Летом в Париже теплее

– Уверена, – влажно блеснули глаза Вероники.

– Хорошо, – Яна остановилась перед входом в тоннель, – записывайте мой адрес. Только я вас должна предупредить: стопроцентной гарантии, что я возьмусь за ваше дело, нет. Вначале я должна узнать, о чем идет речь, то есть побеседовать с вами в спокойной обстановке, все взвесить и тогда уже…

– Конечно-конечно, – вновь повеселела Вероника, светившаяся надеждой, – я вам щедро заплачу!

– Об этом поговорим, когда вы введете меня в курс дела и когда я точно буду знать, смогу ли вам помочь… – ровным голосом сказала Яна.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дома Яну ждало настороженное молчание стен. Она свыкалась с этим молчанием, когда долго никуда не уезжала, и спокойно переносила его, испытывая зачастую удовольствие от сознания своей уединенности. Но вот когда возвращалась из какой-нибудь поездки… Словно в ней подсознательно жила уверенность, что кто-то остался ждать ее в этом пустом и тихом жилище, словно стоит ей погромыхать ключом в замке и навстречу ей выскочит ее сын…

Приняв ванну, Яна вытянулась на обитом зеленым бархатом диване. Она любила свой кабинет, его немного мрачноватые тона, его магический ореол.

Задрапированные плотной материей стены, старинное кресло, спинка которого поблескивала темной бронзой, подушечка для ног – на черном фоне три красные лилии. Плотные занавеси, делящие кабинет на две комнаты, широкий диван, коврик для упражнений, небольшой алтарь с семирожковым каббалистическим подсвечником с высокими свечами. Изумрудный ковер с вышитыми катренами Нострадамуса, африканская маска, крохотный комод, статуэтки египетской кошки, Анубиса и бога Тота, два удобных кресла для посетителей, низкий и узкий столик, покрытый черным китайским лаком, на котором замерла копия скульптуры Родена – «Две танцующие руки». Ее взгляд скользил с одного предмета на другой, пока не потонул в огромном венецианском зеркале, рассекающем книжные полки на два симметричных отдела и – стоило только довериться ему – поглощающему всю комнату без остатка, уводящему сверкающими лабиринтами в страну нездешних грез и возможностей…

Яна закрыла глаза. Она чувствовала себя уставшей. Можно даже было сказать, что она чувствовала себя подавленной и угнетенной. Она глубоко вдохнула, задержала дыхание и медленно выпустила воздух из легких.

«Я спокойна, я спокойна и раскована, внушала себе Яна.

– Чудесное чувство покоя и уверенности распространяется во мне, я полна мира и гармонии. Я хорошо чувствую себя такой, какая я есть сейчас, я по-настоящему радостна и счастлива…»

Яна смежила веки и уснула. Она проспала до шести утра и проснулась отдохнувшей и просветленной. Ее сон был настолько крепок, что привидевшееся ей пламя, клокочущее тысячью языков и плавящее черный воздух, не смогло вырвать ее из дремучей бездны сна, где она витала точно срощенная с покойной сумеречной жизнью океанских глубин.

* * *

Ровно в одиннадцать утра в прихожей раздался звонок. Накинув на плечи старый полушубок, Яна вышла во двор и, пройдя по узкой дорожке к калитке, отодвинула щеколду.

– Здравствуйте, Яна Борисовна, – за забором стояла Вероника в дорогой короткой шубе из чернобурки.

– Добрый день, – Милославская окинула посетительницу беглым взглядом. – Проходите.

Она заметила, что та приехала одна на маленьком желтом «Фольксвагене», который теперь стоял на дороге.

Готовясь к этому визиту, Яна уже знала, что рыжеволосая посетительница, как, впрочем, и многие другие, старается произвести на собеседника особое впечатление. Для этого у Милославской имелась колода специальных карт, при помощи которых она настраивалась на определенную ситуацию. Карты эти она изготавливала сама, постоянно их изменяя и усовершенствуя. Они представляли собой картонные прямоугольники размером с обычные игральные карты. Отличие же заключалось в том, что на них вместо обычных изображений королей или десяток-девяток были нарисованы черной тушью оригинальные символы, понятные только Яне Борисовне. Например, карту, которую Милославская для себя называла «Царство Аида», она изображала то в виде полной луны с потухшим взором, то в виде разверзнувшейся между двух гигантских скал бездны, из которой вырывалось всепоглощающее пламя.

Вместе с изменением изображения менялась и сила воздействия карты. Чисто интуитивно Яна подбирала такой рисунок, который помогал ей настроиться на какое-то действие наилучшим образом с наименьшими затратами энергии. Но даже самая лучшая карта отбирала у нее столько сил, что она не могла использовать подряд больше двух карт. Единственной картой, которой она могла пользоваться три или даже четыре раза подряд был «Джокер» или, как она ее еще называла, «Сюрприз». На ней в прошлый раз Яна нарисовала висящий над пустыней остророгий полумесяц с задорно звонящим колокольчиком.

