Айвас Завоеватель Миров

– Вы были в ярости, ведь сочли его за шпиона, подосланного Хон Фэй!

– Хай.

– Внезапная смерть близкого человека вызвала у вас приступ агрессии, так как на работе вам даже не дали возможности разобраться со своими делами и выставили за двери, без соболезнований, церемоний и даже выплат. Это будет ещё одним аргументом и не мешало бы подать встречный иск, чем я сейчас и займусь. Как и оформлением ваших документов на право получения наследства и права собственности теперь уже вашей недвижимости. Между прочим, страховка вашей покойной бабушки полностью покроен расходы на меня. Не переживайте господин Мизутани, мои клиенты всегда выигрывают дела!

Изакая был переполнен людьми до отказа, и шум от чокающихся бокалов порой сбивал с толку. Но как только им принесли напитки, Котецу отхлебнул немного пенного и обнаружил, что пиво на разлив ничем не хуже его любимого Саппоро в банках. Вот как иногда реклама вышибает мозги и многие думают, что брать нужно лишь то, что советует ящик. Люди машинально включают новости и поглощённые волной информации, отключают свои мозги. Прямо как уже бывший сотрудник компании ТОТО. Не на шутку облажавшись и влипнув в драку, он уже не думал о своих дурацких снах и внимательно слушал своего адвоката, который буквально вытащил его из тюрьмы, не позволив приличному человеку пасть ниже, чем ему позволял статус в обществе. И хотя карьеру его уже было не спасти, все же квартира на Хирро, прямо на границе Сибуи и Минато, позволяла ему раскошелится и отблагодарить своего спасителя не одним лишь полагающимся ему жалованием. Зайдя в первый попавшийся бар и усевшись за столик, они нетерпеливо дожидались официантку, у которой было и без них полно работы. Котецу бегло глянул меню и заказал самую большую порцию сашими на двоих. И ожидая, когда еда полностью займёт все пространство за их столом, присосался к своему пиву.

Все что сейчас волновало господина Мизутани – так это выиграть суд и опровергнуть те обвинения, которые выдвинул его оппонент. Они не были беспочвенны и все же выплаты штрафа избежать не выйдет, но вопрос в другом. Пострадавший от схватки, утверждал что господин Мизутани давно его преследовал и угрожал. Это была лож:

– С известными блогерами такое часто случается. Они появляются на телевидении, несут чепуху и поднимаясь на хайпе, начинают сочинять небылицы. У вас есть реальный аргумент – вас уволили из-за подставы и тщательно спланированного заговора. Вы шли на работу и заметили, что за вами следит этот человек. Вдруг вы резко теряете работу – ваша реакция? Верно! Хироши Ямамото уже достаточно всем надоел. Вы есть в Тик Токе?

Котецу отрицательно помахал головой, отхлёбывая при этом пиво и поставив кружку на стол, приготовился набросится на еду. Огромная тарелка с различными сортами рыбы, уже стояла и потирая руки, оба они схватили палочки и набивали рот сашими до отказа, так что было сложно пережёвывать. Порция риса, добавила сытности этому блюду, а мисо-суп и вовсе разогнал калории по организму быстрее, чем они рассчитывали. Голова стала будто ватной и та часть мозга, что отвечает за здравость ума, вдруг позволила Мизутани сан вести себя как идиот:

– На самом деле, он мне приснился и не раз. : – язык начинал немного заплетаться, но заказав вторую кружку, Котецу надеялся что его так отпустит быстрее:

– Кто? : – адвокат, хлопнувший перед этим саке, уже был готов слушать любой бред, от такого щедрого клиента:

– Ямамаото, он снится мне, словно какой-то старый заклятый враг. И само собой появление его в новостях, а затем у меня под офисом, вызвало такую реакцию.

– А какой он в сне? С сиськами пятого размера и плёткой? Голый?

