Голос моего сердца

Входная дверь хлопнула. Братец. Как вовремя. Выйдя из кабинета, который я оборудовал в своей берлоге, отправился на кухню. Точно, там же и кефир был. Всё, что мне нужно, в пределах одной комнаты.

– Кайл пропала, – с порога начал я, опустив приветствия, – Её нет дома, на звонки не отвечает.

Итан, который в этот момент осушал стакан воды, поставил его на стойку и пожал плечами:

– Ясно. И что дальше?

– В смысле? – приподнял я бровь, – Что дальше? Тебе напомнить, что она – твоя девушка? Или тебе вместе с мордой пудрят ещё и мозги на этой твоей работе?

Брат ожидаемо поморщился. Конечно, ведь я задел его ремесло, которое он так обожал. О вкусах не судят, но, чёрт возьми!

– Не начинай даже, – ответил он в итоге.

Парень при этом явно не торопился смотреть мне в глаза. Так, блин. Что я опять пропустил? Почему я, находясь чуть ли в гуще событий, всё равно в итоге чувствую себя идиотом, который нихрена не знает?

– Что произошло? – спросил прямо, не сводя с брата пристального взгляда.

Чуть помявшись, тот всё же ответил:

– Мы расстались.

– Что, прости?

У меня слуховые галлюцинации? Или в утренний кофе как-то всё же забрёл коньяк? Каким образом, если у нас его дома отродясь не водилось – другой вопрос.

– Мы с Кайл расстались, – повторил Итан уже более твёрдо.

А нет, не послышалось.

– Вот как, – протянул я, скрещивая руки на груди, – Позволь узнать – а кто был инициатором прекращения безоблачных отношений, которые длились три года?

– Ой, давай только без этого, – снова сморщил свой припудренный нос мой, кажется, без пяти минут мёртвый брат, – Люди расстаются и после пятнадцати лет брака. Это жизнь, тут ничего не поделать.

– Значит, инициатором был ты, – сделал я вывод.

Это было, что называется, пальцем в небо. Но, по тому, как вздрогнул вдруг Итан, стало понятно – я угадал. Пить больше не хотелось, а вот набить ему морду – очень. Мои руки против воли сжались в кулаки, но я всё же смог себя сдержать. Громко выдохнув через нос, я тихо сказал:

– Знаешь, молись, чтобы она из-за твоего поступка не натворила глупостей. Потому что, поверь, если что-то случится – ты все свои гонорары спустишь на то, чтобы сделать своё лицо хотя бы чуточку похожим на то, какое оно сейчас.

– Ты мне угрожаешь, братец? – приподнял бровь Итан, – Из-за девушки? Серьёзно?

– Не угрожаю. Предупреждаю, – поправил я его, – А теперь – извини. Мне, как и всегда, нужно идти и подчищать за тобой.

Развернувшись, я вернулся в кабинет. Схватив вещи, почти побежал в сторону выхода, на ходу набирая знакомый номер:

– Алло, мам?

*****

Кайл

Сбежать из Лондона было не самой лучшей из моих идей. Да чего мелочиться – это было откровенно глупо. Но, кажется, в какой-то момент я перестала мыслить здраво и принимать взвешенные решения.

Не каждый день лишаешься всего. Мне казалось, что даже если вдруг у меня не останется музыки – зато Итан будет со мной. Но вот, в итоге не осталось и его.

Айзек писал каждый день – да что там, каждый час. В какой-то момент это начало раздражать. Испытывать такие чувства к лучшему другу было неправильно. Пока я окончательно себя не возненавидела, решила просто отключить телефон.

Он не знал, что после того, как привёз меня домой и уехал, я действовала максимально быстро. Двух минут хватило для того, чтобы понять, что оставаться в квартире подобно смерти. Она напоминала мне гроб – большой комфортабельный гроб, в котором я намеревалась похоронить себя.

Пока я стояла посреди гостиной и думала, что делать, написал Итан. Он был краток, и именно после его сообщения я поняла, что нет – там я точно не останусь. Хорошо, что чемодан был собран – точнее, я так и не успела его разобрать. Так что я просто вызвала такси и уехала. Почему не воспользовалась своим авто и водителем? Всё просто – не хотела, чтобы кто-то посторонний знал, где я нахожусь.

И вот теперь я осталась наедине со своими мыслями. В тишине, которую порой так ненавидела. И пыталась ни о чём не думать.

До того, как я вырубила телефон, мне звонил и Крис, но я не отвечала. Но продюсер был упорным и закидывал меня сообщениями. Говорил, что лейбл уже договорился об операции и она была назначена через два дня. Вот только я так и не приняла решение. Потому что до жути боялась.

Я чувствовала кисту. Глупо, наверное, ведь это совершенно точно было самовнушение. Узелок, по словам врачей, был совсем крошечным и уж точно не мешал мне ни дышать, ни есть и прочее. Только петь. И всё же – я его чувствовала. Как противный комок, который застрял во мне, отравляя моё тело и мою жизнь. Ужасное нечто, из-за которого моя жизнь разделилась на «до» и «после». Вот только я не знала, чем было это «после».

Я просыпалась утром и засыпала вечером с этим чувством – будто во мне есть что-то, чего там быть не должно. Инородное тело, мерзкий Чужой, который засел почему-то не в животе, а в горле. Вырываться из моего тельца он вроде как не планировал, но легче от этого не становилось.

