Дитя Дэона

Пред ней предстало ни что иное как королевские покои в момент самой благоприятной и счастливой своей поры. Один из Собирателей памяти, а может и сам член королевской семьи, запечатлел свои воспоминания, чувства и эмоции в этом фантомном кристалле, чтобы сохранить этот образ на века. Энергия, перемешанная с ощущениями Собирателя, отпечатывалась и переплеталась с энергией вместилища – кристалла, – становилась памятью Дэона.

Таких предметов, хранящих память, были тысячи, миллионы. Ширри и сама могла создавать такое, ведь сгодился бы простой глиняный сгусток под ногами. Но то, насколько долго воспоминание будет храниться материалом, зависело и от самого материала, и от навыков собирающего воспоминания. Поэтому если Ширри и запечатлевала какой-то момент в детстве в маленьких камушках у дома, то уже к вечеру энергия вместе с ощущениями девочки из камня «выветривалась», не оставляя после себя ни намека на ее воспоминание.

Собиратели же тщательно обучались своему ремеслу. Они умели не просто отпечатывать свои воспоминания в материале, а переплетать энергетические потоки таким образом, чтобы воспоминания еще надолго оставались свежими и не поблекшими – оставались частью, природой материала.

Стеллаж с фантомными кристаллами был самым длинным из всех. В нем хранились воспоминания о королевском роде, дворце, их занятиях и досуге. Фип коротко пояснил, что стеллаж такой длинный и заполнен до самого потолка лишь потому, что лорд Лирий, будучи противником короля, много и беспрестанно следил за дворцом и всей его жизнью.

«Как много здесь воспоминаний! Как много жизни остается в мертвом мире без дэонцев… Но для чего? Для кого? Я так хочу остаться здесь и пересмотреть все-все воспоминания Дэона!»

«У нас нет на это времени. Найдите предмет, Ширри. И не думайте. Камни все слышат…»

Один из кристаллов излучал тусклый золотистый свет. Ширри потянулась к нему, но Фип одернул ее: стеллаж кристаллов пока им не интересен, пора искать дальше.

Следующий стеллаж был из железного колчедана – он представлял собой сплав различных металлов с серой. От него едко, но знакомо пахло. Железный колчедан в избытке образовывался в родном городе Ширри, поэтому от этого стеллажа у девушки навернулись на глаза слезы. Это были воспоминания дэонцев. Тех дэонцев, что всю свою короткую жизнь работали ради существования, но все же как и любое живое создание стремились творить, радоваться и любить. Этот стеллаж был грубым, но теплым. В нем тлели воспоминания о традициях и праздниках дэонцев, о тех их маленьких радостях, что казались бы мелочью для любого другого существа, имевшего интеллект и свободу воли.

Вот, по серой улице бегут дети, их зовут матери, чтобы поклониться дыму и курениям Дхэо. Вот разноцветными стеклами и осколками драгоценных камней покрывают чело двух новобрачных, решивших, что Дэон презрит на них и даст им толику счастья… Вот, достают горящие угли и сыплют на порог свежевыстроенного дома, окропляя его жаром очищения. Вот, из низкой лачуги слышен слабый стон рождающей. Он тих, он заглушается мерным стуком сотен рук по камням – это тихое биение новой жизни. Так мы, дэонцы, приходим в этот мир – не под крики и смех, не под пение или танцы. Дэон нас встречает скупым, но полным смысла стуком камня о камень – смысл нашей жизни, ее начало и ее же конец. И вот сотни синих лент энергии тянутся от всех домов города, раздвигая камни под бездыханным телом, погребая его глубоко под землей. И тело, падая, стучит костями о камни, наверное вспоминая свой первый стук сердца, первый звук встречи со своим миром. Прах к праху, энергия к недрам…

У Ширри задрожали руки. Железный обломок выпал из ее ослабевших пальцев и с лязгом ударился о монолитный пол. Она опустилась на колени, дав себе несколько минут, чтобы прийти в себя. Воспоминания были слишком сильными, эмоциональными. Близкими.

Она выдохнула. Оперлась руками о колчедан и поднялась. Того мира больше нет. О нем остались лишь воспоминания. Ей на плечо вдруг опустилась теплая ладонь. Девушка обернулась: Сильверр протягивал ей кольцо – то самое, что висело у него в ухе до этого. Он кивнул на ее руки, на палец, на котором не доставало одного кольца. Десятого.

Ширри благодарно улыбнулась Сильверру и надела кольцо. Все они вспыхнули белоснежным светом, и девушка ощутила полноту энергетических потоков. И ей вдруг пришла идея в голову. Быстро стянув с плеч мешок, она достала гладкую кварцевую фигурку.

«Прежний Дэон есть – он жив в нас. И он должен быть жив еще очень долго».

Фип тихо стал упрекать Ширри в бессмысленности этого дела, но девушка его не слушала. Закрыв глаза, она вспоминала все то теплое, что произошло с ней за эти несколько дней. Она вспомнила улыбки Сильверра, особый блеск кристаллов в стенах, красивые пустынные руины еще существующего тогда первого и второго круга, живой огонек радуги с поверхности, приятно пахнущий сырой запах той небольшой пещеры с бассейном…

Воспоминания вспыхивали и теплились в руках Ширри, вбираемые кварцевой фигуркой. И когда девушка открыла глаза, она увидела в своих руках светящуюся мягким розоватым светом хрупкую, но словно бы ожившую фигуру девушки со шляпкой. Сильверр смотрел на это завороженно и даже немного испуганно. Ширри с улыбкой протянула ему фигурку, и он спустя мгновение раздумий коснулся ее. По его лицу пробежала дрожь, он задержал дыхание, впитывая воспоминания и чувства Ширри.

– Спасибо… – прочитала по его губам девушка.

Она любовно погладила свою подругу по странствиям и с радостью поместила ее на стеллаж рядом с другими воспоминаниями о Дэоне. Теперь кварцевая фигурка обрела дом и достойную жизнь – жизнь хранительницы воспоминаний Ширри и Сильверра, последних выживших Дэона.

Теперь поиски продвигались быстрее. Лента за лентой обвивала девушка стеллажи с воспоминаниями, стараясь не просматривать их, а проноситься мимо, не касаясь.

За колчеданными стеллажами, прямо по середине Памятьтеки, простирался морионовый отдел. Он был словно окутан сероватой дымкой, и если бы не горящие оранжевым светом трещины в полах Памятьтеки, то стеллажи и вовсе потонули бы в кромешной темноте, сливаясь с ней воедино. От этого отдела пахло сладко и затхло. Морион – черный хрусталь. Он был редок на Дэоне, его добывали тяжело и кроваво: отряды, уходящие в морионовые впадины, всегда возвращались с половинным, а то и меньшим составом. Месторождения этого хрусталя были прямо у ядра планеты, и несмотря на свой состав морион был прочнее и тверже алмаза.

Проклятый камень – так звали его дэонцы и обязательно перетирали между собой ладони три раза, будто бы очищая их от его упоминания.

Но каким бы проклятым черный хрусталь в действительности ни был, он высоко ценился на рынке и его добыча была вопросом первостепенным. Ширри не спешила распускать потоки по морионовому стеллажу. Ее охватывал благоговейный страх рядом с этим камнем. Она помнила, как из-за него не вернулся домой соседский парень старше ее лет на пять. Помнила, как побледнела его мать, как поблекли ее глаза. И как она продолжила шить ткани, словно ничего не произошло.

А потом, спустя месяц, тело соседского парня вернули – его друг ушел с отрядом на то же месторождение и не смог оставить тело парня там. Не смог бросить то, что осталось от него.

Ширри оборвала энергетические нити и перешла к последнему отделу – серебряному, самому короткому и пустому стеллажу из всех в Памятьтеке.

«А вот и знания о Дхэо» – сдержанно шепнул Фип, и за этой короткой репликой Ширри почувствовала целую бездну эмоций от благоговейных до ненавидящих.

Здесь было совсем немного информации. Пусть стеллаж и был из слитного серебра, но сами хранилища воспоминаний представляли собой все те же кристаллы и металлические брусочки. Один из них передавал расплывчатое лицо бородатого мужчины с яркими синими глазами. Он что-то говорил, но хранилище было так «затерто», что не было ни звука, ни четкого изображения. Видимо, этот кристалл слишком часто использовали.

Второе хранилище не имело изображения, зато там был слышен очень красивый женский голос. Он был четким, как будто Ширри стояла совсем рядом с женщиной, рассказывающей тихо и манерно историю Дэона.

Спустя еще какое-то время поисков предмет все же удалось обнаружить. Фип руководил активацией предмета, и Ширри делала все в точности с указанием духа. Сначала предмет необходимо было остудить, что Ширри сделала, прикоснувшись к нему. Затем Фип приказал Ширри снять с себя все кольца. Сильверр смотрел на это с недоверием и держался близко к девушке на случай, если она начнет терять сознание.

После этого все кольца вместе с серебряной цепочкой Ширри положила на рубин, вплавленный в предмет, и, по наказу Фиппа, порезала руку, чтобы окропить рубин с серебряными украшениями. Как только кровь коснулась рубина, он вспыхнул и впитал кровь. По Памятьтеке прошлась волна жаркого тепла, а предмет стал приятно вибрировать, словно внутри был заводной механизм.

– Все. Готово. – Произнес Фип очень громко.

Сильверр вздрогнул и быстро осмотрелся.

– Ты его слышишь? – удивленно воскликнула Ширри, округлив глаза.

– Это твой друг?

– Да! Фип, как такое возможно?

– Предмет, что вы нашли, Ширри, изобретение самого короля Деорта. Он был умнейшим из изобретателей и смог найти способ транслировать мысли другим людям.

– Транслировать м-мысли?.. То есть если я вдруг подумаю о чем-то, это услышит Сильверр?..

– Да, этот предмет требует особой сдержанности и сноровки, но вы не переживайте – в вашей голове так мало мыслей, что вы вне опасности, моя дорогая.

Но Ширри было не до смеха. Холодный пот выступил у нее на лбу, и она отчаянно отвернулась от Сильверра, боясь мысленно выдать то, чего страшилась больше всего.

– Приступим. Сильверр, я Фипэриэлоумир – частица духа Дхэо и друг госпожи Ширри. Я благодарен вам, что вы спасли ее в момент беспамятства и вообще приглядывали за этой единственной в своем роде особой. И я был очень рад, что вы смогли какое-то время почувствовать себя счастливыми, потому что теперь ваше время закончилось.

– Что это значит? – испуганно спросила она.

Они с Сильверром стояли вокруг вибрирующего и испускающего куполом тепло изобретения. Сильверр смотрел на Ширри, словно это она говорила, а не дух, а Ширри неотрывно глядела в пол на свои потрепанные сапоги и дырявые штанины.

– Дхэо, которого все считали мертвым, жив.

Сильверр нахмурился.

– И более того, он вполне осязаем и имеет конкретное местонахождение.

Пещера густо содрогнулась. С потолка посыпалась пыль. Дэонцы инстинктивно присели и закрыли головы руками, но понимали, что памятьтека была последним прибежищем, способным устоять во время вздохов Дэона.

– Дхэо все это время был в ядре планеты, – продолжал дух, грозно возвышая голос, чтобы перекричать гул, исходящий откуда-то снизу. – Семь лет назад он проснулся ото сна, в котором находился почти три сотни лет. Катаклизм – его попытка полностью воспрянуть и набраться сил. Для этого он… напитался энергией дэонцев в момент катаклизма.

Повисло гробовое молчание. Памятьтеку вновь тряхнуло, стеллажи и предметы на них зазвенели, некоторые падали и разбивались, теряя свое свечение и бесследно растворяя энергию с воспоминаниями в воздухе.

– Он питался дэонцами. – глухо заключил Сильверр, когда гул чуть ослаб.

– Не может быть. Ведь он нас создал!

– Скорее вложился в будущее, – пояснил Фип серьезно. – Он создал дэонцев, чтобы они породили – в прямом и переносном смысле – много энергии. И потом…

– Он поглотил ее. – Ширри побледнела. – Он вырастил нас, чтобы съесть.