Шаг навстречу

ГЛАВА 1.

В один из дней Оля собиралась на вождение, нужно было ещё успеть помыть посуду, глотнуть кофе, чтобы совсем уж спать не тянуло, а то глаза так и закрываются, а тут ещё и водить надо. Но сама виновата – нечего было вчера до трёх ночи в телевизор пялиться, но тут как же, один из любимых фильмов показывали, пришлось пожертвовать сном, но что поделаешь, если фильм был очень созвучен её сегодняшнему состоянию, новому, непонятному пока ей самой.

Непонятным оно было от того, что она сама ещё не разобралась, что с ней происходит: то ли весенняя погода влияет, то ли просто давно ничего нового в её жизни не происходило с тех пор, как она разошлась с мужем, то ли ещё что-то было причиной. Нет, депрессии не было, наоборот, после разрыва их отношений она ощущала небывалый эмоциональный подъём, появилось желание что-то изменить в жизни кардинально, попробовать что-нибудь новое для себя. Казалось, будто её наконец выпустили из душной мрачной клетки и дали вдохнуть воздуха в полную силу.

***

…С Виталиком она познакомилась ещё учась в институте. Он был с другого факультета. Что касается внешности, то у него она была совершенно непримечательной, ничего такого, чем можно было бы заинтересовать и уж тем более сразить с первого взгляда: невысокий, худощавый, слегка сутулый, короткие волосы каштанового цвета с залысинами надо лбом, от чего лоб казался несоразмерно высоким. Тонкий нос, чуть впалые щёки, узкие губы, которые он по привычке сжимал так, что казалось, их практически нет на лице, и глаза какого-то странного, почти прозрачного холодного оттенка, как будто две льдинки смотрели на тебя. Единственное, эти странные глаза заставляли задержать взгляд на его лице: невольно привлекал внимание необычный, такой холодно-прозрачный цвет радужки. Эти глаза сосредотачивались на лице собеседника, не согревая ни внутренней теплотой, не заставляя улыбнуться, но тем не менее, действуя, словно магнит. Позже Оля часто размышляла, что, в принципе, встреть она его где-нибудь на улице или просто в институтском коридоре, что наверняка уже не раз происходило, она бы и не обратила на него внимания, потому что это было вскользь, всё равно что видишь каждый день в автобусе одних и тех же людей по дороге на работу: вроде бы уже знаешь их, но всё равно пропускаешь мимо себя не задумываясь, как часть декорации.

А в тот день получилось так, что обстоятельства сложились определённым образом: на одном из чьих-то многочисленных, шумно празднуемых всем потоком дней рождений они как-то разговорились. Выяснилось, что у них немало общих интересов, есть, что обсудить, о чём пообщаться. Виталик был умным, эрудированным собеседником, при этом ему было присуще чувство юмора, которое, правда, довольно часто переходило в сарказм. Но когда ему было нужно, он мог быть весьма обаятельным, поэтому уже через полчаса разговора Оля с огромным интересом слушала и жадно ловила каждое его слово, забыв напрочь, зачем она пришла сюда и с кем.

Позже они договорились созвониться, а потом стали ходить на какие-то мероприятия и тусовки. Их всё чаще видели вместе, отношения незаметно закрутились, и вот она уже с нетерпением ждала от него телефонных звонков, бежала на свидание с сияющими глазами, улыбалась всем и вся от того, что она любит и, хотелось надеяться, да нет, даже чётко верить, что она ещё и любима.

Виталик был внимательный, заботливый, но, правда, только первое время, месяца три-четыре их отношений, когда ему нужно было завоевать безоговорочно её внимание и утвердиться на определённой позиции. А вот потом ей всё чаще приходилось добираться домой одной после их встреч: он просто сажал её на маршрутку, ссылаясь на то, что ему надо ещё сбегать по каким -то делам, и вроде это выглядело для Оли нормально, потому что периодически они гуляли не только вдвоём, но и парами, и она ехала домой с кем-то из девчонок, поэтому и не брала в голову такие, как ей казалось, мелочи. Но чем дольше они встречались, тем меньше уже он пытался скрыть свою истинную натуру: иногда позволял себе прикрикнуть на неё, грубо ответить, но Оля как бы пропускала всё это мимо себя, считая, что это просто такой период в жизни, и всё образуется, просто надо дать ему время, у всех же такое бывает, на работе у него проблемы, вот и раздражается, а она просто неправильно выбирает момент, когда с чем-то к нему обращается.

