Призрак Невесты

Ещё раз попрощавшись, мы разошлись в противоположные стороны. По пути домой я размышляла над тем, что произошло сегодня в классе. Как жаль, что в моём окружении нет человека, который разбирается в подобном, ну или хотя бы верит в реальность происходящего. Для Лизы и Макса всё это было лишь интересными историями, которые, как им казалось, я просто придумала, взяла из пустоты. Рада бы я была, окажись все это детской страшилкой, но, увы.

Погода стояла восхитительная. Впервые за долгое время выглянуло солнышко, согревая не просыхающую от дождей землю. Дожди… Они так странно действовали на тетю. Она могла часами просиживать у окна, глядя куда-то вдаль, будто ждала кого-то. Никогда не решалась спросить у нее, что или кого она ждала. Да и не думаю, что получила бы ответ.

Я шла по дорожке, погруженная в собственные мысли, искала ответы где-то глубоко внутри себя. И боюсь, я однажды найду их.

***

Туман. Он повсюду. Со временем он, казалось, занял значительную часть меня. Не могу и не хочу больше терпеть это.

Сквозь молочную дымку показались знакомые силуэты, в которых я узнала Антона и Машу. Они ругались, Антон даже чуть было не ударил девушку, но вовремя взял себя в руки и просто ушёл. Моё сознание играло со мной злые шутки, то и дело, превращая туман в настоящий кинотеатр. Я так и не поняла, что это: воспоминания, фантазии, галлюцинации или просто это место так устроено. Странно, ведь остальные совсем ничего не помнили. Похоже, ко мне возвращалась память. А значит, появился шанс вырваться отсюда. Я внимательно следила за сменой образов, сотканных из пустоты, в надежде разглядеть в них подсказку, ключик к своей свободе, но всё было безрезультатно. Как будто кто-то снова и снова нажимал на повтор, показывая мне один и тот же эпизод. Но теперь все стало иначе.

Однажды сквозь пелену я увидела девушку. Совсем юную, лет семнадцати-восемнадцати. Она сидела за партой, поглядывая на часы. Я не понимала, какое она имеет отношение к тому, что произошло со мной, и перестала обращать внимание на это видение, посчитав, что это чьё-то ещё воспоминание, никак со мной не связанное. Но девушка являлась всё чаще. Это заводило меня в ещё больший тупик, чем тот, в котором я находилась все это время. И с каждым разом она становилась всё реальнее. Она полностью состояла из тумана, но выглядела вполне настоящей. Девушка просто смотрела на меня. Интерес, что совсем не удивительно, в конечном итоге победил. Подойдя вплотную к своей фантазии, я заметила, что смотрит она не на меня, а скорее куда-то сквозь моё призрачное тело, будто не видит того, кто сейчас перед ней. Поняв, что визуально её внимание мне привлечь не получится, я дотронулась до её руки. Описать то, что происходило в следующие мгновения просто невозможно. Я будто слилась с ней, перестала ощущать невесомость, я вновь чувствовала своё (или её?) тело. Более того. Соединившись с девушкой, я почувствовала все её эмоции, переживания, узнала, о чём она думает. Как же я была удивлена, когда узнала, что она племянница Маши, а значит, и Антона. Вот она моя ниточка, связь с миром людей. Мой шанс отомстить и обрести покой. И пусть мне не удалось продлить это состояние воссоединения, я твёрдо знала, что мне недолго осталось быть тут. Эта девочка… Эта девочка моя единственная возможность на спасение, я и ни за что её не упущу…

Глава 6. Грань миров

– Эй, тётя, я дома! – негромко крикнула я, входя в тихую квартиру. Ответом мне послужило молчание. Тем лучше. Смогу спокойно сосредоточиться на размышлениях о сегодняшнем происшествии. А обдумать нужно было многое.

