Артемия. Оборотень
Девочка неопределённо фыркнула и сделала вид, что её очень сильно интересует кусок ароматного стейка. То, что Терион вступился за неё перед сестрой, было приятно. Но обида по-прежнему никуда не делась. Если б никого рядом не было, Астерия бы непременно высказала брату, что такими дешёвыми методами её расположение не завоевать. Но при отце приходилось держать эту мысль при себе, и сильнее налегать на еду, чтобы соблазна озвучить истинные эмоции не было.
То, что Терион сидел рядом – на соседнем стуле, – было очень кстати. Так Астерия могла больше не участвовать в разговоре, делая вид, что её и так всё устраивает.
Хотя и отец, и брат делали в своём диалоге паузы, предполагающие каких-то реплик от Астерии. Иногда что-то говорила Лона – невпопад, – иногда спрашивала тётя Шонель, больше интересуясь какими-то сугубо деловыми деталями. И лишь Астер молчала.
Даже тогда, когда разговор очевидно требовал именно её слов, всё равно молчала. Улыбалась натянуто, согласно кивала, не пытаясь даже вдуматься, и снова утыкалась в тарелку.
– Терион, не налегай на десерт, твоя мать тоже ждёт тебя. И, наверняка, она будет не прочь выпить с тобой чашечку чая за неспешной беседой.
Слова отца заставили Астер поднять голову. Она удивлённо вскинула брови, заметив стул, который очевидно и предназначался леди Гортензии, но сейчас пустовал.
– А почему она просто не пообедала вместе с нами?
– Это…
– Потому что она не часть нашей семьи, – пренебрежительно отозвалась Лонесия.
Астерия подняла брови выше, глядя на сестру с искренним изумлением. Эти слова звучали нелепо, особенно из её уст, что казались несмешной шуткой. Отец лишь поморщился, но промолчал, а леди Шонель всем своим видом выражала согласие со словами племянницы.
С леди Гортензией Астер была практически незнакома. И причин защищать её, вставать на её сторону не было никаких. Но девочку выводило из себя это выражение лица Лоны, полное превосходства, словно она считает себя выше не только Астер, но и самой леди Гортензии – которая раньше была королевой.
– Но ты же здесь сидишь, – насмешливо фыркнула Астер.
Лона вытаращилась на сестру, словно у той неожиданно выросли рога. Отец – закашлялся, подавившись от неожиданности. Тётя Шонель судорожно выдохнула сквозь зубы. И лишь брат неопределённо кхекнул, явно растерявшись от подобного заявления.
– Астерия, это грубо! Извинись!
Тётя не уговаривала, она требовала. И смотрела зло, поджав губы так, что они побелели.
Опешив в первый миг, Астер хлопнула ресницами. Но, поймав очередной, полный превосходства взгляд Лоны, лишь упрямо поджала губы и фыркнула громче.
– И не подумаю, леди Шонель!
В её тоне, в её взгляде звучал вызов. Она не собиралась подчиняться. И даже не пыталась скрыть того, что её задело, что тётя защищает сестру, а не её.
– Дочь, ты не права, – Лерион попытался говорить мягко.
Но было заметно, что и в его взгляде на Астер тоже мелькает досада.
И девочка не выдержала. Резко отодвинув свою тарелку с салатом, опустошённую едва ли наполовину, принцесса порывисто поднялась на ноги, едва не опрокинув при этом стул. Рвано поклонилась и глазами сверкнула уязвлённо.
– Ах, простите-извините, Ваше Величество. Я совершенно забыла, что в вашей семье оскорблять кого-то нельзя только мне.
– Астерия!
– Астер!
Отец звучал чуть виновато, тётя более зло. И лишь Лонесия, не скрываясь, злорадствовала, наслаждаясь представлением. Ей разве что таблички не хватало, чтоб прям буквами написано было, как ей нравится подобное заступничество.
Быстрым шагом, не желая слушать и, уж тем более, оправдываться и извиняться – этого она не собиралась делать вообще, – Астерия покинула столовую. Двери хлопнули позади, но девочку это не волновало.
Она шла быстрым шагом, лишь на чистом упрямстве «я принцесса!» удерживаясь от того, чтобы перейти на бег. Глаза застлали злые слёзы. Не от жалости к себе, не от обиды, скорее от несправедливости. И внутри всё кипело от этого дикого коктейля. И когда на локоть легла чужая рука, придерживая, Астерия попыталась её сбросить, и резко развернулась, готовая высказать всё, что только думает, независимо от того, отец её догнал, тётя ли, или кто-то иной, вроде магистра.
