекла меня к нему. Он даже назвал меня «Дружок». Как я сразу не узнал этот взгляд, который больше нигде не видел?
Нерешительно, будто боясь спугнуть, я потерся макушкой о руку Томаса.
– Какой хороший. Может, хочешь кушать? – поглаживая мою спину, поинтересовался парень, – Выглядишь, скажем так, не ахти.
Обрадовавшись такой ласке, я лишь настойчивее стал вжиматься в его руку. Как же приятно вновь обрести родную потерянную душу. Окончательно отвлекшись от рисования, Томас нащупал на моей шее ленточку с адресом.
Внимательно прочитав, он призадумался.
– Как же тебя занесло в такую даль, дружок, неужели заблудился… Я отвезу тебя домой.
«Но вот же мой дом, рядом с тобой» – попытался сказать я, но выдал тихое «мяу», больше похожее на визг. Он взял меня на руки и пошел в сторону, откуда я, кажется, пришел. Я уже ни в чем не уверен. Вот же идиот, ему ли не знать, что коты не теряются…
Теплая ванна, вкусная еда. Я снова дома, у той семьи. Когда Томас принес меня, Джесси заплакала от радости. Мне даже стало совестно, что я хотел просто уйти от нее. Ее любовь так нежна и чиста…
Меня помыли, его напоили чаем и отвезли домой. Все встало на круги своя.
Спустя пару дней все то же наваждение вернулось с такой силой, что щемящая тоска в сердце не оставляла меня ни на секунду. Даже заразительный смех девочки не мог привести меня в чувства… Тем более подарить счастье.
Наверное, я повторяю ошибку, но опять бегу на зов сердца. Не могу я так жить, зная, что дорогой мне человек рядом, жив и здоров. Без меня. А ведь он даже не помнит… Ничего. Не важно, я же помню. Он полюбит меня, я знаю.
Вот украшает землю первый снег, покрывая мягким слоем мою шерсть, которая через мгновения становится влажной. Я люблю зиму. Снег навевает ощущение сказки, радости, чистоты.
Дошел до очередного здания и остановился. Он тут. Осталось проникнуть внутрь. Как же хорошо, что на улице светло и гуляет много людей. Добрая бабушка погладила меня и впустила в подъезд. Я бы помурлыкал в знак благодарности, но времени нет. Может, сегодня решится моя судьба. Нахожу нужную дверь, вдыхаю побольше воздуха и зову хозяина. Вспоминаю жалобное мяуканье, после которого он в прошлой жизни впускал меня в форточку. Ничего. Вдыхаю еще, собираю все силы, кричу громче, сильнее. За железной дверью послышалось копошение, потом что-то отлетело от двери в стену. Ох, вечное его разбрасывание обуви. Сам же спотыкается.
Дверь с характерным скрипучим звуком открывается. Темный силуэт человека застывает, потом медленно склоняется ко мне.
– Опять ты? – удивленно вопрошает Томас.
«Мяу» – отвечаю я все так же возвышенно и настойчиво, как прежде.
Парень, придерживаясь рукой за дверь, медленно приседает, устремив свои карие глаза прямо в мои. Смотрит растерянным, удивленным взглядом, будто перед ним не рыжий кот, а призрак. Молчит.
– …Рыжик?… – тихо, будто боясь услышать ответ, говорит Томас.
Не описать всеми словами мира, что произошло в моей душе в тот момент. Весь мой мир будто снова обрел самые яркие краски. Эмоции переполняли мое сердце. Я, не думая, бросился к хозяину и начал активно лизать его лицо, хотя еле дотягивался. Он схватил меня на руки и обнял, не переставая шептать:
– Рыжик… Рыжик, Рыжик… Я же чуть не потерял тебя снова…
***
То, что любишь, всегда возвращается к тебе.
Ксения Китаева. «Кот Альбус»
Октябрьское утро выдалось солнечным и безветренным. Мы с мужем решили: отправимся-ка сегодня прогуляться за город. Поедем на автобусе сначала до одной точки (уж очень хотелось пройтись по лесу, окутанному золотой листвой), а там уж доберёмся и до места, которое мы так любим. Сказано – сделано.
Мы долго не решались отправиться в любимый парк по одной причине: он был связан с нашим любимым котом, которого на тот момент уже как три месяца не было с нами… Воспоминания о его утрате были так свежи и так болезненны (особенно если учесть, что кот, который за свои 17 лет практически не болел, умер от врачебной ошибки, от неправильной постановки диагноза и полного нежелания врачей заниматься им из-за возраста), что это как-то коробило внутри.
В итоге мы решились. Поехали любоваться красотой осенних пейзажей. Вышли на положенной остановке и подумали немного пройтись до места пересадки. Идём и видим… Очаровательного кота, который наверняка будет белоснежный, если его хорошенько вымыть. Мы уже успели обсудить, что он явно породистый, ему нужна помощь, пока постепенно что-то притягивало нас к нему всё ближе и ближе.
