Дышать водой

Глава 23.1. Федор

Про настоящих мужиков и яйца.

– Это наш шанс, – подбадривал сам себя Бонд. – На Праслин они, сто пудов, сойдут на берег, там мы просто обязаны ее взять. И мы возьмем.

Сегодня все в нем говорило о том, что настроен мужчина, как никогда решительно: панама, упрямо надвинутая на лоб, очки, отражающие любое возражение, нос, подготовленный к долгому дню, и оттого белеющий толстым слоем солнцезащитного крема. Расстегнутые полы его гавайской рубахи картинно развевались на ветру подобно боевому флагу.

Вот только яхта объекта шла гораздо быстрее рыбацкого корыта, что Федора невероятно бесило. От этого он временами даже зубами скрипел.

– Твою ж мать, уже заходят в порт! – ноздри Бонда раздувались, как у быка. – Сухой, смотри в оба, кто сойдет на берег и куда попрется.

Юрий уже второй день не выпускал бинокля из рук. Сначала это бестолковое занятие жутко раздражало, но человек такая зараза, не хуже тараканов, ко всему привыкает и даже в таком нудном занятии находит от чего ловить кайф. Вот и он втянулся и его со временем стало забавлять подглядывание за наивными туристочками или чудаковатыми рыбаками на проходящих лодках.

Напарники только пришвартовались у причала, когда девка садилась к темноволосому парню на байк.

– Погнали! – скомандовал Бонд, одним прыжком вылетая из лодки. – Нам срочно нужна тачка.

Федор выбежал на дорогу, нервно провожая взглядом удаляющийся мотоцикл, и махнул рукой. Возле него остановилось такси, за рулем которого сидел совсем юный улыбчивый парнишка. Салон авто сотрясали биты модного танцевального трека.

– За мотоциклом, живо! Я заплачу!

Сухой только успел нырнуть на заднее сиденье, как машина сорвалась с места. Что-что, а уговаривать Бонд умел, часто даже без слов.

Мотоцикл и развевающаяся розовым флагом юбка девки то и дело появлялись перед носами и снова скрывались в очередной петле.

– Поднажми, давай, – настаивал Федор, как только парнишка, вытирающий об шорты свои вспотевшие ладони, пытался сбавить скорость, входя в поворот.

Все шло по плану, пока с примыкающей дороги прямо перед такси не выехал темный джип. Там ребята явно не жалели педали газа, вдавили ее сразу в пол. Когда же их попытались обогнать, те бесцеремонно выжали такси на обочину.

– Что за херня?! – рассвирепел Бонд. – Ну, держитесь, мудаки!

Когда послышались выстрелы, напарники насторожились и достали пушки. Смуглый парнишка за рулем побелел, как приведение. Дорога перестала вилять и выровнялась, открывая обзор и на мудаков, и на девку. Из окна черного джипа высунулся лысый мужик и открыл огонь по объекту. Их объекту! Который нужен был невредимым! Спасая ситуацию и свои задницы, напарники начали обстреливать джип.

Снова выстрел. Мотоцикл впереди пошатнулся и ушел с траектории, но быстро вернулся в строй.

– Задели водилу, суки, – прорычал Бонд. – Пацан, это твой час! Смотрел «Форсаж»?

– Угу, – боязливо кивнул парнишка.

– Ну так прижмем их! Гони!

То ли так боялся Бонда, то ли кайф ловил с адреналина, но хилый парнишка удивил – в миг разогнался, выжимая все из своей тачки.

– Дави их в бочину, давай! – руководил Бонд, размахивая оружием.

В воздухе снова засвистели пули. Лишь на миг втянув голову в плечи, Бонд принялся отбиваться. Мотоцикл впереди затормозил и развернулся на девяносто градусов, а подбитый парень прицелился и на приличном расстоянии пробил джипу колеса.

– Вот не ожидал, что окажемся по одну сторону, – с удивлением вздохнул Федор. – Знал бы, что мы за его телкой охотимся, и нас бы подстрелил, снайпер хренов.