А вот Виталик прекрасно осознавал, что Оля влюблена в него по уши, поэтому уже можно было и показать, что он тут главный, ему нравилось, что она себя чувствует зависимой от него, что он может вертеть ею, как хочет, главное, внушить ей, что так и должно быть, что он – предел её мечтаний. Ну, а Оля и подумать о другом-то не могла в силу своей малоопытности: это были первые её настолько серьёзные отношения, её первый мужчина и, понятное дело, она считала, что и единственный.

…Они были вместе уже два с половиной года, всё шло ровно, Виталик не предлагал жить вместе или жениться, его вполне устраивало текущее положение дел. Но в один из дней Оля поняла, что беременна. Естественно, первым человеком, кому она сообщила эту новость, был он. Оля была несколько растеряна, но в то же время рада, и надеялась, что он тоже обрадуется, но вместо восторженных заявлений он как-то смутился, помолчал немного, а потом сказал в замешательстве, почёсывая лоб:

– Наверное, нам надо расписаться, если ты, конечно, точно уверена, что беременна…

– Виталь, четыре теста, что я, придумываю по-твоему?! К врачу я уже записалась, если что! – Оля уже готова была разреветься из-за того, что он совсем не так отреагировал, как она ожидала. Но тут Виталик поторопился сказать:

– Нет-нет, что ты, я не в том смысле, просто я не готов как-то был, что у нас вот так вот рано всё получится, но тут уж раз теперь получилось, то куда деваться…, – как бы сам с собой рассуждал он.

Оля поникла, но потом всё же решила, что, наверное, он и в самом деле просто ошарашен этой новостью, потом придёт в себя и поймёт, что всё замечательно, хотя где-то в глубине души почему-то ей самой не сильно в это верилось после их разговора, но она тогда была влюблена в него, влюблена той максималистской любовью, которая склонна идеализировать многие вещи и закрывать глаза на очевидные.

Через месяц они расписались, и Оля переехала жить к нему, хотя её родители были не против, чтобы они жили в их квартире, там всё же было целых три комнаты. Но Виталик категорически отверг это предложение, когда Оля попробовала его уговорить.

Виталик жил с матерью в двухкомнатной квартире. Поначалу всё вроде было ничего, со свекровью Оля поладила. Это была мягкая и покладистая женщина, она была рада, что Оля появилась в их семье, да и к тому, что Оля была беременна, отнеслась очень хорошо и жаждала появления внучки, поскольку собственной дочери у нее не было.

Но единственной слабостью её был сын, который имел на неё сильное влияние и мог спокойно манипулировать матерью в своих целях. Поначалу Оля не обращала внимания, но потом всё чаще стала видеть, что в каких-то спорных ситуациях свекровь старается лишний раз промолчать, а Виталик уж слишком яро отстаивает свое мнение, хотя обычно Анна Николавна была права. Ссоры в основном происходили из-за того, что Виталик часто проводил время у друзей, задерживался иногда допоздна, но стоило матери что-нибудь сказать ему или попробовать объяснить, что лучше бы побольше времени уделять беременной жене, как Виталик тут же начинал злиться, вмиг раздражался и начинал кричать на мать, чтоб не лезла не в своё дело, да и при первой же вспышке его гнева она сама старалась запереться в своей комнате, уходя со словами «Виталька, конечно, тебе решать, я просто поинтересовалась и всё.»

И всё – весь остальной вечер её было не видно и не слышно, а Оля претензий ему не высказывала, стараясь следовать примеру свекрови, он вроде бы успокаивался, и какое-то время всё было по-прежнему.

ГЛАВА 2.

Шёл февраль 2012 года, тогда ещё вождение сдавали по старым правилам: отдельно площадку, отдельно город. Во многих школах города учили на отечественных авто, в основном классика и четырнадцатые, иномарок было немного. Выбора между тем, на чём учиться – на автомате или на механике, тоже не было, только одна школа в городе учила на "матизах" с коробкой-автомат. Сейчас, конечно, спустя двенадцать лет всё поменялось, а тогда довольствовались тем, что есть. Да и желающих было не так много, как сегодня. Автошколы предоставляли стандартный курс в три с половиной месяца, состоящий из теоретических часов и практических занятий в пятьдесят часов, потом сдавали внутренний экзамен, который был полной копией экзамена в ГИБДД: так же сдавалась теория, потом автодром, потом город, ну, а потом уже основной, настоящий, с гаишниками, который не всем удавалось сдать с первого раза. Последнее время вообще творилась какое-то безобразие. Каждый раз на пересдачу шло по многу человек, и не только с одной школы, со всех школ города. Поговаривали, что сдать можно только за деньги, а остальным можно будет пыжиться хоть до морковкина заговения. Ну, либо надеяться на счастливый случай или хорошее настроение принимающего инспектора.

