Разрушительная ложь
Во-первых, встреча по дороге домой. Во-вторых, ужин у «Деламонте». Не будем считать сегодняшнюю встречу в вестибюле – мы все-таки живем в одном здании, – но за последние две недели я сталкивалась с Кристианом подозрительно много раз.
– Судьба. – Он скользнул на табурет рядом со мной и кивнул бармену, который приветствовал его почтительным кивком и вернулся меньше чем через минуту со стаканом янтарной жидкости. – Или Вашингтон – небольшой город, и мы вращаемся в похожих кругах.
– Возможно, ты и правда веришь в совпадения, но тебе никогда не убедить меня, что ты веришь в судьбу.
Это удел романтиков и мечтателей. Кристиан не относится ни к тем, ни к другим.
Романтики не смотрят так, будто хотят сожрать тебя, пока не останется ничего, кроме пепла и экстаза. Мрака и подчинения.
Что-то горячее и незнакомое шевельнулось в животе, но потом зазвенели колокольчики над входной дверью, разрушив чары.
– Давно ты здесь? – Я не заметила его прихода.
– Достаточно, чтобы увидеть, как ты с тоской разглядываешь напитки, пока болтает твой парень.
– Было неплохо. Ему просто пришлось уйти пораньше из-за… чрезвычайной ситуации.
Наглая ложь, но я не хотела признавать поражение. Не перед Кристианом.
– Да уж, выглядело просто блестяще. Особенно когда твои глаза остекленели и каждые пять секунд возвращались к телефону. Признаки пылко влюбленной женщины.
Раздражение сдавило легкие.
После Клауса и Кристиана привлекательность монастыря росла с каждой секундой.
– Говорят, сарказм – низшая форма остроумия.
– Но высшая форма интеллекта. – Губы Кристиана дернулись, когда я приподняла брови. – Оскар Уайльд. Я знаю полную цитату.
Почему я не удивлена?
– Не позволяй мне тебя задерживать, – многозначительно сказала я. – Уверена, в пятничный вечер у тебя найдутся занятия поинтереснее, чем пить с девушкой, которая заботится о твоих растениях.
– Я уйду, когда ты объяснишь, почему так расстроилась. – Кристиан устроился на табурете с небрежной элегантностью, но пристально смотрел на меня, дожидаясь ответа. – Почему-то я сомневаюсь, что тебя разочаровал его уход.
Я провела большим пальцем по конденсату на стакане с водой, размышляя над ответом.
– Мне нужна была его помощь.
В груди заныл стыд.
– В чем?
Просто скажи.
– Мне нужен фиктивный парень.
Ну вот. Я сказала это и не умерла, хотя шею согрело смущение.
К чести Кристиана, он не рассмеялся и не стал меня отчитывать.
– Объясни.
Алкоголь и отчаяние развязали мне язык. Я выложила все – про Мауру, «Деламонте», «ДиСи Стайл»… Даже призналась, что меня уволили.
Я немного опасалась, что он меня выселит, поскольку я осталась без постоянного дохода, но я не могла остановить поток слов.
Давление внутри меня нашло выпускной клапан, и я воспользовалась этим на полную.
Мои подруги знали об увольнении, но не знали, что я оплачиваю уход за Маурой. Никто не знал, кроме персонала «Гринфилда»… И теперь – Кристиана.
Рассказывать ему почему-то получалось естественно, почти легко. Возможно, потому что легче делиться секретами с тем, кто плохо тебя знает и, следовательно, меньше осуждает.
Когда я закончила, Кристиан посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом.
Молчание затянулось надолго – я даже испугалась, что сломала его абсурдностью идеи.
Я заправила за ухо выбившийся локон.
– Знаю, звучит нелепо, но может сработать. Вероятно? – Сомнение превратило утверждение в вопрос.
– Нет, не нелепо. – Кристиан поставил опустевший стакан. Бармен мгновенно наполнил его снова. После выразительного взгляда Кристиана он долил и мой напиток. – На самом деле у меня есть взаимовыгодное предложение.
– Я не собираюсь с тобой спать.
Я в отчаянии, но не настолько. Одно дело – завести фальшивого парня. Другое – спать с кем-то за деньги, даже если этот кто-то богат и прекрасен.
Во взгляде Кристиана мелькнуло раздражение.