Оба расхохотались и пиво отъехало в сторону, пустыми бокалами, а заместо него принесли саке. Охлажденная рисовая водка быстро набрала температуру в организме господина Мизутани и смешиваясь раз за разом с сашими, не успевала усвоится. Вскоре пустая тара опустилась на пол, а её подняла рука официантки. Котецу схватил её за кисть и прошептал на ухо:

– Повторите для нас пожалуйста.

Может быть он и хотел сказать что-то ещё, но с такими просьбами идут на Кабукичо и вскоре оба и правда зашагали в сторону Квартала Красных Фонарей. Там в одном из баров, добавилось пиво за счёт Мизутани, а потом и девочки поспешили помочь им, не страдать в одиночестве всю ночь.

***

Голова трещала так, что он не понимал – это происходит по правде или всего лишь в его воображении. Драконы плясали в огне, топча под собой уйму народу, превращая их жизни в пепел. Он глядел на самую высокую точку городской стены и забросив туда стрелу, наблюдал как стремительно падает стражник, разбиваясь о шкуру и панцирь дракона насмерть. Потом полетел второй, грохнулся третий и всего таким образом было сбито с десяток охраны, одними  лишь стрелами. А что будет, когда они ворвутся в город? Этого Котецу не узнал, так как отплёвывая рвоту прямо за куст, он растеряно брёл по дороге, в поисках дома. Где он, было понять сложно. Перед глазами плыли картины замка, какого то убранства Викторианской Эпохи и между тем к нему подкатывало чувство тошноты, от переизбытка саке. Уже которую ночь куролесить и каждый раз просыпаясь в очередном борделе, не помнить как тут очутился. Эта полнейшая неразбериха ни чуть не смущала его и наоборот, он был искренне счастлив, что завтра ему не нужно бежать на работу, как это было раньше. Остановившись у какого то, металлического забора и присев на чей-то велик, он таким образом пытался отдохнуть или прийти в себя. И толи ему стало от этого хуже, толи Котецу провалился внезапно в сон. Но перед глазами отчётливо и даже навязчиво появилась та самая Хон Фэй. Её китайскую мину прикрывала вуаль, а чудесные груди облачал корсет. Суровый королевский наряд немного душил не такую уж стройную красотку и все же Котецу остался бы с ней на всю ночь. Собственно это и последовало. Укрывшись в кровати, он уже не вспомнит, каким образом оказался дома на футоне, одетый в пижаму.

***

Звонок телефона разбудил его заспанное лицо. Адвокат торопливо объявил, что суд назначен через неделю и скоро к нему поступят необходимые документы. А так же видео с камер наблюдения, подтверждающие, что за Котецу действительно следили. Он стал жертвой китайской компании, обманным путём выкравшей его разработки, а вот связан ли Хироши Ямамото с их преступной деятельность, остаётся загадкой. Что в прочем не отменяет того факта, что он шпионил за Мзутани сан возле офиса. Вот так на! И в завершении этого дружелюбного разговора, адвокат напомнил ему, что документы на наследство в процессе оформления, но не мешало бы забрать бабушкин прах из крематория и поступить с ним как полагается. На этом разговор прекратился. А ведь адвокат действительно прав – стоит заняться своими делами, на которые Котецу резко наплевал, как только лишился работы. Чертов Айвас! Это имя не выходило из его головы. Он его слышал даже во сне, блудя с Хон Фэй. Что за сны нынче у человека, напрочь лишённого фантазии? Несколько дней, блуждая по барам в поисках романтических приключений, он даже перестал играть в игры и как там в народе говорят – спился. Стоит положить этому конец. С усилием поднявшись на ноги, он чувствовал эту алкогольную дрожь, донимающую его тело – срочно привести себя в порядок и освежить мозги. Он побрёл в ванную. Затем оделся и вышел из дому. Слабый ветерок трепал его волосы и парень побрёл по дороге, совершенно не замечая, как сзади его догоняет колокольчик:

– Сумимасэм.

