Продолжение легенды

– Ты права, Лиззи, то ошеломляющее впечатление, которое она произвела на меня, сродни наваждению, и я не могу избавиться от него вот уже двенадцать лет.

Он широко улыбнулся, и Элоиза увидела, как преобразилось, вдруг помолодело его лицо.

– Представь себе яркий весенний день, пленительно женственную фигурку, утопающую в двенадцати ярдах муслина, торжество юности, уверенность в своей неотразимости в лукавых зеленых глазах, выразительных, наивных, кокетливых и мятежных. Сочетание несочетаемого, так бы я назвал особенность её очарования. Девственная чистота и в то же время первая невинная страсть во взоре, увы, не мне предназначенная. Ей было всего шестнадцать лет, но я опоздал. Уже два года, как её сердце принадлежало другому.

Она, конечно, была невинна и потом верна мне, но только потому, что белокурый принц, чей бестелесный образ она лелеет и хранит в своей душе, как святыню, – истинный джентльмен, для которого честь превыше всего. Да, Лиззи, Скарлетт всегда любила другого человека. Она была честна со мной и не скрывала этого. Я женился, самоуверенно считая, что эта детская любовь закончится в моих объятиях. Но этого не произошло. Теперь принц овдовел…

– И ты бежал, испугавшись, что предпочтут соперника.

Ретт невесело засмеялся. В глазах его застыла холодная пустота. Ей захотелось растопить этот холод, снова увидеть в них жажду жизни, огонь желаний.

– Мальчик мой, не надо претендовать на эту малую частицу её души, наверняка, связанную с юностью, ушедшими родителями, друзьями, он все, что осталось у неё от прежней жизни. Наберись терпения, предоставь им возможность побыть вместе. Неизведанное манит, а на деле может сильно разочаровать. И тогда она будет принадлежать тебе всецело.

– Мне это уже не нужно. Видишь ли, дорогая, прекрасное видение, о котором я тебе рассказал, скорее всего, придумано мною. Оно идеально совпало с моими представлениями о принцессе, мечту о которой я любил столько лет, и останется навсегда где-то в укромном уголке мозга сладкой грезой, согревающей душу. Но это ничего не значит. Тот пленительный образ и женщина, на которой я женился, совсем не одно и то же.

– Так и её принц вблизи окажется совсем не тем, о ком она мечтает.

Брови Ретта удивленно поползли вверх, и Элоиза коротко пояснила:

– Когда встречи редки, легко каждую сделать праздником. В повседневной жизни это невозможно, неизбежно наступает охлаждение.

– Вот мы и охладели друг к другу. Собственно, она никогда и не пылала. Да и я не увлекался неопытными девушками, справедливо считая, что ласки, которые могут доставить мне удовольствие, может подарить только женщина, знающая в этом толк.

– Трудно поверить, что найдется хоть одна женщина, которая не захотела бы разделить вашу страсть, сэр.

– Если честно, Лиззи, я даже не знаю, испытывал ли я к ней страсть, она была слишком юной и хрупкой для меня настолько, что мне приходилось постоянно сдерживать себя. Многие годы я находился в этом состоянии ожидания, предвкушения, и оно нравилось мне более, чем само свершение. Я не думал, что способен на столь утонченную чувственность, и был благодарен ей, что она внушала мне такое нежное чувство. Но в браке все изменилось, и нас больше ничего не связывает. Ну, и хватит об этом. Не пойму, почему ты ратуешь за сохранение моего брака, из женской солидарности что ли?

– Нет, я эгоистично думаю о себе. Скарлетт не ограничивает твою свободу, и когда-нибудь усталый путник снова заглянет ко мне на огонек, а при молодой тихой женушке, типа мисс Хейуорт, вряд ли это случится.

Ретт восхитился её проницательностью, когда только успела заметить.

– Ну а если говорить серьезно, то никто не заменит тебе Скарлетт, так же как ей никакой принц не заменит тебя. Ты, пожалуй, помучаешь себя какое-то время страданием, что не смог победить женской души, а она проникнется сознанием, что упустила свое счастье. Так что не спеши с разводом. К тому же она католичка, даже если тебе удастся получить развод, в четвертый раз её не обвенчают, ни одна религия этого не позволяет. Она окажется вне общества, причем под пристальным вниманием мужчин. Ты же не можешь этого допустить?

– Могу, мне все равно, что с нею будет, – бесстрастно ответил Батлер.

– Даже если вы расстанетесь, торжество столкновения ваших страстей еще впереди.

– Мне пора, Лиззи, – вдруг заторопился Ретт.

