Рефлексия чувств
– Ого, встреча на крыше? – ухмыльнулась Регина. – Должно быть, это очень важная и романтичная встреча…
– Нет.
– Да брось, не каждый день встречи на крышах устраивают. Ты уверена, что она не так важна?
– Нет.
Выглянуло яркое солнце, пора бы. Регина замолчала, а я все также молча шла, уставившись в серый влажный асфальт. Мысли слишком смешались, словно несколько ягод закинули и смешали в блендере. Артур, крыша, Регина, кофейня, татуировка. Столько всего, над чем нужно подумать, но не одновременно же!
Суета города вносила в мой молочный ягодный коктейль еще больше суеты, словно покрыла верхушку взбитыми сливками и посыпала декоративной сладкой посыпкой. Но ветер успокаивающе уносил мысли в даль. Растрепанные волосы, улыбка на лице, задумчивый вид – выглядит круто. Мне всегда нравилась задумчивость в человеке, ведь это означало, что у него не мусор в голове; может, мусор, но это лучше, чем пустота.
Когда у человека одна пустота в голове, он не просто не имеет мышления. Он не имеет чувств, своего мнения и имеет большую склонность к вредным штукам. Когда у человека пустота, он отчаянно ищет, чем ее заполнить. В нашем обществе подростки могут заполнять пустоту вовсе не тем, чем нужно. Попадая в плохие компании или добровольно присоединяясь к ним, люди пробуют ужасные вещи, вроде наркотиков и алкоголя. Проблема таких компаний в том, что ты можешь попасть в нее независимо от возраста – первоклассник ты или тебе уже девятнадцать. И когда люди гораздо старше первоклассника могут выпить алкоголь или покурить, ребенок следует их примеру. Так в раннем возрасте получаются вредные привычки.
Есть другая пустота. Когда человек пустой и не имеет собственного мнения, он начианет подражать другим людям. Так случилось с моей знакомой: она абсолютно пустой человек. Таких еще называют «удобными» людьми. Я даже не помню ее имени, сколько ей лет, я помню лишь отрывки случаев, и то размыто.
Моя знакомая любила общаться с людьми, и со мной общалась очень весело; по ее словам, она чувствовала себя собой. Но когда присоединялась к компании других ребят, она становилось абсолютно другой. Могла оскорбить меня, мои интересы, увлечения других ребят. Знакомая не любила тусовки и предпочитала тихие посиделки дома, с чаем и книжкой в руках. Но в компании других людей она всегда провоцировала драки, устраивала вечеринки. В конце концов она перестала быть собой. Так запуталась в многочисленных личностях, что люди начали использовать ее чувства, поведение ради своей выгоды. Знакомая часто жаловалась мне на плохое отношение к ней:
– Я не понимаю, почему мной все пользуются? Что я такого сделала, что стала объектом унижений?
Я тогда ответила:
– Ты сама позволила людям управлять тобой. Это только твой выбор, и виновата только ты.
Знакомая обиделась на меня, и ушла. К сожалению, люди не хотят слушать истину, если она не подтверждает их убеждения. Убеждения – это лишь моральные барьеры и порог, который стоит перешагнуть. Но не все способны, или не хотят это сделать.
Мы с Региной молча шли по городу. Вернее, следовали желтой стрелочке на навигаторе. Регина разглядывала архитектуру и здания, а я не могла понять, что за тату на моей руке и связана ли она с девушкой-луной. Я решительно тряхнула головой, отвлеклась от телефона и спросила:
– Я абсолютно не помню ни тебя, ни свою прошлую жизнь. Где мы с тобой виделись раньше?
– Это было достаточно давно, – начала Регина. – Около двух лет назад, – задумчиво почесала затылок девушка.