***

Они ехали в машине… молча. Она стеснялась начать разговор, а он смотрел на дорогу. Минут через десять учебная пятёрка остановилась у ворот автодрома. Он кому-то знакомому кивнул и завернул на площадку, на которой крутились взад-вперед ещё несколько «учебок». Потом сходил в конторку и отметился, вернулся с какими-то документами, засунул их в бардачок, с любопытством поглядел на свою новую ученицу и бодро сказал:

– Ну, давай, что ли, меняться местами, садись за руль!

Она пересела и вцепилась в затертый пластик руля, глядя прямо перед собой. Он смахнул ладонью снег с крыши и сел рядом на пассажирское сиденье, посмотрел, как стоящая впереди машина проехала элемент, потом быстро глянул в её сторону и вдруг улыбнулся:

– Ну, чего ты так напряглась? Как будто на каторгу привели! Расслабься! – весело сказал он.

– … и получай удовольствие, – машинально буркнула она в ответ известное продолжение фразы, а потом, спохватившись, смущённо улыбнулась и подняла на него глаза: молодой, наверно, лет на пять-семь постарше неё, тридцати точно нет, среднего роста, спортивная подтянутая фигура, тёмно-русые волнистые волосы на косой пробор, короткая ухоженная стрижка, карие смешливые глаза, красиво очерченные, почти чёрные брови, кожа чуть смуглая, овальное лицо, слегка выделяющиеся скулы, чёткая линия подбородка, прямой нос, средние, не пухлые губы и лёгкая небритость, которая, впрочем, в отличие от некоторых других мужчин, у которых это смотрится как запущенная растительность, ему шла.

Лерка про себя улыбнулась: мол, ну что поделаешь, симпатичный, конечно, но дело-то не в этом, это уже сопутствующий бонус, как говорится. Больше ей импонировало то, что он казался спокойным, доброжелательным, и весьма располагал к себе своей манерой объяснять, по крайней мере, в свою сторону за первые полчаса занятия раздражения она не заметила. Так чего же тогда действительно нервничать? Да нет, всё понятно, инструктор-то новый, первое занятие, неизвестно, поладите ли вы между собой, или, как с предыдущим – до скандала дойдёт. Ну там-то не она виновата была, это на их подгруппу такого выделили. Их автошкола взяла две машины в аренду, потому что свои встали на ремонт, и машин не хватало, ну и инструкторы тоже пришлые были. После первого занятия практически вся женская часть их подгруппы пошла коллективно жаловаться с требованием сменить инструктора. Двух девчонок он довел до слёз, потому что наорал матом, еще одна получила тираду с красивыми эпитетами в ответ на какой-то безобидный вопрос, и вдобавок узнала, что она самая «неумная», только в более некультурном эквиваленте, женщина, которую ему довелось обучать. Да ещё и запах перегара, который в жарко отапливаемой машине ой как ощущался.

Преподаватель по теории пообещал уладить ситуацию с руководством, и вот через пару дней пришёл новый инструктор, а вместе с ним приехала из ремонта машина взамен арендованной. Она боялась, что опять дадут какого-нибудь мужичка в потрепанной прокуренной куртке, который будет всю дорогу трястись из-за того, что она мучает его многострадальную машину своим дёрганьем. Да, вчера действительно, когда они выехали за город, как ей объяснили, для того, чтобы прочувствовать машину, и ей пришлось ввести её самой в первое же занятие, и от того, что она попросту испугалась морально этого дядьку, машина постоянно глохла, передачи путались или вовсе не включались, а нога тряслась над сцеплением, как в конвульсии. Первый раз на трассе, да ещё и темно, не рассвело толком, потому что из-за этого дурацкого перевода часов тогда светало очень поздно зимой, вокруг куча машин, которые до смерти пугают, потому что не знаешь, что и как нажимать, до этого же она ездила только по двору, и то пару раз, а тут поток целый, и ехать почти полчаса. Разве возможно в такой обстановке чему-нибудь научиться!