В шаге стоял Терион, успокаивающе подняв пустые ладони перед собой. Словно коня успокаивал, а не в принцессе подошёл.
– Чего тебе? – зло буркнула Астер, не в силах быстро перестроиться. – Тоже пришёл требовать, чтобы я извинилась?
– Это бы конечно не помешало… – Терион вздохнул. – Но…
– Из-за неё твои родители расстались, а ты всё равно её защищаешь?! Даже ты защищаешь её!
Астер раздражённо мотнула головой. Разумом понимая, что брат прав, но сердце кричало от обиды. Даже Лону он любит больше, чем её!
– Я тебя защищаю, дурёха.
– Как ты с наследницей разговариваешь?!
Злость вновь перевесила обиду и любые намёки на чувство вины.
– Так а я и не с наследницей разговариваю, а с сестрой, – Терион даже бровью не повёл.
– С сестрой ты разговаривал, когда здесь была Артемия, – Астер вздёрнула подбородок выше.
– А ты не сестра мне, что ли? – принца слова девочки скорее развеселили.
Астерия сжала губы в тонкую полоску и не ответила.
Не хотела она признаваться – даже самой себе, – что хочет стать ближе с братом. Что хочет так же, как Мия. Чтоб и любили, и ценили, и оберегали… Но чтоб её саму, а не принцессу, наследницу и прочее.
– Если хочешь быть братом – мешать не буду, – сжав зубы, произнесла и отвернулась к окну. – Но любви – не жди. Бросаться на шею, называть братиком – не буду. Не заслужил.
– Х-ха, – Терион со смешком покачал головой, и улыбнулся мягко, с сочувствием. – Это не так работает, сестричка. Нельзя сказать «любите меня», и сразу же получить всё на блюдечке, да с каёмочкой. А если ты так и продолжишь за обиду свою детскую и надуманную цепляться, то и не будет у тебя ничего. Так и будешь ходить, как Лонесия. Только она облизывается на то, что ты принцесса-наследница и законная дочь, а ты сейчас завидуешь тому, что её тётка защитила. Глупая. Я помочь готов, но обихаживать тебя, как коня не собираюсь. Не хочешь стать настоящей роднёй – заставлять, уговаривать не буду. Выбор – только за тобой. Давай, Астер. Сделай его как принцесса. Как наследница сделай, – в его голосе проскользнула ирония. – А не строй из себя маленькую девочку, которую опять посадили в башню. Стены у этой башни – воздух, и выйти из этой клетки проще лёгкого.
Терион изысканно поклонился – глубже, чем отцу даже, – и ушёл, оставляя сестру обдумывать всю его долгую и эмоциональную речь.
Астер громко фыркнула ему в спину. Поджала губы сильнее, когда он даже не обернулся. Вытерла глаза, горящие то ли от непролитых слёз, то ли от стыда, и выпрямив спину, медленнее пошла в свою комнату.
Слова Териона она обязательно обдумает… Но позже. А сейчас она собиралась закрыться в комнате и никого не видеть. И не слушать больше ничьих нотаций.
Маленькая она, значит. В башню сама лезет…
Ну и ладно. Ну и пусть!
Это её «выбор», как сказал Тери.
***
После того, как волки приняли меня… Нет. После того, как Шрам принял меня – остальные просто были вынуждены смириться с решением вождя, – жизнь стала заметно проще.
Я больше не воспринимала стаю как что-то враждебное, опасное. Они не стали моей семьёй, но… Наверно можно сравнить с жизнью во дворце. В первые лет пять, насколько я их могу помнить, отношение ко мне было примерно такое же. Поддержка, помощь при необходимости, но никаких требований.
Мне больше не надо было доказывать своё право находится здесь. Теперь это было моё законное место…
И, если сравнивать всё с тем же дворцом, то здесь мне было уютнее.
Щенки, наверно, приняли меня быстрее всех. В рот не заглядывали, не та натура всё же, но слушали с интересом. Порой, играя с ними, я даже забывала, что на самом деле я человек. Как будто моё место изначально было здесь, а не среди двуногих.
Даже мою неспособность охотится поняли и приняли!
– Мия. Готова?
