Искатели прошлого. Хроники бардов

–Когда тебе нужно возвращаться? – глухо раздался в притихшей комнате голос принца.

– Возвращаться? – растерянно повторил Дюман. – Акан, ты чего? Я не собираюсь ехать домой прямо сейчас. Пока гонец доберётся, пока выкуп наберут, пока она приданое соберёт, времени ещё полгода надо. И потом, это моё последнее путешествие как неженатого, и я не собираюсь его так быстро заканчивать.

Эти слова всех успокоили. Акан расслабленно вытянулся на кровати, а Эндиус даже подскочил к Дюману, обнимая.

– Как будто тебя кто-то отпустит, – ухмыльнулся Шиммел.

2 года и 8 месяцев назад

Надоедливая мошка летала везде: маячила мелкими чёрными точками перед глазами, лезла в уши, забивалась в нос, и приходилось мотать головой из стороны в сторону, только чтобы она хоть ненадолго отстала. Дело ухудшалось нестерпимой духотой, хотя было не так уж и жарко, но спёртый воздух был слишком тяжёлым, и ветер, слабо овевающий лицо, не давал никакой прохлады. Солёные капли стекали по лицу, рубашка на спине давно полностью намокла, а мошки, садясь на руки и шею, словно прилипали, и приходилось убирать их мерзкую щекотку руками, размазывая пот.

Хас покачивался в седле, понукая лошадь. Кляча передвигалась медленно, часто совсем останавливаясь и выворачивая шею, оглядываясь на всадника. Денег на более выносливого коня не хватило, и оставалось только надеяться, что она не падёт прямо здесь, посреди полузаброшенной дороги. Бока лошади ходили ходуном, подковы давно требовалось заменить, и сама она на вид была хуже любой другой – слишком старая и истощённая. Но сейчас привередничать не приходилось, либо ехать на ней, либо продолжать путь пешком. А на это уже не хватало сил.

Долгое путешествие по самым труднопроходимым местам давало о себе знать. Хаса с детства приучали к походной жизни, к преодолению огромных расстояний, но к такому продолжительному преследованию уходящего вдаль и вдаль следа, он оказался не готов.

Слишком нечётким он был, слишком далеко оторвался маг и слишком поздно начал свой путь Хас. Если бы, о, если бы узнать об этом маге немного раньше и следовать за ним немного быстрее! Тогда, возможно, он сейчас не был бы столь сломлен дорогой и предательством, не знал бы разочарования и, кто знает, возможно, никогда бы и не узнал.

Как прежде продолжал бы путь своего клана – гильдии бардов, сочинял бы песни и хвалебные сказания о героях, знал бы свою точную цель и то, что нужно делать в любой ситуации.

А сейчас он лишь заблудившийся нищий. Но даже нищие имеют больше, чем он. Не осталось больше ничего. Всё было ложью, и те, кто верил в неё и приучал его к ней, сами не знали, насколько они теперь ошибаются. Возможно, когда-то давно, во времена Джо, это была самая что ни на есть правда. Но не сейчас. Не сейчас, когда каждый – простой человек или сильнейший маг из Совета, служит только себе и ищет только собственного покоя и выгоды.

Одного только он не понимал, почему остальные из семьи этого не видят. Почему он снова и снова ошибался, доверяясь новым и новым магам, а остальные оставались слепы.

Хас нахмурился, когда лошадь, видимо, переведя дух, неспешно побрела дальше. И тут же остановил её.

Кашель подкрался неожиданно, скрутив тело и мешая сделать вдох. Путешествие по Снежному Королевству не осталось без последствий. Ему очень повезло, когда скрюченного и почти околевшего посреди бескрайнего снежного покрова, полузасыпанного белым крошевом, его нашёл пограничный отряд рыцарей и доставил в первую попавшуюся на его пути деревушку. Болезнь проходила тяжело, первое время все думали, что он не выберется, сочувствующе разглядывая измождённого, чаще находящегося в бреду человека. Но через несколько дней, он смог открыть глаза, ответить на вопросы, а ещё через неделю и встать с постели.

