Полярные чувства

А что, если использовать одновременно и английский и русский алфавит?

Но к ее огорчению, это не принесло ожидаемых результатов: снова ни одна из расшифровок не подошла. Селиверстова взяла новый лист, убрала цифры и знаки, предположив, что, возможно, к имеющимся буквам надо добавить недостающие и получилось следующее: Уыkihыiekыivуapakуikaexыйkв.

Вздохнув, принялась рассуждать: «Итак, попробую разделить этот… текст на части: русские буквы отдельно, английские отдельно. Получаю: «уыыеыарааехыйв» и «kihikivykyikk». И что мне это дает? Какие буквы тут могут быть пропущены?! Как найти ключ?!»

Она еще раз подставила уже новые значения в шифр Цезаря в надежде на изменения. Увы. Проделав те же манипуляции с остальными способами шифровки и, не добившись ровным счетом ничего, вернулась к попытке подстановки букв.

Спустя полтора часа мучений, трех выпитых кружек чая и съеденной плитки шоколада, Селиверстова отложила записи, понимая, что ей необходимо переключиться, и решила посмотреть на дело с шифром с другой стороны – со стороны свидетельских показаний.

Бык и дьявол – могут ли они подсказать мотив преступления, личность преступника или хоть как-то объяснить послание?

Насколько она знала, в сфере искусства дьявола чаще всего изображали рептилией или козлоподобным существом, как это, например, было с Мефистофелем. Так же козел считался одним из символов сатаны. Что касается перевоплощения в быка, то тут немаловажную роль сыграло телевидение.

Так о чем говорит маска? Преступник любит ужасы? Не знаком с мифологией?

Рингтон телефона заставил отвлечься. Хмурясь, она ответила:

– Селиверстова.

– Я уже освободился. Идем в пекарню?

Голос звонившего она прекрасно знала, и он принадлежал Дмитрию Соколову – частному детективу, работавшему на Главное управление по расследованию особо важных дел. Их знакомство состоялось чуть больше месяца назад во время ведения дела, связанного с маньяком по прозвищу «Собиратель». С тех пор каждый вторник они ходили в пекарню, а по субботам проводили время у него дома и чаще всего занимались тем, что мерились интеллектом. Занятие не самое романтичное, зато крайне эмоциональное.

– Я все еще тут и жду ответа.

– Дим, я занята.

– Могу помочь?

Селиверстова взяла в руки снимок:

– Зачем преступнику надевать на лицо маску дьявола-быка?

– Чтобы скрыть лицо.

– Гениально. Еще версии будут?

– А чем тебя моя не устраивает?

Она практически видела эту его самодовольную ухмылку и легко представляла смешинки в глазах. Они скакали туда-сюда, сообщая окружающим, что перед ними настоящий остряк.

– Это все, над чем тебе предстоит подумать или есть более сложные задачи?

Его голос не просто раздражал – бесил.

– Неизвестный шифр, – сухо произнесла Селиверстова.

– И гениальная Александра не в силах его разгадать?

– Гениальная Александра его безусловно разгадает, а теперь ей пора идти.

– Я завезу тебе парочку эклеров. Сахар для мозга просто необходим, – смешок.

Отключив связь, Селиверстова почувствовала, что готова убить Дмитрия за издевки и еще ей очень хотелось его… расцеловать – отношение к этому «крутому» детективу, как она поначалу иронично называла Соколова, было для нее самой непонятным, а вот мысль об эклерах известную сладкоежку приятно согревала. Она улыбнулась, затем удрученно взглянула на так и непонятое послание и вернулась к ноутбуку – читать основы криптологии.

Тем временем Иван рассматривал новую жертву.

– Ты опоздал, – хмуро произнес Рукавица, указал в сторону трупа и направился к какой-то старушке. Та сжимала в объятиях то ли крысу, то ли собаку.

– Труп замерзший, но это уже не гипотермия, – сообщил судмедэксперт, – смерть наступила от удушья.

Резников внимательно рассматривал лицо убитой: большой нос, квадратная челюсть, зеленые глаза. Внешней схожести с предыдущей жертвой не было. Никаких.

– Той девушке было не больше двадцати, – продолжил Павел, – здесь же перед нами зрелая женщина. Если бы не условия, в которых ее обнаружили и не показания свидетельницы… – замялся, – ладно, мое дело установить причину и время смерти, – он махнул рукой в сторону горки с одеждой, – Владимир Андреевич просил хорошенько все просмотреть. Он уверен, что преступник снова что-нибудь нам оставил.