Велик пролетел так быстро, что едва не задел пешехода. А тому и плевать – голова, будто чугунная бочка, которую ему срочно нужно доставить в ближайший комбини и напоить тёплым американо из аппарата. Но ноги почему-то не слушались, и твердо ступая по нахоженной дороге, Мзутани устремился к парку. Вывески загорались одна за одной и Котецу с изумлением заметил, что на небо скоро выпрыгнет луна, заместо солнца. Сколько же он спал? Целый день! А ноги все брели по переходному переходу, едва успевая за светофором. Свернув за угол, он почему-то пошёл не в парк, а обходными путями, минуя здание Зала Царств, на ходу глядел, как золотистый человечек едва умещаясь на крыше, трубит в рог возвещая о последнем времени:

– Хеллоу! Хав ар ю?

Американские сектанты не упустили возможности пристать к японскому парню, подкараулив его пьяные шаги. Но тот быстра отмахнулся от них, оставив на попечение Господне. Взору Котецу предстал тот самый комбини, где несколько дней назад он уже был. Тогда дождь лил как из ведра, а сердце его наполняла скорбь и обувь промокла, будто он в луже спал. Сейчас парень выглядел не лучше. Остановившись у двери, он глядел на своё небрежное отражение и думал о том, что может не стоит так позорится. Но любопытство взяло своё, ведь не вечно же ему ходить на Синдзюку. Хотя иногда можно.

Дверь приветствовала звоночком, объявившем о посетителе и девушка тут же нырнула за прилавок. Сакура будто ждала его, дрогнув от ветра, который с собой принёс Котецу, но лучше так чем пустое комбини. Дверь автоматически закрылась, словно прикрывая его со спины, как страж и он, вдруг опьянев от запаха свежих якитори, как пёс побежал к прилавку. Набрал Мизутани целую кучу еды: ещё бы, после нескольких дней пьянки. А учтивая работница маленького, но уютного Фэмэли Март решила, что гостя следует обслужить как следует в этот раз. Потому ручеёк американо плеснул в большой стакан порцию жижи и она аккуратно накрыв его крышечкой, лишила возможности парня заниматься этим в одиночестве. Тот смущённо ожидал, когда стройная девушка подаст ему стакан и он плетясь по ступенькам, поднимется на верх. Жаль, что здесь нет столиков внизу, уж слишком малюсенький комбини. Зато какой уютный. Глаза слипались, от наполняющегося желудка порцией кап нудл, пяти якитори, булочкой и пацццабан. Потому за кофе пришлось спустится ещё раз. Сакура уже не бежала за прилавок, а наливала ему ещё один стакан, смущая снова своей неприкосновенной улыбкой:

– Слишком тяжёлый день?

Парень едва наклонил голову, чтобы выразить своё согласие и глядя на полный стакан, едва не плакал, заставляя себя снова подниматься по ступенькам. С обычными девушками чувство неловкости наступает так внезапно и словно душа за горло, не даёт и слова сказать. На Синдзюку ведь все по другому: там бокал пива превращает его в самого лучшего собеседника, которого только себе могут представить японки, мечтая о таком порядочном муже. Что для проститутки – клад, то для культурной студентки – мрак. Жуя очередной каррибан, Котецу наблюдал, как бережно Сакура вытирает для него столик, появившись внезапно на втором этаже с тряпкой. Неужели его пивной перегар не пугает эту хрупкую девушку? А стоило бы задуматься, или хотя бы не быть такой вежливой. Тогда бы у него не появилось желания узнать её ближе. Выбросив остатки и мусор, тщательно их разделив по нужным секциям, Котецу вежливо попрощался со своей новой пассией, к которой теперь испытывал тёплые чувства до того, что застыл с умилением возле двери комбини. Не стоит быть навязчивым, но как по другому. И все же, простояв так добрых минут десять, он зашагал через дорогу. Ах знал бы когда Сакура заканчивает смену, обязательно провёл бы её пару метров или сколько там положено для девушки. Ну почему нельзя просто в открытую взять номер телефона, как у тех же хостэс с улицы Красных Фонарей? Стесняясь своей собственной тупости, он побрёл через парк прочь, оставляя комбини участь следить за надвигающейся ночью, и пряча молодую красавицу за прилавком, словно дракон оберегать её от зла.

