Шаг навстречу
– Ой, Лапина, это он тебя ещё по-доброму!– махнула сокрушенно рукой та, которая начала разговор, – Вот я, по-моему, вчера в свой адрес ни одного слова нормального не слышала. Он на мате разговаривает! Блин, как я, девки, рада что его ушли, я б с ним повесилась!
–А я вообще ещё ни разу не была на вождении, – грустно протянула Наташа, которая была ровесницей Лере.
– Ну, эт, подруга, ты многое пропустила! – опять разразилась хохотом Лапина, которой, похоже, было по барабану, в каком тоне с ней общаются – она любого бы переплюнула, – Зато теперь, – томно закатила она маленькие глазки, – получишь полное удовольствие!
– Лапина, не пошли! – одёрнула её женщина с короткой, слегка растрепанной стрижкой, которую звали все в силу возраста по имени-отчеству – Нина Ивановна, – Володя – хороший парень, хоть не ёрничает и не хамит, и понятно объясняет, молодой, но сведущий, Михаил Семёнович очень его жалует, а он, сами знаете, абы кого не похвалит.
– Вам везёт, молоденькие достаются, да ещё поди и симпотный! – завистливо сказала девушка с другой подгруппы (один курс делили всегда на несколько подгрупп по пять-семь человек, смотря сколько на поток людей набралось, и на каждую подгруппу выделялся один инструктор). И вот их подгруппе попался мужичок лет шестидесяти пяти, называвший всех учеников не по имени, а исключительно «дружочек».
– Лиля, дитя моё неразумное, учиться надо, а не инструктора клеить, а то гаишник на экзамене заревнует! – нравоучительно сказала Лапина и добавила, горделиво приподняв подбородок, – Да, нам повезло, но мы вам его не отдадим на растерзание, так что даже лапки не протягивайте и не пытайтесь поменяться с нашей подгруппой часами!
Лера оглянулась и заметила стоявшего у угла здания своего молодого человека, Мишку. Высокий и худой, с коротко стриженными тёмными, торчащими непослушным ёжиком, волосами. Тонкие губы насмешливо скривились, пока он наблюдал за дискуссией у крыльца школы, карие глаза с татарским разрезом ревниво поглядывали на Леру. По-быстрому распрощавшись с одногруппницами, Лерка подошла к нему, он нарочито подставил щёку для поцелуя, и она его чмокнула.
– Ну, что за бурные дебаты? – поинтересовался он высокомерным тоном.
– Да, инструктора сегодня нового дали, вот, стояли – впечатлениями обменивались, – ответила Лерка, сделав вид, что пропустила его тон мимо ушей.
– Ну а ты как, ты тоже впечатлилась? – с явной издёвкой спросил он.
– Миш, не начинай! – Лера сразу почувствовала, как улетучилось хорошее настроение, поселившееся в ней после занятия по вождению, – Что за подколки-то?
– Ну что ты, я так, чисто интересуюсь! – снова с сарказмом в голосе сказал он, – Чем же вы занимались с ним?
– Ну надо думать, вождением! – раздражаясь от порядком уже поднадоевших приступов ревности с его стороны, ответила Лера, – Вообще-то, я непосредственно за этим в школу записалась, если ты не в курсе! – язвительно ответила она.
– Ладно-ладно, – примирительно сказал Мишка, – Пошли провожаться! – и он приобнял ее за плечи. Они почти не разговаривая дошли до Леркиного дома, потому что она обозлилась на него, и ей перехотелось что-либо ему рассказывать. Пробурчав, что ей пора уже идти, Лерка дёрнула ручку входной двери и быстро пошла к лифту.
«Господи, до чего же надоело выслушивать эти его претензии!» – думала она, идя к лифту, – «Какая разница, где я была и с кем, не шалавиться ж ходила в конце концов! Уже все нервы вымотал за те полтора месяца, пока я в школе обучаюсь. То к одногруппникам ревновал, теперь вот к инструктору этому привязываться будет, а я что, виновата, что он молодой? Можно подумать, я прям вешаться на него сразу стану! Может, у него вообще жена есть или на худой конец девушка!» – тут она хихикнула тихонько от пришедшей в голову мысли, так что ехавший вместе с ней в лифте дядечка недоумённо на неё покосился, – «Интересно, а ему жена тоже такие вот допросы устраивала бы по поводу многочисленных учениц в автошколе? Это так ёкнешься, пожалуй… только вот на бабника он явно не похож: никаких плотоядных взглядов в мою сторону, да и когда мимо школы шел, на учениц не зыркал, так что, Мишка, расслабься, он не по этой части, да и мне, что ли, больше заняться нечем, кроме как кадриться к нему. Учит и учит, что мне ещё надо-то!»