Срок его жизни ещё не вышел, но напоминанием о негостеприимной земле остался кашель, временами накатывающий после холодных ночей, и осипший голос, от которого часто начинали морщиться люди в трактирах, слушая его песни.

А вот след мага ушёл далеко вперёд. Некоторое время Хас действительно обдумывал, не бросить ли ему эту напрасную, как он решил, слежку. Но долг, который с рождения лежал на его плечах, не становился меньше от того, можно выполнить задуманное или нет. Снова стиснув зубы и нагнув голову, пришлось продолжить путь.

Неизвестный маг всё также продолжал метаться, его магия теперь вовсе не оставляла следов, только пару раз за долгие четыре месяца показались отголоски его заклинаний.

Это тоже казалось Хасу странным: судя по силе заклятий, на которую указывал поисковой амулет, маг был не из последних. Даже, возможно, мог претендовать на место в Совете какой-нибудь из стран. Он словно хоронился от чего-то, прятался или боялся. Иногда у Хаса возникали мысли, что преследование замечено, и маг скрывается именно от него. Но амулет подтверждал теорию о том, что маг проходил в местах, где сейчас находится его преследователь, очень давно. Прошли явно не дни, и даже не недели с тех пор, как маг оставил свои следы. Значит, сокрытие сил не имеет никакого отношения к нему, Хасу. Но и в тех странах, где он уже побывал, не было никаких розысков магов или объявлений о награде за их голову. Этот маг не был в розыске и уж точно, насколько знал Хас, не совершал преступлений, по крайней мере, таких, о которых можно было рассказать общественности. Оставалось только принять эту странность и не надеяться на чью-то помощь.

Одна из замучивших своей настырностью мошек залезла в нос, и Хас оглушительно чихнул. Утеревшись рукавом, прогоняя неприятные ощущения, и отмахнувшись от ещё пары десятков маленьких звенящих и жужжащих крапинок, безостановочно мелькавших перед глазами, Хас расхохотался. Смех разнёсся над дорогой, разгоняя наполненную однообразными звуками духоту. Снова закашлявшись и покачав головой, всадник продолжил путь, улыбаясь всплывшему внезапно воспоминанию…

Случай шестой.

Мошки тогда летали везде. Было очень душно, и мы оба очень устали от такой погоды. Шиен впереди громко чихнул. Долго ругал мух, грозил испепелить их всех, смотрел на меня и злился, что мне всё нипочём. Только к вечеру, когда подул западный ветер, и стало немного свежее, он поутих. Мы развели костёр прямо у тропы и устроились на ночлег.

Ближе к ночи звон мошек вокруг сменился на писк комаров, которых здесь оказалось ещё больше, чем мошкары. Шиен только понурился. Наблюдать за ним было забавно.

Насекомых было так много, потому что недалеко пролегало большое болото. До нас дошли слухи, что местные перестали ходить на него месяцев пять назад, когда появилось какое-то чудовище, как они говорили, и убивало людей. Шиена это заинтересовало. Он подумал, что чудовищем крестьяне вполне могут назвать демона, и поэтому мы направились туда.

Через некоторое время, когда комары собрались, казалось, со всего болота, Шиен не вытерпел и применил заклинание. Сразу стало очень тихо, донеслось даже негромкое журчание воды от какого-то близкого ручейка. Он удовлетворённо оглянулся и улёгся, закрыв глаза. Я остался наблюдать за болотом. Мы заранее решили, что стоит быть осторожнее.

Я просидел около двух часов, ничего не происходило.

Но потом снова появился тихий писк. Я не придал этому значения, подумав, что Шиену стало тяжело так долго отгонять комаров. И только ещё через некоторое время, когда писк стал сильнее и как будто ближе, я понял: ни один кровосос мне не мешает. Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит звук.

Вдалеке, где тропа погружалась в болото, я увидел большую чёрную тень очень странной формы.

Я решил разбудить Шиена. Поняв, в чём дело, он сказал, что лучше к болотам пока не идти и использовал заклинание. Потом он внезапно вскочил и швырнул часть костра в сторону тени. Он сделал это просто голыми руками, и я подумал, что он поранился. Внезапно раздался громкий крик. Но кричал не Шиен.