Наскоро съев приготовленный тётей суп, я отправилась в свою комнату. Она была небольшой, но очень уютной. Слева от двери, возле самой стены, стояла кровать, буквально усыпанная маленькими разноцветными подушками. Они носили скорее декоративный характер, потому что спать на них было жутко неудобно и жарко, особенно в летние месяцы. Не знаю, зачем вообще тётя покупает их. Наверное, это помогает ей снять невесть откуда взявшийся стресс. Рядом с кроватью стояла маленькая деревянная тумбочка. Будильник, косметичка, зарядка от телефона – особого изобилия вещей у меня не было. Да я в них и не нуждалась. Единственная ценная вещь среди этого хлама – фотография мамы. Единственное, что у меня осталось от неё. Единственная память. Чуть дальше стоял шкаф. По другой стене, рядом с окном, расположился компьютерный стол и куча каких-то коробок, оставленных тут тётей. Я никогда не спрашивала, что в них, не пыталась в них залезть, хотя, любопытство всё-таки одолевало. Сейчас я просто привыкла к тому, что они стоят тут. В моей комнате не было ни одного зеркала. Все они либо разбились, либо были мной сняты. Почему? Они приходят ко мне через зеркала. Едва ли кто-то может похвастаться тем, что слышал по ночам стук призрачных ладоней о холодную гладь зеркальной поверхности. Этот звук не спутаешь ни с чем. Их визиты вгоняли меня в депрессию и состояние вечного страха и панических атак. Я перестала спать. Тётя всерьёз опасалась за моё здоровье, но я не могла рассказать ей всего. Вопросы посыпались на меня после того, как я убрала уцелевшие зеркала подальше от себя. Что случилось с остальными? Это всё их рук дело. Они злились, что я игнорирую их. И стучали сильнее, пока в один момент хрупкое зеркало не трескалось и не разлеталось на сотни звенящих осколков. Ужасно… Быть такой, как я, просто невыносимо. Ещё хуже, когда никто вокруг не понимает тебя. Когда твой личный дневник становится достоянием общественности. Когда то, что ты переживаешь изо дня в день, эти ужасы, кажутся всем лишь интересной историей.

Сев за стол, я достала ту самую злосчастную тетрадку. Чёрт возьми, да она вполне может сойти за историю болезни в ближайшей психушке. Открыв последнюю исписанную страницу, я уставилась на загадочную фразу. Пока смерть не разлучит нас… Раньше не случалось ничего подобного. Им не удавалось завладеть моим сознанием. Должно быть, в этот раз всё серьёзнее и у загадочного гостя есть весомый повод для связи с миром живых. Кто же это? Если он или она связался со мной, то теперь в покое не оставит. До тех пор, пока я не исполню его (её) последнюю волю, но как это сделать? С чего начать? Чаще всего те, кто нуждается в помощи дают о себе хотя бы немного информации: имя, возраст, рассказывают что-то о родственниках или друзьях, но тут лишь голая фраза и понимай, как хочешь. Да ещё и этот фокус с сознанием. Я не знаю, как это контролировать. Подобное может повториться в любой момент. Как же я хочу быть нормальной… Я устало опустила тяжелую от мыслей голову на руки, уставившись куда-то в сторону коробок, проскользила по ним взглядом и прикрыла глаза. Стоило было мне расслабиться, как послышался стук двери и разговор на повышенных тонах. По всей видимости, это тётя вернулась. А вместе с ней, очевидно, и тот самый Антон. Голоса затихли и ко мне в комнату зашла тётя.

– Привет. Прости, что не предупредила, что меня не будет дома. Антон приехал несколько раньше, чем планировал, а у тебя что-то с телефоном, я не могла дозвониться.

– А что с ним не так? – удивилась я. На сколько я знаю мой мобильный был в отличном состоянии и никогда не давал сбоев.

– Сначала ты была недоступна, а потом, когда я все же дозвонилась, в трубке вместо гудков было шипение, похожее на помехи. Когда я увидела пропущенные вызовы от тебя, я была уже в аэропорту. Было поздно тебя предупреждать о моём отсутствии.

– Что ж, понятно… Мне обязательно находиться здесь? Нет, я, конечно, рада познакомиться с твоим мужем, но я чувствую себя немного лишней…

Тётя подошла ко мне и приобняла за плечо.