Джип повело, лысый поспешил убрать башку, но не успел. У Бонда реакция – огонь! Тот так и повис в окне с дырой в черепе и красной струйкой, вытекающей из нее. В это время Юрий успел подстрелить второго. Парнишка за рулем, как увидел, чуть не блеванул.

– Будь настоящим мужиком! – встряхнул его Федор. – Тут или мы их, или они нас.

Парень снова молча кивнул.

Джип затормозил на краю обрыва, а с помощью напарников, полетел с него вниз, кувыркаясь на камнях и редко торчащих деревьях, пока не остановился где-то на самом дне колесами вверх. И тут Бонд заржал.

– Ты чего? – удивился Сухой. – Девка ушла, еще и врагов себе нажили, а ты ржешь.

– Да, вспомнил, как в юности с парнями тачку угнали покататься, а бабка матери яиц передала три больших лотка. Я все на коленях их вез, боялся, что побьются. Ага! Пока Ромика с дороги в овраг не занесло. Тачка опрокинулась, перекувырнулась. И прикинь – везде яйца! Весь салон! Вся одежда! Во рту, в носу, в ушах! Так я потом года три яичницу жрать не мог.

Глава 24. Арина

– Спускайтесь в лабораторию, – раздался откуда-то сверху из динамиков все тот же мужской голос. – Лестница справа.

Лестница действительно была. Спустились в небольшой коридор, напоминающий скорее укрепленный бункер с датчиками движения, и снова уперлись в дверь с кодовым замком на жидкокристаллическом дисплее.

– Год «страусиной войны», – прозвучала подсказка от гостеприимного хозяина.

– Что это вообще?! Всюду камеры, динамики.

– Квест от доктора исторических наук, – ответил Ник, довольный его игрой, параллельно вводя на экране дату: 1932.

– Что за «страусиная война»?

Перед нами плавно отъехала дверь.

– Операция по истреблению Эму вооруженными силами Австралии, спровоцированная Великой депрессией, – ответил худощавый морщинистый старичок, отвлекаясь от разложенного на столе скелета. С первого взгляда он напоминал сморчка с невероятно живыми глазами. – Тогда Эму еще относили к страусам, сейчас классификация поменялась.

– Арина, доктор Хэндрикс, – представил нас Ник.

– Для вас, юная леди, просто Энтони, – бывалый дамский угодник, резво обежав стол, уже целовал мою руку.

Внимание Энтони привлекло кровавое пятно на футболке Ника. Мужчина ловко усадил его на стул, закатал рукав и, слегка скривив губы, тут же достал все необходимое для обработки раны.

Вся его лаборатория по периметру была обставлена современным оборудованием, о названии и предназначении которого я могла только догадываться.

– Покой нам только снится, – обнаружив мой интерес, прокомментировал профессор. – Я давно не ищу работы, она сама меня находит.

Здесь были спектрометры, холодильники, разноцветные реагенты в колбах, расставленные в строгом порядке, и много чего еще. Не уверена, что у нас на родине в научных лабораториях имелось такое богатство.

– Ай-яй-яй, – покачал головой старик. – Придется наложить пару швов.

– Может, не надо? – сопротивлялся Ник.

– Надо, Николай, надо!

Полное имя непривычно резало слух, а цепкие руки старика уже делали местную анестезию.

– Не волнуйся, до свадьбы заживет.

На этом доктор Хэндрикс задорно мне подмигнул и достал не весть откуда специальную хирургическую иглу с нитками. Он уверенно накладывал швы, стягивая кожу, после чего зафиксировал сверху повязку. Сейчас док больше походил на врача, чем на именитого историка-археолога.

– Кто тебя подстрелил, спрашивать не стану, а вот отсидеться сколько потребуется, предложить могу. В вашем распоряжении гостевой домик в саду, ключ на старом месте.

– Спасибо, но только до вечера. Как стемнеет, мы уедем.

– Смотри сам. Давай уже, выкладывай, что вы там нашли, – с азартом в глазах поторапливал Хэндрикс. – Мне давно не приносят ничего стоящего, все чаще приходится любоваться на кости неприкаянных покойников, – махнул он на стол, где все еще лежал собранный по частям скелет.