Я понимающе кивнула и терпеливо ждала продолжения; моей знакомой позвонили, а еще мы немного сбились с пути, завернув не в ту сторону. Навигатор тут же сменил маршрут, а приятный голос девушки с телефона сказал: «Кажется, вы сбились с пути. С кем не бывает! Построен новый маршрут.» Я усмехнулась; с этим виртуальный голосовым помощником можно общаться, как с другом. И дорогу тебе покажет, и загадку загадает, и на любой вопрос ответит. Жаль, что память она мне не восстановит.
Регина ответила на звонок, поправила прядь белоснежно-пепельных волос, а затем продолжила:
– Мы познакомились с тобой в кафе, на дне рождении одной девушки. Вероятно, ее ты тоже не помнишь; ее зовут Вивьен.
– Конечно, я никого не помню, и Вивьен тоже. После аварии я не помнила даже своего имени. Слава богу, что нашелся человек, который помог мне немного вспомнить.
– Кстати, на том дне рождении мы хорошо сдружились. Но я жила в другом городе, и приезжала в Санкт-Петербург не часто. Ты тогда хотела набить татуировку, которая напоминала бы тебе о жизни.
Я прищурила глаза; солнце выглянуло из-за туч и светило прямо в глаза. Я поняла, про какую татуировку говорит Регина; на той вечеринке мы дружно общались, и она сказала эту фразу. Еще одна картинка из пазлов сложилась! Я снова взглянула на левую руку: надпись все также красовалась на запястье. Поверить не могу, что набила тату в честь девушки с вечеринки! Какие еще безумные поступки я успела совершить?
– Это случайно не то тату, которое я хотела набить? – я демонстративно показала девушке свое левое запястье. Она усмехнулась:
– Да, то самое. Насколько нужно быть сумасшедшей, чтобы набить татуировку ради одной фразы, которую сказала незнакомая девушка?
– Если бы я знала ответ на этот вопрос, с радостью бы ответила, – засмеялась я.
Наконец, на экране телефона показался черно-белый флажок; это означало, что мы дошли до места назначения. Регина помахала мне рукой, тихо развернулась и ушла. Я позвонила Артуру, мы встретились у кирпичного здания.
13
Мы забрались на крышу здания, с высоты четырех этажей открывался великолепный вид. Чуть ниже находилось кафе, где мы с Артуром успели взять по пончику.
С крыши здания был виден шикарный Казанский собор, который выглядел более загадочно на закате. Словно старый замок, построенный по сюжету фантастической книги: величественный купол малахитового цвета, массивные и высокие колонны. Рядом с крышей здания также было очень много крыш серого и красного цвета.
Небо на закате выглядит сказочно: лилово-розовые облака закрывают часть оранжевого яркого горизонта, и диск желтого солнца закатывается под землю там, вдалеке. Оттенки перемешались и стали слегка тусклыми, но солнечные свет все еще покрывал стены, купол собора. Ощущения не передаваемые, когда оказываешься на высоте. Дует холодный ветер, внизу ездят машины, ходят люди. Чувствуешь свободу и легкость: здесь тебя никто не достанет, только полицейские, но не всегда.
Я вспомнила, как читала один из романов любимой писательницы: в нем говорилось про людей, умеющих высоко прыгать и про тех, кто умел летать. Первые относили себя к звездам, вторые – к Луне. Они вечно соперничали между собой; но мне больше нравились звезды. Они лазали по крышам, умели высоко и далеко прыгать. В чем-то я сравнивала персонажей с собой, я лишь прыгаю не высоко. Но ведь так здорово, когда персонаж твоей любимой книги похож на тебя. Он со своей личной историей, недостатками, характером, внешностью. Думаю, люди покупают и читают книги, чтобы почувствовать себя в том теле и характере, о котором они мечтают или с тем, с которым себя сравнивают. Ведь так здорово – чувствовать близость с персонажем любимой книги.
