Если не родилась красивой или Счастье вопреки

– Нечаянно говоришь! – Лета все же не решилась из-за меня добывать Валета, – а как понимать, что ты последнюю мне отдать не захотел и удирал по всей комнате?

– Заутмение наушло, – опустил голову Валет.

– Я тебе сейчас дам, затмение! Прибью! – Лета рванула к фамильяру в обход меня.

Я не мог позволить, чтобы был истреблен такой ценный экземпляр и перегородил дорогу. А дальше было как в комедии: девушка хотела затормозить, но тут наступила на брошенную Валетом шоколадку, поскользнулась на ней, и как на санках со всего размаху врезалась в меня. Я, конечно, далеко не хрупкий, и спокойно бы устоял на ногах, но я в то же время, в попытке поймать падающую девушку, сделал шаг назад, для устойчивости и… И наступил на Валета, который с истошным воплем подпрыгнул, ударив меня под колени, удрал куда-то в сторону. Этого я уже не видел, так как оказался лежащим на полу, сильно приложившись еще и затылком. По-моему я даже потерял сознание, потому что следующим, что услышал – это перебранка между девушкой и фамильяром касательно моей персоны.

– Тыу егоу убила! – протяжно толи говорил, толи завывал Валет.

– Да типун тебе на язык, видишь, дышит, нужно перевернуть его на бок – посмотреть, что у него с затылком.

– Таук перевораучивай уже!

– Не командуй! Он тяжёлый, сейчас попробую.

Я почувствовал, как меня пытаются перевернуть, хоть я был в сознании, но вида не подал, мне было интересно, чем дело кончится. Поэтому изо всех сил сдерживая смех, продолжал изображать овощ.

– Нет, не получается, попробую голову повернуть.

Тут я почувствовал прикосновение прохладных, пахнущих шоколадом, пальцев к моим щекам, вот ведь испугалась, даже руки похолодели, подумал я. Решив ей облегчить задачу, я повернул голову, но так, чтобы она считала, что сделала это сама. Дальше пальцы переместились на затылок и начали ощупывать.

– Блин, у него волосы густые, не могу понять, – прошептали у меня почти над самым ухом, и лицо овеяло тёплым дыханием опять же с запахом горького шоколада.

– Таук заколку сниуми, проуще будет!

– Сейчас попробую, но крови вроде нет. А ты иди и притащи лёд с кухни, а я принесу нашатырь, чтобы привести его в чувство.

Услышав незнакомое слово «нашатырь» я немного напрягся, но притворяться бессознательным не перестал. Руки девушки расстегнули заколку и продолжили путешествие по моей голове, я чуть не заурчал от удовольствия, так было приятно, даже мурашки по спине побежали. Я готов был так лежать целую вечность, лишь бы она не прекращала этот своеобразный массаж головы. Но вскоре, Лета нащупала моё болезненное место, снова выдохнула, на этот раз с облегчением.

– Шишка, просто шишка, – сказала она, – почти невесомо провела по моей щеке, – приходи в себя уже, ну пожалуйста, мне страшно, – шептала она надо мной.

И я уже было хотел прийти в себя, её искренняя просьба затронула моё сердце, но тут появился Валет, и что-то грохнулось рядом с моей головой.

– Молодец, – холодное приложили к моей шишке, – посиди с ним, а я за нашатырём.

Послышались удаляющиеся лёгкие шаги.

– Ну и доулго тыу еущё притворяуться соубираешься? – спросил Валет.

Я приоткрыл правый глаз и увидел над собой морду нависающего сверху фамильяра.

– А что так заметно?

– Еущё бы. Эуто хозяуйка перепугалась и не пониумает, а яу то вижу.

– Почему не сдал?

– Интереусно быуло узнать дляу чегоу теубе этоу наудо.

– Сам не знаю, тоже интересно стало, как себя поведёт.

– Ну и чтоу узнал?

– Заботливая и разумная, – хмыкнул я.

– Онау у меуня саумая лучшая! Обижауть неу вздумай, а тоу будешь имеуть делоу со мноуй.

– Ладно – ладно, понял, страшный и опасный зверь, – хохотнул я.

– Неу смеушно. Тиухо, возвращауется.

Вновь послышались шаги, теперь уже приближающиеся.

– Ну как он? – спросила Лета.

– Дау таук же, леужит, отдыхаует.

– Не смешно! – возмутилась девушка.

И тут я вдохнул что-то не поддающееся описанию, но от этого запаха не только в сознание придёшь, но и помрёшь тут же. Я непроизвольно дёрнулся, пытаясь отодвинутся от этого запаха.

– Тише-тише, всё нормально, Вы просто ушиблись, шишка скоро пройдёт.

Я приоткрыл глаза и попытался сесть, но меня удержали хрупкие, но довольно сильные руки.

– Не надо резко садиться, голова закружится, полежите ещё немного.

Я полностью открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Лету, она была напугана и всё так же комично взлохмачена, я улыбнулся.

– Тыу смоутри каук егоу приложиула, оун улыбаться научал, моужет егоу ещеу раузок уронить?

– Я тебе уроню, чудовище лохматое! – взревел я, резко садясь.

– Оу, теуперь узнаю, всеу с ниум в поряудке! – возвестил фамильяр, пока я боролся с головокружением и тошнотой.

– Ну, куда же Вы так резко! Я же предупреждала, – воскликнула девушка и ринулась мне помогать, и действительно помогла, без поддержки я бы точно рухнул обратно на пол.

– Спасибо, – выдавил я, когда неприятные ощущения отступили.

– Вы уж простите за это всё, мы не специально, мы не думали, что…

– Что я окажусь поблизости, – закончил я за неё речь, – сам не ожидал, что тут окажусь, – честно признался я.

Ещё через минут пять я пошатываясь встал, бросил Валету, чтобы он завтра утром ко мне зашёл и, не прощаясь вышел за дверь.

К Клименте я само собой уже не пошёл – настроение было испорчено, так же как и моя одежда, поэтому я пошёл к себе приводить внешний вид в порядок.

Сбросив прямо в ванной свою грязную одежду, я набрал воды, налил в бокал красного вина и вместе с ним погрузился в теплые и ласковые недра ванны с горячей водой и пышной пеной. Я себе редко позволял такие блаженства. Кто-то скажет, что с пеной принимают ванну только женщины, я с ними в корне не соглашусь. Пена – это такое же блаженство, как прикосновение к коже нежных женских пальчиков. Сколько я там пролежал – не знаю, вылез только тогда, когда вода уже прилично остыла и перестала вызывать приятные ощущения. Наскоро обтерев полотенцем тело, я тщательно промокнул волосы, после чего простым бытовым заклинанием высушил их. В спальню я зашёл уже бодрым и свежим, а там, на кровати меня ожидал приятный сюрприз в красивой упаковке.