Несколько подарков с пометкой «Для Золушки»

Меня начало мутить.

– Слава! – воскликнула она. – Ты вчера так быстро ушел! Даже не попрощался!

Калинин оттолкнул девушку:

– Ты обалдела, что ли? – и беспомощно-виноватым взглядом посмотрел на меня. Я сложила руки на груди:

– И это ты называешь «ничего не было»? Удачи.

Словно ножом по сердцу… «И снова просить, то чего не вернуть, легче уйти, чем пройти это путь…» раздалось в тот момент в моих наушниках.

Я никогда не понимала нас самих. Ну, вот отчего мы не можем обсудить проблему с любимым человеком? Почему мы бежим от него, как от огня? А ведь нет ничего проще, чем выслушать. Может, и жить станет проще, и проблем станет меньше, и любимый будет любимым. Я тоже задумывалась над этим, но очень редко. Хотя, я не сказала б, что была легкомысленна. Нет! Но обида жгла меня изнутри, ровным счётом так же, как огонь сжигает полено. Обида. Сколько пар она разрушает ежедневно…

Слава поджидал меня всюду, и, словно тень, преследовал на протяжении всего учебного дня. Не знала, что хуже: сидеть рядом с ним или избегать его на каждой перемене.

Последние два перерыва я провела в туалете, потому что это было единственным местом, где он до меня не мог добраться. Но всю дорогу от туалета до кабинета, где проходил урок, он шёл рядом, как телохранитель. Меня это окончательно достало:

– Отвали от меня! Ты не понимаешь с первого раза, так я могу второй сказать: ОТ-ВА-ЛИ!!! Иди к своей милой, любимой Саламандре, а от меня отстань! Чтобы я тебя в радиусе километра от себя не видела!

– Да ты дашь мне сказать или нет?! – начал орать на меня в ответ Славик.

– Нет! Заткнись и исчезни! – вопила я на весь коридор.

– Плакать ведь будешь, если исчезну! – расплылся в ехидной улыбке Калинин.

– По тебе уж явно нет! – я повернулась к нему спиной и направилась в класс.

Из коридора послышались аплодисменты.

После того, как все контрольные были написаны, я собиралась домой. И, как обычно, планировала поход пешком с любимой музыкой.

Я столкнулась с Науменко у моего любимого подоконника при попытке к бегству.

– Так и каков ответ? – тихо спросил он у меня.

Я, приметив Калинина неподалёку, достаточно громко ответила:

– Ты про свидание? Конечно в силе! Почему бы и нет? Всем можно, а мне нельзя? Давай ты просто придешь ко мне. Чай, кофе – потанцуем… Я тебе напишу когда и во сколько! – наиграно ответила я с расчетом на то, что он воспримет это в шутку.

Науменко посмотрел на меня с неким удивлением, и, видимо, юмора не понял.

Калинин выронил книги.

Мы, не задумываясь, причиняем боль дорогим сердцу людям, делая больней и себе. Мы играем, что нам плохо, когда просто не хватает внимания, придумываем всякие нелепицы и оправдания себе и своим действиям. И почему мы никогда не ставим себя на место других? Мы страдаем тогда, когда можно всё решить обычным разговором. Гордыня, гордыня не дает нам жить мирно.

Глава 7

Мама собиралась за город. Сегодня у неё был тридцать седьмой день рождения. Она долго уговаривала меня поехать с ней, но я отказалась, сославшись на кучу домашнего задания и плохое самочувствие. На самом деле я решила устроить себе день отдыха, побаловав своё тело всякими масками, маникюром, педикюром и прочими девичьими радостями.

Как только мама отъехала от дома, я ринулась к нашему любимому бару. Дико хотелось снять стресс, да и маски действуют лучше в симбиозе с красным вином. Странно только, что мне вообще захотелось вина. Не любила я пить, и не умела, но моё паршивое душевное состояние требовало невозможного: напиться.

Спустя два часа утомительных процедур в моей голове что-то зазвенело, но, так как я была в изрядном подпитии, то не сразу сообразила, что это был звонок в дверь.

Шаткой походкой я пыталась преодолеть, казалось бы, небольшую лестницу, но в данный момент она казалась мне спуском с Эвереста, и одно неловкое движение могло повлечь за собой месяцы без движения.

– Ик-кого ж там принесло?

Не смотря в глазок (глаза уже плохо фокусировали после полутора бокалов), я тут же распахнула дверь и после моего «УХ, Ё!!!» с хлопком закрыла обратно.

На пороге стоял Науменко. Чтобы он не увидел мою шёлковую ночнушку, которая не прикрывала того, что надо прикрывать, я приоткрыла дверь и просунула голову в проем.

– Ха! Ничего себе, красавица! А тебе идёт! Может, в школу так будешь ходить?

Не понимая, что его так удивило, я посмотрела в зеркало, висевшее на двери, и ужаснулась. Я забыла смыть маску!

– Мне так и дальше стоять на пороге? – еле удерживая смех, спросил Сергей.

– Ты пока проходи, а я сейчас! – я стартанула наверх. Не рассчитав длины своих ног. Я соскользнула с третьей ступеньки лестницы и, упав на колени, выставила свою пятую точку на всеобщее обозрение.

– Эээ… Это ты так меня завлекаешь? – Науменко расплылся в улыбке.

Я сфокусировала на нём свой серьёзный взгляд. Он протянул вперед руки:

– Всё, всё! Молчу! Иди, умывайся, смурфик.

Преодолевая Эверест, я многократно пожалела, что именно сегодня мне приспичило снимать стресс.

Со скоростью звука я привела себя в надлежащий вид (по крайней мере, мне казалось, что я была быстрее черепахи). Когда я спустилась, он с наглым видом восседал на кресле в гостиной и допивал моё вино.

– Слушай, я не особо сухое красное люблю. Есть что покрепче?

Я подошла к бару и с гордым видом распахнула дверцы:

– Что будешь?

– А вискарь есть?

Тут я поняла, что вечер не будет таким тихим и спокойным, как я себе его представляла. Разлив по бокалам элитный алкоголь, я села напротив парня.

– А ты так всегда вечера проводишь?

– Слушай, я не ждала, что ты придёшь, так что не твоё дело, как я провожу вечера.

– Так ты ж сама меня звала к себе в гости.

Я смутно припомнила разговор в школе.

– Я не думала, что ты воспримешь мою шутку всерьёз. Но, прошу заметить, время и дату я не назначала! – я положила ногу на ногу.