Ник достал из кармана монеты и разложил на том же столе рядом с костями. При их виде у Энтони загорелись глаза.

– FACIAM EOS IN GENTEM UNAM, – воодушевленно прочел на латыни надпись на реверсе монеты. – Соединю вас в один народ! Это золотой соверен или юнайт Якова первого, объединившего две короны Англии и Шотландии. Такие чеканили с 1604. года и приравнивался он к 20. шиллингам. Изначальный вес около десяти грамм, хотя золота не больше девяти. Отлично сохранился! Великолепный образец!

Хэндрикс бросил монету в заготовленный раствор и с нетерпением принялся рассматривать следующую.

– Гинея – первая английская золотая монета, чеканенная машинным способом. Выпустил их Карл второй в 1663. году. Номинал тот же – 20. шиллингов, вес чуть больше восьми грамм, – кинул ее к первой. – И еще одна золотая гинея. Вот так. Полежат в растворе, проведу рентгенофлюорисцентный анализ.

Старик поднял на Ника заинтересованный взгляд.

– В том, что это оригиналы, я почти уверен даже сейчас. Где вы их нашли?

– В пещере на Ла-Диг.

– И много там таких? – Энтони от любопытства готов был выпрыгнуть из собственных штанов, а Ник все тянул с ответом.

– Более чем, – наконец ответил он уклончиво, одновременно мне подмигивая.

Да что ж такое? Они сговорились?

– Я верил, что его однажды найдут, просто верил и все, – Хэндрикс задумчиво улыбнулся, погружаясь в собственные мысли, и продолжил рассказ, словно видел все эти события собственными глазами. – 13. апреля 1721. года у города Сен-Дени пират Оливье Левассер по кличке Ла Бюз на корабле «Кассандра» и его подельник Тейлор на «Виктори» наткнулись на крупную добычу. Португальское судно «Вьерждю Кап» еле уцелело в шторме, но его изрядно потрепало. Семьдесят пушек были сброшены за борт, чтобы судно не затонуло. Пиратам даже захватывать его не пришлось. Корабль был буквально набит сокровищами: золотыми и серебряными слитками, сундуками с золотыми монетами, жемчугом, бочонками с алмазами, шелком, произведениями искусства, жезлами, крестами и другими религиозные принадлежности архиепископа Гоа, который плыл на этом корабле в Португалию. На этом же судне был и португальский вице-король Индии, граф ди Эрисейра. Левассер с Тейлором поделили добычу. Есть факты, что члены команд двух кораблей получили по 5. тысяч золотых гиней и по 42. алмаза. Так же сохранилась легенда, что Левассер много лет спустя, с петлей на шее перед повешеньем, вытащил лист бумаги со странными знаками и прокричал: «Сокровища мои – тому, кто до них докопается!».

– Вы думаете, это они? – вырвалось у меня и сразу стало неловко, что перебиваю столь душевный рассказ.

– Возможно, криптограмму так и не расшифровали. Были попытки, но для разгадки необходимы глубокие знания древнегреческой мифологии, астрологии и тому подобного. Вот только все пути приводили на Маэ, а не на Ла-Диг. Не исключено, что хитрый пират намеренно пустил всех по ложному следу.

Двери в лабораторию открылись и в них вошла молодая симпатичная мулатка аппетитных форм с подносом в руках, заполненным разными склянками со снадобьями. Плавно покачивая бедрами, она проплыла к столу, поставила поднос и горячо поцеловала нашего старичка в губы, на что тот с нескрываемым удовольствием ответил.

– Моя Мануэла, – с гордостью представил нам девушку Энтони. – Все молодежь, заселяйтесь в номера, а у меня тихий час, пора лекарства принимать.

При этом он ущипнул мулатку за попу и та, взвизгнув, кокетливо засмеялась, снова прильнув к нему пышной грудью. Наш старичок оказался живее всех живых. Вот какие сокровища он скрывает за высоким забором и семью замками. Переглянувшись, мы с Ником поторопились на выход.

Выбрались из бункера мы по той же лестнице, но в этот раз из гостиной повернули в другую сторону. Дверь вела в ухоженный сад, в конце которого виднелся небольшой гостевой домик, напоминающий по архитектуре своего старшего собрата.