– Я хочу предложить другое, – сказал он с раздражением в голосе. – Тебе нужны деньги, а мне… Компаньон для сопровождения на мероприятиях. Необходимая и, к сожалению, регулярная часть моей работы.
– Значит, тебе нужно сопровождение. – У меня внутри мелькнуло нечто вроде разочарования. – Уверена, ты найдешь спутницу по щелчку пальцев. Я для этого не нужна.
Даже сейчас все женщины в баре смотрели на Кристиана с восторженно-мечтательным видом.
– Не просто спутницу, Стелла. Мне нужен кто-то, с кем можно нормально поговорить. Кто располагает людей и способен со мной работать. И не хочет большего после свидания.
Я постучала пальцами по столу.
– А если я соглашусь…
Кристиан улыбнулся:
– Давайте заключим сделку, мисс Алонсо. Ты будешь моим компаньоном, когда необходимо, а я полностью оплачу уход за Маурой.
Я замерла.
Оплатит уход за Маурой?
Моим первым побуждением было восторженное, громкое «да». Оплата счетов из «Гринфилда» сняло бы с моих плеч огромный груз.
Но восторг длился недолго – в ушах предупредительно зазвенели колокольчики.
Если что-то звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, вероятно, так и есть.
– Спасибо, но я так не могу. – Мне было больно произносить эти слова, но их следовало сказать. – Оплачивать проживание Мауры… это слишком.
Глупо ли с моей стороны отклонять предложение о помощи, в которой я так отчаянно нуждалась? Возможно. Особенно если учесть, что я знала: это не ударит по его кошельку? Вероятно.
Если бы он был кем-то другим, я бы согласилась в силу обстоятельств. Но после изначально сниженной арендной платы и нашей смехотворной сделки после отъезда Джулс – забота о растениях не стоила тысяч долларов, которые он терял каждый месяц, – я и так слишком много ему должна.
А интуиция подсказывала мне: чем меньше ты должна таким мужчинам, как Кристиан Харпер, тем лучше.
Потому что в конце концов тебе выставят счет, и он обойдется дороже всех денег в мире.
Кристиан воспринял отказ спокойно.
– Понимаю. Тогда давай изменим сделку. Если ты станешь моим компаньоном, я стану твоим парнем.
Сердце подпрыгнуло. Это более справедливая договоренность.
Это дико, абсурдно и совершенно нелепо, но… Кристиан Харпер в роли моего фиктивного парня. Если это не поможет привлечь подписчиков, не поможет ничего.
– Разумеется, с одним условием, – добавил он.
Разумеется.
– Каким условием?
– Мое лицо ни при каких обстоятельствах не должно появляться в соцсетях.
Мой восторг потух быстрее горящей спички, опущенной в воду.
– Это полностью противоречит моей цели.
Лицо Кристиана способно собирать стадионы и театры. Не показывать его – непозволительное упущение.
– Судя по твоим словам, важны именно отношения, а не личность партнера. – Он постучал пальцем по моему телефону. – Социальные сети – разновидность вуайеризма, и наблюдать за парами интереснее. Это горькая правда. Но люди любят тайны. Можешь показывать мои руки, спину, любую часть, кроме лица. Это не помешает твоим задачам. А может даже помочь.
– Но… – У тебя такое красивое лицо. – Люди узнают о тебе, если мы будем посещать мероприятия, какой смысл прятать лицо?
– Я не против, если люди узнают, что мы вместе. – Его уверенные слова окутали меня, как шелковый шарф. – Но я предпочитаю держать подробности личной жизни в тайне, а цифровой след – максимально чистым.
Ничего удивительного. Кристиан – эксперт по кибербезопасности, и его отвращение к социальным сетям и информации в интернете вполне объяснимо.
Но все же трудно поверить, что в наше время кто-то может убрать из интернета все свои фотографии.
– Хм. – Для меня уже слишком поздно. Мой цифровой след настолько велик, что может претендовать на собственный почтовый индекс. – Не понимаю.
На его губах мелькнула улыбка.
– Значит, договорились?
– Если ты тоже согласишься на мои условия. – На этот раз улыбнулась я. – Ты же не думал, что правила устанавливаешь только ты, верно?
– Разумеется нет. – В его глазах засветилось ленивое озорство. – Каковы твои условия?