Вот поэтому сегодня, когда она подходила к стоянке, у неё уже начался мандраж. Правда внешний вид и приветливая улыбка нового инструктора слегка расслабили, но всё-таки она так старательно изготовилась всё делать правильно и в нужной последовательности, что не могла отвлечься ни на что другое.

– Ну слушай, так не пойдет! – воскликнул он, и она сразу прижухла, ожидая сердитых замечаний. Но их не последовало. наоборот, он улыбался.

– Выйди из машины и разомнись чуть-чуть. Ты куришь? -поинтересовался он.

–Бывает, – честно призналась она, – но сейчас что-то не хочу, слишком нервничаю…

Он задумчиво посмотрел на неё: молоденькая, но почему-то кажется, что с хватким характером, хотя сейчас явно растерялась. "Но такая сумеет добиться своего, если почувствует себя в привычной стихии", – почему-то подумалось ему. Достал сигарету из пачки и прикурил.

Лерке было всего девятнадцать. Худая, выше среднего роста, в джинсах и куртке она выглядела младше своих лет, скорее, как подросток. Тонкие черты лица, большие серые глаза, светлые брови, чуть темнее цвета её волос, длинных, почти до талии. Прямая ровная чёлка почти скрывала брови, волосы она обычно носила распущенными и на прямой пробор, так, что они лежали по плечам и спине, немного удлиняя и скрадывая чуть угловатое лицо. Губы были красивые, даже немного кукольные, нос небольшой, с тонкой переносицей. Лерка была по-своему красива, но пока ещё не понимала толком, как выгодно подчёркивать свои достоинства макияжем, одеждой, хотя попытки были неплохие: она привлекала мужские взгляды своей хрупкостью, нежностью черт, производила впечатление беззащитной барышни, которую нужно опекать. Но на деле Лера совсем не была этакой капризной принцесской, она могла пользоваться этой мнимой беззащитностью, когда ей было нужно, и хорошо понимала, каким способом добиться своего. Единственное, из-за недостатка опыта не всегда угадывала нужную линию поведения с людьми, но была весьма себе на уме.

Она накинула капюшон и обхватила себя руками: после тёплого салона машины как-то сразу обдало холодом.

Докурив до половины, он выкинул окурок в снег и открыл дверь машины:

– Давай, залезай!

Она забралась на сиденье пятёрки, старенькой, но довольно-таки ухоженной и внутри, и снаружи, и потянулась за ремнём. Он жестом остановил её.

– Погоди, сейчас проведём подготовительный инструктаж, а потом попробуем проехать по элементам.

Она отпустила руль и откинулась на спинку сиденья.

– Ну вот, – продолжил он, опять заговорщически улыбнувшись так, как будто сдерживался, не разжимая губ, – теперь хоть давай познакомимся по- нормальному, а то ты как села, так сразу будто ступор на тебя нашёл, я решил тебя до автодрома оставить в покое, не приставать с праздными разговорами!

Он сказал это без иронии, как то по-доброму, и не думая чем-то задеть её, и она наконец-то более-менее успокоилась и выдохнула: «Фу-ух…»

Он усмехнулся в ответ на ее вздох, и продолжил:

– Во-первых, прекрати дёргаться: всё нормально, ты только начинаешь учиться вождению, не надо так волноваться – я же рядом, если что, подскажу, как и что нужно делать. Спрашивай, что непонятно, никто не требует, чтобы ты на первых порах идеально ездила, поняла? – он ободряюще кивнул.

Она улыбнулась и тоже кивнула:

– Это я после вчерашнего вождения никак в себя не приду, – попыталась объяснить Лера, – с самого начала занятия я о себе столько много хорошего наслушалась, что чуть охота водить не пропала!

– Нет-нет, ты это брось! – возразил он, – Как так – чуть не пропала? Забудь, что вчера было, сейчас всё по-другому начнём делать! Машину, конечно, согласен, лучше не мучить по мере возможности, но поскольку ты пока только учишься, то простительно…

Он порылся в бардачке и достал оттуда ее карточку, где отмечали все проведённые занятия.