Кричала тень. Видимо, Шиен что-то сделал с огнём, раз горящие ветки долетели так далеко.

Кусты загорелись, и из-за них показалось страшное тёмное, но освещённое тело демона. Увидев его, я понял: это он и был. Никогда я не слышал о мухе размером с лошадь.

Она поднялась над кустами примерно на рост человека и принялась кружить из стороны в сторону. Хотя и очень медленно. Её тонкие серые крылья горели, и их остатки не могли поднять такое большое тело. Тогда, видимо, поняв, что не сможет уйти, она бросилась к нам.

Шиен выскочил вперёд, загородив меня, и приказал взять в руки другие ветки. Я сделал это, а он произнёс нечто непонятное. Муха загорелась сильнее. Вся её голова была в огне. Но после попыток сбросить его лапами она с размаху ударилась о землю, запутавшись в высокой траве. Огонь погас.

Фасетчатые глаза показались очень близко. Шиен снова выступил вперёд, отгоняя муху. И когда она подползла ещё ближе, что-то сдавило её, и жёлтая слизь брызнула во все стороны.

Потом Шиен сжёг её останки, а пепел кинул в болото. Больше искать мы не стали.

Тогда он сказал, что этот демон очень странный и не владеет никакой магией. "Это просто отожравшаяся муха, или откормленная кем-то".

Глава 3

Гром гремел долго и басовито, разносился над полями, иногда неожиданно взрывался шумом прямо над головой, а иногда доносился рокочущим непрестанным гулом издалека. Тучи висели уже третий день. Солнце затерялось в их тёмно-серых кручах и синеватых полосах. Но дождь не начинался. Казалось, словно небо напрасно силится и не может выжать из себя ни капли влаги. А природа словно замерла в ожидании. Ветер давно исчез, даже тонкие верхушки деревьев с мягкими трепещущими от любого дуновения листиками, стояли недвижимы. Дышать было очень тяжело, и Рума порадовался, что путешествуют они на лошадях. Идти на своих двоих при такой погоде было бы очень утомительно.

Вот уже неделю, как они снова пустились в путь. На следующий день после возвращения Дюмана, все выбрались из городишка поутру и неспешно направились дальше на юг. Прошли насквозь несколько новых городов, видели множество поселений, разбросанных по полям, и сами возделываемые поля, с уже слегка подсохшими и пожелтевшими колосьями ржи и пшеницы.

– Как-то странно мы путешествуем, – пробормотал Шиммел, оглядывая небо с нависшими серыми тучами.

– Почему? – заинтересовался Дарин, утирая пот.

Духота без дождя стояла невыносимая. О плащах давно уже все забыли, и даже те из рубашек, что теплее, были засунуты в мешки. Дарин и Стам и вовсе щеголяли в одних нательных, вызывая завистливые взгляды у Эндиуса, который посчитал ниже своего достоинства снимать одежду и всё чаще и чаще поглядывал на небо.

– Когда была зима, попёрлись в сторону Снежного Королевства, а сейчас, в самую жару идём на юг. И, кажется, снова никуда не дойдём.

– Не жалуйся, – отозвался Акан. – Не нравится, сам бы путь выбирал. Вас спрашиваешь, так никому никуда не надо.

– Почему не надо? – удивился Шиммел. – А Дюман?

– А когда он об этом сказал?

– Когда решился, тогда и сказал, – предположил Шиммел, оглядываясь на Дюмана.

Тот притворился очень заинтересованным очертаниями новой появившейся вдалеке густо-серой тучи, и никак не отреагировал на зазвучавший в реплике вопрос.

– Что ты предлагаешь? – спросил Акан. – Повернуть назад? Вернуться домой?

– Ничего я не предлагаю, просто надоело блуждать бесцельно.

– Можно заглянуть в Кушан. На праздник цветов. Как раз успеваем, – предложил Дюман, посчитав разговор более интересным, чем серое сухое небо.