Погладив его по головке и почесав за ушком, нам как-то одновременно пришло в головы: «Мы не хотим его оставлять». Но были сомнения. Готовность заводить нового питомца у нас отсутствовала: слишком тяжела была недавняя утрата. И тут… Мы заметили, что кот обратил внимание на студента с пакетами, наполненными едой. Парень собирался переходить через дорогу. Наверное, милый пушистик рассчитывал, что его угостят, и ринулся навстречу парню. Какая-то доля секунды – и вот, откуда ни возьмись, резко и на высокой скорости выскочил на дорогу автомобиль. Он чуть не сбил белоснежное чудо. Просто каким-то образом ему удалось остановиться перед этим прекрасным котом. В эти минуты все сомнения по поводу того, брать животное с собой или нет, рассеялись. Страх потерять его быстро повлиял на наше решение. И отправились мы гулять на природе втроём.
Наш славный белый пушистик бегал вместе с нами. Стоило лишь произнести: «Иди сюда, малыш!», – как он тут же прилетал к нам навстречу.
Кстати, он действительно оказался чьим-то домашним котом (об этом свидетельствовали его стриженые когти), просто по какой-то причине его решили оставить на улице, как это нередко бывает у безответственных людей.
Мы угостили его колбаской во время прогулки и… направились домой. Котик чуть-чуть возмущался, но быстро успокоился. Дома мы его искупали, ещё раз хорошенько накормили и приняли меры по избавлению животного от блох. Муж сбегал в магазин и купил ему мисочки, игрушки, шампуни и много всего приятного. Кот был в восторге. Пару дней он просто отсыпался и отъедался. А потом превратился в довольного, счастливого кота.
Сейчас мы можем сказать наверняка: Альбус наш. Любимый белоснежный кот.
Ольга Павлова. «Капка»
Когда хозяйка одела на него маленький ошейник – он почти не удивился, много было странного в последние дни.
Уже три дня приходят к ним странные люди и забирают разную мебель. Сегодня забрали последнюю, остались стоять только чемоданы. В разговорах между ними и хозяйкой постоянно звучало странные слова – «солнечный Техас». Капка весело встречал перемены, радостно виляя хвостиком. Даже хромать стал меньше от волнения. Брит и Стинг смирно лежали на подстилках, неодобрительно созерцая происходящее. Капка не понимал, почему вся эта суматоха их так злила, ведь это так весело!
Обед был внеплановый и очень сытный, хозяйка хорошо их покормила и сонных повела гулять. Привязав их к скамейке за домом, она прикрепила к ошейникам записку. Поцеловав их, она быстро убежала к дому. Капка не волновался, может ей надо к подруге сбегать или в бассейн срочно вызвали. Он прилег рядом с друзьями и заснул.
Проснулся Капка от того, что стало холодно. Уже темнело. Брит и Стинг сидели рядом, но были беспокойны и нервничали. Капка ничего не понимал. Где хозяйка? Знакомых соседских собак уже стали выводить на выгул, но к ним никто не подходил. Да и хотелось уже есть.
Вдруг Капка увидел, как соседка тётя Даша вела мимо боксёра Петрушу. Увидев Брита и Стинга – она схватила виляющего хвостом боксёра за ошейник и отводя глаза в сторону, потащила его прочь в соседний сквер. Стало темно. Временами прогуливались парочки, но около них никто не останавливался. Капка перестал понимать, что происходит. Ему уже не было весело. Брит и Стинг временами поскуливали, что было непривычно Капке и страх постепенно заползал в его сердце.
Ночью было холодно и голодно. Собаки сбились в кучу и старались согреться. Капка заваливался между ними друзьями и грелся. Болела сломанная гостями хозяйки лапка. Сон у всех был беспокойным и коротким.
Утро было пасмурным. Просыпаться не хотелось. Не хотелось никого и ничего видеть. Но Капке стал мешать один приближающийся звук. Вдруг он прекратился. Нехотя открыв глаза, Капка увидел Ахмета, стоящего с метлой.
Ахмет стоял перед скамейкой за домом и смотрел на трёх нечастных собак. Он уже знал, что хозяйка из 16 квартиры уехала вчера в Америку, консьержка все доложила. Вздохнув, он взял записку, прочитал и снова посмотрел на них.
Через три часа Капка, Брит, Стинг и Ахмет ехали в электричке. Дальше тамбура они не пошли.
Засыпал счастливый Капка не один, рядом с ним спал Рустамчик, внук Ахмеда. Малыш обнимал Капку и сладко посапывал. Капка вспомнил про Брита и Стинга, которые сегодня справили новоселье. Ахмед за день сколотил для них большую и тёплую будку во дворе. Последнее, что увидел Капка перед тем как заснуть – картинка, внизу которой было написано – «Солнечный Узбекистан».
Светлана Чернышёва. «Чудо»
– Леночка, давай догоняй! Мы опоздаем… нужно ещё сделать причёску!.. – торопила мама. – Это будет необычный праздник, потому что ты поёшь на главной городской площади.