Здесь никаких сюрпризов и шифров не было, только ключ, спрятанный под огромной вазой у входа, как у обычных людей под ковриком. На входе нас встретила большая светлая гостиная, за ней уютная спальня в пастельных тонах, старинная кровать с балдахином, окна в пол и солнечный свет, полосками пробивающийся сквозь тончайшие шторы.

Я повернулась в сторону Ника, наблюдая, как он отбрасывает в сторону футболку, и медленно движется ко мне. Как же приятно было ощущать на себе этот взгляд, выдержанный и в тоже время такой глубокий, изучающий, магнетический. Чувствовать себя желанной для любимого мужчины. После всего пережитого в наших взаимных чувствах не оставалось никаких сомнений. И теперь мне хотелось жить! Сегодня, сейчас. Прикоснуться к каждой клеточке его тела, надышаться им, кричать его имя.

Шаг навстречу, и еще один. Солнечные лучики застенчиво заиграли на крепком теле, очерчивая проработанные мышцы, подсвечивая загорелую кожу.

Он был все ближе, его глаза лихорадочно блестели. Притянул меня к себе, опаляя дыханием шею, обвел подушечками пальцев контуры моих скул.

– Ник… – выдохнула с блаженством, прикрывая веки.

– Арина, – прошептал он прямо в губы на выдохе.

Мои руки обвили его плечи подобно дикому вьющемуся растению, жадно цепляющемуся за мощные гранитные скалы. Его пальцы зарылись в моих волосах. Щелчок и заколка упала на пол, распустив по плечам шоколадные волны.

Еще один поцелуй, и наше дыхание смешалось. Ведомые жаждой, мы снова и снова терзали друг друга, словно не могли насытиться.

Почти беззвучно расстегнулась молния на платье, после чего, скользя по телу, оно легким облаком опустилось на пол к нашим ногам. Ненасытные руки пробежали по спине, исследуя позвоночник и вызывая сопутствующую толпу мурашек.

– Какая же ты красивая, нежная, как цветок, – шептал он чуть слышно, оставляя на коже страстные поцелуи.

Металлическая пуговица на джинсах Ника никак не поддавалась. Я начала нервно дергать ее, руки не слушались, а еще меня все время настойчиво отвлекали поцелуями.

– Не торопись, – шумно выдохнул Ник, на его лицо скользнула довольная улыбка.

Он поцеловал меня в шею, нежно обвел пальцами сосок на моей груди и немного его сжал, вырывая из груди тихий стон. В итоге Ник сам расстегнул чертовы пуговицы и через пару секунд прижался к моему животу горячим пульсирующим от возбуждения членом.

Невесомые трусики отправились следом за платьем. Неожиданно подхваченная под ягодицы я оторвалась от земли, ноги инстинктивно оплели мужскую талию. Резкое движение и моя спина коснулась прохладной стены. Ник так крепко прижимал меня к себе, что стало трудно дышать, в то же время его движения были аккуратными, словно он опасался оставить на мне следы в виде синяков после обрушившейся на нас страсти.

Но я и не была против ни его страсти, ни ее следов. Я уже давно сгорала от желания к этому мужчине, то нарастающего и оглушающего, то входящего в резонанс с ударами сердца.

Мы смотрели друг другу в глаза и одним плавным движением он заполнил всю меня без остатка. Мышцы сжались и теперь, приятный слуху сдавленный стон издал Ник.

Нам было легко и комфортно, словно наши тела созданы друг для друга. Его движения опережали мои мысли. Толчки становились все чаще и глубже, но, почти достигнув финала, Ник остановился и понес меня на кровать, где с удовольствием продолжил исследовать мое тело, лаская, целуя, кусая, сдавливая.

Яркая вспышка и пронзительная тишина. Сильные руки, до боли сжимающие талию, и красивое мужественное лицо с прикрытыми от блаженства глазами. Вот она – химия любви, редкий момент единения тел и душ, когда ощущения настолько зашкаливают, что сознание, словно птицу в центре смерча, выкидывает куда-то вне времени, несет и кружит в нескончаемом потоке. Я расправляю крылья и парю высоко над миром, наслаждаясь этим полетом!