Этот вечер не стоит проводить в квартире и завидев значок станции Хирро, он уходил все ниже под землю, стараясь забыть все свои заботы разом. Лошадиная доза кофеина уже подействовала, а набитый желудок урчал от удовольствия. Котецу обдувало лёгким ветерком из кондиционера и стоя на пероне, он ожидал прибытия поезда. Людей прибавлялось: кажись он выбрал самое неудачное время для своих спонтанных поездок, черт его знает куда. И вправду, прибывший вагон оказался забитым до отказу, так что ему показалось, с порцией якиторы он немного перебрал. И вот когда в салон набилась добрая толпа усталых работников, что так и мечтают присесть да отдохнуть, Мизутани почуял его. Он не видел Айваса, но знал что тот где-то рядом. Крадётся он среди этой толпы или спрятался в обличии ребёнка: Завоеватель пришёл за ним и прямо сейчас требует поединка. Но где же его топор? И оружие злодея, как и он сам? Котецу оглядел ничем до селе непримечательных и мирных японцев, которые вдруг оказались тюрками. Он было подумал, что ему показалось и протерев глаза, снова огляделся по сторонам и в этот самый момент почувствовал, что ему всадили нож. Тюрки смеялись, держась за перила, а поезд на всех скоростях гнал не останавливаясь и не объявляя станции. Котецу схватился за живот и зачуяв, запах собственной крови, принялся удерживать её потоки. А тюрки, сходя с ума, бросались на него кусая за локти и уши, будто пытались его сожрать живьём. Дух присутствия Айваса отчётливо читался в этой сумасшедшей гонке смерти, которую затеял Завоеватель. Второй удар ножа, пришёлся в ногу и Котецу повалился навзничь. Поезд продолжал ехать. Тюрки топтали его ногами и он, пытаясь от них отбиваться, позабыл о своих ранах: не прикрывая их, давая возможность своим врагам наносить ещё больше урона. Кровь быстро запачкала одежду, от чего становилось жутко страшно и казалось, что шанса на спасение не будет. В глазах потемнело и размашистая тень Айваса, склонилась над телом своего врага, что погибал прямо на Линии Гинза:

– Ну что? Не устал ещё гонятся за мной? Но я ведь нашёл тебя первый, а? Где он?! Где мой Вечный Топор?!

На последней ноте он взревел неестественным голосом и растаял на тысячи молекул миража, который привиделся Котецу. Да, тюрки ему почудились и Айвас, тоже. Только вот ножевые ранения на животе и ноге были настоящим. Он лежал скорченным в опустевшем вагоне и оглядывая двери, вдруг заметил тревожную кнопку. Стоит потратить последние усилия и попытаться выжить. Парень вцепился в ближайшее кресло сидений и запрыгнув на него, оглядел рубашку залитую кровью. Сознание поплыло, но он мигом сообразил и ударил по кнопке, давая сигнал машинисту остановится. Через несколько минут поезд и вправду замер, а в вагон прибежало не менее трёх работников станции:

– Господин! Господин!

Они засуетились и вскоре появился медик, оказывающий первую помощь, затем его положили на носилки и понесли прочь. Обезболивающее подействовало быстро и до больницы он дотянет, хотя и потерял много крови. И пока все ждали карету скорой помощи, Котецу внимательно прислушивался к шёпоту работников станции:

– Какой-то маньяк! Порезал бедолагу канцелярским ножом, представляешь?

– Одного его?

– Ну по всей видимости. А люди то! Люди разбежались в панике и даже не вызвали охрану!

