Размышления по средам

Дерусь… просто потому, что я дерусь…

Думаю, многие узнали эту цитату. Ну, действительно, почему бы не подраться, если того душа требует? Вот были же на Руси кулачные бои… Да и в СССР без потасовок мальчишек не обходилась дворовая жизнь. Вот только времена-то стремительно меняются, а с ними и нормы поведения. Теперь драка – это что-то отсталое, моветонное, ведь «всё можно выразить словами»… А потом мы удивляемся, что крепкие здоровые парни бояться армии и пугают друг друга «ужасами» военной службы (на первом месте по кошмарности – гречка), пока тягают в спортзале пудовые гантели. Сама слышала.

А откуда это идёт? Из детства. Как-то мой младший в садике поцарапал нос другому мальчику – некритично, едва-едва, но мне по WhatsApp прилетела фотография носика (внимание!) от папы. Не от мамы, которой позволительно истерить по поводу своего чада, а от ПАПЫ!! Это как же должны поломаться гендерные принципы, чтобы мужик устраивал скандал по поводу поцарапанного носика сына?

Вы помните, как нас растили отцы? Ну… Они были. Чему-то нужному учили. Никогда не знали, как зовут твоих друзей или классного руководителя. Зато вывозили за город (на дачу, на море, к бабушкам-дедушкам за 1500 км…) и показывали, как паять (ловить рыбу, собирать грибы, чинить розетку или драться). И это было хорошо, потому что было нормально. Я не против расширения воспитательных границ – я ЗА, но папа должен оставаться мужчиной, а мальчик – пацаном. И драться в детстве – это тоже нормально.

«Вот ты сама мать! (Скажут мне.) Как ты относишься к дракам своих сыновей?»

Как к дракам. Помните, как в «Офицерах»? «Драться надо только за правое дело!»

Иногда причина потасовки – просто твоя точка зрения, но и это правое дело. Поэтому почему бы нет?

Конечно, я ни в коем случае не призываю все споры решать кулаками! Вовсе нет. Но если слова кончились… Да и не стоит из обычной драки делать что-то ужасное. Это жизнь – нельзя её прожить, не отстаивая себя.

Впрочем, когда я обдумывала тему этого «срединного» поста, выходящего следом за 23 Февраля, словно арьергард основного войска, я мыслила шире – о борьбе в принципе. Сейчас всё привычнее позиция «плюнуть и не влезать».

Несправедливость? Отвернись, если тебя не касается.

Напыщенная тупость? Будь выше – не связывайся.

Чужая ошибка? Не дай бог указать – заклюют за снобизм.

Хамство? Ну, у каждого свой стиль общения.

Или вы нетолерантны? А?

Бороться с ветряными мельницами нынче ещё смешнее, чем прежде. Никто не поддержит и даже не поймёт. Зачем? Ведь сегодняшняя мода диктует поиск «дзена» – этакую шкурную позицию собственной гармонии или, как говорили раньше, «моя хата с краю». Это удобно и, главное, безопасно. Так и живём – обходим, не одёргиваем, пропускаем мимо ушей, смиряемся, привыкаем…

Да ещё советы даём: «Плюнь! Зачем связываться?» Драться не модно, бороться за правое дело глупо, ратовать за справедливость бессмысленно.

И я такая же. Стала такой… Не сразу, но стала. Понабивала шишек, поломала копий, поосаждала мельниц. Но мне уже можно. Я как поэт в некрасовском «Поэте и гражданине»:

Клянусь, я честно ненавидел!

Клянусь, я искренно любил!

И что ж?.. мои послышав звуки,

Сочли их черной клеветой;

Пришлось сложить смиренно руки

Иль поплатиться головой…

Что было делать? Безрассудно

Винить людей, винить судьбу.

Когда б я видел хоть борьбу,

Бороться стал бы, как ни трудно,

Но… гибнуть, гибнуть… и когда?

Я переросла жажду справедливости, малодушно спрятала голову в песок обыденности, но всё-таки когда-то боролась… И не считала (да и не считаю) борьбу чем-то зазорным – правду надо отстаивать и словом, и делом, и, если надо, кулаками. И сыновьям стараюсь привить эти же принципы – пусть пройдут свой путь и свои ветряные мельницы. Ведь если с детства отворачиваться и не лезть на рожон, как поймёшь, стоит ли твоя жизнь хоть что-то?

Поэтому я всегда на стороне того, кто сражается за правое дело, воюет за истину и справедливость, часто бессмысленно и в ущерб себе, не ища выгоды, а просто потому, что по-другому не может!