–Так… значит, Валерия? – он ткнул строчку под фотографией, где были написаны её имя, фамилия и отчество.

– Ага, Лера, – ответила она. Почему-то ей не нравилось, как звучит ее полное имя, и она всегда представлялась просто Лерой.

– Ну, Лера, так Лера, – пожал он плечами, – А меня Владимиром зовут, – представился он, и слегка нараспев уточнил, продолжая читать записи: – Владимиром А-на-толь-е-ви-чем…

Просматривая заметки, сделанные предыдущим инструктором, Владимир Анатольевич удивленно произнёс:

– Так, а что это вы вчера только полтора часа ездили? – недоумевающе произнёс он.

– Да вот…, – запнулась она, не зная, как объяснить ситуацию.

– Да знаю я! – махнул Владимир рукой, – На него уже давно все жаловались, что терроризирует учеников, не первый раз же арендуют они машину оттуда с этим инструктором впридачу, не знаю, за какие уж заслуги его после стольких жалоб там держат, может, родственник чей-то, не обращай внимания! – Владимир задумчиво повертел в руках ручку, что-то соображая, потом повернулся к Лере.

– Так, теперь, что касается сегодняшнего занятия: считай, что оно у тебя самое первое, вчерашнего вообще не было! Поняла?

Лерка кивнула.

– Ты пробовала сама ездить когда-нибудь?

– Ну-у, замялась она, – парень учил… правда, я уж года два не садилась за руль, – она пожала плечами.

– Понял, но всё равно, общее представление имеешь, значит часть дела уже сделана, знаешь, хотя бы, что для чего в машине, правда? – улыбнулся Владимир, – Единственное, запомни: поспокойнее всё делать надо, а то ты нервничаешь, торопишься, а в итоге будешь переживать, что не получается, а нам это ни к чему, ясно?

Лерка снова кивнула.

– Поставь ногу на педаль сцепления, – скомандовал он. Лерка передвинула ногу вперёд, оказалось, что нога не достаёт чуть-чуть, и приходится тянуться.

– Так, надо пододвинуться, сидеть нужно обязательно удобно.

Он показал, как отрегулировать сиденье, и удовлетворённо кивнул, удостоверившись, что Лера правильно села.

– Вот, смотри, положи руку на рычаг переключения…

Лерка выполнила поручение, он сверху положил свою руку, глядя на педаль сцепления, – Жми сцепление! До конца, не дожала, так не включится передача!

Выжимая педаль до упора, она с помощью инструктора включила первую передачу.

– Давай вторую! – она поспешила снова нажать на сцепление и дёрнула ручку назад так резко, что он не успел что-либо сказать.

– Стоп, стоп, стоп! Верни обратно первую, это мы четвёртую включили, я ж говорю, не торопись. Вторая у нас как включается?

Он говорил спокойно, без раздражения в голосе и дурацкой снисходительности, которая всегда ее бесила, слегка улыбаясь. От непринуждённости его тона Лерка совсем успокоилась и перестала суетиться.

– Чуть на себя и назад, – вспомнила она.

– Правильно, вот давай всё по очереди опять повторим, а потом сама уже.

После того, как она сделала всё в нужной последовательности, Владимир откинулся на сиденье и поправил подголовник.

– Так, заводи, с ручника пока не снимай, включи передачу…та-ак… теперь в зеркало посмотри, нормально видно или поправить?

–Не, всё нормально.

– Оба одинаково? – спросил он, оглядывая боковые зеркала, так как зеркало заднего вида было настроено на него.

– Ага.

–Так, здесь, конечно, не город и не трасса, но смотреть по сторонам всё равно нужно, потому что места немного, иногда всей колонной ездят друг за дружкой. Мы пока проедем просто вокруг площадки.

Владимир ещё раз глянул в зеркало: сзади подъезжала к эстакаде машина.

– Вот, смотри в своё зеркало, видишь, машина сзади подъезжает? Вот давай дадим ей проехать, а потом будем трогаться.

После того, как та машина заехала на горку, Владимир объяснил, что надо делать, и Лера приготовила ехать. Он выключил зажигание, Лерка вздохнула и взялась за ключи. Завела машину и включила передачу.

– Ну, давай, отпускай ручник… Ты тормоз-то нажми, я ж говорил тебе, а то назад покатимся! Воо-от, потихоньку, сцепление поднимаешь и газку чуть, а то снег…

–Чёрт! – вырвалось у Леры, потому что машина заглохла.