Казалось бы – чего я ною, ведь сказали же, что операция уже назначена. Всё просто – я на неё не согласилась. И была не уверена, что соглашусь. И дело было даже не в том, что я до жути боялась врачей, с их острыми инструментами и пальцами, которые собирались ковыряться в моём горле. В голове цепко засели слова врача – операция не даёт стопроцентных гарантий. И мой разум цеплялся за эту мысль, выдавая панически идеи, вроде «не рисковать и ничего не делать».

Это глупо, неразумно, нерационально и прочие «не». Я всегда считала себя умным человеком, который руководствуется мозгом, а не эмоциями, но в тот момент я позволила панике взять надо мной верх. Без операции я точно лишусь голоса – это факт. С операцией – может лишусь, может нет. Казалось бы – рискнуть точно стоило. И всё же почему-то я медлила и не говорила «да». Почему – сама не знала.

В итоге это стало ещё одной причиной, почему я собрала свои манатки и уехала. И вот уже три дня слонялась по летнему домику Дэвисов. Вдыхаю аромат леса, развожу по вечерам костёр, сижу на лавочке – и думаю. Раньше я много времени проводила здесь – сперва с Айзеком, собирая в лесу шишки и потом кидая их в Итана, а потом только с младшим из братьев.

Иногда я задумывалась – а как мы в принципе начали встречаться? Я вообще раньше не замечала Итана – он казался мне мелким, наглым и очень любящим самого себя. Подростковый период вообще прошёл для нас ужасно – мелкий постоянно раздражался, нередко дрался с Айзеком, а я, разумеется, вставала на сторону лучшего друга. Играло свою роль и то, что Итан был самым младшим из нас, а дразнить мелких – святое дело.

С Айзеком нас объединяло и увлечение музыкой – мы постоянно зависали то у него дома, рвя струны на гитарах, то у меня – но тогда в бой вступал ещё и синтезатор. Итан был от музыки далёк также, как я – от модельного бизнеса. И это было ещё одной причиной, почему мы не проводили время вместе.

А потом, в какой-то момент, всё изменилось. Айзек закончил колледж, а его брат – школу моделей. Они оба вернулись в родительский дом – и я пропала. Кажется, в ту минуту я впервые именно увидела Итана. Рассмотрела, что скрывалось под этой наглостью и бравадой. А он, что удивительно, разглядел меня. И пригласил на свидание. Так два совершенно непохожих человека нашли друг друга, перешагнув через многолетние приятельские отношения, чтобы освободить дорогу для чего-то нового.

И вот, спустя три года, я сидела на нашем месте – и не сводила глаз с телефона. На котором горело сообщение.

«Прости, но новости стали для меня слишком большим ударом. Мне нужно подумать».

Не надо было быть дурой, чтобы понять, что это значило. Итан не хотел носиться со мной – с девушкой, которая, возможно, даже не сможет точно сказать ему, чего хочет. Не потому что не сумела разобраться в себе, а потому что голос её не будет слушаться. Ясное дело – в успех операции он не верил. И от этого в благополучном исходе сомневалась уже я.

Через три дня тишины я поняла – мой парень бросил меня. Тот, при упоминании которого моё сердце колотилось так, словно хотело прорвать грудную клетку и упасть в его заботливо подставленные руки. Чьи мечты и желания я ценила порой больше своих, ради кого наступала на горло (как иронично) своим желаниям, участвуя в ненавистных съёмках. Чьи показы постоянно рекламировала в своих интервью. Чью карьеру продвигала, постоянно снимая в своих клипах. Тот, кого я любила. А в итоге он просто раздавил моё сердце. Бросив в тот момент, когда я так отчаянно в нём нуждалась.

Было больно. Душевно – несмотря на то, что я не плакала, моя душа рыдала каждую минуту, что я держала глаза открытыми. Физически – то самое сердце болело так, словно его действительно раздавили. Сжали в металлических тисках, наблюдая со стороны и пытаясь понять – а что будет дальше? Сколько она ещё сможет так барахтаться? Я не знала.

Хотелось лежать и не шевелиться. Чем я и занималась большую часть времени. Лежала, сидела, бродила, как привидение. Старалась ни о чём не думать – от этого боль в груди становилась только сильнее. Хотелось просто выдрать сердце из груди, чтобы не было так погано. А никакой анестезии под рукой не было – ни в виде таблеток, ни даже алкоголя. Только нож, но я точно знала, что это не выход. Всё же остатки мозгов я пока не растеряла, чтобы идти на такие меры. Осталась лишь корчиться и лелеять свою болячку. Надеясь, что рано или поздно она заживёт.

– Кайл?

Я вздрогнула. Вот, уже и галлюцинации начались. Потому что Итан точно не мог быть там. Я никому не сказала, куда уехала – да что там, я о самом факте отъезда умолчала. Он что, приехал ко мне домой, не обнаружил и поехал искать? И что, сердце привело его в наше место? Может, он одумался и понял, что не сможет без меня?

Я резко села на лавочке и, открыв глаза, рывком повернула голову. Разочарование затопило меня быстрее, чем плотина, прорвавшая дамбу. Передо мной стоял Айзек. Просто у них с братом были слишком похожие голоса. А ещё мне отчаянно хотелось выдать желаемое за действительное.