Ну, и конечно, как филолог, как литератор, я не могу обойти вниманием лингвистические проблемы, ведь через язык мы познаём мир.

Четыре класса и когнитивный диссонанс

В пору нашей молодости было довольно легко выявить образованного человека – по его грамотной речи и словарному запасу, ибо читать, кроме книг, газет и журналов, было нечего. Ну, не заборные же надписи, в самом деле?! А значит, всё, что мы усваивали, записывали на корочку, ограничивалось нашим выбором книг и периодики.

Поступив на филфак, я узнала много слов и понятий из теории литературы, истории, философии и психологии, о существовании которых я, прилежная ученица и книгочей, даже не подозревала просто потому, что это было вне сферы моего общения. Но как только я сменила эту сферу, прикоснулась к нестандартным умам наших преподавателей и специальной литературе, мой разум и, соответственно, словарный запас пополнился и «когнитивным диссонансом», и «концептуальностью», и «архаичной улыбкой», и «эстетностью», и «ренессансным человеком», «экзистенциализмом».

Понятно, что и среди филологинь были случайные люди, но подобные понятия проскакивали мимо них, не смущая светлые головки ненужной информацией. Спроси у них на пятом курсе, кто такой Бахтин или Лотман, что такое нарратив или интертекстуальность, они бы хлопали накрашенными ресницами и думали, что на них ругаются иноязычным матом.

Остальные же впитывали жадным сознанием все нюансы словарного запаса образованного человека, чтобы не бравировать им при наличии случайной публики, но в нужной компании использовать для сигнала: «Я свой!»

Нынче же парадигма «свой-чужой» осталась без маркеров! Со всех углов звучат «умные» слова, вроде «когнитивного диссонанса» и «гештальта», льются цитаты известных людей, затасканные до бесцветности… И всё это никоим образом не определяет ни интеллектуальный уровень человека, ни его сферу деятельности. Более того, при попадании в новую компанию никак не определить, насколько образована публика и стóит ли при ней говорить об амбивалентности мировосприятия или надо, не мудрствуя лукаво, обсудить цены на Алике, ибо там «четыре класса и колидор».

И только более долгое общение может расставить все точки над Ё, что не есть плохо в этом суматошном мире, но и не есть хорошо, ибо человек, если хочет быть умным, должен учиться, а не по верхам прыгать, хватая непонятные слова.

Мы его теряем!

Язык меняется – и слава богу (или богам), ведь, если б он был неизменен, мы бы до сих изъяснялись на древнерусском. Новые реалии требуют нового обозначения – это не хорошо и не плохо. Это факт. Конечно, замена имеющихся понятий на неологизмы (чаще всего кальки) не просто спорная идея, а идиотская, но согласитесь, что все эти «луки» и «краши» мало отличаются от «шузов» и «хаеров» времён юности наших родителей.

Так о чём же мой плач? Не о пластичности языка, не о его изменениях.

Я плачу об утраченном пассивном словарном запасе.

Обычно он включает в себя слова, которые человек узнаёт при чтении или на слух, но сам не использует их или употребляет крайне редко в устной речи и письме. Это те слова, которые позволяют нам читать литературу прошлых веков, понимать эстетную поэзию и разбираться в речи образованных людей.

Я сама в обычной жизни не говорю выспренно и сложно. Будни – они такие, быстрые, деятельные, простые. Тут не до многословья.

Да и наши родители не оперировали сложной лексикой, но знали – отменно знали – столь много, что легко читали историческую литературу, смотрели затейливые фильмы и могли сформулировать любую мысль.

Моё поколение ещё тоже зацепило и качественное образование, и книжный бум, и наследие профессионального кинематографа. Наш активный словарный запас был подчас скуднее, чем родительский, но пассивный не уступал им, а то и превалировал благодаря новым возможностям – возвращённой и зарубежной литературе, а затем интернету.

Но нынче качество и литературы, и журналистики, и социального пространства падает. И что в итоге?

Мне почти ежедневно приходится объяснять ученикам всё больше слов: полемика, дискредитировать, зиждется, ратовать, нивелировать, ипохондрик, прагматичность, эмпатия, компиляция, альтруизм, сибарит, пиетет… Всех и не упомню. Дети смотрят на меня неискушёнными глазами, и мне всё чаще приходится уточнять, понимают ли они меня. А уж когда сии незнакомые слова встречаются в тексте, то ударения в них ставятся так фривольно, что лишь диву даёшься. То у них «глашатáй», то «пастóр»…

Пока мне ещё не лень объяснить эти слова и их употребление, т.к. очень хочется дотянуть ученический кругозор до своего…

Вот только вдруг настанет тот миг, когда я устану и «спущусь» до их сознания? Тогда я плюну на всё и исключу из лекций все непонятные слова, а заодно, из своего лексикона.