Эти мысли в голову ей лезли не случайно, просто незадолго до того, как пойти учиться, Лерка облазила весь интернет и начиталась всяких правдивых и не очень историй про взаимоотношения инструкторов с ученицами. Собственно, полезла она искать информацию и отзывы об автошколах в их городе, а наткнулась на обсуждения на различных форумах, и уже не смогла побороть любопытство и не прочитать о том, что пишут в женских сообществах. Так, на многих форумах девушки и женщины обсуждали не только достоинства обучения, но и инструкторов как объект противоположного пола, и почему-то всегда находились такие, которые намекали весьма откровенно на определенные бонусы. Другие же рассказывали, как к ним приставали чуть не на каждом занятии. Но и была еще часть аудитории, которая была по уши влюблена в своих преподавателей по вождению, а те либо пользовались этим обстоятельством, либо игнорировали или перенаправляли девушек этих любвеобильных к другим инструкторам. Так или иначе, но дискуссии шли весьма оживлённые. Плюс ко всему, ещё попадался такой типаж, который характеризовали как хамоватое, весьма среднего возраста не очень опрятное существо, вызывающее брезгливость, поэтому Лерка уже успела нарисовать себе в голове определенный негативный образ, начитавшись этой кое-где правдивой, а по большей части абсолютно выдуманной информации.
Но тем не менее, придя на первое вождение и получив инструктора, соответствующего самым нехорошим описаниям, она решила, что, должно быть, так и есть: все они именно такие, наглые, матерящиеся, с небритым фейсом и вечной сигареткой в зубах, а красавчики, в которых влюбляются, существуют только на страницах этих форумов. И как же она обрадовалась сегодня, когда Владимир своим поведением доказал ей обратное. Он ей очень понравился как человек. Чтобы там девчонки не говорили про его возраст и внешность, она обратила внимание в первую очередь совершенно не на это: для неё было особенно значимо и даже как-то удивительно, что он общается с ней на равных. Привыкнув к тому, что в школе и в институте преподаватели обычно смотрели свысока, и с ними ну совершенно никак нельзя было поговорить просто и непринужденно, а Мишка обычно относился слегка покровительственно, как будто она была маленькой девочкой, никогда всерьез не воспринимая ёе начинания, она сразу почувствовала к Владимиру некое расположение. А то от Мишки последнее время слышались одни упрёки. Когда она записалась в автошколу, он только скептически хмыкнул: «Ты и машина? Что забыла, как ты мою десятку мучила?» А десятка страдала исключительно из-за того, что Мишка орал, как резаный, Лерка пугалась его криков, и на неё сразу находил ступор. Поэтому после двух или трёх прокатов она сказала себе, что с Мишкой больше в одну машину не сядет.
А вот сегодня ей сказали, что очень даже и ничего у неё получается. А ведь всего-то надо было дать ей самой сориентироваться и освоиться в спокойной обстановке.
«Какой же вы молодец, Владимир Анатольевич!» – мысленно обратилась она к нему, –«Видать, неплохой из вас психолог получился бы. Со всеми девчонками поладили, даже с Лапиной, а та вечно всем дерзит направо и налево.»
ГЛАВА 4.
«Чёрт, ну что за суматошный день! Итак по полному графику катаю, а теперь ещё кого-то перевели! Куда я её поставлю-то?! У меня все часы расписаны! Блин, ну почему мне-то? Как будто я самый свободный! Ну ёлки-палки, ещё больше субботу займут, а тогда – прощай дополнительные! Вечно всё не вовремя!» – ругался про себя Владимир, выходя из директорского кабинета. Сегодня ему сказали, что из другого филиала перевели какую-то девочку, и теперь она попадает в его группу по вождению, потому что он ж не откажет, как посчитала Светлана, администратор школы, подойдя к нему с обаятельнейшей улыбкой с этой просьбой. « Володенька, ты же у нас самый ответственный, на тебя вся надежда, возьми девочку к себе, ну будь другом!» – попросила она. Ну, естественно, он не отказал, на что, собственно, Светлана и рассчитывала, зная прекрасно его характер. Срочно нужно было придумать, куда пристроить эту новую ученицу, потому что график на две недели вперёд был составлен, да и вряд ли другие захотят потесниться, они там чуть не передрались в последний раз из-за вечерней смены. «А куда её?» – он в задумчивости потёр подбородок ручкой, – «После всех пока поставить? Ну на этой неделе, допустим, я откатаю сверх смены допоздна…», – он глубоко вздохнул и шумно выдохнул, наконец решив, как поступить, – «Завтра тогда надо Лапиной будет сказать, чтобы она график переделывала, как-никак, она ж не просто так старшей в группе работает, это как раз для неё задачка.»