– Надеюсь этот парень выживет.

– Странно, что он ещё дышит.

И вправду, Котецу еле мог набрать полную грудь, за то остановленное кровотечение позволяло ему не отключатся до самого приезда скорой, сотрудники которой уже надевала ему на лицо кислородную маску. Блёклые тени халатов и пропитанная различными медикаментами машина, везла его, разгоняя зевак сиренами. Но самое страшное было не это. Самое ужасное и необъяснимое было появление Айваса, прямо посреди бела дня и при куче свидетелей. Становилось ясно, что гипотетически он может использовать любого дурно-настроенного болвана в достижении своих целей. А цель его была ясна – вернуть утраченное прежде оружие.

Глава 5. Замок Кубалу Витари

Он прикрыл рот рукой и долго всматриваясь в пламя тлеющей свечи, словно гадая на растаявшем воске, погружался во мрак сырости замка Кубалу Витари. Крепкое и неподступное убежище, отвоёванное у варварского владыки, племя которого стёрто будто запревшее зеркало и имя его забыто, а тело лишено погребения. Так поступает он с каждым, кто не желает идти на встречу. И пара верных северных драконов ему в этом подсобничают, скаля свои зубы и топча задними лапами хижины горожан. Несчастные люди, пытаясь спастись бегством, стараются покинуть стены городской стены, как можно быстрее, но там их настигает едкое пламя огнедышащих существ, которых владыка оставил стеречь город. Ни одна душа не покинет сие пределы и станет либо его рабом, либо кучкой пепла. Поверженному городу, владыка дал справедливый и единственный выбор:

– Хотите жить – ступайте в замок и клянитесь в верности новому королю. Прошлый вас предал и бросил, словно кость голодному псу на растерзание и сгинув, навечно укрылся покрывалом земли и костей. Теперь попробуйте отыщите его забытые останки и растоптанные доспехи. Ни герба, ни знамени впредь этот народ не поднимет, во имя их прежнего государя. Забудьте скорбеть о нем и спасайте собственные жизни, представ пред освободителем и покровителем драконов. Он ваша надежда в этом тёмном времени, наставшем так скоро и тщетны попытки сражаться против него. Ведь вы не хотели признать, что скрывали следы Айваса, а король ваш, предательски бросал полчища против того, кто вам не под силу!

Воитель глядел в темноту, на едва уловимые звезды, что стараясь протиснутся в его покои, жаждали разделить с ним престол. Но им тут не место! Кубалу Витари – новое пристанище короля, что затмит собой небо и не даст даже солнцу взойти над землёй. Ведь если весь мир ополчился против него, утаивая и лживо водя его за нос, о том куда подевался заклятый враг, значит суждено миру сгинуть. Неважно сколько отнимется жизней: до тех пор пока земля сговорилась с небом, а люди совокупились с демонами – воитель неустанно будет их мучить, томя своей жаждой заполучить Айваса любой ценой.