И это будет концом меня!!

Так же, как отсутствие пассивного словарного запаса у новых поколений обернётся концом классической русской литературы.

Они её просто не поймут.

Конечно, периодически размышления по средам были приурочены к вехам календаря. А как иначе?

Великая Октябрьская революция

Не потому, что мне с детства говорили, что Великая Октябрьская революция есть благо, а царская Россия – зло…

И не потому, что общество, так рьяно клеймившее большевиков в 90-е и воспевавшее белогвардейцев, измарало моё детство талонами, безденежьем и истрепало нервы моим родителям, которые в то время были моими ровесниками…

И вовсе не потому, что сейчас снова стало модно выгораживать революционных деятелей, ибо за 30 лет новой истории нынешние руководители так и не смогли даже отдалённо приблизиться по харизме к прошлым вождям…

Вовсе нет! Просто я умею анализировать.

Поэтому не надо мне рассказывать про проплаченную немцами революцию – я знаю об этом. Но был бы толк в этих деньгах, если бы общество уже не кипело, не заходилось в бешеной лихорадке, когда уже никакие примочки не помогают, а из всех тогдашних методов остался лишь один – кровопускание?

Не надо мне говорить о репрессиях – не моя семья, так семья мужа познала эту скорбную страницу. Но тогда не смогли, не додумались найти иные трудовые резервы. А страну надо было развивать – поднимать с колен и даже не после Гражданской, а после царского попустительства и трусливого тугодумия, культивирующих огромное социальное расслоение.

Не надо рассказывать о «крепостных» колхозниках, прикованных к земле и работающих за «палочки»-трудодни. Моя бабушка дала дёру из деревни в 17 лет и чудом выклянчила метрику (на самом деле помогла её сестра-фронтовичка). Но когда земледелие было лёгким? Помните старинную пословицу: «Если хочешь разориться быстро – играй в карты, хочешь разориться приятно – заведи женщину, хочешь разориться наверняка – вложись в сельское хозяйство»? А страну-то надо было кормить! Хорошо в колхозах-миллионниках, где уровень жизни был лучше, чем в иных городах, но как удержать людей в зоне рискованного земледелия?

Не надо мне говорить о создании новой – партийной – элиты. Да-да, я в курсе, что «всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи». Но когда в разрушенной стране в 18-ом году приняли орфографическую реформу и стали обучать грамотности всех поголовно: от детей до стариков, – это ли не показатель страны, смотрящей вперёд на десятилетия? Когда мальчик из Степанакерта и девочка с Сахалина (мои дед и бабка) могли приехать в Москву и поступить в вуз – это ли не иллюстрация равенства, которое, как и всё хорошее, сошло на нет ещё до гибели СССР?

Всё, как всегда, ИСПОРТИЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР. Увы!

Но идея была великолепная, но предпосылки были очевидные, но завоевания (бесплатная медицина, образование (именно бесплатные, а не доступные), всеобщая грамотность, электрификация, индустриализация и т.п.) неоспоримы. Так когда же, чёрт возьми, мы научимся брать из истории всё хорошее и не совершать прежних ошибок? Потому что пока всё наоборот.

С днём Великой Октябрьской революции, товарищи!!!

Где взять новогоднее настроение?

Вспоминаю прошлый Новый год – юбку шила 31-го с утра, хлопушки и бенгальские покупала днём, потому что тупо забыла, готовила салаты – всё, как обычно, но отчего-то отрубилась под «Иронию судьбы», а очнулась за два часа до Нового года. В итоге фотосессия скомкана, да и за стол сели только в 23.48 – ни нормально итоги подвести, ни сосредоточиться на рубеже (пусть мифическом, но всё-таки).

Вы скажете: «Ну что же ты хочешь? Взрослая жизнь съедает предпраздничное настроение, оставляя лишь пустоту и привкус обмана». И действительно, в детстве праздник подбирается неторопливо, нанизывая и радостное предвкушение, и сами радости на ниточку дней… Ну а взрослые редко могут ощутить это блаженное, растянутое ожидание – они бьются в конвульсиях подготовки, покупок, уборки, готовки, дедлайна… Знакомо? Конечно!

И я бы безропотно приняла эту истину, если бы не позапрошлогодняя зима.