***
– Не, Владимир Анатольич, я не буду! – возмущалась громко Лапина на следующий день, сидя в его машине на очередном уроке вождения, – Ну чего это, мы, что ли виноваты, блин, что её к нам посреди курса засунули? Чего ей там у себя не сиделось -то? – она выразительно посмотрела на Владимира и продолжила, – Ну наши девки уже на работе договорились все!
– Люд, ты пойми, – пытался терпеливо разговаривать он, хотя уже за десять минут препирательств вообще не рад был, что начал этот разговор, лучше б сам все сделал, а им объявил бы, – ну надо же нам её куда-то поставить! – всплеснул он руками, – Кстати, – тут Владимиру Анатольевичу пришла в голову светлая мысль, – есть вот у вас товарищ такой, Лодкин, он вообще на вождение забивать стал. Вот и поменяй с ним!
Лапина пробурчала в ответ что-то нечленораздельное.
– Ты вообще считала, укладываемся ли мы до экзамена?
– Да-а…считала…, – задумчиво проговорила Лапина, покусывая колпачок ручки, которой она чиркала в своём блокноте, пытаясь перестроить график группы, – … у Наташки Знаменской два часа лишних выходит, у меня один, у Нины Иванны целых четыре, потому что он на первой неделе все дни подряд отзанималась…
– Ну, тем более! – радостно воскликнул он, – Значит, в эти часы можно как раз новенькую поставить! Ну мало ли какие у человека обстоятельства? Почему она перевелась, кто ж его знает…, – уже поневоле заступился он за ученицу, которую, правда, ещё даже и не видел, ему только фамилию сказали, а почему уж её в этот филиал приняли, не докладывали.
– Ой, мало ли, не мало ли! – возмутилась опять Лапина, – Если так у всех обстоятельства будут, твою мать! – Люда красноречиво кивнула, что означала, что она сдержалась от очередного матерного выражения, которых не позволяла, сама даже зная почему, при нём, может, потому что он сам никогда не ругался, и ей в кои-то веки было стыдно немного за свой лексикон, – Вот эти всякие обстоятельства у всех считать, блин, сам в заднице окажешься!
– Ну Люд, ну ты же у нас предприимчивая, – лукаво улыбнулся Владимир, зная, как задобрить Лапину, – давай что-нибудь придумай, а?
Лапиной комплимент понравился, и она довольно заулыбалась.
– Да ладно уж, но только ради вас, а то же вы, бедный, у нас совсем зачахнете при таком плотном графике-то! – она покровительственно на него посмотрела и с искренним сочувствием в голосе продолжила, – Сами-то, небось, даже не пообедали сегодня!
Он махнул рукой в ответ и усмехнулся, его забавляла эта материнская забота.
– Да ладно, знаю же, что не успеваете! – она порылась в сумке, достала оттуда пачку печенья и протянула ему две штучки:
– Нате, угощайтесь!
–Ну спасибо, что поделилась! – поблагодарил он, поесть он действительно не успел, куда уж там, не всегда успеешь за время перерыва куда-нибудь заскочить перекусить, а при учениках не будешь же в машине есть сидеть и бутерброды жевать. Ну а Лапина взяла уже себе в привычку на каждом занятии подкармливать его. Помнится, придя к нему на первое вождение, она воскликнула: «Мамочки, Владимир Анатольич, да разве ж мужику положено таким худым в тридцать лет выглядеть? Вы, конечно, у нас красавец мужчина, в самом расцвете сил, но так не годится! Вы моложе моего Васьки выглядите, а ему двадцать пять только, зато благодаря мне какой упитанный, есть где за бочка потрогать!» – загоготала Люда, – «Но мы это исправим, не боИтесь!» – уверенно заявила она, – «Откормим и приведем в божеский вид! Жениться вам надо, а то так без домашних харчей совсем зачахнете!»
