Продолжение легенды

– Неужели она так любила Мелани или грехи замаливает? – обратилась миссис Мерриуэзер к Индии.

– Я часто бываю у них и убедилась, какой преданной и бескорыстной подругой может быть Скарлетт. У нее сейчас гостят девушки, которые могли бы стать моими золовками. Она заботится о них в память о дружбе семейств О’Хара и Тарлтонов. Как старательно она собирала их на бал! Впрочем, сами увидите.

Миссис Боннэл приложила платочек к глазам, вспомнив Эллин Робийяр, дамы стали ее успокаивать, а Индия постаралась незаметно выскользнуть из беседки. Её очень беспокоил брат. После приема у губернатора он уже был хорошо навеселе и, забыв свои благие намерения не компрометировать миссис Батлер, не отходил от неё ни на шаг. Хью Элсинг, всегда боявшийся, что его выбор не понравится матери, глядя на друга, тоже осмелел и пригласил Рэнду сразу на все танцы. Она больше, чем сестра, подходила ему по росту.

– Большая кадриль много значит, потому не обещайте ничего первому, кто подойдет, – наставляла Скарлетт, – ну, да ладно, Рэнда, не огорчайся, мистер Элсинг – подходящий кавалер.

– А если вообще никто не пригласит? – заволновалась Камилла.

– В крайнем случае, у нас есть мистер Батлер.

– С кем же ты будешь танцевать?

– Я свое оттанцевала, лучше полюбуюсь вами.

Впервые в жизни она отказывалась от танцев, несмотря на вполне праздничное настроение. Уж очень хотелось выдать подруг замуж. Хотя она была уверена, что в браке мало бывает хорошего, но все же лучше, чем остаться одинокой, как бедная Индия, или уйти в монастырь, как Кэррин.

Мистер Телфорд, принимавший участие в оформлении зала, каким-то образом догадался, что мисс Скарлетт не захочет присоединиться ни к одному из составившихся кружков, и позаботился оставить места для Батлеров в ближайшей к выходу самой уютной беседке. Отсюда весь зал, украшенный сосновыми ветками, гирляндами и флажками, был как на ладони. Возле окон сверкала огнями рождественская елка. Слева от неё соорудили небольшую сцену, где приглашенные актеры развлекали публику, постепенно заполнявшую зал, смешными сценками, играми, песнями и фольклорными танцами. Им потихоньку подыгрывал оркестр, разместившийся на хорах.

Распорядителем бала уже не первый год был актер местного театра. Его хорошо знали и любили – красивый, еще не старый добродушный холостяк, мгновенно влюблявшийся в каждую хорошенькую женщину. Скарлетт еще у двери была замечена героем-любовником и приняла его приглашение на большую кадриль, надеясь, что к началу бала он про неё забудет. Она старалась не смотреть в сторону важных персон, среди которых находился ее муж, но не думать о нем было трудно, тем более, когда за её спиной женский голос довольно кокетливо произнес:

– Какой все-таки интересный мужчина этот мистер Батлер!

После церемонии встречи едва они с губернатором на несколько минут уединились у окна, как их тут же обступили сторонники-демократы, оживленно о чем-то беседуя. Некоторых из них Скарлетт хорошо знала, многих видела впервые.

Пары уже начали собираться в центре зала, готовясь к большой кадрили, а Батлер все еще не мог отделаться от любителей поговорить. Вопросы не только не прекращались, но начали перерастать в дебаты.

– Друзья, наши дамы не простят мне, что я оставил их без кавалеров на рождественском балу, – отшутился он, и молодые служащие его горячо поддержали.

Они уже давно с нетерпением ожидали удобного случая, чтобы отправиться приглашать девушек. Но один из них остался возле Батлера. Это был новый секретарь губернатора – Джеймс Дормонд из Бостона.

– Я прибыл недавно и никого еще здесь не знаю. Боюсь, что танцевать мне будет не с кем.

– Идемте, я представлю вас одной фее.

– Идите, юноша, Батлеру можно доверять и в этом вопросе, – посоветовал губернатор, который решил лично пройтись в большой кадрили, открывая бал.

Камилла все еще ждала приглашения, когда перед ней предстал мистер Батлер, а рядом с ним высокий темноволосый юноша. Безмятежно-правильные черты лица его казались невыразительными, но в улыбке пряталась ирония, а при взгляде на девушку затеплился огонек.

– Мисс Тарлтон, позвольте представить вам моего протеже – мистер Дормонд. Не найдется ли у вас свободного танца для него?

– Большая кадриль – ваша! – пообещала девушка, восхитившись про себя предусмотрительностью подруги, та словно знала, что появится кто-то особенный!