Не сомневаясь в этом, Иван отошел от полузарытого в снегу трупа, сел на корточки, надел перчатки и принялся тщательно перебирать вещи: полушубок, вязаный шарф, меховая шапка, юбка, блузка, колготки, сапоги на сплошной подошве. Потер лицо – снова ничего схожего с предыдущим случаем: совершенно разные вещи, за исключением красного шарфа. Но это может быть и совпадением, хотя Пуля бы сказала, что в такие совпадения не верит. Он подумал, что она бы без труда определила оттенок. Это у него цвета делились на обычные «радужные», а так же черный, белый и коричневый, а у нее все обстояло значительно серьезнее и то, что сейчас для него было красным могло оказаться каким-нибудь оттенком неспелой вишни. Резников решил обязательно показать фотографию Селиверстовой, щелкнул мобильником и продолжил обследовать одежду жертвы.

Как он и думал: документов не было, а в нагрудном кармашке блузки покоилось новое послание. Надежда на то, что эта записка как-то поможет разобраться с предыдущей растаяла так же моментально, как снежинка, упавшая на теплую ладонь, стоило криминалисту пройтись по содержанию:

«Z№е71<ihak7zeeу<i8а3ь,№117ы…1№I7rаpaki,x31peke№ыеukapa,rаrуr1шripa7ky:iki8ex№ый[1k1в.3arie:eukapa.»

Иван чертыхнулся про себя, убрал бумажку в портфель и тут заметил глянцевый уголок, торчащий из-под снега. А ведь из-за своей невнимательности он мог его упустить! Снова чертыхнулся и стал пальцами раскапывать находку. Фото – еще одна подсказка от убийцы. Про себя криминалист подумал, что с такими посланиями они будут искать преступника столетие, а то и больше. Неизвестный играл с полицией в какую-то игру и однозначно на шаг опережал. Ну вот что означает снимок с лисицей?! У Резникова не было ни единой идеи.

Раздосадованный Иван еще раз проверил вещи и поднялся, потирая затекшие ноги. В надежде обнаружить улики, прошелся несколько раз по периметру, но как назло следов была уйма и найти среди них те, что могли принадлежать убийце, не представляло возможности, зато к всеобщей удаче следы шин имелись в едином экземпляре и вели к дороге в сторону гипермаркета «Карусель». К дороге, усеянной камерами.

Глава 5

«Испугалась, Рыж?»

Эти слова преследовали ее всю дорогу, а едва Василиса оказалась в квартире – тяжким грузом обрушились на плечи. Необъяснимое чувство страха змеиными кольцами обвивало изнутри, заставляя вспомнить один страшный момент из детства. Момент, о котором она никогда никому не рассказывала. Даже маме.

Ей было одиннадцать, и она возвращалась со школы, когда тот человек вышел из машины и направился к ней. Он представился другом отца, протянул руку и сказал: «Пойдем со мной, Рыж, увидишься с папой».

Если бы маленькой Василисе мама утром не сказала, что папа вернется не раньше, чем через месяц, то человек вполне мог бы увезти ее с собой. Позднее она много раз думала о том дне – о том, что могло случиться, и зачем она могла понадобиться человеку, назвавшему ее Рыж. Впечатлительная девочка представляла того невысокого дядю с доброй улыбкой людоедом. По ночам он пробирался к ней в сон и пытался укусить. Это уже позднее Василиса поняла, что людоедов не существует, но страх перед образом того человека не пропадал еще долгие годы.

«Конечно, это не мог быть он, хотя бы потому, что это… это глупо», – так она рассуждала, пока размешивала тесто для блинов, – но почему Рыж? Хотя, с другой стороны это было моим прозвищем в старшей школе, и папа меня частенько так называл. Тогда почему мне так страшно?»

Глядя, как пар исходит от растопленного масла, женщина больше всего на свете хотела, чтобы муж сейчас оказался рядом: поскорее приехал, обнял. Защитил от пока еще необъяснимой и, возможно, даже выдуманной тревоги, ведь если подумать, записка могла попасть к ней случайно, а такое обращение подходило любой девушке – любой рыжей. А если так, то почему у нее так бешено колотится сердце?

«Василисочка, ты слишком впечатлительная», – часто говорила ее мама.

«Василек, ты как ребенок», – повторял муж, имея ввиду тоже самое.

Перевернув блинчик в воздухе так же искусно, как это проделывали повара по телевизору, она взглянула на стрелки настенных часов: время медлило и было вязким как кисель – до приезда мужа оставалось четыре часа, другими словами, вечность. Василиса вздохнула, переложила на плоскую тарелку очередной блин, зевнула, подумав о том, что мама наверно уже спит, и тут вспомнила, что забыла написать смс!

Мама, наверно, с ума сходит!

Быстро набрав номер, она написала, что жива-здорова, затем еще одно сообщение с извинением и последнее с пожеланием спокойной ночи и только после этого со спокойной душой отложила телефон, попутно переворачивая новый блинчик.