Я вопросительно взглянула на Быструю, с удивлением отмечая в её голосе намёк на предвкушение и нервозность.
– Совет волков. Сегодня.
– Что это?
– Все стаи. Большой сбор. Деление территорий, составление пар, обмен новостями…
– А зачем там я? – искренне не понимаю.
– Волчат представят Волчице-матери.
Прозвучало гордо. Заметно было, что для Быстрой это важно, и очень волнительно.
Но я лишь покачала головой – ни про какую Волчицу-мать я раньше не слышала. Ни от людей, ни от волков… Впрочем, с ними я не особо и общалась, больше с волчатами. А с парой волчиц – наши разговоры крутились, опять же, вокруг щенков или каких-то исключительно бытовых мелочей.
– Волчица- мать – как Шрам?
Быстрая весело рассмеялась – именно на это больше всего был похож её лай, – и взглянула на меня с материнским почти умилением.
– Волчица-мать дала жизнь всем волкам и лесам. Её милостью леса полны зверьём, а наши охоты всегда успешны.
Я потрясла головой, потому что в ней совершенно не укладывалось то, что говорит Быстрая. Рассказанное слишком напоминала о богах, но… Ни разу, нигде я не встречала упоминаний, что подобное возможно – боги-звери. Впрочем… Вполне возможно, что это как-то связано с Арион? Она ведь покровительствует всему живому. Может, у неё есть какие-нибудь полубожественные звери… Бывают же полубожественные люди, может и у зверей бывает что-то подобное? И пусть я не видела такого ни в легендах, ни в сказках, ни тем более в учебниках… Всё же стоит признать, что и читала я далеко не всё.
– Волчат представят Волчице-Матери, а её Сын даст им достойные имена!
Быстрая объясняла это, как нечто очевидное. И для простоты, я решила считать, что Волчица-мать это богиня по меркам волков. Тогда её Сын, видимо, как наши жрецы. Раз он даёт имена всем волчатам, он наверняка очень авторитетен среди всех волков. Но уточнить это я не успела.
– Мия, Быстрая. Пора!
Нас позвал Шрам лично. Быстрая подтолкнула меня в сторону стайки щенков. Оба проявили своеобразную, но однозначно заботу.
Казалось бы мелочь, обыденность, но неожиданно согрела, в очередной раз заставляя почувствовать, что волки мне ближе чем все двуногие.
Интересно, а мне тоже дадут новое имя? И если да, смогу ли я стать полноценной волчицей? Без необходимости возвращаться в тот мир.
Глава 3. Волчье озеро
Нельзя сказать, что дорога была сложной. Всё же, когда ты волк и бежишь среди других таких же волков – проще. Тем более что дождей давно не было и грязь подсохла. Да и бежали мы не по оврагам или чащобам напролом, а старались передвигаться животными тропами.
Я не ощущала особой усталости. И бежали мы не так уж быстро. Да и тропы, хоть и отличались от ровных дорог во дворце, но всё равно были достаточно комфортными. Кажется, я просто успела привыкнуть к своему волчьему телу за этот месяц. В конце концов, волки не собаки, и перемещаются по своим территориям достаточно много и часто.
Нет, конечно у меня был ещё один вариант – в который я не верила совершенно, – что всё дело в той самой мифической выносливости оборотней. Но я её в себе по-прежнему не ощущала.
День уже клонился к закату, а мы всё бежали. И я даже затруднялась сказать, сколько чужих территорий мы пересекли – парочку волчьих и, кажется, одну медвежью…
Один раз нам посчастливилось даже столкнуться с другой стаей, которая бодро трусила в ту же сторону, что и мы. Поздоровались мирно, но продолжили бег каждый отдельно. Даже разошлись чуть подальше, чтоб не столкнуться снова и не провоцировать лишний раз конфликт.
А потом лес просто закончился.
Совершенно неожиданно для меня. По ощущениям, ещё пару метров назад впереди была сплошная стена из деревьев и кустов, но вот один шаг, и мы уже вне леса.
Это нельзя было назвать поляной. Да и лугом вряд ли – слишком большой. Со всех сторон это поле обступали деревья.
А впереди – озеро.
Оно казалось по-настоящему огромным. Не меньше, чем замковый двор! А может, даже больше.
Вода серебрилась в свете луны, и когда мы подошли к берегу, она оказалась абсолютно чистой. Было совершенно невозможно понять, какой глубины озеро. Казалось, по дну можно пройти до островка в центре, замочив лапы не сильнее, чем от мелкой лужи. И в то же время, было полное ощущение, что там воды будет больше, чем по голову мне в человеческом виде.