Она не стала его удерживать и не спросила, увидятся ли они еще.

Приближалось Рождество. Океан бушевал, залив был тоже не спокоен. Ветер и волны напоминали Батлеру годы войны, когда он в видавшей виды непромокаемой куртке и морских сапогах с отворотами, стоял на командном мостике своей шхуны, не выпуская из рук подзорную трубу, свою верную помощницу. Капитан должен вовремя заметить грозящую опасность. Здесь все решала отвага, воля, чутье. Он знал каждую милю великого простора, будто сливаясь с ним, обретал недюжинную силу. И людей на свои суда он подбирал под стать себе: крепких, надежных, беспрекословно исполнявших его приказы, ибо личная твердость капитана внушала им уверенность в успехе самого опасного дела…

Ретт, как обычно, бродил по берегу, приводя в порядок свои мысли. Все что он узнал о себе, своих родственниках, о женщине, которая без сомнения существенно повлияла на него в юности, как ни странно, заставило его по-новому осмыслить отношения со Скарлетт. Прошло совсем немного времени, и куда-то ушла боль от неудачного брака, как будто его и вовсе не было, стерлась из памяти вздорная жена. Он уже не испытывал к ней ни любви, ни ненависти, ни даже жалости, ибо она в ней не нуждалась. Во всех несчастьях, постигших их, она проявила куда больше мужества, чем он – лучший лоцман побережья, бесстрашно бороздивший под пулями океан, но не сумевший провести семейную лодочку по безопасному фарватеру!

– Но теперь поздно сетовать, и не потому, что образцовый джентльмен свободен, и они, наконец, смогут соединить свои судьбы. А потому что он, Ретт Батлер, не собирается больше строить замки на песке.

Лицо его приняло жесткое выражение. Есть женщина, которая его бесконечно любит, умеет доставить ему удовольствие, как ни одна другая. Наверное, не случайно он вернулся к истокам, возможно, для того, чтобы проститься с ушедшей порой жизни и начать все сначала именно с ней – своей первой женщиной. Леди Элоиза – единственная из всех, кто ему сейчас нужен. Кто как не она сумела вернуть его к жизни. С нею он обретет желаемую респектабельность, достоинство, благородство не только внешнее, но и внутреннее. Ретт нагнулся, поднял плоскую гальку и ловко запустил её в волны, с удовлетворением отмечая, как долго она перепрыгивала с гребня на гребень…

– У меня будет дружная семья: мать, сестра, Диего и Лиззи. Она стала мальчику матерью, а мне придется стать ему отцом.

Неожиданно он вспомнил худенькие плечики Уэйда, простенькое личико Эллы, которая всегда звала его папой. Ретт почувствовал уколы совести, ведь оставляя Скарлетт, он оставил и детей. Сможет ли мистер Уилкс заменить им отца? Батлер, как ни старался, не смог отыскать в своей памяти хоть какого-то проявления со стороны Эшли любви и умения занять ребенка, не только чужого, но и своего собственного. Он представил, как дети живут в Таре. Уилл, конечно, добрый человек, но не отец и не отчим.

Вслед за мыслями о детях всплыли слова, сказанные жене в туманную ночь, когда умерла Мелани. Тогда он обещал поддерживать для окружающих видимость семьи. Ретт стал спрашивать себя, готов ли он поехать в Атланту, которая, как ему казалось, была оставлена им навсегда. Общение со старыми друзьями и близкими пошатнуло его уверенность в необходимости немедленного развода, хоть и не изменило его отношения к браку. Значит, появляться в ненавистной Атланте все-таки придется. И сейчас, похоже, был самый подходящий момент нанести визит. Переживания уже не причиняли сильной боли, появилась надежда на будущее, а вместе с ней и уверенность в своих силах. К тому же, в скором времени ждала поездка на прииски, которая могла затянуться на неопределенное время.

Леди Чайзвик расчесывала волосы на ночь, стоя перед зеркалом, когда услышала осторожный стук в окно спальни. Схватив свечу, она бросилась в холл. Предчувствие не обмануло её, на пороге стоял Батлер с дорожным саквояжем.

– Я не смог уехать, не попрощавшись с тобой, Лиззи, – прошептал Ретт, целуя её в губы.

Она задохнулась от неожиданности, несмотря на примирение, он еще ни разу не коснулся её губ. Что-то изменилось в его отношении к ней, или это благодарность за сестру?

– Ах, не все ли равно, главное, что он здесь! – исступленно припала она к его груди со страстью женщины, любящей в последний раз…

Через два дня обласканный, изнеженный её любовью и заботой, в отличном расположении духа, Батлер отбыл в Атланту.