Никакой явной дистрофии, по правде, не наблюдалось, но Лапиной, которая сама была довольно пышной комплекции, это было не доказать. Лапина никакого стеснения не ведала, поэтому обычно говорила, что думает, не шибко заботясь о том, прилично это или нет по отношению к собеседнику. Поэтому Владимиру Анатольевичу приходилось мириться с тем, что он вечно несчастный, недокормленный и уставший, а миссия Люды заключается в том, чтобы окружить его заботой, что у неё неплохо выходило.
Люда помолчала пару минут, пережёвывая печеньку, потом поводила ручкой в воздухе, словно что-то соображая, и наконец вынесла вердикт:
– Короче, я тут помыслила, значит. Вставьте пока эту мадам новенькую на вечер, главное, чтобы уж недельный график не ломался, потому что никто поменяться уже не успеет по работе, да и вообще. А я на теории с девками покумекаю, куда кого пораскинуть… ну, как-то так…, – она взглянула на него и вздохнула так тяжко, будто только что решила государственную задачу.
–Давай хоть так, – согласился Владимир, – только ты уж на новенькую не наезжай особо, поговори по-нормальному, а?
– Ой, да что вы! Да я ж сама доброта! Разве ж я могу что такое? – она сделала невинные глазки, которые правда не очень соотносились с несколько хищноватым выражением в её глазах, чувствовалось, что она уже что-то такое себе задумала.
– Да ну тебя! – рассмеялся он, – Я тебя серьёзно прошу а ты всё хиханьки да хаханьки!
– Серьёзно так серьёзно! Обещаю, сразу придираться не буду, только потом!
Он покачал головой и протянул её карточку со своей подписью.
–Чао! –томно произнесла на прощание Лапина, выползая из машины, и послала ему воздушный поцелуйчик. Он усмехнулся и мотнул головой, потом на секунду прикрыл глаза, вздохнул, вылез из машины, пересел за руль, и поехал в сторону дома.
ГЛАВА 5.
До начала смены оставалась ещё минут десять. Владимир, как обычно, раньше времени подъехал на стоянку к школе. Потянувшись, он накинул куртку и вылез из машины. Погодка была отвратительная: был конец февраля, с утра ещё было почти темно, да к тому же моросил противный дождик, под ногами грязная кашица из песка, снега и глины. Он добежал до ближайшего киоска купить сигарет. В это время подъехала вторая учебная машина, Владимир подошёл поздороваться.
– Володь, тебе, говорят, новенькую подсунули? – усмехнулся из окна «пятнашки» пузатый дядька в шерстяной шапке, сдвинутой на макушку.
– Да вроде как.
– А чего её к нам-то? – поинтересовался дядечка.
– Да фиг её знает, она у меня ещё не была. Думал, поставлю ей сегодня на последнее время, а тут мои что-то там переиграли и пихнули её сегодня в первую.
– Ну, сейчас поглядим, значит. Везёт тебе на девчонок-то, а? – подмигнул он Владимиру.
– Да ну тебя, Димыч, какая разница, девчонка или парень, я ж работать пришёл, а не на девок пялиться.
– Да причем тут это-то, я про другое! –он с кряхтеньем открыл дверь и тяжело выкатился из машины, – С девчонками кататься веселее, они болтливые, всё про всех рассказывают, – засмеялся Димыч, похлопав Владимира по плечу.
– Ой, а ты и рад послушать сплетни! – добродушно засмеялся он в ответ.
– Я себе настроение утреннее поднимаю, очень так помогает, лучше кофею, который на меня совсем не действует!
– В такую погоду, по-моему, ничего не действует, – зевнул Владимир.
– И не говори! – поддакнул Димыч, а потом тихонько тронул его за куртку, указывая в сторону киоска, – Глянь, не твоя там новенькая маячит?
У киоска стояла невысокая девчушка в синих джинсах и коротком пуховике кремового цвета с меховой опушкой, озираясь по сторонам и не решаясь подойти к учебным машинам.
– Иди давай, а то назад уйдёт! – шепнул Димыч, и Владимир пошёл к своей машине.
Девчушка нерешительно пошла в его сторону.
– Здравствуйте, я к вам на вождение…, – скорее спросила, чем утвердительно произнесла она.
– Ну, наверное, ко мне, – приветливо сказал он и улыбнулся, – Вересова, да?