В тот Новый год я отпустила ситуацию и на удивление всё успела: и фасон кофты придумала внезапно, когда уже отчаялась и решила встречать праздник, замотавшись в обрез ткани, и сшила эту кофту за 2 часа, и генеральную уборку сделала – ненапряжно, под новогодние фильмы, и с детьми нагулялась аж даже 31-го, не угоняя их домой (благо, снега было – завались!). И знаете, мне так понравилось – ждать праздника, как в детстве, дышать морозными чудесами, укутываться в смолистый аромат, объедаться мандаринами и ничего не загадывать! И мне казалось – вот она, мудрость, она пришла, изменила мировосприятие, облегчила жизнь…

Увы – следующий Новый год перечеркнул этот опыт. Что же будет в этом, «посттравматическом»?

Читала я тут статью Маты Кетро в новогоднем выпуске "Cosmo", где она объясняет отсутствие новогоднего настроения, исходя из «прелестей» этого года. Цитирую: «Не было этим летом привычных путешествий к морю, римского кафе, покоя флорентийских церквей и океанских закатов… А потом лето и вовсе закончилось. подступила долгая холодная зима, от которой вряд ли получится сбежать в Индию или Тайланд.»

Етишкин корень!!! Да у нас и в обычный год всего этого нет! Вернее, море, может, и есть, но, если б мажоры узнали про наш формат отпуска, их бы пришлось откачивать.

Если быть честной, я люблю Новый год в том числе и за заботы – за долгие поиски подарков и их трёхчасовое упаковывание со всеми этими бантиками и мешочками; люблю за выверенное годами, повторяющееся, но от этого не менее любимое новогоднее меню, и даже, чёрт возьми, за генеральную уборку (плюс перемывание хрусталя!) под аккомпанемент любимых фильмов. Меня обычно не угнетает это, а настраивает на нужный лад.

Обычно…

Но не всегда.

Иногда нет ни сил, ни желания убираться, наряжаться или накрывать стол.

Почему? Потому что устал в конце года? Но так всегда – заботы накатывают цунами, накрывают лавиной, под которой не продохнуть. Но иногда мы тонем, а иногда «становимся на доску». И никакими силами не объяснить, почему ощущение праздника приходит или не соизволяет появиться.

Снег? Возможно. Его отсутствие напрочь убивает настроение, но и его наличие ничего не гарантирует.

И всё же в этом году больше горящих глаз, больше улыбок и предвкушения. Кто в этом повинен, снежок или желание поскорее распрощаться с тяжким 20-м годом, не угадать, но ощущение рубежа так близко, так отчётливо, что воздух аж звенит от всех требований и надежд, кои мы с оголтелым оптимизмом возлагаем на год новый. Нашим «постаревшим» сердцам требуется разгул и веселье, и с этим уже не справиться ни суровыми прогнозами, ни здравомыслием.

Словом, оно – это неуловимое новогоднее настроение – либо есть, либо нет. Логика тут совершенно ни при чём, проверенные схемы не работают, рецепты ничего не гарантируют. Никакие уловки не помогут «сделать ножку маленькой, а сердце – большим» создать предчувствие сказки, если такового нет.

Так что простите за заглавие, обещающее ответ на жизненный вопрос, за размышления, так и не дающие ответа – ибо его нет и не будет. Увы, мы не сами создаём сказку вокруг себя, она приходит откуда-то из над-мира. В этом году есть, в том не было… Это жизнь, лотерея с непонятными правилами, но с известным концом. Это игра. И если в этот раз не получилось, завтра будет новый ход. И Новый год!!!

Пост – это не про…

Страстная неделя. Уже среда, осталось всего ничего до Пасхи, а значит, пора оглянуться и подумать, готовы ли мы.

Интересно, что многие, когда узнают, что я пощусь, говорят: «Пост – это не про еду», однако, про что именно, не уточняют, лишь рисуют в воздухе нечто эфемерное. Воспитание не позволяет мне спросить, соблюдают ли они сами те самые «эфемерные» правила, кои как раз не связаны с едой, но, вероятно, ведут к очищению души прямо-таки без экивоков, здесь и сейчас.

Да знаю я, что пост не ограничивается отказом от продуктов животного происхождения, но как же меня раздражают (да-да, грех) те, кто любит козырять подобным неравенством. «Не про еду!» – и всё тут. И взятки гладки. Мол, а ты и не постишься, ты так, на диете. «Ну а ты?» – хочется спросить. «А я и не претендую», – вероятнее всего, будет ответ.

Наверное, поэтому почти все, кого я знаю, не афишируют постование, чтобы не напороться в очередной раз на «умников». А я никак не научусь… Не потому, что хвалюсь, просто Великий пост давно стало частью моей (да и традиционно русской) жизни. Так отчего я должна скрывать этот факт, будто нечто постыдное?!