Мы с Артуром присели на край крыши; отсюда можно свесить ноги, но я этого делать не хотела; слишком опасно и страшно, когда смотришь вниз. Внизу ездили машины, ходили люди, рядом, чуть выше, летали птицы. Внезапно я подумала: а что будет, если я здесь оступлюсь? Споткнусь и полечу с крыши. В такие моменты у людей пролетает вся жизнь перед глазами; а у меня и пролетать нечему.
Я задумалась об этом. Вот был человек, живой. Он дышал, чувствовал, двигался, говорил, жил, в конце концов. Одно легкое движение, один малюсенький шаг; шаг в пустоту, в пропасть, в вечную бездну. Один маленький шаг, и человека больше нет. Он ушел на встречу смерти. Ушел, и его никто не сможет вернуть. Никто не сможет воскресить воспоминания и мысли того человека. Хотя отчасти это сделать возможно. Но разве это кому-то понадобится?
Да, Диля, сейчас думать о смерти – самое время. Стоит напомнить себе, что ты пришла сюда говорить с другом детства, а не делать шаг навстречу смерти. Да и нужно ли мне это? Нужно ли мне уходить? Ведь вокруг столько всего прекрасного и замечательного. Столько людей, пейзажей, звуков, запахов, чувств, движений, свободы, столько жизни. Насколько нужно быть отбитым, чтобы добровольно лишить себя всего этого?
Всю дорогу мы с Артуром просто молчали. Думаю, здесь и слов не нужно – и так хорошо осознаешь, что человек думает и чувствует. Но теперь повисла неловкая тишина, и никто не знал, как начать разговор. Волосы растрепал ветер, они налипли на лицо и испортили мой внешний вид. Я быстро и незаметно поправила непослушные пряди, и с тонкой иронией сказала:
– Ты хотел о чем-то поговорить?
– Угу.
– О чем же?
Наступило молчание. Долгая, протяжная пауза. Шум окружающего мира прерывал спокойствие, мешал мыслям. Сердце предательски стучалось, отмеривая каждый стук, словно тиканье часов. Руки онемели, а я терпеливо ждала, когда же Артур заговорит. Снова мои волосы прилипали к лицу, мне было сложно повернуться и посмотреть на Артура. Я не видела его лица, но я буквально чувствовала, что он не знает, с чего начать и какие подобрать слова. Черт, вот чего он молчит? Наверняка что-нибудь серьезное, просто так он на крышу меня не позвал бы.
– Я хотел поговорить о твоей новой матери, и удочерении, – издалека начал мой рыжий друг.
Я вопросительно посмотрела на него: с чего это его так волнует Галя? Пока что у меня все отлично; у нас хорошие отношения, есть о чем поговорить, она помогает восстановить некоторые воспоминания через фотографии. Об удочерении и моей амнезии ему наверняка рассказала Виктория; да, она любит болтать, в этом я убедилась.
– Думаю, ты зря согласилась быть ее дочерью – усмехнулся Артур, но было понятно, что слова даются ему с трудом. Что это с ним? Я плохо помню, какой он был раньше, но его поведение в парке точно отличалось от того, какое оно сейчас. Или различие в том, что в парке он был с друзьями? Но что изменилось сейчас?
Я смущенно улыбнулась своим некоторым мыслям, и Артур это заметил.
– Чего ты смеешься?
– Да так, просто. Чего ты так волнуешься обо мне? – не скрывая озорных огоньков в карих глазах, сказала я. Ситуация действительно казалась мне смешной. Еще смешнее стало, когда щеки моего друга залились краской. Тогда я расхохоталась, словно я сейчас сижу в зале программы «камеди клаб», которую часто смотрит Галя. Артур тряхнул рыжей головой и с серьезным взглядом уставился на меня.
– Чего ты на меня так смотришь?
– Вообще-то, я собирался тебе важную вещь сказать, но тебе это, похоже, неинтересно – приподнял брови парень.
– Ты про Галю? Что в ней плохого?