– Ты не лишняя, даже не думай об этом. Я понимаю, что тебе было проще, когда мы жили вдвоём, поверь, мне тоже, но теперь нам придётся привыкать к тому, что… – тётя замолчала, бросив взгляд в мою тетрадку. – Что это? – спросила она после небольшой паузы. – Почему ты написала это?

Я заметила, что тётя нервничает, но я даже не стала задавать ей вопросов, потому что, очевидно – ответов я не получу.

– Ты меня слышишь? – тётя продолжила допрос.

– Да, слышу, – спокойно ответила я.

– Почему ты написала это?

– Не знаю, просто задумалась. Это вышло само, – фактически, я не врала. Я ведь и правда не знала, как я это написала и чьими руками.

– Само значит? Но ты исписала весь лист. Как такое может выйти само? – тётя почти перешла на крик.

– Почему ты кричишь на меня? Это всего лишь фраза, написанная на листе бумаги руками подростка. Что в ней тебя так злит?

Осознав, что криками и руганью она может породить ещё больше сомнений в моей голове, тётя, сделав вдох и выдох, произнесла:

– Нет, в ней нет ничего особенного. Просто это какие-то слишком мрачные мысли для такой юной девушки. Не думай больше о таком, ладно?

Я кивнула, но понимала, что сдержать слово я не смогу. Теперь уже точно. Только не после подобного её концерта.

– Обед будет готов через десять минут. Я знаю, тебе не нравится эта затея, но постарайся быть милой, – уже стоя в дверях произнесла тётя. Ещё раз бросив взгляд на меня и тетрадь, она удалилась.

Через десять минут. Не люблю ждать. Чем быстрее это начнётся, тем быстрее закончится. Хотя, вдруг этот Антон окажется не таким уж и плохим? Скоро я это выясню.

Дабы убить время, я села за уроки. Школу никто не отменял. Скоро экзамены, а мои мысли где-то совершенно в иных измерениях. Физика, химия, геометрия… Как сложно сосредоточиться на заданиях, когда в мыслях крутится одна и та же фраза. Наверное, на экзамене я завалю даже самые элементарные предметы. Мама… Ты ушла, так и не научив меня контролю. Отложив учебник, я подошла к тумбочке и взяла мамину фотографию. От неё повеяло теплом, любовью, спокойствием. При жизни она была настолько светлой и чистой, что даже после её смерти её фотографии способны передавать этот поток энергии любому, кто посмотрит или возьмёт в руки её снимки. Мамочка, ты так нужна мне сейчас, так нужна. Я не заметила, как по щеке покатилась слеза. Давно я не плакала. С подобным образом жизни лучше сохранять ясность рассудка, не обременяя себя лишними эмоциями, поэтому их приходилось контролировать. Это получилось не сразу, но, когда получилось, я почувствовала, что стало немного проще, хотя теперь, это ощущение размылось и все снова стало таким, какое было. И вот теперь я плакала. Мне не хватало матери. Мне не хватало кого-то, с кем можно поделиться происходящим и не рисковать при этом оказаться в палате с мягкими стенами. В моём окружение таковых не было.

Умывшись, я пошла на кухню. Десять минут прошло, обед должен быть готов. Так и было. Тётя и Антон сидели за столом в полной тишине. Казалось, что это два совершенно чужих друг другу человека. Удивительно, что с людьми делает рутина и быт. Заметив меня, тётя немного ожила. Было видно, что ей тоже не комфортно находиться наедине с мужем.

– Алиса, садись за стол. Суп уже остывает.

Я криво улыбнулась, «стараясь быть милой» и села на свободный стул рядом с тётей. Антон, кажется, совершенно не замечал моего присутствия, увлеченно читая газету. Пока он пролистывал газетные страницы, отчётливо пахнущие бумагой и типографской краской, я могла внимательно его рассмотреть. Ничем не примечательный мужчина: тёмно-русые волосы, аккуратный подбородок, широкие плечи. Антон сам по себе был крупного телосложения, возможно, занимался спортом, например, боксом или плаванием. Наконец, мужчина отложил газету и взглянул на меня. Теперь я могла разглядеть его немного лучше. Шоколадного цвета глаза смотрели на меня из-под тяжёлых век, ямочки на щеках придавали грозному спортсмену толику озорства и юношеской сексуальности. Антон в свою очередь тоже в упор смотрел на меня, разглядывая каждый сантиметр моего лица.