По берегу, полукругом, сидели волки. Очень, очень много волков. Взрослых, молодых, старых… Щенки тоже были. Было полное ощущение, что здесь собрались все волчьи стаи со всех ближайших земель. И не только ближайших, пожалуй.
Пока я вертела головой, пытаясь рассмотреть всех вокруг, наша стая заняла своё место на берегу.
– Смотри.
Быстрая толкнула меня носом, показывая вперёд, на ту самую беседку, плавающую посреди озера, и которую до этого я неведомым образом игнорировала.
Присмотревшись, я поражённо выдохнула.
То, что беседка в самом деле располагалась на маленьком островке – ерунда. То, что тропинки к нему не наблюдалось так же, как и лодок или хотя бы плота – мелочь. Так же как и то, что при внимательном рассмотрении оказалось, что беседкой притворяются лишь четыре древесных ствола. Важно, что под кроной этих деревьев была статуя искусно вырезанная из светлого дерева.
Волчица. Большая и, даже с моего места было видно, что вырезанная с любовью. С травяным орнаментом по древесной шерсти. С цветами… С бабочкой, сидевшей между ушей. И с янтарными глазами, едва заметно светившимися в полуночном мраке – наверняка вблизи они горят ярче.
И, что гораздо важнее, она излучала силу Арион. Настолько сильную, что чувствовалась даже на расстоянии.
Это было настолько невероятно… И настолько очевидно!
Нет у Арион прислужников. Но есть она сама, покровительствующая всему живому. Богиня, которую больше всего на свете и больше всех прочих почитают именно оборотни.
Мне даже стыдно стало от того, что я не допустила столь простую мысль сама.
Я огляделась по сторонам внимательнее, но по-прежнему не заметила никакой тропки или чего-нибудь ещё, что позволило бы мне подойти туда… Если бы позволило.
Второй – третий, по большому счёту, – раз я осматривалась с опаской. Взгляды волков так же были обращены к статуе… Нет, к небольшому мысу, чуть правее того места, где сидели мы.
Как начатая и оборванная кем-то тропинка, кусок земли длиной в пару шагов тянулся к середине озера. К его сердцу? И этот мыс, если можно его так называть, сейчас был пуст. И волков там не было. Точнее, там была небольшая просека – звери стояли по сторонам от несуществующей тропинки от леса до этого самого выступа, который подобно стрелке компаса указывал на беседку с Богиней.
Волки не выказывали нетерпения. Не собачились, несмотря на то, что здесь очевидно собрались разные стаи – по соседству с нами сидели те самые подростки-задиры, и были абсолютно равнодушны к нам.
Все ждали.
Спросить «чего» я не могла. Точнее не успела – меня опередил тот самый щенок Быстрой, который смелее и старше прочих. Кто-то из старших, старейших волков стаи, негромко пояснил, что мы ждём Сына Волчицы-Матери.
Взгляд против воли устремился на беседку, пытаясь усмотреть там… Человека? Оборотня? Волка?.. Хоть кого-то, кроме статуи и деревьев с кустами.
– Смотри. Сын Волчицы-Матери.
И вновь, направление подсказала Быстрая.
Но, даже если бы она этого не сделала… Не заметить Его было трудно.
Это совершенно точно был волк. Но с белоснежной шерстью! И больше чем все виденные мною до этого – он казался большим даже издалека. Сравнимый с лошадью или даже медведем, он возвышался над всеми волками на голову.
Если раньше мне казалось что отец или Шрам подавляют своей властностью, то теперь было полное ощущение, что это не просто жрец – а сам бог во плоти спустился к простым смертным.
Я потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения. И не заметила, что все вокруг склоняют головы, признавая… Власть? Силу?
Я – не успела. Единственная из взрослых – почти взрослых, – осталась стоять и смотреть. Привлекла внимание.
Его глаза светились янтарём так же, как глаза статуи. И лишь показалось, что в них есть багряный отсвет. Не опасный, но пугающий. И дающий абсолютную уверенность – он в самом деле жрец Арион.
Голову я опустила. Даже ниже, чем остальные.