Артур показал мне свою раскрытую ладонь и начал загибать пальцы:
– Во-первых, она вдова, и ты даже не подозреваешь, как умер ее муж; точнее, кто его убил.
– Во-первых, мне плевать, кто убил ее мужа. Она обеспечивает мне жилье и еду, что вполне не плохо. Одна я бы не справилась, да еще с такой шикарной памятью – язвительно ответила я, мне сложно говорить на эту тему. Да, возможно, я зря согласилась на удочерение. Но я была растеряна и не понимала, что делать в такой ситуации. Тем более, когда теряешь родных в тот день, когда вновь становишься живой.
– Допустим. Во-вторых, она несколько раз была судима за мошенничество, а после удочерения квартира твоих родителей может стать ее собственностью. Думаю, ты уже догадалась, что будет дальше.
– Господи, какая разница?! У меня нет выхода, поэтому я либо живу с ней и восстанавливаю память, либо еду к бабке, которая ненавидит меня еще с моего рождения! Если бы ты оказался на моем месте, чтобы ты выбрал? – я не смогла взять контроль над эмоциями. Не думаю, что мое поведение было хорошим, но спокойный тон Артура и дурацкие убеждения в моей ошибке вывели меня из себя. Это был первый серьезный разговор в моей жизни; за исключением того, когда я разбила папин рабочий ноутбук. Я заметила, что сейчас странное ощущение в животе улетучилось, а лицо моего друга стало мрачнее. Артур вздохнул и агрессивно протараторил:
– Ты хоть что-нибудь помнишь? Если нет, то я напомню: она угрожала твоим родителям, хотела пожечь дверь и вела себя, как сумасшедшая! И ты сейчас – хороший повод расположится в новой квартире, о которой она долго мечтала.
– Тебе откуда знать, о чем она мечтала, – успокоившись, ответила я. Хотя вопрос про память меня задел: я ведь действительно почти ничего не помню. Хотя Галя и Вика многое мне рассказывали. А дневники? Я столько всего узнала из них – больше, чем ожидала. А как же Регина и татуировка? Я ведь даже не подозревала, что поход в любимую кофейню раскроет тайну татуировки.
– У меня есть проверенный источник – с усмешкой сказал Артур.
Я сначала не поняла, о чем он говорит. Похоже, что я снова улетела в молчание и свои мысли. Но я быстро вернулась к теме разговора и сразу стало понятно, что Артур говорит о своей матери. Интересно, насколько хорошие отношения у них с матерью? Вика жаловалась, что ее сын разочаровал ее в учебе; что Артур никак не развивается и ничем ей не помогает. Я задала волнующий меня вопрос:
– Как ты общаешься с мамой? Она мне, конечно, рассказывала, но узнать твое мнение мне бы хотелось больше, – я сделала акцент на слове «твое». Артур замешкался, немного поправил растрепанные волосы и сказал:
– Мама не хочет воспринимать меня. Не желает стать современнее, перестать мыслить шаблонно и сравнивать всех со всеми. Стоит мне что-либо сказать или сделать, мама сравнивает мои поступки с поступками друзей. Мне надоело каждый раз выслушивать ужасные, многочасовые лекции о том, как мне стоит жить – рассказал Артур. Я понимающе кивнула. Странно, что Виктория думает совсем иначе; она больше думает о прекрасном будущем, хочет воспитать сына, а он кажется ей бездельником. Но это уже совсем другая история; не хочу сейчас мучать Артура своими рассказами и допросами. По нему видно, что он очень устал. Да и я тоже, очень сильно устала. Хотелось сомкнуть глаза и вздремнуть, прям здесь, на крыше. Веки становились все тяжелее, а чувства (даже странное ощущение в животе) смешались в густой кисель. Я тряхнула головой, прогоняя сон, медленно вступающий в мою голову. Мой друг все время наблюдал за моими эмоциями; впрочем, он пару раз зевал и потягивался. Не хватало только подушки и одеяла.