– Антон. Будем знакомы, – произнёс он, наконец, протягивая мне руку.

–Алиса. Будем знакомы, – улыбнулась я, пожав крепкую ладонь новообретённого дяди. Сложно сказать, какие эмоции он вызвал. Доверие? Едва ли, больно хитрый у него взгляд. Симпатию? Тоже вряд ли. Отвращение или неприязнь? Нет, это совсем не то. Заметив, что я не отвожу глаз от его лица, Антон ехидно улыбнулся:

– Чего это ты так на меня уставилась?

Я опомнилась и, смутившись, опустила взгляд в тарелку.

– Ладно, расскажи мне о своей семье. Маша сказала, что случилось нечто ужасное. Это правда?

– Да, мои родители погибли в аварии. Я осталась жить с бабушкой, но вскоре и её не стало. Тётя согласилась принять меня у вас дома, но если вам некомфортно, то…

Не успела я договорить, как Антон произнёс:

– Я знаю, к чему ты клонишь, но об этом не беспокойся. Мы рады, что ты поселилась у нас. Хоть немного разбавила гнетущую обстановку, да, Маш?

Я посмотрела на тётю. Та покраснела и смущенно отвернулась. Было понятно – атмосфера в их семье не самая жизнерадостная и дружелюбная, а мой дядя – тот ещё персонаж, но я продолжала улыбаться. «Постарайся быть милой»… Пожалуй, я возьму этот совет в качестве своей жизненной позиции.

Далее последовали стандартные для любого знакомства вопросы, касающиеся моей учёбы, увлечений, планов на жизнь. Антон производил впечатление очень вежливого и интересного собеседника. Он спокойно поддерживал любую тему, рассказывал много интересных историй из жизни и собственного опыта. Мне нравилось общаться с ним. Однако, по выражению лица Маши было ясно – делаю я это зря. Нет, это была не ревность. Тут что-то иное. Волнение, опасение, предупреждение. Это была ещё одна загадка, с которой мне необходимо было разобраться, да поскорее. Но не сейчас. На время обеда я всего лишь обыкновенная девочка-подросток, мечтающая о карьере писателя и непринужденно беседующая со своим дядей в приятной домашней обстановке.

Глава 7. Хозяйка моего сознания

Женщина в белом… Тихая, молчаливая, будто статуя из мрамора. Длинный шлейф её платья развивается по ветру. От этого, кажется, что девушка не идёт, а парит в воздухе. Дождь. Холодный и противный. Серое, мрачное небо, угнетающая атмосфера. Незнакомка молча стоит посреди дороги, устремив взгляд в пустоту, словно в ожидании кого-то или чего-то. Чувствую, что замерзаю. Босыми ногами ощущаю обжигающий холод промокшего асфальта. Хочу уйти, но не могу сдвинуться с места. И девушка тоже стоит. Лица не разобрать – оно полностью скрыто под фатой. Так проходит минута, две, три, десять. Я почти перестаю ощущать конечности, как вдруг позади себя слышу оглушительный звук, похожий на визг тормозов. Резко оборачиваюсь. Навстречу мне несётся автомобиль. Водителя не видно, только нечёткие очертания фигуры. Это явно мужчина. Ещё миг и все кончится. Столкновение неизбежно…

***

Я проснулась в холодном поту. Этот сон я вижу уже в третий, а то и в четвёртый, раз, но всё равно не могу привыкнуть к его концовке. Кто эта девушка? Кто эта невеста?