Не думаю, что волк, каким бы взрослым и сильным, и умным он был, сможет осознать всю тонкость моего отношения. Но проявить уважение, показать его таким способом и своей богине, и её жрецу, это единственное, что было мне сейчас доступно. И совершенно не важно, если даже сам волк его не заметит – я была уверена, что Арион сможет увидеть и поймёт правильно.
Почувствует всю степень моего благоговения и веры.
Белоснежный волк встал на том самом выступающем клочке суши, и повернулся к сородичам. Словно собирался произнести речь. И, честно, мне было до жути любопытно, что же он сможет рассказать и как это будет.
Но слов не было. Задрав голову к небу, он просто завыл. И его вой подхватили все вокруг. Даже щенки рядом со мной старательно тянулись вверх, пытаясь повторить за взрослыми.
Оглушающе громко и мощно.
Словно мы не огромном лугу под открытым небом, а в маленькой комнатушке столичного храма. И этот вой пробирал до мурашек, проникая, казалось, в самую суть. Гораздо сильнее, чем от того жреца, что проводил свадебную церемонию. И гораздо душевнее.
Этот вой должны были услышать даже в Нерении, несмотря на то, что до неё отсюда многие сотни километров.
Вой прекратился как по команде. Просто в какой-то момент я почувствовала, что «хватит» и перестала. Но, удивительно, что и прочие волки замолчали одновременно со мной.
Без каких-то переходов, без каких-либо слов или команд от волка-жреца, к нему подошли двое волков из дальней правой стаи, в сопровождении пяти щенков.
Никакой давки. Никаких волнений. Никакого недовольства. Все – абсолютно все! – взрослые волки просто сидели и ждали. И, кажется, с искренним интересом слушали, какие имена даёт белоснежный.
Я имён не слышала. Слишком тихо… Или, может, просто непонятен язык.
Мы сидели далеко от правого края, поэтому ждать нам пришлось долго. Несмотря на это, не было скуки. Не было мыслей «когда уже это закончится». Было чувство, что я нахожусь… Если не дома, то где-то рядом. Там где очень уютно и безопасно.
Словно в трансе или полусне.
– Идём.
Команда от Шрама вернула в реальность, и я с опаской огляделась по сторонам.
Прочие стаи по-прежнему занимали свои места. Даже те, чьи щенки уже обрели имена.
И я не сомневалась, что сейчас всё их внимание сосредоточится на мне – на волке-почти-подростке, который вместе с малышнёй идёт к жрецу за именем.
И, хотя я не единожды бывала в похожих ситуации, всё равно волнительно. Пусть даже звери выглядели гораздо безобиднее придворных на балах.
Смотрелись мы наверняка странно. Шрам, старая волчица, щенки… И я. Но по ощущениям не изменилось ничего. Совершенно. Внимания стало лишь чуть больше, но… В нём не было удивления. И недовольства не было. Разве что капелька любопытства. Лишь немногим больше, чем к остальным щенкам.
– Сколько ты прятал щенка? Или чем кормил его. Такой большой.
Голос у волчьего жреца был низкий, вибрирующий. Словно он постоянно рычал. При этом взгляд был спокойным и слишком умным для волка. Да и речь была ближе к человеческой, чем к звериной. Мне показалось, что он намеренно сдерживает себя и говорит проще, чем привык, чтобы его поняли.
Шрам встал рядом со мной и опустил голову, пряча взгляд и признавая чужое главенство.
– Найдёныш. Признай её. Моим щенком. Часть моей стаи.
– Признать?
Жрец взглянул на меня внимательнее, и тут же оскалился. Его рык беззвучно прокатился по поляне, вызывая дрожь в лапах.
– Не-зверь. Двуликую. Твоим щенком?!
– Она доказала. Волчья душа!
Со стороны разговор казался очень странным. Шрам так и не поднял головы, продолжая смотреть в землю, чтобы не провоцировать лишнюю агрессию.
– Лёгкая, а ты что скажешь?
– Она достойна, Снежный – волчица степенно кивнула.
Я не успела среагировать. Не успела отвести взгляд до того, как Снежный посмотрел на меня. А после опускать его было неправильным. Потому что сдаваться ему я не хотела.
И глядя в глаза, я понимала, что он и не пытается меня победить. Он смотрел совершенно по-человечески. Но при этом, по ощущениям, совершенно точно был стопроцентным зверем и ни разу не оборотнем. Это сбивало с толку.