XIV

Получив приглашение свояченицы встретить Рождество у неё, Уилл посчитал, что это обычная вежливость, и ехать не собирался, но Мамушка настояла, выпроводив их задолго до праздников.

– Младшую дома оставьте, чтобы ты был свободнее. Разузнай все, как следует, глаз с них не спускай, а то ведь капитан Батлер стреляет без промаха, доведёт она его до греха, – напутствовала старушка.

Уилл знал, чего она боится. Он и сам догадывался, что теперь, когда мисс Мелани не стало, Эшли и мисс О’Хара не смогут противиться своим чувствам. Но в отличие от Мамушки был готов оказать им любую поддержку. По крайней мере, его присутствие в доме оградит их от сплетен. Мистер Бентин не сомневался, что общество неодобрительно воспримет визиты вдовца к подруге детства.

Приехав в Атланту, он сразу понял, что Мамушка волновалась зря. Хозяина дома не было, мистер Уилкс стал приходить лишь с появлением сестер Тарлтон и никогда не пытался остаться с избранницей наедине.

– Ничего, со временем все уладится, – не унывал мистер Бентин. – Ей сейчас не до того, со строительством затеялась, все заботы опять лежат на её хрупких плечах.

Он чувствовал, что нужен свояченице, и вовсе не потому, что работящие руки фермера оказались и здесь не лишними. Она нуждалась в поддержке близких людей, а Уилл давно стал для неё братом и советчиком во всех делах. Только на этот раз мисс Скарлетт хранила молчание и все больше пугала его сходством с Кэррин: та же тихая грусть, отрешенность, такой же необычный блеск в глазах.

– Но почему теперь, когда стало возможным осуществить свою надежду? – удивлялся Бентин. – Может быть, мистер Уилкс с его понятиями о чести не хочет жениться на разводке? Ох, уж эти сестры О’Хара! Такие разные, и такие похожие в своей приверженности первому чувству.

У каждой была заветная, роковым образом не состоявшаяся, любовь. Младшая, мисс Кэррин, самая последовательная из сестер, не смогла жить в мире, где не стало её возлюбленного, и нашла свое утешение в молитвах. Средняя – самая земная – предпочла создать семью с другим человеком и была вполне довольна своей жизнью. Тем не менее, мисс Сьюлин помнила о своей первой любви и переписывалась с сестрой Фрэнка, для которой потеря брата стала невосполнима. Старшая сестра, самая красивая, самая успешная в делах, в семейной жизни не преуспела. Порой Уиллу казалось, что мужчины вообще для нее ничего не значат, а вся её любовь принадлежит Таре. Он уважал её за это, однако от всей души желал, чтобы она нашла свое женское счастье, и никак не мог понять, что же теперь мешает этому. Все объяснила, как ни странно, его супруга.

Мисс Сьюлин была совершенно счастлива в Атланте. Здесь никто не знал о происхождении мистера Бентина, а ранение ставило его в ряды героев Конфедерации. Она с гордостью прогуливалась под руку с мужем по Персиковой улице в новом платье, новой шляпке и меховой накидке, подаренной сестрой. Ещё больше ей нравилось наносить визиты вместе с Индией её приятельницам. Вот уж где она могла, наконец, продемонстрировать свои манеры и воспитание. Быстро сообразив, что быть бедной в глазах местной знати гораздо почетнее, она не представлялась владелицей Тары, но в душе тешила свое самолюбие. Пусть усадьба и не такая богатая, как прежде, у других и этого нет. Уилл лишь добродушно посмеивался, глядя на нее.

Вернувшись как-то с очередных посиделок, Сьюлин сообщила сногсшибательную для них новость о безответной любви Скарлетт к мужу!

– Вообрази только, что ни любовь, то без ответа! – радостно щебетала она.

Такого поворота событий мистер Бентин никак не ожидал. Допросив Сьюлин и выяснив, что соперницей считают мисс Уилкс, он успокоился.

– Я уверен, ничего предосудительного в их любви не было, даже смешно обвинять мистера Батлера!

– Его никто и не обвиняет, наоборот возвеличивают, мисс Мелани не могла любить недостойного человека. А вот нашей Скарлетт мало, кто сочувствует, осуждают же многие. Им поменяться бы мужьями, и все были бы счастливы, – рассудила Сьюлин.

– Легко сказать, – вздохнул Уилл.

Он видел Батлера лишь раз при самых печальных обстоятельствах, на похоронах Бонни, когда тот был не в себе, а вот слышал о нем много и отнюдь не лестного. У Порка же было другое мнение.