Мгла подбирающегося рассвета томила людей, что собрались у подножья замка. Остерегаясь драконов и трясясь от страха, они обезумевшими взглядами, следили за лапами, что топтали их нажитое добро. Когти скрипя по земле, безжалостно бороздили улицы, перепахивая дороги на свой лад и там ещё слышались крики тех, кто желали побыстрее покончить с жизнь. Их раны от битвы уже не излечит даже искусная гадалка, а дух победителя не покорится той тьме, что опустилась на город и заперла их, словно в клетке. Отважные воины вопят от страха и мрут, словно мухи на которых дыхнули кузнечные меха, превращая их в угольки. Огонь из пасти дракона смертелен и они, зная что не станут служить бездне, самовольно бросаются на каменистые лапы. Их последний бой будет не долгим, ведь северные драконы изворотливо подбрасывают воинов до самого неба и сжигая заживо, позволяют лишь прахом упасть на землю. А народ, толпами окружил замок, в ожидании своего часа и судьбы, ведь она была решено ещё до того, как драконы стояли за городской стеной. Плач детей неустанно рыдает о потерянном будущем, которое  сурово наступая с рассветом, определит их вечную рабскую судьбу. Но для простого люда – любой король подобен демону и сношаться с ним, значит выжить. Посему Хон Фэй, одна из первых, кто проскочил в величавый замок, желая прислуживать новому господину. Прежде молодая девица лишь издалека глядела на высоченные пики сторожевых башен, что пугали её своей мрачностью. Прежде пухлая красотка с пепельными глазами и низкая, будто гном, никогда не бывала в просторах королевских покоев Кубалу Витари. Обычным людям ведь не положено топтать пороги вельмож и быть почтенными лишь за то, что они горожане. Но новый правитель, пустил в свою колыбель всех простолюдинов: от мала до велика, от калеки до храбреца исполина. Люд топчет пороги Кубалу Витари, что станет их крепостью заместо паршивых лачуг, а каменистая чешуя драконов защитит их от стрел врагов и недоброжелателей. Солдатам положено воевать и умирать, как героям. Люди же просто хотят жить, приютившись хоть где-то, да найдя себе труд по силе, мирно служить государю. Завоеватели или освободители – все на одно лицо.

Хон Фэй оглядывала казематы и ловила себя на мысли, что даже городская тюрьма гораздо уютнее, чем была её лачуга. Теперь уж растоптанный город, превративший в руины все, кроме замка надолго заставит людей боятся покровителя драконов и ютится в подземельях, надеясь на его милость. Но места хватит на всех. Словно бездна проваливается в преисподнюю и  уходит глубоко под землю каменная лестница, зовя её спустится по ней и достигнуть самого ада. Но Хон Фэй благоразумно отгонит все назойливые мысли и желания проникнутся к этой тьме. Придёт день и она опустится так глубоко, на самое дно океана откуда доносятся звуки кузнечного молота. Но пока она лишь прислушивается к стрекоту искр, что летят на каменный пол и шипят в ледяной воде. Кто-то развёл огонь и куёт кандалы для народа, повержено сидящего и ожидающего слова нового господина. Для них любой правитель одинаков. Для них любая форма власти – дьявол. Тёмные времена, опустившиеся многие века назад погружают во мглу с тех пор, как Айвас Завоеватель отыскал оружие богов и ликуя от собственного могущества, подчинил своей власти племена, народы и нации. Но как и любой бог имеет начало и конец, так и Айвас потерял свою опору, да чуть не пал замертво. Люди разное говорят, но в одном уверенны точно – оружие Айваса однажды вернётся к хозяину и сгинут разом все живые существа и на земле, и под ней, и даже над ней. Драконы и те передохнут, словно мухи запертые в банке. Худо будет каждому и всякому, надеющемуся на кого либо из правителей. А короли и князья, сгорая в агонии от неравного поединка, станут молить о пощаде. Но пока истинный владелец оружия не нашёлся, временные хозяева его по очереди развлекаются с Вечным Топором. Вот и покровитель драконов развёл пламя, дабы заточить пятку секиры, что отобрал у своего наилютейшего врага Айваса.