Я снова смущенно улыбнулась одной, закравшейся в голову мысли. Но я тут же отогнала ее, помотав головой в разные стороны. Молчание длилось вторую вечность! Я как-то задумалась и так захотела спать, что не заметила, как около двух минут молчала.
Артур принял мое молчание на свой счет и решил сменить тему разговора:
– Ты пыталась восстановить память? Если тебе можно помочь, я буду только рад.
– Спасибо, но я сама справлюсь, – отрезала я.
– Я нашла коробку с дневниками и рисунками – продолжила я, стараясь игнорировать чувство неловкости и теплоты в душе. Ведь не смотря на мое ужасное поведение, Артур все равно был готов помочь, хотя по нему не скажешь, что у самого нет проблем.
– А, вот твои блокнотики, которые ты вечно таскала с собой, пригодились – улыбнулся мой рыжий друг, но в серых глазах явно отражалась грусть. Или это была просто усталость?
– Обидно, однако – я не заметила, как сказала это вслух.
– Почему?
– Я вернулась домой, нашла дневники, общаюсь с людьми, но это все такое…
– Новое?
– Ага. Словно я долгое время проходила компьютерную игру, и после аварии пришлось проходить все сначала.
– Надо было сохраниться, – усмехнулся Артур.
– Надо было…
Начинало темнеть. Диск солнца давно закатился за горизонт, зажглись фонари. Санкт-Петербург не потерял прежнюю красоту, даже наоборот. Но Галя наверняка уже ищет меня, пора вернуться домой. Я представила, как вернусь домой, и какую огромнейшую и возмутительную лекцию услышу. Насчет Гали я не сомневалась: она точно выскажет мне все, что обо мне думает. Я взглянула на экран телефона; время и вправду было позднее. Экран смартфона показывал «21:16». Я глубоко вздохнула и накинула рюкзак.
– Проводить тебя до дома? – послышался голос моего друга.
Пожалуй, читать мысли – самый лучший дар Артура. И как он только догадался?
– Угу, мы ведь живем рядом. Даже если не вместе пойдем, все равно встретимся, – насмешливо протянула я, пытаясь пошутить. Но шутка не зашла, да и мне самой не очень понравилась. Сморозила же глупость! Неужели нельзя было просто и спокойно сказать «да»?
Мы аккуратно спустились с крыши, пошли по Невскому проспекту, который только что наблюдали сверху. Мимо проносились автомобили, их фары мелькали, словно новогодняя гирлянда. Но откуда мне знать? Я не помню имена своих одноклассников, о какой гирлянде может идти речь? Впрочем, уже все равно. Пройдет время, я почитаю больше дневников, и восстановлю картинки из пазлов. Некоторые из них уже сошлись, значит и остальные сойдутся, правда? Наверное, главное, что я иду не одна. Точнее, не одна, а с Артуром. Так, Диля, успокойся. Всего лишь друг детства; и только! Главное, что я иду по этим темным улицам не одна. Иначе мои мысли съели бы меня еще на крыше.
14
Мы дошли до дома. Артур развернулся и собрался уходить, как вдруг развернулся обратно и произнес:
– Будь осторожна. Я люблю тебя.
После этих слов он оставил меня одну, в недоумении, стоящую у подъезда. Спокойно пошел своей дорожкой. А я что? А я в шоке. В животе снова появилось это ужасное чувство, а я вспомнила разговор с девочкой из дневника. Я тогда призналась ей в любви, а она засмеялась и убежала. В голове появилась внезапная картинка: я пообещала себе никогда не влюбляться. Фактически, это невозможно. А что, если все это время я была влюблена? Не в девушку, не в жизнь, не в себя, а в человека, который всегда был рядом. Всегда поддерживал и защищал. Звучит, как в очередной сказке, когда дружба превращается в любовь. Может, это уже не сказка.
