Ковен озера Шамплейн

– Несомненно, мистер Хармонд, – равнодушно отозвался Сэм, поглядывая на папку, раскрытую перед мужчиной. – Должно быть, вы еще и счастливы вместе были?

– Разумеется!

– Я, конечно, не гуру отношений, но одно знаю точно: женщины не режут себя от счастья, – отчеканил Сэм, и я приблизилась к стеклу, разглядев на одной из фотографий перед подозреваемым изображение женских запястий, покрытых старыми бледными шрамами. – И часто она пыталась покончить с собой?

Ганс со свистом вздохнул.

– У нее была затяжная депрессия на фоне автокатастрофы, в которой погибли ее братья, но это было много лет назад. Анна наблюдалась у психиатра. Думаю, у нее случилось обострение… Не знаю, как я не заметил этого сразу.

– Ясно, – Сэм со скрипом отодвинул металлический стул и закинул ногу на ногу. – Где во время инцидента находилась ваша дочь?

– У себя в комнате.

– Соседи сказали, что слышали шум незадолго до самоубийства Анны. Вы ссорились?

Ганс запнулся, тщательно подбирая слова.

– Все супружеские пары иногда ссорятся. Это нормально.

– Знаете, что ненормально? Когда после обычной ссоры один из супругов идет прыгать с крыши, – хмыкнул Сэм, тарабаня костяшками пальцев по столу. – Итак, проговорим все события еще раз. Вы с женой повздорили. Перевернутый стол, разбитая посуда, упавший шкаф… Этот конфликт явно был очень бурным. После ваша жена, не выдержав обиды, поднялась к себе в комнату, вылезла на карниз и, забравшись по нему на крышу, сиганула вниз с десяти метров. Так, выходит? И вы что, даже не пытались ее остановить?

– Я…

– Разве что Анна полезла на крышу не для того, чтобы спрыгнуть с нее, а чтобы спастись от вас. Тогда это все равно непредумышленное убийство…

– Что за бред?! – Ганс дернулся, едва не перевернув стол. – Я не преследовал Анну! И я не загонял ее на крышу! После ссоры мы…

– Ну? Что же вы сделали сразу после ссоры, Ганс?

– Я не помню.

– Чего именно вы не помните?

– Всего, – Ганс пристально посмотрел на Сэма, таранящего его детективными нападками. – Я помню лишь, что мы опять поссорились, когда сели ужинать. Времена в семье были нелегкие: задержка зарплаты, неврозы жены… Мы начали кричать друг на друга, а потом я очнулся рядом с ее телом.

– То есть вы стояли внизу, на земле, когда она упала? – уточнил Сэм, и Ганс мотнул головой.

– Нет, я тоже был на крыше. Стоял и смотрел сверху, как… Как она истекает кровью. Меня будто парализовало и… Затем я вызвал «Скорую», ну а дальше вы в курсе. Я не знаю, как она очутилась на крыше, зачем вылезла из окна, и не помню, как пытался остановить ее, но уверен, что пытался. Я не толкал Анну и уж точно не вынуждал ее спрыгнуть!

Сэм замолчал, пораженный открывшимися деталями, как и я, наблюдающая по ту сторону зеркала. Был поражен даже полицейский за мониторами, забывший про остывающий пончик в руке, но только не Коул: тот, задумчиво почесав подбородок, многозначительно замычал.

– Сэм, – позвал напарника он, наклонившись к микрофону. – Выйди, пожалуйста.

Сэм глянул в камеру, прикрепленную под потолком в углу кабинета, поднялся и открыл дверь. Ганс остался сидеть, давясь слезами, которые старался стереть рукавом свитера.

– Что ты здесь забыл? – гаркнул Сэм на Коула в тот же миг, как переступил порог комнаты. – Ты вроде бы должен заниматься делом ритуального убийцы, а не соваться в мое расследование.

– Это наше расследование, – тактично поправил его Коул. – Мы напарники.

Сэм наверняка уже слепил в голове язвительную остроту на этот счет, но вдруг заметил меня и стушевался, спрятав сжатые кулаки в карманах.

– А она?

– А она смотрит и набирается опыта, – сказал Коул, закатывая рукава черного свитера, а затем вошел в допросную комнату, занимая место Сэма. – Мой черед.

Ганс сразу вскинул голову, взирая на незнакомого ему человека. Я переступила с ноги на ногу в предвкушении: прежде мне никогда не доводилось видеть, как Коул проводит допросы. Его резкая заинтересованность в этом расследовании осталась для меня загадкой, и я только послушно прильнула к прозрачной стене: жертва и хищник лицом к лицу. Только кто из них кто?

Сэм пристроился рядом, сложив руки на груди.

– Вы тоже будете допрашивать меня? – спросил Ганс, и Коул остановился перед столом, не собираясь садиться. Подобрав несколько фотографий, он раскрыл их веером перед лицом. – Я уже все рассказал тому рыжему, с запахом перегара. Что, второй раунд?

Звук с той стороны доносился эхом через динамики, немного смазанный, но громкий, позволяя расслышать даже тяжелое дыхание Ганса и его всхлипы.

– И часто ваша жена просила вас быть с ней погрубее?

– Что?

Рот у меня невольно приоткрылся. Я уставилась на Коула, перебирающего фотографии с места преступления с таким отстраненным видом, будто крупные кадры тела с выкрученными суставами и раздробленной головой нагоняли на него тоску.

– Я спрашиваю, – медленно заговорил Коул и, швырнув фото на стол, повысил голос так, что вздрогнул даже Сэм: – Как часто ваша жена любила погрубее?

– Я не понимаю…

– Вот это, – Коул хлопнул ладонью по разбросанным снимкам жертвы: лиловые синяки на запястьях, совсем свежие, и такие же на бедрах, только зеленее. – Вы били свою жену или практиковали БДСМ?

Сэм усмехнулся, а я нет. Резкая смена в характере Коула устрашала. Не проживи я с ним больше месяца, после такого я бы ни за что не приблизилась к нему и на метр: железный, бесчувственный и саркастичный. Коул просто не мог быть таким. Его новое амплуа отражало сугубый профессионализм – рабочая трезвость и беспощадность, природа которых была такой же звериной, как и его карие глаза.

– Что он делает? – спросила я у Сэма, чувствуя себя крайне глупо и неловко от собственного негодования.

Сэм пожал плечами.

– Работает.

Коул со вздохом уселся на стул и пристально посмотрел на Ганса, побагровевшего от злости.

– Я ни разу не поднял на свою жену руку! – прошипел он. – Следите за своим языком, офицер.

– Сержант, – сухо поправил его Коул и придвинулся к Гансу вплотную. – Только полные неудачники и ничтожества бьют женщин.

– Я же сказал, что никого никогда не бил!

– А судя по этому, – он снова ткнул пальцем в фото, не слушая, – вы полное ничтожество.

– Хватит!

– Хотите расскажу, что на самом деле случилось с вашей женой? – спросил Коул настырно, не замечая криков Ганса. – Вы поссорились. Опять. Ваш брак трещал по швам. Вас так достала хандра Анны, ее апатия, что вы вспылили и начали хватать ее за руки. Она оттолкнула вас и, напуганная, побежала наверх, чтобы укрыться в спальне. Дверь ведь была выбита с той стороны…

– Да! Потому что я боялся, что она наложит на себя руки, вот и пытался попасть в комнату.