– Ну ничего, ещё раз пробуй, заводи, включи передачу… Сцепление не дожала… та-ак, медленно поднимай педаль… и давай, давай, подгазуй! – инструктировал Владимир. Машина рявкнула от сильного нажатия педали газа, Лера в испуге чуть отпустила педаль, машина подалась вперед и поехала. Лерка выдохнула и вытерла ладонью вспотевший от напряжения лоб.

– Ну вот, молодец! – одобрительно сказал инструктор. – Теперь выравнивай машину, видишь, где накатано?

И они поехали в объезд всех элементов до конторки. Лера довольно улыбнулась от сознания собственной понятливости и благополучно медленно проехалась по кругу.

–Ну, отлично! – довольно улыбнулся Владимир. – Вот видишь, когда не нервничаешь, всё получается, правда?

Лерка заулыбалась в ответ.

Ещё через два часа они снова были на стоянке. Владимир сам уже был за рулём, пересел перед выездом с площадки.

– У тебя телефон мой есть?

Она отрицательно мотнула головой.

– Запиши, а то вдруг опаздывать будешь или я где-нибудь пробке застряну, чтобы предупредить, – он повернулся к ней в пол-оборота, она достала мобильник.

– Диктуйте.

Он продиктовал номер.

– И если вдруг не сможешь пойти на занятия, мало ли там, работа, учёба, заболела, попробуй с другими девчонками поменяться, но мне всё равно позвони.

– Ну, конечно.

На этом они распрощались, и Валерия вылезла из машины, довольная своим прокатом и с непременным желанием прийти на следующее занятие. Так непривычно было, что с тобой обращаются не как с дурочкой, которую за каким-то понесло учиться водить, а как с нормальным человеком, потому что прошлый инструктор сказал, что бабы вообще не способны к этому от природы. Да и её молодой человек тоже, когда позволял великодушно поучиться ездить на своей машине, вечно орал, если она что-то не так делала, а когда на неё орали, Лера, да как и большинство людей, сразу терялась и вообще забывала напрочь, что и как. А тут Владимир вон какой: вежливо объяснит, подскажет, матом ни слова. Хотя, пожалуй, инструктор таким и должен быть, так же как и учитель в школе. Люди-то ведь разные – кто-то сразу схватывает, а кому-то по десять раз объяснить нужно. Но ведь именно объяснить, а не создать у человека впечатление, что он идиот, и это не лечится, а таких и среди учителей, и среди инструкторов, да и прочих представителей профессий, связанных с преподаванием, к сожалению, на сегодняшний день не очень часто встретишь. «Стало быть, мне повезло», – заключила Лерка и отправилась в сторону автошколы.

ГЛАВА 3.

По графику сегодня было занятие по теории. После занятия вся группа высыпала на улицу, обсуждая наперебой нового инструктора.

– Девочки, да он же совсем молоденький, чуть не в сыновья мне годится, я его как препода и не восприму, наверно! – воскликнула одна женщина лет пятидесяти пяти.

– Да ладно, ты ж учиться пришла, твою мать, а не шашни водить! –со смехом ответила другая, по фамилии Лапина, которая всегда весьма бесцеремонно и не стесняясь в выражениях со всеми общалась, даже с преподавателем по теории, который был строгий дядечка, и многие его побаивались, кроме Лапиной. Лапина в принципе не знакома была с чувством смущения, но при этом ее манера общаться не отталкивала, каким-то образом ей удавалось даже ругаться так, что это звучало органично и всегда к месту. Видимо, ей помогало чувство юмора и добродушие, благодаря чему сердиться на нее было невозможно.

– А что, правда, он совсем не орёт и всё объясняет? – спросила стеснительного вида девушка лет восемнадцати-девятнадцати, которую звали Наташей.

– Не-а, он при мне вообще ни разу голоса не повысил, очень спокойный, – ответила Лера.

– Конечно, после Михалыча любой спокойным покажется! –громко засмеялась Лапина, слегка похрюкивая, – Как он мне вчера: «Ты, ё… твою мать, башку-то свою удосужь повернуть к зеркалу! Слепая курица! Ща ка-ак дадут в бочину, с твоего кармана возьму!» – и дышит в рожу своим спиртвыхлопом! Как еще работает с таким амбре – непонятно!