Казалось, что жизнь наполнена ужасами реальности: смертью, болью, потерями. Но если жизнь наполнена ужасами, значит, должна быть другая сторона? Счастье, обретение, рождение. Единственное осталось непонятным: на чьей стороне любовь? Если тогда она причинила мне боль и страдания, то сейчас подарила радость и смятение. За что отвечает любовь? И отвечает ли вообще? Я смотрела, как фигурка моего друга удаляется все дальше, к другому подъезду, и тихо прошептала:
– Я тоже.
В таком странном и задумчивом состоянии я позвонила в домофон и зашла в парадную. Дойдя до дверей квартиры, я услышала гневную тираду Гали о том, какая я безответственная и что она мне сейчас выскажет. Я перекрестилась (странно, что я помню, как это делается) и открыла дверь. Перед собой я увидела Галю в халате, ее волосы были укутаны в полотенце, на лице была сделана маска для лица. Я сдалась без боя, потупив взгляд в пол.
– И где мы шлялись, юная леди? – с вызовом произнесла Галя, а я тут же вспомнила слова Артура о судимости и угрозах. Также я вспомнила еще одни слова, но тут же тряхнула головой и послала эти мысли чуть подальше.
– Я прогуливалась по Питеру, заходила в кофейню, – уклончиво ответила я.
– Очень интересно! – воскликнула мать, хлопнув в ладоши. – В следующий раз, когда ты будешь «прогуливаться» до десяти часов вечера, будь добра, предупреждай меня!
– Угу.
А я ведь и не заметила, как быстро пролетело время. Уже десять часов вечера, подумать только! Кажется, Диля слишком долго оправлялась с мыслями; хотя после кофейни я приходила домой, и предупреждала Галю о том, что ухожу гулять. М-да, не мать, а ребенок, самый настоящий. Я понимаю, что она волнуется за меня. Но и мне не десять лет! К тому же, я была не одна. Я была с Региной, с Артуром. При мысли о последнем, кажется, защемило сердце.
Как только я зашла в комнату, сразу упала на кровать. Ноги очень болели, я устала и очень хотела спать. Через силу я переоделась, и уснула, как только моя голова коснулась подушки.
* * *
Мне удалось поспать часа четыре, не больше. После я резко проснулась, и больше спать не хотела. Мысли пчелиным роем залетали в голову, и жужжали, голова гудела. Что-то явно было не так, но я не знала, что именно. Глаза слипались, хотелось вновь укрыться воздушным одеялом и поспать, хотя бы до утра. Электронные часы, которые стояли на тумбочке, показывали два часа ночи. Теперь у меня целая ночь впереди.
Я встала с кровати, сделала подобие на зарядку, и подошла к окну. На ночном иссиня-черном небе сияли звезды; огромным молочным кружком светилась луна. Говорят, что, если долго смотреть на луну, сойдешь с ума. Но мне это не грозит: последствия аварии уже довели меня до сумасшедшего состояния. Чувство жалости к себе возрастало с каждым днем, когда я повторяла: «Господи, ну за что мне это!».
Я постаралась не думать о плохом, разглядывая небесные созвездия. Интересно, сколько всего звезд в нашей галактике? Думаю, кто-то вряд ли захочет считать, не досчитает. Небесные стразы то и дело мигали, словно подмигивая мне. Жаль, что звезды не падают; хотелось бы поймать одну.
Интересно, каким образом у людей получилось соединить звезды в созвездия? Наверняка один раз они посмотрели на небо и поняли, насколько оно красиво. А потом создали линии, соединяющие красивое с красивым. Где-то на полке была книга с созвездиями, но искать в почти полной темноте – плохая идея. Тогда я села на диванчик-подоконник и решила создать свои узоры. Я смотрела на звезды и водила пальцем в воздухе, как будто художник держит кисточку. Получалось нечто странное: линии плохо меня слушались, а даже если получалось красиво, я не могла представить, что я нарисовала. Интересно, у художников также? Но сейчас создать что-то новое очень сложно; все уже сделали за тебя. Раньше для человека было открытием природное явление, а сейчас это обычная гроза. За множество веков человечество добилось таких высот, и продолжает развиваться!