– Хорошо, Шрам, – пауза. – Я тебя услышал. Теперь услышь ты, – Снежный перевёл взгляд. – Ваши щенки последними получат имя. А в шерсть этой не-зверя вы вплетёте цветы.
– Мы?
– Ваша стая, – милостиво пояснил жрец. – Лёгкая знает, о чём я, – старая волчица согласно склонила голову. – Успеете – ритуал состоится. Тогда станет частью твоей стаи. Не успеете – значит Волчица-Мать против.
– Благодарю, Снежный.
И вновь никакого недовольства и никаких споров.
Назад мы вернулись всё с тем же видом что всё идёт как надо, хотя щенки недоумённо поскуливали, но держались и вопросов не задавали. Да и общий градус интереса явно подрос. А Шрам казался довольным – насколько это можно было определить по его равнодушной морде.
Чужой интерес тоже быстро угас. Было ощущение, что всем прочим стаям нет никакого дела до того, почему вдруг церемония сменила свой ход. По-моему, совершенно никто посторонний не заинтересовался ни тем, почему так быстро, ни тем, что именно случилось. Перемена порядка была воспринята как само собой разумеющееся.
А, впрочем, может для них всё так и было? Все ведь видели, что с ними шла я… Мало ли, подумали, что Снежный взял паузу, чтобы обдумать что-то…
Хотя это казалось несколько самонадеянным – всерьёз полагать, будто остальные звери считают меня настолько значимой фигурой, чтобы менять ради меня ход традиционного имянаречения.
С другой стороны, думать о том, что животные просто не слишком умны и дальновидны… Ну это ещё более самонадеянно. И глупо! В конце концов, тот же Снежный… Нет, он жрец, это может оказывать своё влияние… Тогда, например, тот же Шрам, или Быстрая, или их щенки, которых язык не повернётся называть глупыми или недалёкими.
Да, возможно, они мыслят иначе, но уж точно не являются дураками. И, несмотря на некоторое косноязычие, они точно умеют и в логику, и в теории. Сказать – не могут, но вот домыслить очень даже способны.
– Снежный сказал. Добро. Нужны цветы. Вплести в шерсть. Должны успеть. Время – до конца.
Никто даже вопроса не задал – Шрам рассказал всё сам.
Коротко раздал команды: рядом со мной и щенками осталась лишь малая часть стаи. Наиболее старые волки, уважаемые члены стаи, и самые медлительные по совместительству, остались на месте. Присматривать, и демонстрировать спокойствие: «Всё идёт как надо».
Потому что тот факт, что две трети стаи бодро умчались в лес, привлёк гораздо больше внимания, чем можно было предположить. И гораздо больше, чем все предыдущие нарушения традиционного хода ритуала… Хотя, может, так показалось лишь мне – головы волков по-прежнему были устремлены лишь на Снежного.
Нам же не осталось ничего, кроме как ждать.
А ещё, мне упорно казалось, или имена Снежный стал давать медленнее. Как будто давал шанс Шраму выполнить свой наказ. Или же мне просто хотелось в это верить. Потому что вопреки всем доводам разума, я нервничала и время тянулось, словно густой мёд.
Возвращению же волков, я обрадовалась вполне искренне. Тем более, что меня интересовал процесс.
Синие в свете луны ромашки, венчики клевера, и веточки цветущей земляники. Всё это на длинных, тонких ножках, и почти без листьев. Цветов было много. Слишком много для одной маленькой меня – сложенные кучкой высотой в половину моего нынешнего роста. И я не представляла, как они вообще смогли их принести сюда в таком количестве. Не говоря уже о том, как долго всё это придётся вплетать в мою шерсть!
Но волки об этом не задумывались. Коротко распределив роли, да ещё и так ловко, что я даже не успела сориентироваться, о чём речь, они взялись за дело.
В ход шли когти и зубы. И моя шерсть украшалась не просто цветами, но настоящим узором. В нём однозначно было изящество, присутствовал какой-то мотив. Незнакомый, но тем не менее… В порядке, в расположении однозначно был заложен какой-то особый смысл!
Заворожённая процессом, я не сразу поняла, что каждый вплетённый цветок сопровождается словами…
Словом.
Одним единственным.
«Мия».
Как эхо.
Волчицы. Волки. Старые, и молодые. Даже щенки. Все, абсолютно все члены стаи приложили свои лапы к процессу украшения меня. Даже те из стариков, кто до сих пор относился ко мне с подозрением!
– Шрам!
