Цветок на одну ночь

Через минут двадцать он спросил:

– Я смотрю, тебя не волнует, куда тебя везут?

– Нет, я доверяю тебе. Что-то мне подсказывает, что я в безопасности.

– Ну давай, давай, проверим твою теорию.

– Скорее интуицию.

– Как скажешь.

Подъехав к пункту назначения, я увидела ворота и алюминиевое ограждение.

Один звонок, и они открылись. В пустом пространстве можно было разглядеть домики, справа и слева, четко выстроенные. К каждому прилагалось место для машины.

Мы заехали в наш «номер» и растворились в воображаемом гараже, завес был закрыт, он был длиной ровно с гараж и дом.

Было ощущение, что мы исчезли на сегодняшнюю ночь, покрытые мраком и занавесом по ту сторону нашего с ним мира.

На ум пришли слова из песни: «Когда мы вдвоём мы неуловимы, теряем контроль над своими силами».

Мы зашли в пристройку. Кровать, душ, музыка – стандартный набор. На столе стояла ваза с белым цветком и вино.

Он налил нам по бокалу и присел на диван. Я нахмурилась, пить не планировала.

– Тебя трудно разговорить, пей больше, ты мне интересна, – бархатный голос мелодично заливался в уши, вино теплотой разносилось по телу, ноги и руки немели. – Смотри, как мы можем быстро любить, раз, два, и между нами уже нет дистанции, только обнаженный провод с электротоком в 1000 вольт. Ты чувствуешь? Это как на войне, Бабушка рассказывала, как все быстро сближались, любили, умирали. Моя бабушка воевала… Она была еврейкой, не любит вспоминать об этом, точнее не любила. Что ты вообще думаешь о войне?

– Странный и неожиданный вопрос.

– Видела клип на песню Цоя «Кукушка»? Ее перепели к современному военному фильму.

– Нет, не видела.

– Смотри…

Он достал телефон и включил клип на песню Полины Гагариной.

Фильм «Битва за Севастополь», по которому был снят в последствии клип Полины, повествует о девушке – стрелке, которая убила 309 фашистов, влюбилась в трёх мужчин и страдала от их потери. Но сама осталась жива и даже родила сына.

«Солнце моё, взгляни на меня, моя ладонь превратилась в кулак, и если есть порох, дай огня» – пела Полина прекрасным голосом.

Я смотрела в его глаза и на действия в клипе. И не могла понять, этот человек так глубоко верующий в свою историю, патриот, смелый, сильный, красивый, сейчас сидит рядом и обманывает меня?

Что-то он скрывал, жил одним моментом, только сегодня, завтра для него не существовало.

Я совсем захмелела, в глазах все поплыло, израильское вино кружило голову, или не вино.

У него были потрясающие синие глаза, они идеально сочетались со смуглой кожей, отчего имели еще большую глубину цвета. Умный взгляд, русые волосы, прекрасное тело.

Голова шла кругом.

Его пальцы проскользнули по моим обнаженным плечам, побежали по руке. Он взял меня на руки и положил на кровать, в голове играла следующая композиция из фильма: «Океан Эльзы – обними».

Под эту песню двое влюблённых героев бежали по полю под градом гранат.

Я не понимала, почему мой мозг проводит аналогию с военно-историческим фильмом, это было странным, можно было взять эротические романы, но мой мыслящий центр выбрал отрывки из фильма «Битва за Севастополь».

А еще, для меня оказалось приятной новостью, что я встретила человека, мыслящего такими же образами что и я, хотя и по-прежнему скрывающего что-то.

Я уходила все глубже в раздумья. И тут память перенесла меня обратно в госпиталь.

Я вспомнила, как мое сознание защищалось там, в больнице, оно играло в сталкера и войну 1941 года.

Иногда мне казалось, что я схожу сума, мозг судорожно защищался. Рядом была жена моего отца и ее мама, мы боролись в этом «сталкерском мире» вместе, против одного из самых страшных злодеев потустороннего и нашего мира под названием рак.

Когда я жила в госпитале, мне очень хотелось поддержать пациентов, но я не знала, как. Они бродили по коридорам, понимая, что их час скоро придет. Никому так не понять отношения между жизнью и смертью, как тому, кто ходит на грани или является наблюдателем этого процесса.

В последующем, когда я встречала в жизни таких больных, я подходила и брала их за руку, старалась разговаривать.

Так и история с женщиной, которая встретилась мне в аэропорту. Я увидела ее, когда мы ждали посадки, и подсела. Мы разговорились.

Она провела пять недель в Израиле на лечении и летела снова.

Она рассказала все про свою жизнь, от начала до конца. Как родилась и как училась, как работала и заболела раком. Как рак, того не ведая, открыл для нее новые страны и новые ощущения.

Еще один человек в крутом кожаном костюме, встретился мне в Московском метро.

Он был весь в цветных татуировках, которые говорили о панковском прошлом этого мужчины. Возможно он был музыкантом и хорошо прожил свою жизнь.

Сознание вернулось в реальность. «Все или нечего» – L’ONE, в моем плей-листе играла следующая песня. Я хочу брать от жизни все или ничего. По-другому никак. Я была горда собой, за то, что приехала в Израиль, вырвалась из того ужаса, прямо в рай, к нему в объятия.

Мой принц целовал меня, целовал плечи, волосы, руки. Мне никогда не целовали волосы. Он говорил, что они потрясающие, блестящие, мягкие и длинные. Прикасаясь ко мне, нежно водил руками по коже. Наши красивые тела бились в экстазе, в сексуальном танце.

– Почему ты не входишь в меня?

– Хочу потомить, – на удивление застенчиво ответил он, опустив лицо в подушку.

– Давай уже, хотя я тоже люблю нежность и ласку.

– Видишь, как мы сходимся… – прошептал он, засовывая свой язык мне в ухо. Он подсмотрел это действие в кафе на нашем первом свидании.

Как я тогда ещё не поняла, что этот парень – извращенец. И что его возбуждают все проявления нестандартных ласк в обществе и на общество.

Он играл со мной, причем, профессионально. Театр двух актеров, ждавших друг друга, может быть всю жизнь, продолжался.

Моя душа радовалась такой находке, а как был счастлив он.

– Подай бокал белого.