Эта карта иной раз выдавала такую информацию, которую не всегда и не сразу можно было понять, но в конечном итоге, приложив дополнительные усилия, можно было подойти к проблеме с неожиданной стороны. Перед появлением Вероники Милославская использовала другую карту – «Взгляд сквозь оболочку», которая помогала ей определить настроение человека и его стремления в данный момент. Два витка уходящей в бесконечность спирали словно развертывали недреманное око, в зрачке которого, как в камее, был запечатлен профиль то ли индейца, то ли древнего египтянина. Нижняя спираль, острым концом тянущаяся к зрачку справа, скользила над верхним полушарием некого шароообразного тела. Было впечатление, что глаз висит в черном океане космоса, где острывками млечного пути клубились звездные острова.

Вернувшись в сопровождении Вероники в дом, Яна предложила ей раздеться и прошла в приемную. Сверкая навешанными на себя драгоценностями, рыжеволосая проследовала за ней.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – не дожидаясь, пока Вероника усядется, Яна заняла свое рабочее кресло. – Я вас слушаю.

– Вот, – немного помолчав, Вероника достала из черной, расшитой стразами сумочки маленькую коричневую пуговицу и положила ее на лакированную поверхность стола.

Яна выжидательно смотрела на посетительницу, положив руки на подлокотники. Та явно занервничала.

– Если хотите, я могу заплатить вам заранее, – произнесла Вероника, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Об этом поговорим позднее, – Яна отрицательно покачала головой, не глядя на пуговицу, лежащую на столе. – Изложите свою просьбу.

– Я хочу, – собравшись с мыслями, сказала Вероника, – чтобы вы помогли мне отыскать одного человека.

– Эта пуговицу принадлежала ему? – Милославская скосила глаза на стол.

– Да.

– Вы мне говорили, что не первый раз пытаетесь воспользоваться услугами экстрасенса, – посмотрела на Веронику Яна Борисовна.

– Да, – Вероника недовольно поджала губы, – только меня отправили в неверном направлении.

– Это бывает, – усмехнулась Яна, откинув назад свои черные блестящие волосы.

– Но… – замялась Вероника.

– Вы же сами говорили, – спокойно возразила Яна Борисовна, – что, как и люди обычных профессий, экстрасенсы бывают разной квалификации. К слову сказать, у меня нет никаких дипломов или грамот. Может быть, вы хотите обратиться к кому-то другому?

– Нет, – резко покачала головой Вероника, – я пришла к вам и хочу, чтобы вы со мной поработали.

– Отлично, – улыбнулась Яна, – ваша уверенность мне очень импонирует. – Так что же это за пуговица?

– Эта пуговица, – Вероника наклонилась к столу, и коснулась пальцем коричневого кругляшка, – с костюма одного человека…

Вероника замолчала как бы пытаясь получше сформулировать свою просьбу, и Яна не стала ей мешать. Она только откинулась на спинку кресла и расслабилась.

– …Человека, который мне дорог, – сдавленно произнесла наконец рыжеволосая.

Что-то в ее словах показалось Яне неискренним, но она не стала пока напрягаться, не зная точно, что все-таки от нее требуется.

– Если вы сможете мне сказать, где сейчас находится этот человек, я хорошо вам заплачу, – добавила Вероника.

– Вы заплатите мне столько, сколько я скажу, – Яна слегка склонила голову на бок, – иначе мы просто не договоримся. Моя работа, как и всякая другая, может быть оценена. Но оцениваю ее я сама, потому что никто другой сделать это не в состоянии. Если цена вас не устроит, мы просто расстанемся, пожелав друг другу всего хорошего. Кстати, я могу отказаться выполнять ваш заказ и без объяснения причин. В этом случае, естественно, я ничего с вас не возьму. Устраивает вас такой расклад?

– Думаю, да, – неуверенно приподняла плечи Вероника.

– Кажется, ничего другого мне не остается…

– Ну, почему же, – Яна подняла глаза к потолку. – Вы можете отказаться уже сейчас.

– Я остаюсь, – нахмурив брови, прошептала Вероника.

– Хорошо, – Яна Борисовна вздохнула и поднялась с кресла. – Хотите кофе?

Не дожидаясь ответа, она отправилась на кухню, оставив гостью в некотором замешательстве. Что, собственно, и требовалось. Человек в состоянии даже легкого стресса раскрывается, и тогда становится гораздо проще понять, что он из себя представляет. Человек, обладающий необыкновенными способностями, все же не Бог и даже не волшебник, хотя он часто совершает поступки или действия, не понятные обычному, малочувствительному человеку. Он может заглянуть в прошлое или будущее, зачастую сам не вполне понимая, как это ему удается.

Пока Яна заваривала кофе в маленькой серебряной джезве, мысленно она была там, в своем рабочем кабинете. Чем-то Вероника была ей неприятна, но она еще не понимала, отчего это происходило. Пока что та не сказала ничего о своих меркантильных интересах, если они присутствовали, и Яна предполагала, что их может и не быть. Что ж, всегда лучше разыскивать пропавших людей, чем исчезнувшие деньги или драгоценности. По крайней мере, Яне это было гораздо ближе и понятнее.

Она вернулась в комнату с маленьким подносом, на котором стояли две темные керамические чашечки, от которых исходил изумительный аромат. Этот аромат был сродни запаху сандала или лаванды.