Мы оба отключились и проспали остаток дня, крепко прижимаясь друг другу. Солнце уже клонилось к горизонту и сад за окном наполнили вечерние убаюкивающие трели, когда мы проснулись от бодрого голоса из динамиков.

Что? И здесь он?

– Мануэла приготовила восхитительный ужин, будем рады, если составите нам компанию.

От напоминаний о еде в желудке приятно заурчало.

– Надеюсь, камеры в спальне нет, – вырвалась неожиданно посетившая меня мысль, а в голове уже нарисовался образ доктора Хендрикса, с усмешкой рассматривающего нас на экране.

– А тебе не все равно? Иди сюда, – руки Ника, которые и так все время, даже во сне, были где-то на моем обнаженном теле, ловко подгребли меня под себя. – Теперь я точно никуда тебя не отпущу.

Его глаза с фирменным сексуальным прищуром сияли счастливым блеском. Он наклонился ко мне, я приоткрыла губы, двигаясь навстречу…

– Ужин на столе в главной гостиной!

– Ох уж этот Хэндрикс, – простонал Ник, разрывая глубокий поцелуй, и все еще поглаживая мое бедро одной рукой. – На яхте продолжим, – прозвучало, как угроза, осуществление которой я уже ждала с нетерпением.

Мы быстро приняли душ, насколько это возможно, когда принимаешь его вдвоем, то и дело касаясь друг друга скользкими от воды и возбужденными до предела телами, оделись и, держась за руки, вышли в сад. На закате он стал еще живописнее. Кроны деревьев пропускали последние солнечные лучи, создавая ажурную вуаль из света и тени, травы благоухали, дурманя голову терпкими ароматами. Тут же вспомнились травяные настойки Джема.

– Интересно, как там ребята? Мы уехали еще утром и снова пропали на целый день. Наверное, волнуются?

– Не переживай. Я уже написал Джему, что мы скоро вернемся.

Ник оторвал меня от разглядывания аккуратно выложенной дорожки из белого камня, словно специально поросшей мягкой травой, неожиданно остановился и притянул меня к себе.

– Арина, – он уже привычно запустил руки в мои волосы, ласково перебирая пряди. – Когда мы выйдем из этого дома, многое может измениться. Я хочу, чтобы ты знала, – он немного отстранился, заглядывая в глаза. – Никогда и никто не был мне так дорог, как ты. Если с тобой что-то случится, я не прощу себе этого. Обещай, что будешь аккуратна, и во что бы то ни стало не подвергнешь себя опасности.

– Обещаю… – теперь уже сама прижалась к его груди, оплетая руками.

– Моя Русалочка, никому тебя не отдам.

Как же мне нравилось слушать биение его сердца. Так бы и не выходила из этого сада, крепко прижимаясь к моему Нику.

Странно люди устроены. Мы так жаждем любви, мечтаем о ней, сломя голову к ней несемся. А когда находим, так боимся потерять, что уже не можем этим самым чувством в полной мере насладиться. Вот и мне мое нежданное счастье казалось таким хрупким, что страшно было выпустить из рук.

Волнующие душу звуки фортепиано и скрипки лились из распахнутых настежь окон гостиной. Легкий ветер раздувал полупрозрачные белые шторы, волнообразно наполняя их подобно парусам. Было в этом что-то волшебное, как в детстве.

Мануэла застенчиво улыбнулась, заметив нас с Ником в дверях. Она поспешно убрала руку, которой только что обнимала своего мужчину, и поднялась с колен доктора Хэндрикса, поправляя растрепанную прическу.

– Ну, наконец-то, я уж думал, забыли про старика.

– Извините, что заставили ждать.

– Ну что ты, милая, такую, как ты, я бы ждал всю свою жизнь, – при этом Энтони любезно выдвинул для меня стул по правую руку от себя, предлагая присесть.

Нику предложили занять место напротив. Гостеприимный хозяин с упоением наслаждался своей игрой. Он просто окружил меня вниманием и манерными ухаживаниями, отчего Ник всякий раз хмурился и бросал на старца ревнивый взгляд, вызывая абсолютно искренние улыбки и у меня, и у Мануэлы.

