Мой самый-самый…

– Да, и ты выгребешь все, что у тебя в заначке лежит, а за ремонт еще и машину продашь, – не могу сдержать ироничный смешок, – Зачем, Саш? Для папы это не проблема.

– В смысле "зачем"?! – пенится Сашка еще сильнее, чудом не срываясь на ор, – Это мои дети, и обеспечиваю их я!

– Ну а это мой отец, и я тоже его ребенок.

– У тебя моя фамилия!

– Была.

Сверлим друг друга глазами. У Сашки ноздри раздуваются от гнева. Я прекрасно знаю, что это больная тема для него. Всегда такой была, весь наш брак, и меня инстинктивно тянет успокоить его, просто чтобы не кипятился так. Просто, чтобы…

– Саш… Не надо…– не шепчу, а скорее выдыхаю, кладя ладонь ему на грудь.

В которую с бешеной скоростью ударяется его сердце. По руке вверх взмывают горячие мурашки и опаляют до самой шеи. Воздух вокруг моментально раскаляется и становится душным, словно близко-близко подошла к костру. Вижу, как меняется Сашкин взгляд. Не улавливаю – только он качнулся ко мне ближе, или и я тоже, но отчетливо ощущаю его дыхание на своих приоткрытых губах.

– Ну что? Всё обсудили? – внезапно на кухню заходят Левка с Алисой.

Отшатываемся друг от друга. Отводим глаза. Ребята рассаживаются. Сашка трет ладонями лицо и тоже идет к ним, кинув мне глухо: "Ладно, потом".

– Саш, не будет «потом», я уже смотрела вчера квартиру. В доме, где "Вкусвилл", на третьем этаже. Если хочешь, скину объявление. Там много фотографий. И не воспринимай, пожалуйста, настолько в штыки. Ничего ужасного не происходит, – говорю примирительно, ставя на стол перед ним и детьми большую тарелку с вафлями.

– Хочу, скидывай, – бросает, явно с трудом сдерживаясь, – И нет. Всё, что происходит, звездец как ужасно, Лиза.

13. Лиза

Едим мы под аккомпанемент бесконечной болтовни детей, которая для меня приглушена шумом крови в ушах, не желающим утихать ни от каких уговоров. Сашка сидит напротив, то и дело сверля меня исподлобья тяжелым, прилипчивым взглядом. Заторможено пью кофе, делая вид, что не замечаю. Вафли в горло не лезут, и я даже не пытаюсь их есть – лежат нетронутые передо мной на тарелке.

– Ну что, квартиру скинешь? – интересуется Саша через пару минут.

Молча отправляю ему ссылку на объявление. Утыкается носом в телефон. Хмурясь, листает. Кусаю губы, путешествуя рассеянным взглядом по комнате. Алиска фоном тарахтит что-то про школу, и мы с Сашкой оба поддакиваем невпопад, сосредоточенные на том,что между нами происходит, а не на внешних раздражителях.

– Там ремонт все равно делать надо. За такую цену так себе, – ворчит Лютик еще через пару минут, задумчиво почесывая отросшую щетину на подбородке, – Других вариантов нет?

– Сам понимаешь, старая малоэтажная застройка – в принципе мало вариантов…Да, надо делать, тут просто можно стенку передвинуть за счет спальни и кухню расширить. Мне ведь большая комната не нужна. Только кровать.

Сашка кивает, опять что-то листая.

– Дом газифицирован, как ты двигать стены собралась, Лиза? – бурчит еще через пару минут, – Это придется заносить еще половину стоимости, чтобы перепланировку одобрили.

– У них уже подписана перепланировка, поэтому такая цена. Они сами собирались так делать, но обстоятельства изменились, продают. Уезжает в Германию, кажется.

Сашка на это ничего не говорит. Лишь окидывает меня скептическим взглядом. Снова опускает глаза в телефон.

– Документы проверяли?

– Да, юристы отца проверяли, – чувствую себя немного школьницей, отчитывающейся перед учителем.

Это и раздражает, и одновременно…У меня будто с плеч снимают пару мешков с песком. Я привыкла, что всеми документами и платежами в нашей семье занимался Сашка. Нет, я способна без проблем оплатить электричество с водой и подать документы на детей в школу, но когда это все зависит не только от тебя – это…

– Юристы отца – это хорошо…– бормочет тем временем мой бывший муж. Вздыхает и откладывает телефон.

– Телефон риелтора скинешь?

– Зачем?

Пожимает плечами.

– Тоже хочу посмотреть. Прикинуть…И, – в серых глазах мелькают едкие насмешливые искорки, – И ремонт -то хоть сделать дашь, Лиз? Или я из принципа к процессу не допущен?

Ничего не могу с собой поделать и расплываюсь в ответ в нервной жаркой улыбке, от которой у самой румянец вспыхивает на щеках.

– Если так рвешься, не вижу смысла тебя останавливать…

– М- м-м, как интересно, – Сашка подается, ко мне через стол, криво улыбаясь, – Какие еще мои инициативы будут благосклонно приняты? Список можно?

И у меня на автомате почти срывается с языка ответ "а ты пробуй и узнаешь", но я успеваю остановить себя, чуть ли не до крови прикусив нижнюю губу.

Сердце частит, дыхание сбивается. Жарко. Это ведь уже флирт, да?

Резко отвожу глаза, только сейчас подмечая, что дети замолчали и с интересном и робкой надеждой наблюдают за нами. Это плохо, черт…

– Мне пора собираться, – резко встаю из-за стола.

– Во сколько у тебя самолет? – спрашивает Сашка.

– В 13:30, в половину двенадцатого уже буду выезжать.

И все разом косимся на электронные часы на духовке. Десять утра.

– Ты на такси? – продолжает Сашка допрос, останавливая меня в дверном проеме.

– Нет, за мной заедут, – бросаю на него быстрый взгляд, обернувшись.

Вижу, как темнеют его глаза. Словно туча грозовая нашла…

– Мама с коллегами с работы едет, да, мам? – щебечет Алиска, вставляя свои пять копеек.

Детям я скормила именно эту версию, чтобы не нервировать их раньше времени и трусливо опасаясь повторения разборок с дочкой по поводу того, что я опять бросаю их с отцом ради какого-то мужика.

– С коллегами, ну да, – с едкой иронией хмыкает Лютик, откидываясь на спинку стула и постукивая пальцами по столу.

То, что он в это ни капли не верит, становится очевидно, но…это уже его проблемы. Мне плевать.

Мне должно быть плевать.

Ничего от себя не добавляя, ухожу из кухни.

***