А когда-то люди смогли полететь в космос, оказаться на луне, облететь нашу планету. После таких открытий не возникает сомнений, что ты способен на многое. Как бы страшно не было! Ведь все неизвестное – это страшно. Какого было космонавтам, которые не знали, что ждет их там, за пределами земли? Когда ты не знаешь, сможешь ты вернуться на родную землю. Впрочем, то, что человек родился – это уже риск. Выходить на улицу, есть вкусную еду, рутинные дела – это тоже риск. Вся наша жизнь – это риск. Наверно, стоит это принять, как это приняли люди, жившие столетия назад.
Я устремила взгляд вверх, в глубь этого синего небесного океана. Где-то там сейчас мои родители. Как они там? Хорошо ли они живут? Или небо разделило их навсегда? Мам, пап, привет! Это ваша маленькая дурочка Диля, которая не ценила то, что у неё было. А сейчас она даже не помнит, что потеряла.
Я включила лампу на стене, и решила поискать блокнотик; почему бы не начать все сначала? Снова начну вести дневник, но настоящий, с чувствами и впечатлениями. Я нашла блокнот в клеточку, на кольцах, с черной обложкой. Конечно, я уже начала вести похожий блокнот с мыслями и переживаниями, но я, наверное, вырву листки оттуда и вклею в этот блокнот. Взяла первую ручку, которая валялась на столе, и записала:
«Привет. Меня зовут Диля, и я.…»
Я снова посмотрела в окно, думая, как же мне описать себя коротко и образно. Снова я запуталась в мыслях, как будто начала распутывать огромный клубок ниток. Распутаться в них мне не удалось; я еще больше запуталась. На секунду задумавшись, я дописала:
«…и я немного на луне.»
Отличное начало! Мне нравится, звучит ярко и необычно.
Хочу сделать этот дневник особенным. Возможно, он будет для моих родителей. Я не сделаю этот красивый блокнотик грустным, как остальные. В нем будут самые яркие, лучшие моменты, которые захочется перечитывать через много-много лет. Чтобы старушка Диля в свои шестьдесят пять вспоминала, как давным-давно потеряла память, как прочитала дневники, как начала писать новый для родителей, как нашла новых друзей и записала воспоминания. Я не буду стремится записать жизнь, я буду чувствовать ее словами и предложениями, которые останутся в этом дневнике.
Недолго думая, я написала новую запись:
«Здравствуй, Диля из будущего.
Это не совсем письмо, это целый сборник в будущее. Я сюда буду записывать свои чувства и эмоции. Надеюсь, что мои родители смогут прочитать его когда-нибудь. Я ведь не знаю, какие возможности там, наверху, правда?
Нет, я не сошла с ума. А может, сошла. Я настолько запуталась, что уже смирилась с этой путаницей. Расскажу коротко, что со мной произошло и почему я пишу это именно сейчас.
Моя соседка Галя удочерила меня, и сейчас я сижу в своей комнате. Подумать только, моя соседка, почти незнакомая мне женщина, удочерила меня! А сегодня я гуляла до десяти вечера, ходила в кофейню, говорила с Артуром на крыше и узнала тайну своей татуировки. Впервые я увидела это тату в больнице; оно вызвало недоумение, потому что слова казались мне необычными, да еще и с подписью. Сегодня я снова познакомилась с девушкой Региной, слова которой нарисованы у меня на руке. Сначала она показалась мне странной, но после общения с ней я убедилась, что она очень веселая, хоть и упрямая. А ее внешность просто прекрасна! Пепельные, словно серебряные волосы; карие, глубокие глаза и немного полноватая фигура. Пышные губы, которые выделяются на бледноватой коже. Она очень напоминает мне героиню моей любимой книги.