Темный потолок ниспадал покрывалами на лицо воителя, который тешил себя наложницами и другими мерами удовольствий. Женщины, выстроившись в ряд, печально прятали свои лица под покрывалами и тенью стены его покоев. Этим пора уходить. Их лоно вскоре будет вынашивать наследников покровителя драконов, который желает восполнить ряды своей армии. Но не простолюдинами, а особами царских кровей и потомственными воинами. Все они будут его сыновьями и разделят с ним учесть последнего боя с заклятым врагом. Все они, до последнего будут служить своему покровителю и обладателю оружия богов, что досталось в неравной схватке и бремя сего тяжкого груза падёт на плечи его сыновей, как знак судьбы начертанной для них, ещё до рождения. Матери же станут женами, имеющими дом и уют в крепости замка, охраняя их снаружи огнём и приковывая из середины цепями, дабы не сбежали они и не навредили детям своим. Падая на одеяло в объятья тьмы, они становятся покорными служанками и обольстительницами своего единственного мужа и отца множества зачатых детей. И не дожидаясь, когда свечи погаснут и истлеют, женщины идут снова прочь, как только им прикажет воитель. Хон Фэй, поднимая подол своего платья, дышит грудями, что так и выскакивая из корсета, прыгают на повелителя дракона и тот жадно ловя её руки, затащит к себе на дно. Многих ли ещё настигнет такая участь? Из выживших в городе, одни молодые девы, которых словно нарочно отбирали по очереди до этого самого дня, приберегая для ненасытного господина. После нескольких часов пребывания в его тисках, Хон удаляется прочь, уступая другим занять её место. Она лишь одна из многих, одна из тысячи, одна из бесконечного потока звёзд, что мерцая на небе, образуют созвездия и влекут опытного астронома, исследовать новые миры. На них он вечно глядит и гадая, наносит на карту, выбирая свои собственные пути и тропы. И как звезды не пророчат ему гибель, он неустанно следует за ними, но по своему бредёт и тонет в ночи непроглядной мглы.

***

Было темно. Хон Фэй едва разглядела угольки в печи, которые остались тлеть и трепетное пламя кузни, почти исчезло в горне, на самом дне замка. Прячась в ущелье и пугая всех своим бряканьем днём, наковальня мирно почивала от дел, но не так чтобы сомкнуть глаз и растаять во сне. А так, что бы Хон искусилась и словно блудница ищущая для себя пропитания, готова была бросится на любое подвернувшееся ей ложе. Вот и она, глядя на наковальню своими крохотными чёрными глазками, узрела то золото, которое может получить за свои старания. Но страх подойти ближе, а то и вовсе оказаться замеченной, пугал её шалудливое личико, кривя гримасой, будто незастывший глиняный кувшин, измятый своим мастером. Горшечник, что лепил её в лоне матери, не одарил внешней привлекательностью, зато постарался привить чувство постоянного желания всунуть свой нос в чужие дела. Вот и сейчас, бойкая девица спустилась таки в подземелье так тихо, как только мыши умеют. Тот звук, что доносится каждое утро из кузни, манил её долго и искушая ступить на запретную зону, противясь воле воителя, узнать что же он прячет тут от посторонних глаз. Бегло пошарив взором и углядев тлеющие угли, она приникла к стене и принюхиваясь, глотала те самые огарки от ковки. Ничего необычного тут быть не могло, ведь воитель лишь точит свои ножи да оружие, доставшееся ему в бою. Но Хон Фэй не так наивна, как остальные пустоголовые его жены. Тем лишь хватает хлеба да воды, утолить голод и холод сырого замка. Но она – совершенно другая. Её глазки углядели на покровителе драконов то, чего никто прежде не замечал, страшась и голову поднять, да взглянуть на лицо господина. Он любит этот топор, больше чем женщин. Он носится с ним ночью и днём, обнимая его рукоять словно деву и танцуя с ним танец смерти, рубит им головы своих врагов. Он точит его каждое утро, спускаясь на уровни глубины моря, в самую древнюю кузню на этих землях и молота стук разносится по замку, будто тысячи голосов его убитых жертв. Хон Фэй понимает, что возьми она этот топор, мигом станет королевой и замок с драконами покорится владычице славного орудия. Тогда этот угасающий мир обретёт надежду на спасение и мгла, расступившись, пропустит её вперёд по дороге к солнцу. Она тихо присела на корточки и заслышав шаги господина, заткнула себе рот рукой. Рассвет лишь цеплялся за острия смотровых башен, когда покровитель драконов шёл в кузню, точить свой топор.