Я представила, как сначала мне вплетают бантики, потом напяливают ужасно жёсткое бальное платье, и я пою про снежинки, которых совсем нет. Одни сплошные лужи, превращающиеся в гололёд. И совсем стало грустно, потому что вспомнился другой Новый год, когда с нами был папа… Показалось, что это было сто лет назад. Тогда я впервые увидела живую ёлку, прямо в лесу. Её не нужно было украшать, она и так была снежно-красивая. Мы «остановились» – как говорила мама – на старой турбазе, недалеко от домика лесника. Я уже знала, что мне подарят замечательного рыжего хомяка, и было интересно кататься на лыжах и спать на одной кровати с мамой и папой. Здесь всё было похоже на сказку. Разве не чудо?..
– Леночка, хватит хандрить! – печально сказала мама. – Подумаешь, потерялся хомяк. Знаешь, маленьким зверям иногда хочется убежать. Это бывает.
– От людей?
«Как странно! – думала я. – Новый год мы давным-давно празднуем в новой квартире. Так давно, что она уже стала старой. Да и папа постоянно в командировках… Теперь ещё и Рыжик пропал. Наверно, он убежал потому, что я постоянно выступаю и редко рассказываю ему сказки. А ещё он любил гулять по квартире и спать в кукольном домике. И ему хотелось кукурузных хлопьев, которых давать нельзя…»
– Я верю в тебя! – поспешно произнесла мама на пороге парикмахерской. – Ты – самая музыкальная девочка, пять октав берут избранные. Талант есть талант!
Как сложно быть девочкой! Нельзя есть, что захочется. А ещё больно заплетают волосы, чтобы сделать непохожей на себя. Нужно носить нарядные платья и банты. И даже представить невозможно, чтобы выпросить в подарок лыжный костюм защитного цвета. Понимаешь же, что талантливой девочке вручат что-нибудь для развития таланта. Раньше я и не думала, что стану совсем одинокой. Хорошо бы убежать туда, где живут рыжие хомяки, есть лесная ёлка и папа. Мы с Рыжиком построили бы маленький дом из круглых снежных комочков… для всей семьи…
Мама была немного нервной и настроенной на причёсывание. Мне стало чуть-чуть стыдно, поэтому я отвела глаза. На железной двери, которую мы уже открывали, висело объявление: «Найден рыжий хомяк. Просьба обращаться в салон красоты «Чудо».
– Ничего себе! Рыжик нашёлся! Чудо!
– Ну, конечно! – заспорила мама. – Это не наш хомяк! Как бы он сюда прибежал, за два квартала? И вообще его больше нет…
Но сколько бы мама не рассуждала, ей всё равно захотелось тоже посмотреть на хомяка в стеклянной банке. Рыжик немного поправился, но ведь его, наверно, кормили кукурузными хлопьями. Теперь я готова была вытерпеть любое причесывание, только бы вернуть друга. И мама всё же согласилась его забрать, хотя не могла поверить, что хомяки находятся.
«Главное – пережить выступление на площади, – мечтала я. – А дома я залезу под стол, где в самодельном кукольном домике будет дремать Рыжик. Я должна рассказать ему сказку и научить любить людей, чтобы он никуда больше не убегал. Когда я вырасту, обязательно построю ему в лесу домик. И буду жить рядом, на старой турбазе или в доме лесника».
Через несколько часов я была уже дома. Мама кому-то хвасталась по телефону, что я получила главный приз. Можно было расплести волосы, стащить тесное платье с мишурой, под которым, чтобы не замёрзнуть на площади, был шерстяной джемпер… И спрятаться под столом, чтобы рассказать рыжему другу свою мечту. А ещё очень хотелось дождаться боя курантов и загадать… Первое, что нужно сказать – попросить прощения за прошлые желания. Давно, у лесной ёлки, я очень мечтала, чтобы мы жили в большом городе в огромной квартире. Это чудо сбылось! Наша квартира – как необитаемый остров. Ещё я хотела красиво петь, чтобы мне все аплодировали и кричали: «Браво»! Сегодня кричали так громко, что я даже вздрагивала.
Я тогда мечтала так глупо, потому что «людям свойственно ошибаться», – как говорил папа. Я видела только одно настоящее чудо. Там, в лесу… Мне захотелось обратно… в сказку, где падал снег, а потом сильный ветер сдувал его с верхушек елей. Где низко летали красногрудые птицы, и оставляли следы неизвестные звери… Там рождались звуки, а я была всего лишь стотысячной октавой, тихой-тихой…
– Леночка, ты ещё не спишь? – прошептала мама, заглядывая под стол. – Папа приехал!
– Ах, вот где моя дочка! – нежно улыбаясь, сказал он.
– Спит, устала, – вздохнула мама. – Очень ждала…
– Ничего, пусть спит… Больше никаких командировок. Я купил вам лыжи и настоящие лыжные костюмы.