Хотелось бы, конечно, умиротворения и душевного смирения, кроме пересмотра плана питания, но любые ограничения в эти дни – дело славное, если хотите, богоугодное, да и вообще полезное для души, разбалованной современной легкодоступностью товаров, услуг, развлечений. Так почему бы нет?

Хочется, безумно хочется, чтобы все, кто мнит себя верующими, воспринимали пост как время мира, добродушия и взаимопомощи даже без скоромной пищи (пусть без неё, ладно уж!), но ведь нет! Не преминут тыкнуть носом, поумничать, злопыхательно уточнить, как же можно 7 недель не есть мяса, да ещё усмехнутся, поиронизируют, поёрничают, но радостно пойдут разговляться, ведь пост и Пасха – это не про еду, это про другое…

Про что? А бог знает…

Ну, и здесь не могу не добавить стихотворение, которое я тоже писала на Страстной неделе, но уже спустя год.

На страстной неделе не крашу ногти,

Не хожу в кафе за любимым кофе,

Не шепчу минутам и дням: «Постойте!»,

Забываю о собственной я Голгофе.

Я смотрю не в мир, а немного выше,

Я надеюсь на вечную справедливость,

На страстной неделе и споры тише,

И легко принимаешь свою бескрылость.

На страстной неделе я крашу яйца,

Исходя слюной, покупаю творог,

А ещё стараюсь не зазнаваться,

Обнимать почаще всех тех, кто дорог.

На страстной неделе я мою окна,

Терпеливо перебираю мысли,

Не ищу во внешнем святого Бога,

Потому что знаю – он в сердце чистом.

22 апреля 2022

Размышляя о сегодняшнем дне, невозможно не вспоминать прошлое, потому что мы – это продукт нашего воспитания, традиций, мировосприятия, принятого в семье, в детстве. И тут есть и положительные, и отрицательные стороны.

Особость

Я почитываю разного рода статейки и всё чаще встречаю мысль, что наши родители (и их родители тоже) неправильно жили. Особенно им достаётся за неверное отношение к вещам – мол, хранили сервизы на праздники, берегли вещи и не позволяли себе шиковать здесь и сейчас, а норовили «дотерпеть» до торжественного случая.

Возможно, тут есть доля здравомыслия, но социум обычно не отличается полумерами, и вот уже радостно шагает новое поколение, выносящее на свалку или на Авито по призыву «гуру расхламления» вещи, кои не надевались год. Почему подобные «учителя» так любят этот сакральный срок длиною в год, объяснить не берусь, но хочу у них уточнить – шубу тоже выкидывать, если зима бесснежная? А купальник после пару холодных лет? А детские вещи после одного ребёнка? Никто ведь не может предугадать, когда вы соберётесь за вторым (третьим), какого он будет пола и будет ли вообще. Так стоит ли хранить?

«Ну, ты утрируешь! – скажут многие. – Выкидывать надо вещи действительно старые».

Хм-м-м… Например, мамины и бабушкины? Ведь мода ушла, а вещи сносились… А вот и нет! Не ушла, и не сносились. И не потому, что шили на века (хотя и это тоже), а потому что вещи эти были для особенных случаев. Про кладезь одёжных сундуков напишу завтра, сегодня я о другом… Разве это плохо – иметь наряд на выход?

Я не призываю в будни ходить, как моль бледная, у меня философия эстетства (ну, вы знаете), но на праздник вынимать из гардероба что-то этакое – обязательно! А не ходить в одной блузе и в театр, и на работу, а в джинсах – и в киношку, и на день рождения.

Отвергая принцип «ожидания лучшего», мы перестали разграничивать будничное и праздничное, отвергли семейные застолья (а я так порой скучаю по посиделкам за столом, уставленным яствами, по общению и застольным песням), унифицировали посуду каждодневную и торжественную, вытравили цвет из обуви (попробуйте найти туфли к празднику не чёрные или не пудровые).

А вот я люблю «специальные» вещи – чашку для особенного настроения, шёлковый халат для летнего отпуска, бокалы для шампанского, которые я достаю только в новогоднюю ночь, театральную сумочку и бинокль, выходные яркие туфли, скатерть для семейного торжества.

Я люблю доставать из серванта на Новый год блюдо с ёлочкой и хрустальную салатницу для оливье, а на Пасху форму для приготовления творожной пасхи и специальную тарелку для крашенных яиц. Люблю наряжаться на праздник, даже если встречаем мы его дома, никого не приглашая. Храню духи из юности, чтобы иногда вспомнить забытые ощущения.