Хон Фэй не дышала столько, сколько могла до тех самых пор, пока меха кузни не заработали. Их скрип дал возможность забраться под ступени и прячась во мгле, следить за каждым его шагом. Вот он разжигает угли и пламя снова танцует на юбке его доспехов, заставляя их светится, будто яркая звезда. Искры летят во все стороны и пещера уже не темнит, как прежде скрывая стены и тая в них лазутчиков. Но Хон Фэй не дурна и зная все тонкости маскировки, укрывшись тонким одеялом, лежит будто тюфяк в куче разбросанного вокруг тряпья. А воитель продолжает точить пятку искусного оружия, топя его целиком то в огне, то в воде. Порядком уставший, он ложится на груду мягких одеял и не замечая своей наложницы, предаётся только ему ведомым мыслям. Усталость берет своё и он, засыпая на мгновенье, не слышит шороха подкравшегося к наковальне вора. Лишь отдалённое шлёпанье ног разбудит его, но уже будет поздно – воровка скроется из кузни, быстрее чем господин поймёт, что у него украли. А Хон Фэй, размахивая топором, бежит прочь из замка. Её не волнуют наложницы и их нерождённые дети. Сама, еле волокя собственное брюхо, она устремилась прочь, вознамерившись покинуть чертоги Кубалу Витари, как можно скорее. Топор не хочет давать ей той силы, которой обладал прежде Айвас, а затем его лютый враг. Возможно потому, что она не истинная его обладательница и вцепившись в рукоять, она едва увернувшись от дракона, успевает достигнуть городской стены и спрятаться в её проёме. Голова вдруг потяжелела, а живот скрутило, словно в мясорубке. Хон Фэй отчётливо чует, как внутри неё ребёнок тянется ручкой к топору, но не имя возможности его взять, винит свою мать, за то что ещё слишком мал и даже не успел родится на свет:

– Помоги мне выбраться и уйти. И тогда я обещаю, что оружие будет твоим. Сохрани сейчас мою жизнь и сможешь отомстить своему отцу, за то что он не желал делить с тобой власть.

Молитва матери была услышана и в тот же миг, когда драконья морда разинула пасть, дабы швырнуть поток огня и настигнуть воровку, Хон Фэй вдруг ощутила ту силу Вечного Топора, которая позволила ей совладать с оружием и подчинить его волю себе. Женщина бросилась прямо на горящую пасть и ухватила язык своего врага, да отрубила его. Дракон с визгом отпрянул в сторону, но она успела прыгнуть ему на хвост и бегом забравшись по спине, цепляясь за колючую шкуру, вонзить лезвие прямо между глаз этой твари. И пока первый корчился от мук страданий и боли, другой дракон, желая послужить своему покровителю, беспощадно жёг спину своего побратима, плюясь искрами из пасти. Хон Фэй вцепилась и тому в зубы, выбив их одним ударом и всадив лезвие по самую глотку, отрубила голову вражьему питомцу. Первый дракон, мучаясь в агониях, попятился назад, но злосчастная судьба настигла его врасплох и вскоре морда его, отрубленная словно куриный гребешок, будет валятся на пыльной дороге у ног покровителя.

Разделавшись с обоими чудищами, Хон Фэй поспешила покинуть замок, оставляя его позади и больше не испытывая судьбу, кинулась по крутому склону вниз. И цепляясь за деревья, она бежала так далеко, как только могла, минуя болота, заметающие за ней следы…

Взобравшись на самую высокую смотровую башню, что только была в замке Кубалу Витари, воитель предстал перед своим народом, обращаясь к нему так, словно они все ещё его пленные, не смотря на фатальное поражение и потерю двух драконов. Ничего, новых найдёт. А замок этот будет стоять до тех пор, пока его наследники будут восседать на престоле. Тех скоро родится немало и армию пополнят лучшие воины для защиты стен города. И все же, лучше обзавестись любовью горожан, прежде чем начнётся бунт: