Пророчество темной бабочки

– Он бы ничего тебе не сделал.

– Ничего не сделал? Он же хотел меня…

– Он бы ничего тебе не сделал, – упрямо повторил Ливиан. Он оставил рубашку и посмотрел ей в глаза. – Я сказал, что буду защищать тебя. Какое из этих слов осталось непонятным?

– Лучше бы ты переоделся, защитничек, да поскорее, – рассмеялась Летисия. – Понимаю, простыть ты не можешь, но не будем искушать судьбу.

– Хочешь, я проведу эту ночь в твоей спальне?

Волчица даже рот открыла от неожиданности – к такому заявлению она готова не была.

– Что ты сказал?..

– Не думаю, что щенок вернется, но на всякий случай я бы предпочел быть рядом.

– Не наглей, Ливиан. Ты всего лишь спас меня от мелкого демона. Между прочим, у него было твое лицо. – Она помолчала. – Он хотел меня поцеловать. А вообще-то, судя по его взгляду, и не только поцеловать.

– Хочешь разозлить меня, Летисия? Не уверен, что тебе это понравится.

– Ну разумеется. Меня только что облапал какой-то демон, а ты ведешь себя как козел. Впрочем, я уже привыкла. И – нет. Я буду спать в одиночестве, потому что я так решила. И запру дверь. Никакие демоны не проберутся.

– Дверь его не остановит.

– Ты меня слышал. Я благодарна за то, что ты пришел вовремя, но не перегибай палку. Удачи в поисках халата. Полотенца там.

Глава 8. Ливиан

Аравийская пустыня

Наши дни

Остаток ночи Ливиан провел, бесцельно шатаясь по дому брата. Иные темные существа и мелкие демоны, в изобилии населявшие коридоры и комнаты, чувствовали магию и прятались по углам. Он хотел найти проклятого инкуба, но наглый бездельник буквально растворился в воздухе. Прятаться иные умели хорошо, это Ливиан знал по опыту. От богов они получили феноменальную способность выживать – и не менее впечатляющую способность ускользать от чужих взглядов. Кое-кто из них мог даже принимать форму деревьев или становиться водой. По сути, иные, обитавшие в «нехороших» пространствах, были демонами, а не темными существами в прямом смысле этих слов. Эрфиан не создавал их целенаправленно: они являлись побочным продуктом здешней атмосферы. Ливиан видел и мохнатые комки с красными глазками, которых называют пыльными демонами, и худых бледных юношей с кандалами из храмового серебра на тонких щиколотках, и женщин с черными глазами и ярко-алыми губами, носящих с собой мешочки с храмовым песком (откуда тут взялись Хранительницы Огня?..), а в саду встретил самого настоящего единорога. Величественное животное с иссиня-черной шерстью и опускающейся до земли гривой, заплетенной в мелкие косы, вышло к миниатюрному пруду в предрассветный час. Единорог пил виду, вытянув изящную шею с золотым ошейником. Ливиан тихо свистнул, но его вниманием не удостоили.

Летисия выглядела заспанной и недовольной даже после утренней ванны. Деон, всю ночь проведший за книгами в библиотеке Эрфиана, сиял, как начищенная монета из вампирского золота.

– Я нашел книгу о пророчестве! – похвастался он.

– Не думал, что существуют такие книги.

– Конечно, существуют. Тем более здесь, в библиотеке братца. Сборник пророчеств, прилагающийся к трактатам о темном знании. Последние, кстати, тут тоже есть. Не знаю, за каким чертом он все это собирает. Наверное, читает долгими зимними ночами под чашечку глинтвейна.

– И что же ты узнал о пророчестве?

Лицо Деона приняло трагическое выражение.

– Ничего, – сказал он. – Потому что я не понял ни слова.

– Ты внезапно забыл темный язык?

– Нет там темного языка. И древнего эльфийского наречия тоже нет. Что-то непонятное. Я вижу буквы и понимаю, что они мне знакомы, но сложить в слова и предложения не могу. Забавно, да?

Они сидели у знакомого стола в обеденной комнате и наблюдали за тем, как Лава в сопровождении слуг расставляет на скатерти многочисленные тарелки и плошки.

– Говорят, книги по темному знанию написаны на особом языке, – заговорила Летисия. – Его понимают только Хранители Темной Библиотеки. И те, кто получил такой статус, а заодно и доступ к изучению темного знания.

– Наука о том, как все было на самом деле, – сказал Ливиан. – Мы – единственные, кто знает, как все было на самом деле, без древних рукописей, но не можем прочитать эти книги. Изощренная шутка.

– Вот я и говорю, – согласно покивал Деон. – Эй, хозяйка! – обратился он к Лаве. – Не знаю, какие у вас тут традиции, но я начинаю свое утро с чашки крепкого кофе и сигареты. А потом уже завтрак. Если у меня на него хватает денег.

– Сигареты? – недоуменно переспросила девушка.

Брат закатил глаза.

– Черт, да плюнь. Кофе. Просто кофе. О большем я не прошу.

– Я могу принести господину кальян.

– Кальян? – задумался Деон. – А почему бы и нет. И какой-нибудь фруктовый табак. Виноградный пришелся мне по душе. А что насчет персикового? Такой у вас имеется?

Ответить Лава не успела. Двери обеденной комнаты открылись, и на пороге появился хозяин дома собственной персоной. За ним шла многочисленная свита: полупрозрачные женщины, диковинные животные, бледные юноши и девочки с золотыми кудрями и ангельскими лицами. На Эрфиане были восточные одежды из белоснежного шелка, походившие то ли на мантию, то ли на саван, длинные светлые волосы, ухоженные, как и раньше, свободно лежали на плечах. Он сел во главе стола, и члены свиты расположились на ковре.

– Братья, – сказал он с легкой улыбкой. – Рад видеть вас. И тебя, прекрасная госпожа, – кивнул он Летисии.

Ливиана в Эрфиане раздражало многое, и лидировали в этом списке олимпийское спокойствие и тихий голос. Он не говорил, а, скорее, шептал, но даже в лесу, полном посторонних шумов, вы бы услышали каждое слово.

– Привет, – осторожно улыбнулась волчица. – Спасибо за ужин и за то, что приняли нас с таким теплом. Я отлично выспалась. А банная комната – отдельное удовольствие.

– Богу смерти приятно слышать, что он отнесся к кому-то с теплом, – кивнул Эрфиан.

– Один из ваших подопечных решил, что в его объятиях мне будет еще теплее, – не удержалась от того, чтобы упомянуть о ночном инциденте волчица.

Брат изобразил удивление. В его случае это означало «поднять брови на тысячную долю миллиметра». Он склонил голову на бок, а потом щелкнул пальцами, и один из сидевших на полу юношей поднялся на ноги. Сейчас он, разумеется, даже отдаленно не напоминал Ливиана: у существа было тонкое, немного нервное лицо с большими черными глазами и по-женски пухлыми губами.

– Подойди-ка, Ма, – обратился к нему Эрфиан. – Я хочу у тебя кое-что спросить.

– Да, господин? – испуганно откликнулся юноша, приближаясь к столу.

– Прошедшей ночью ты нарушил покой моей гостьи, явившись в банную комнату. Ты давно живешь в этом доме и знаешь, что в покои гостей могут входить только слуги – и только в том случае, если их позовут.

– Но господин, – залепетал Ма, переводя взгляд с Ливиана и Летисию. – Я всего лишь… она хотела… она… я только…

– Я недоволен тобой, Ма, – перебил брат. – Ты вытворяешь подобное не в первый и не во второй раз. У меня доброе сердце, и я не наказывал тебя. Я думал, что ты выучишь свой урок. Но я ошибался. И сегодня ты понесешь заслуженное наказание.

Волчица подняла руку.

– Не думаю, что его нужно наказывать, – вмешалась в разговор она и посмотрела на Ма. – Ты напугал меня до чертиков, признаю, но ведь ты сделал это не из злого умысла, верно? Голос, говоривший мне о зеленом тумане, тоже имел благие намерения.

Ма слабо улыбнулся.