Мой ревнивый мужчина изо всех сил старался держать себя в руках, то с особой скрупулезностью сотый раз складывая салфетку, то до миллиметра выравнивая перед собой столовые приборы, то выстраивая еду на тарелке в немыслимые шеренги. Я и раньше замечала это его повышенное внимание к деталям, стремление все выровнять, упорядочить, систематизировать, довести до одному ему понятного идеала. И это всякий раз казалось мне не более чем забавной особенностью. У каждого из нас свои странности, и мой Ник такой, какой он есть. По-настоящему смешным было лишь то, что все это время он продолжал недоверчиво следить за действиями Хэндрикса.

Средиземноморский ужин из рыбы, приготовленной на гриле, морепродуктов, маслин и разнообразной зелени с овощами дополнил домашний фруктовый пирог, мило украшенный смайликом из теста.

– Не так давно мой коллега на раскопках в Турции вблизи сирийской границы в местечке Каркамис обнаружил очередной разбитый горшок, – начал одну из своих занимательных историй доктор Хэндрикс. – Сначала казалось, он не представлял из себя ничего необычного. Белый пузатый горшок с одной ручкой, такие использовали для употребления шербета – традиционного на востоке фруктового напитка. Но после работы реставраторов на горшке, которому более четырех тысяч лет, отчетливо виднелся смайлик, – Энтони открыто улыбнулся и кивнул в сторону пирога. – Забавно, не правда ли? В 1700. году до нашей эры древний гончар, желая подарить кому-то радость, выдавил на мягкой глине пару глаз и подчеркнул улыбкой, а тепло, которое он вложил, мы чувствуем и сейчас.

Дорога до яхты заняла около получаса. На всякий случай, опасаясь погони, мы следовали другим маршрутом. Ник выглядел спокойным и уверенным, а вот я то и дело оглядывалась по сторонам. Даже прохожие, не то что проезжающие мимо автомобили, казались на удивление подозрительными.

Первым на борту нас встретил Скай. Он радостно вилял хвостом и даже улыбался, радостно разинув пасть с высунутым языком. То, что человек с трудом услышит с четырех метров, собака расслышит и с двадцати четырех, а звук приближающегося мотоцикла хозяина точно ни с чем не спутает.

– Скучал?! Давай сюда лапы, – Ник ласково потрепал питомца за ушами. – Я тоже соскучился. А откуда такой живот? Похоже, кто-то тебя перекармливает.

Джем и Вики на главной палубе увлеченно играли в какую-то настольную игру типа бродилки. Вики как раз с азартом трясла в руках кубики, когда мы появились в дверях.

– О! Вы вернулись. Давайте к нам! Вчетвером будет веселее, – защебетала девушка, выбрасывая на стол кубики, и неотрывно следуя за ними взглядом. – Ура! Снова две шестерки! – ее руки, рассекая воздух, взлетели вверх.

– И как она это делает?! – удивленно ворчал Джем, переставляя розовую фигурку Вики на середину игрового поля, пока не заметил кровавые разводы на рукаве Ника.

– В нас стреляли, – бросил Ник, отвечая на незаданный вопрос друга. – Со мной все в порядке. Но нам всем нужно быть осторожнее.

Вики инстинктивно поджала под себя ноги, перемещаясь по дивану все ближе к внушительной фигуре Джема.

Мы решили, что после преследования оставаться на том же месте на ночь опасно и лучше отойти от острова. В итоге, мы обогнули его и взяли путь на северо-восток к острову Кюрьез, а затерявшись в тихой бухте, бросили якорь.

Я забежала в свою каюту чтобы переодеться. Обходя стороной смартфон, мирно отдыхающий на кровати, словно он был живым и мог в любой момент проснуться, я пробралась к шкафу с одеждой. Мне было откровенно страшно брать его в руки. Неприятности, в которых оказался отец со своим бизнесом, Артем с его бесконечными признаниями – все это будет завтра. А сегодня меня ждал Ник, эту ночь я обещала ему.