На часах ровно семь, скоро в школу. Ещё один длинный, нудный, будничный день. В квартире тихо. Должно быть, Антон и тётя Маша уже ушли. Вчера вечером они поругались. В их диалоге прозвучало моё имя. Может, уже стоит собирать вещи? Откинув одеяло, я с удивлением обнаружила грязь на собственных ногах, будто босиком прошлась по самым глубоким лужам в городе. Возле кровати так же были мокрые следы, обрывающиеся около двери в мою комнату. Выходит, сны мои – вовсе не сны? И я на самом деле гуляла ночью по улице в одной ночной рубашке? Ситуация принимала пугающие обороты. Даже мне, человеку, буквально с пеленок связанному с подобными вещами, происходящее казалось невозможным и странным. Лунатизма мне ещё не хватает. Интересно, как я прошла мимо комнаты тёти и дяди? У тёти всегда был очень чуткий сон… Вот так, за одну ночь, к списку моих вопросов добавился ещё один. Потянувшись, я встала с постели. В полусонном состоянии добравшись до ванной и приняв душ, я направилась на кухню. На столе лежала записка. В ней, очевидно, тётя, писала, что сегодня они с Антоном очень поздно приедут, так что к ужину их не ждать. Ну и ладно, тем лучше. Мне надо было кое с чем разобраться и такой фактор, как одиночество, сыграет мне на руку. Вспомнив о том, что случилось, я снова погрузилась в мысли. А что если это снова повторится? Повторится прямо на уроке, как это было вчера. Ситуация явно набирала ход. Раньше я никогда не страдала лунатизмом. Все мои видения, посылаемые гостями извне, выражались обыкновенными снами, разве что, чуть более яркими, нежели обыкновенные сновидения, но сейчас… Хотя бы одно я знала, точно – причиной подобного моего поведения являлась девушка, попавшая в аварию, либо сбитая на дороге. Однозначно гибель её была связана с автомобилем. Конечно, это не упростило положение, но немного сдвинуло историю с мёртвой точки.

Дальше всё шло по расписанию. Я позавтракала, закинула в сумку необходимые учебники, тетрадки и прочую канцелярию, оделась и отправилась в школу. Уроки проходил нудно и однообразно, впрочем, как и всегда. На переменах Лиза увлеченно рассказывала о вчерашнем походе в кафе с Максимом, даже не замечая, что мне это абсолютно неинтересно. Нет, я очень любила Лизу, но сейчас её глупая болтовня была мне безразлична. Мои мысли витали в совершенно иных мирах. Был момент, когда я хотела рассказать обо всем Лизе, но подобный настрой очень быстро испарялся, ведь для неё это всего лишь идея для моего очередного рассказа. Как бы мне хотелось, чтобы так и было.

Шёл последний, шестой урок. Литература. На нём я частенько позволяла себе расслабиться, концентрируясь на чём-то своём. Листая тетрадь, я вдруг почувствовала небольшое головокружение. Я догадывалась, что может произойти и попросилась выйти из класса. Кое-как дойдя до туалета, я открыла кран, чтобы освежиться. Возможно, это приведёт меня в чувства. Я поняла, что ошибаюсь, взглянув в настенное зеркало, висящее над раковиной. Из него на меня смотрела молодая девушка, лет двадцати-двадцати пяти. Лицо было скрыто под фатой точно так же, как в моём сне. Сквозь неё просвечивались лишь глаза незнакомки. Злые, пустые, мёртвые глаза. Девушка ничего не делала, ничего не говорила. Она просто смотрела на меня. Спустя секунду я почувствовала тошноту. Мерзкая волна поднималась от самого желудка. Я бросилась к унитазу. Меня стошнило какими-то кровавыми ошметками. Без сил опустившись на пол возле кабинки, я протерла глаза – на руках осталась кровь. Мне не хотелось вновь смотреть в зеркало. Я и так ощущала, как по моей щеке бежит тёплая струйка крови. Мне казалось, что хуже быть просто не может, но, как оказалось, я снова ошиблась. Поднявшись с пола, я поняла, что не могу дышать. Каждый вдох разливался по телу жгучей болью. Я закашлялась и упала на пол. В глазах потемнело. Последним, что я услышала, был звук разлетающегося на части зеркала.