След белой ведьмы

* * *

Буран то затихал ненадолго, то принимался с новой, неистовой силой. Следовало возвращаться в полицейскую часть на Вознесенской, где ждала натопленная комната, горячий чай и кипа бумажной работы, которую хочешь-не хочешь, а выполнять придется… Кошкин же будто нарочно шел против ветра: повыше задрал отвороты шинели и сквозь снег продирался вдоль набережной Городского пруда. Шел встретиться с Риттером.

В прямом подчинении у Кошкина было четверо городовых, и, хотя у них своей работы хватало, он мог бы надавить, заставить заниматься делом Титовой… Правда те, скорее всего, уже на завтра бы побежали жаловаться Образцову: ни дружеских, ни приятельских отношений за полтора года службы Кошкин так ни с кем и не завел. А зачем явился нынче к Риттеру, тоже толком сказать не мог… Но тот ему обрадовался, пригласил войти скорее и подняться в бывший кабинет Аркадия Доронина, где ныне проводил время сам Алекс.

До кабинета не позволила дойти матушка Риттера, Софья Аркадьевна: хоть и виделись они всего единожды, она его узнала, была любезна (Кошкину даже показалось, что чересчур) и потребовала с нею отобедать. А когда Кошкин отказался наотрез, ссылаясь на занятость, вынудила таки посидеть с нею в гостиной и развлечь разговором.

– А вы давно ли, дорогой Степан Егорович, знакомы с доктором Алифановым? – поинтересовалась Софья Аркадьевна. Отобрала у горничной чайник да сама, несмотря на протесты, налила ему чаю.

Риттер, хмуро поглядывая на мать, выхаживал по гостиной и, по всему было видно, надеялся чем скорее, тем лучше покинуть дом.

– Уж полтора года как, – вежливо отозвался Кошкин. – Но исключительно по рабочим делам. Владимир Андреевич, видите ли, человек чрезвычайно занятой.

– Однако ж в доме у него вы бывали, с супругою и детками знакомы?

– Бывал, – признался Кошкин, не понимая, к чему она клонит.

А Софья Аркадьевна даже лицом просияла:

– Ох, как чудесно! Владимир Андреевич человек такой обходительный, галантный. Состоятельный, должно быть?

– Право, я о том не осведомлен…

– Да конечно состоятельный – тут и гадать нечего! А дочка у него прехорошенькая, charmant! Вы, случаем, не знаете, Степан Егорович, за ней приданое большое ли дают?

– Матушка! – взмолился за спиной у нее Алекс, смущенный до крайности. – Уймитесь, ей-богу!

Но и мать в долгу не осталась, тихо, но твердо потребовала:

– Алекс! Дай мне, наконец, спокойно поговорить с гостем!

Беззвучно чертыхнувшись, Алекс ураганом покинул гостиную. Но вернулся меньше, чем через минуту: всем своим видом просил у Кошкина прощения за семейную сцену.

Кошкин же ему посочувствовал. Должно быть, это правда – и насчет мудреного завещания деда, и насчет срочных поисков невесты.

– Я совершенно точно могу вам сказать, Софья Аркадьевна, – отвечал ей Кошкин, – что за Ириной Владимировной приданого не дают. Потому как она замужем.

– О… – только и сумела вымолвить madame Риттер, недоверчиво глядя на Кошкина ясными, как у девушки, глазами. – Но, позвольте, как же? Я слышала, Ирина Владимировна живет в отчем доме и… – губы ее дрогнули, прежде чем она произнесла это страшное слово: – …работает.

– Совершенно верно, – учтиво поклонился Кошкин. – Кроме того, Ирина Владимировна окончила женские курсы и собирается начать бракоразводный процесс.

– Какой ужас… – не сдержалась Софья Аркадьевна. – Жаль, очень жаль… Бедную девушку, разумеется, жаль – столько хлопот.

Кошкин уж подумал, что Ирину Владимирову теперь оставят в покое, ибо женить единственного сына, отпрыска дворянской фамилии, на разведенной женщине – не комильфо даже для дам куда менее чопорных, чем госпожа Риттер.

Но он Софью Аркадьевну недооценил.

– А вы не знаете, Степан Егорович, – еще немного подумав, спросил она, – бракоразводные процессы долго ли тянутся?

– Матушка! – снова зашелся Алекс.

– Не имею чести знать, – ровно, даже чуть с сожалением, ответил Кошкин. И черт его дернул добавить легкомысленно: – Пожалуй, Ирина Владимировна может еще и помириться с супругом. Он вслед за нею в Екатеринбург приехал и ежедневно караулит возле клиники.

– Жаль, очень жаль… – снова расстроилась madame Риттер. И снова же опомнилась: – вернее, я всем сердцем надеюсь, конечно же, что так оно и будет. Милые бранятся – только тешатся…

Впрочем, было видно, что в Кошкине, как в свахе, она уже разочаровалась, и не имела больше желания угощать его чаем. Великодушно позволила и ему, и сыну покинуть дом.

Что ж, по крайней мере, Кошкин понял, отчего Алексу не сидится дома.

– Простите за это все, Степан… – первым делом заговорил Риттер, покуда они шагали без определенной цели вдоль ограды соседского особняка. – С матушкой совершенно невозможно иметь дело в последние дни. Ей-богу, вот-вот она примется цыганок с паперти за меня сватать.

Кошкин хмыкнул, но развивать тему посчитал бестактным – предпочел ее сменить:

– Я к вам, видите ли, по делу, Алекс. Та заколка все еще у вас?

– Разумеется. Желаете забрать?

Он с готовностью, будто только этого и ждал, вынул ее из внутреннего кармана.

– Нет-нет, покамест пусть у вас остается. Быть может, вам будет любопытно знать, что описание крайне похожей заколки я видел в одном деле в полицейском архиве. Об исчезновении девушки три года назад.

Алекс остановился. О да, ему и впрямь было важно это знать.

– Так заколка принадлежит той девушке? – взволнованно спросил он. – Беловолосой в платье с цветами?

– Право, не знаю – я не видел еще ее фотокарточки. Для этого нужно опрашивать мать той девушки, а я не хотел бы ее волновать понапрасну. Сперва следует убедиться, что… словом, что эта девушка действительно мертва.

Алекс рассеянно кивнул.

– Полагаете, ее убили там, в лесу, где я нашел заколку?

– Я не говорил, что ее убили, – поторопился заметить Кошкин. – Она могла заблудиться, так же как и вы… замерзнуть. – Но тут же себя одернул: девица Титова пропала в августе.

Странно это было, но Риттер с ним почему-то не согласился. Не ответил ничего, но хмуро, сосредоточенно поглядел вдаль, куда-то выше замерзшей Исети.

Любопытно, – подумал он, – Алекс и впрямь видел призрак беловолосой девицы?

Сам Кошкин в подобную чертовщину не то чтоб не верил – старался о ней не задумываться. Если обо всем этом думать, то и рехнуться недолго. Однако на службе бывало разное. И некоторые совпадения кроме как мистикой вовсе нечем объяснить. Хотя бы даже заколку эту, что нетронутой пролежала в лесу три года.

Он признал.

– Могли и убить ее, конечно: Екатеринбург только с виду тихий. Здесь заводы, рудники, деньги немалые крутятся. А где деньги, там и уголовщина всех калибров… Покамест неизвестно даже, была ли хозяйка сей заколки в том лесу. Однако если была, то следы должны остаться. Личные вещи, одежда, кости. Главное, знать, где искать – за этим, собственно, я к вам и обратился.

– Это было в Шарташском лесу, – отозвался Риттер. – Однако тот самый пригорок я сроду не найду. Если только Виктор Алифанов мне поможет.

Кошкин согласно кивнул:

– Вы прокатитесь со мною в клинику Алифанова?