Решимость: почти святой Брайан

– Ты теперь и вправду хитрая, – Брайан сел рядом, привалился к стене. – Осталось только поумнеть.

Вместо ответа Моргана зарычала, как делала это в первые периоды знакомства.

– Я разочарован.

– А в чём дело?

– Лучше ты мне скажи, в чём дело.

– Ты дурак?! Я пленница в самой отвратительной камере во всей Вселенной!.. Ничего удивительного в том, что я хочу сбежать.

– А попросить нельзя?

– Что попросить?

– Я мог бы перевести тебя в келью в монастыре Сент-Линна. Там иногда держат провинившихся, но условия вполне хорошие. Я несколько веков жил в подобном монастыре.

– Провинился? – язвительно осведомилась эскортесс.

– Нет. Это обычные условия жизни для монахов моего ордена.

– И каково было тебе, маркизу?

– Вполне уютно. Увидишь – поймёшь. Весь монастырь изнутри расписан фресками и выложен мозаикой. Красиво, очень.

Брайан просветлел лицом, вспомнив те места.

– Что для этого нужно сделать? – быстро спросила она.

– Слушаться меня во всём от начала до конца, – вздохнув, сказал Брайан. Несмотря на то, что он вроде бы выдохся, укрощая эскортесс, к нему вернулась подозрительная бодрость. Не иначе брат занимался чем-то… чем-то…

– Ладно. Я согласна.

– Тогда проведи эту ночь здесь, а завтра вечером ты уже будешь в Сент-Линне.

– А кормят там лучше, чем здесь?

– Определённо.

Брайан начал было освобождать Моргану, но остановился.

– Для тебя, лично, есть что-нибудь особенное, сакральное? – спросил он у неё, замерев. Она взмахнула ресницами и долго смотрела ему в глаза, прежде чем ответить:

– То, чем я не могу пожертвовать, то, что я не хочу предавать – это память о моей матери. Она умерла, чтобы дать мне жизнь.

– Тогда поклянись её памятью, что не подставишь меня. Я не обязан всего этого делать, и, можно сказать, обнажаю шею палачу, доверяя тебе.

– Я клянусь памятью о моей матери, что не подставлю тебя и не предам, а так же буду слушаться вернее, чем слушалась отца, Игрейну или хозяина.

Она подумала и добавила:

– Хотя это слишком сильная клятва для того лишь, чтобы пожить в монастыре вместо тюрьмы. Или может ты…

– В любом случае я принимаю твою клятву, – улыбнулся священник и стал освобождать женщину. – Не стану загадывать наперёд, но мой брат или отец могут захотеть посмотреть, насколько ты преданна мне и тогда тебе придётся вспомнить о своей клятве. Справишься?

– Я полностью в этом уверена. Но ты ведь задумал что-то ещё?

– Не могу давать гарантий, но мне хотелось бы отпустить тебя вовсе или сделать так, чтобы ты могла свободно гулять по Деферрану, пока ты здесь, на Юге. В конце концов, предводитель Сильвертон и ясновидящий Сапфир делают всё для того, чтобы этот мир между нашими сторонами стал вечным. Мы больше не должны драться, и теперь дружба для нас с тобой имеет смысл.

Моргана кивнула. После чего Брайан вернул камни в стену и, наложив руки, с помощью краткой и простой молитвы, только что сочинённой, соединил обломки со стеной.

– Ты… что ты… как ты это сделал? Я видела свечение.

– Я… исцелил камни.

– Вы разве не только живых можете исцелять?

– Вообще – да.

– Так как?

– Молитвой. Велика сила Единого.

– Хочешь сказать, это не ты… а Он?

– Совершенно верно. Я ухожу.

– Возвращайся! – крикнула она вдогонку ему, а сама, разок оглянувшись на камни за спиной, уже склонилась к письму Игрейны, торопливо и ласково разглаживая его.

Он мог бы ни с кем не совещаться, а просто перевести её в Сент-Линн и всё. Власти у него на это хватало. Однако, для того, чтобы всё было по чести, он собрал в белой гостиной отца, брата, старшего племянника, а так же родоначальника и его сына.

– Завтра я собираюсь перевести Аргиад Дан-на-Хэйвин в монастырь Сент-Линн, – объявил семье кардинал.

Такое молчание, как сейчас, обычно длилось ровно столько, сколько требовалось брату, чтобы закрыть рот, а отцу – рассвирепеть. Но Сапфир всех опередил:

– А что, хорошая идея.

Брайан встретился взглядом с ясновидящим и вздохнул свободнее. Значит, Моргана не сбежит. Значит, Моргана будет слушаться.

– Если Сапфир говорит, что проблем не будет, то я, пожалуй…

– Но как – ты? – завопил Роджер, вскочив. – Как ты мог влюбиться? У тебя же всё мужское отпало лет триста назад!..

– …Девятсот, н…

– Да даже если у тебя там, эстетическое восхищение!.. я допускаю такие формы влюблённости, но её рассудок болен!.. Как – ты?!..

– Долго объяснять.