– Ага.
– Ну, садись, поехали на автодром.
Он открыл перед ней пассажирскую дверь, она забралась внутрь. Владимир сел на водительское, поглядел на её озябшие руки, на ботинки в свежих разводах…
– Пешком шла, что ли, ноги промокли? – участливо поинтересовался он.
– Ну да, в какую-то лужу вляпалась, погода мерзкая такая! – немного смущаясь, ответила она.
– Ну, давай, устраивайся, сейчас согреешься, я печку посильнее включу.
Через десять минут они приехали на автодром. Они поменялись местами. Руки у неё согрелись более-менее, и она стала осматриваться на водительском месте.
– Ой, а как тут? Я на пятнашке ездила, там регулировка другая, – она шарила под сиденьем в поисках ручки, чтобы пододвинуть сиденье.
– А, сейчас покажу. Здесь вот справа такая фиговина, – он чуть нагнулся и пододвинул сиденье поближе, – А спинку слева поищи… нашла? Ну вот, достаёшь до педалей?
–Да, нормально, спасибо.
–Давай карточку. У тебя которое занятие уже?
– Шестое, – ответила она, протягивая ему карточку, слегка помятую в уголках.
–Угу, кивнул он, – просматривая записи, – так…Оля, автодром у нас в какой стадии, что не получается? – он поднял на неё глаза.
– В гараж криво заезжаю, на эстакаде глохну периодически, – пожала она плечами.
– Ясно, сейчас проедем круг и выясним, пристёгивайся. Согрелась хоть чуть-чуть?
– Ага, – довольно улыбнувшись, ответила она.
По дороге Владимир успел расспросить её, почему она вдруг перевелась с другого филиала. Оля ответила, что переехала в этот район, и туда теперь неудобно ездить будет, вот поэтому и попросилась сюда поближе к дому, чтобы с работы успевать на теорию. В карточке он прочёл, что ей двадцать шесть лет, хотя на вид она была не старше Леры или Наташи из его группы, которым было по девятнадцать. Худенькая, невысокого роста, тёмные густые волосы собраны в хвост на затылке, карие глаза с пушистыми ресницами, мягкий овал лица, правильные черты, и ямочка на подбородке, изящные, как у пианистки, кисти рук и тонкие пальцы, внешность не броская, но задержать взгляд хотелось, чтобы рассмотреть.
Выяснил, что она работает в менеджером в салоне сотовой связи, хотя и закончила институт по юридической специальности. Больше пока ничего вытащить из неё не удалось. Не то чтобы Владимир страдал от избытка любопытства, просто привычка такая у него была: на первом занятии составить себе своего рода психологический портрет ученика, чтобы понять, какой к нему нужен подход, насколько легко человек идет на контакт, восприимчив ли к замечаниям, которые он вставлял между вопросами о жизни, работе, может ли одновременно держать на контроле несколько моментов. Иногда, конечно, ошибался в своих выводах, не без этого, но чаще угадывал.
Оля Владимиру в целом понравилась: достаточно уравновешенная, ответственная, вежливая (сам не зная, почему, он не терпел девушек, которые без конца сыпали ругательствами, или того хуже, матерились через слово, пожалуй, только Лапина не раздражала своей манерой, но Лапина – это, скорее, исключение). Он, конечно, сам не был идеальным в этом плане, прекрасно пользовался великим и могучим, но выражаться позволял себе либо при разговоре с самим собой, когда никто не слышит, либо только при мужиках, возможно, поэтому и от других того же требовал, а может, просто воспитание свою роль сыграло: у них дома никогда ни дед, ни отец не позволяли себе нецензурно выражаться при женщинах и детях, да и вообще, редко повышали голос, но при этом могли очень строго высказать или даже просто посмотреть так, что хотелось спрятаться пониже под стол, пока взрослые не забудут, чем он провинился. А мама всегда говорила, что нужно уметь человеку объяснить словами, без крика, но так, чтобы он чётко понял. Вот, может, благодаря этому из него и получился такой неплохой педагог, ну еще и своего рода талант имелся.
Его не раздражало иногда по нескольку раз объяснять, повторять, потому что не все ученики сразу соображали, что и как нужно делать. Если человек что-то неправильно делал, он ему говорил сразу, где тот промахнулся, а потом ещё раз просил повторить уже правильно, а излишне самоуверенных, тех, которые считали, что водить умеют от природы, и опыта езды по сельским дорогам им с лихвой хватит, он периодически специально подводил к таким ситуациям, где им хочешь не хочешь, а приходилось признавать, что учиться нужно, даже если ты сто раз талантлив.