Нескольких минут рядом с Батлером оказалось достаточно, чтобы Камиллу заметили и оценили её красоту. Высокая девушка с золотисто-рыжими волосами была ему под стать. Вырез платья открывал белоснежную крепкую шею, а в улыбке сквозили теплота и радость. Приглашения последовали одно за другим, и она распределяла их по порядку – вальс, короткая кадриль, полька, третья кадриль, мазурка…

Скарлетт не слышала, что Ретт говорил Камилле, лишь отметила, как она подходит ему, но ревность не шевельнулась в ее душе. Что ревновать того, кто тебе уже не принадлежит. Вопреки ожиданиям распорядитель не забыл о ней, и они первой парой повели большую кадриль. Он успел объясниться за время танца, предложить руку и сердце и, узнав, что она замужем, больше не приглашал. Не обнаружив Батлера среди танцующих, Скарлетт удалилась в беседку, где без помех могла наблюдать за танцующими. Сами собой в памяти предательски всплывали картины благотворительного бала во время войны.

– Ваши глаза – как два драгоценных сосуда, наполненных до краев прозрачнейшей зеленоватой влагой, – будто услышала она голос Ретта.

– Вы танцуете божественно. Мне еще не доводилось танцевать с такой великолепной партнершей.

– Не прижимайте меня к себе так крепко, капитан Батлер. Все на нас смотрят.

– А если бы никто не смотрел, тогда бы вы не стали возражать?

– Вы забываетесь, капитан Батлер.

– Вот уж нет. Разве это возможно, когда я держу вас в объятиях?..

Память возвращала ей слова, когда-то сказанные им…

Батлер не собирался сегодня быть обходительным кавалером и развлекать дам. Он отправился в соседнюю комнату, где были приготовлены столы для покера, но, заметив там мистера Гамильтона, вернулся в зал.

– Ради соблюдения приличий, придется, наверное, пройтись с супругой в туре вальса. О-о-о, да она, кажется, заполучила свою луну!

Мистер Уилкс, рискуя разрушить удобную легенду, занял место рядом с его женой. Не обращая внимания на Уилла, он принялся убеждать Скарлетт, что они взрослые люди, что все равно будут вместе, так зачем ждать окончания траура? Ответа он не получил. Погруженная в свои мысли, Скарлетт не услышала его слов, как не заметила и того, что Ретт давно наблюдает за нею.

– Почему-то надела мой медальон, впервые и именно сегодня, – удивился он.

Ретт купил его ещё в блокаду на Кубе, у старой испанки. Как сейчас слышался ее глухой голос:

«… вещичка не простая… с наговором, сила любви в нем, смотри не дари случайной женщине, не отвяжешься… подари той, что будет тебе дороже жизни…».

Он уже знал тогда, кому его подарить.

– Возьми мое сердце, дорогая! – пафосно произнес он после первой брачной ночи, со своей обычной саркастической улыбкой, которой прикрывал ожидание и надежду на ответное чувство.

Любимая даже не сочла нужным скрывать своего разочарования от такого подарка, приняв его за очередную насмешку над ее вкусом. Ей было невдомек, что на самом деле подразумевал супруг под этим кусочком серебра, возведя его в символ неистового желания принадлежать ей одной. Он хотел отдать ей свое сердце, свою любовь, свою жизнь. Сколько женщин добивалось этого, а ей оказалось ненужным. Тогда он посчитал, что блеск золота ей дороже, и сейчас давняя обида вроде шевельнулась в сердце, но разум заглушил ее. Откуда девочке было знать о его фантазиях? Разве он признавался ей в чем-либо или, шутя и насмешничая, хотел, чтобы она воспринимала его слова и поступки серьезно, с полной ответственностью? Так не бывает.

Ретту вспомнилась прежняя неукротимая, бесшабашно сражающаяся с ним, искренняя, забавная зеленоглазая девчонка, не побоявшаяся выйти замуж за человека сомнительной репутации. Ему захотелось хоть на миг вернуться к тому балу, с которого начались первые ухаживания за миссис Гамильтон, и не было ещё горестных лет их брака, а только легкий флирт, улыбки, взгляды, касание руки и ожидание чего-то большего. Он поднялся на хоры и попросил сыграть старый вальс «В час победы нашей».

При первых звуках незабываемого вальса слезы навернулись на глаза Скарлетт, а губы сами прошептали слова:

Милый, помнишь нашу встречу?

Ты у ног моих

Мне в своей любви признался…

Помнишь этот миг?

– Прекрасная Незнакомка, окажите мне честь, потанцуйте со мной! – словно по волшебству раздался чарующий голос, и Ретт склонился перед ней, приглашая на вальс.

Его рука уверенно легла на талию, сердце её замерло, и она как бы случайно чуть ближе и чуть крепче, чем положено, прижалась к нему.

– Все бы отдала, чтобы остаться с ним наедине сейчас, – думала Скарлетт.

– Вы танцуете божественно, но не прижимайтесь ко мне так крепко, прекрасная маска. Все на нас смотрят, – притворно испуганно произнес Ретт.