Но никогда Владимир не повышал голоса, даже когда его практически выводил из себя человек, сидящий на соседнем кресле – разные же приходят учится. Некоторые и неприятны могут быть в общении, некоторые вообще свысока смотрят, как на обслуживающий персонал, попадалась ему парочка таких, но выбирать не приходилось, кого поставили, тех и обучать надо было. Но он всегда умел именно объяснить, донести так, чтобы ученик не просто заучил и повторял как автомат, а именно понял, но сам при этом не лез, руль не выхватывал, как иногда делают инструкторы, за исключением некоторых ситуаций, когда это было жизненно необходимо. Просто комментировал, не раздражался, даже если машину явно третировали, а пытался успокоить ученика, чтобы тот собрался с мыслями и перестал нервничать, и вот за это ученики его просто обожали и говорили про него, что он и мартышку водить научит так, что она экзамен в ГИБДД сдаст с первого раза. Постоянно приходили и благодарили после выпуска. С некоторыми он потом поддерживал хорошие отношения, с кем-то лишь случайно виделся на улице и только здоровался, но так или иначе плохих отзывов о себе не слышал еще ни от кого (даже те два сноба, смотревшие на него и его не люксовую машину чуть ли не с презрением, через несколько занятий поменяли свое отношение).
Ну, наверно, так и должно быть, если работа – любимая и приносит столько удовлетворения и положительных эмоций.
***
Примерно через полторы недели график полностью устаканился, никаких накладок не было. Вопреки опасениям Владимира Анатольевича, новенькая поладила с другими одногруппниками, а Лапина довольно мирно к ней отнеслась и не придиралась, поскольку Оля сразу дала понять, что готова подстраиваться под остальных, потому что прекрасно понимает, что она вклинилась посередине процесса обучения.
Вождение Оле давалось неплохо, она с удовольствием ходила на занятия, по теории тоже всё было достаточно гладко, преподаватель попался толковый, опытный, разбирал с ними разные ситуации, доходчиво разъяснял задачки из учебника, даже Лодкин, тот, который чуть не вылетел с курсов из-за пропусков, взялся за ум и теперь исправно посещал каждое занятие.
В целом, учиться оставалось примерно чуть больше месяца, потом внутришкольный экзамен, а потом уже в ГИБДД. Оле действительно было очень удобно учиться именно здесь, потому что после работы она как раз успевала доехать до автошколы, сходить на теорию, а потом сразу домой, потому что там было-то всего через улицу пройти. А с вождением Владимир всем шёл навстречу: кому удобно было, тех ожидал возле школы, а остальных мог подхватить или высадить где-нибудь по пути.
***
Оля наконец выдохнула и почти перестала по истечении нескольких недель, как она переехала жить обратно к родителям, оглядываться каждый раз, выходя из подъезда или из автошколы. Несколько недель назад она бегом бежала на остановку из школы, еще до перевода сюда, чтобы быстрее уехать домой, боясь встречи с мужем. Но постоянная, хотя и не такая уже изнывающая, тревога всё равно преследовала её, не так-то просто было избавиться от воспоминаний за такое короткое время.
ГЛАВА 6.
Это произошло где-то через несколько недель после свадьбы. Виталик пришел домой очень поздно, было уже почти три часа ночи. Оля места себе не находила, расхаживая вдоль окна и то и дело поглядывая в ту сторону, откуда обычно Виталик возвращался домой. Анна Николавна пыталась отвлечь невестку, хотя, чувствуется, сама была уже как на иголках. Мобильник у него не отвечал, и Оля уже прокручивала у себя в голове всё мыслимое и немыслимое, что могло случиться с её мужем по дороге домой.
– Олечка, нельзя так волноваться, он придёт домой, ничего плохого с ним не случилось…
– Анна Николавна, вы же видите, сколько времени! Я так с ума сойду! – Оля нервно сжимала пальцы, расхаживая по комнате.
– Оль…, – тут она слегка запнулась, – …ты понимаешь, он и раньше так приходил нередко… просто вы тогда вместе не жили ещё, я думала, он с тобой провожается…
– Да мы почти никогда позже половины двенадцатого не расходились! Он сажал меня на маршрутку, а сам шёл куда-то….