Я перечислила их на пальцах. Бармен обслуживал клиентов на другом конце стойки, и рядом никто не сидел, так что о чужих ушах я не беспокоилась.
– Во-первых, физический контакт только при необходимости. Держаться за руки – нормально. Поцелуи – в индивидуальном порядке. Никакого секса.
Я глянула на Кристиана, оценивая, не нарушит ли это сделку. Выражение его лица оставалось бесстрастным, поэтому я продолжила:
– Во-вторых, договоренность длится, пока это выгодно нам обоим. Если кто-то из нас захочет прекратить, необходимо уведомить за две недели. И наконец… – я глубоко вздохнула. – Мы не забываем сути. Фиктивные отношения. Значит, нельзя испытывать чувств и влюбляться.
Я не думала, что Кристиан в меня влюбится, и сомневалась, что влюблюсь в него, но будет правильнее обсудить все заранее. Это убережет от ненужных вещей в будущем.
У него вырвался мягкий смешок.
– Я принимаю твои условия. Составлю контракт сегодня вечером.
– Письменный контракт кажется лишним.
– Я никогда не заключаю сделок без контракта. – Он поднял бровь. – Это нарушение договоренности?
С одной стороны, меня тревожила идея формального контракта по такому изменчивому вопросу, с другой стороны – это вполне разумно. Позволит изложить основные правила в четких формулировках и защитить нас обоих.
На всякий случай.
– Нет. Контракт – это хорошо.
– Отлично. И не волнуйтесь, мисс Алонсо. – Смех остался в голосе Кристиана, когда он поднес стакан к губам. – Я не верю в любовь.
Глава 6
СтеллаДневник Стеллы13 марта
Кажется, я заключила сделку с дьяволом.
Возможно, звучит немного драматично, но смысл вы поняли. Кристиан был очень мил и услужлив с момента нашего знакомства, но он не стал тем, кем является сегодня, потому что был теплым и пушистым.
Прошло 4 дня с того момента, как я поставила подпись (до сих пор не могу поверить, что он заставил меня подписать официальный контракт, но думаю, именно поэтому он стал генеральным директором). И каждый раз, когда я думаю о нашем первом выходе в свет, меня немного тошнит.
Я бы смирилась с необходимостью лгать подписчикам, но друзья и семья тоже увидят пост. Не родители, а Наталья, но она расскажет маме с папой. И мне придется объяснять внезапное появление парня подругам, которые ЗНАЮТ, что я не хочу отношений. Они придут в ярость, особенно Джулс. Она ненавидит пропускать сплетни.
Нужно еще скрыть лицо Кристиана, когда я сделаю официальный пост. Может, поставить поверх него эмодзи. Настолько глупо, что даже смешно…
Эмодзи для Кристиана:
Дьявол (по понятным причинам)
Нейтральное лицо (его вид 80 % времени)
Лицо с сердечками (имеет смысл, если он мой парень, но может, слишком приторно?)
– Я так счастлива, что мы можем наверстать упущенное. – Джулс вздохнула и засунула в рот картошку фри. – Я выпала из жизни с тех пор, как вернулась.
Несколько недель назад Джулс и ее парень Джош ездили в Новую Зеландию, и мы увиделись впервые с момента ее возвращения. Из-за напряженного графика работы юриста и постоянных поездок Авы, фотографа журнала «Ворлд Джеографик», нам оказалось трудно собраться в одном месте в одно и то же время.
Но мы все равно стараемся встречаться хотя бы раз в месяц, пусть даже виртуально. По крайней мере, тогда к нам может присоединиться Бриджит, живущая в Европе.
Поддержание дружбы во взрослом возрасте требует работы и сознательных усилий, но от этого она становится только ценнее.
Именно поэтому было так трудно лгать Джулс, Аве и Бриджит. Они знали, что меня уволили, но не знали о Кристиане.
При этом мне не хотелось обременять их избытком проблем, и чем дольше я что-то скрывала, тем меньше хотелось объяснять причины.
Съеденное на обед тако с рыбой перевернулось в желудке.
– Ты ничего не пропустила. – Ава убрала с лица прядь волос. – До октября моя жизнь состоит из работы и свадебных приготовлений.
Несмотря на небрежные слова, ее лицо светилось от волнения.
Ее бойфренд, Алекс, сделал ей предложение прошлым летом, и осенью они планировали свадьбу в Вермонте. Зная Алекса, это будет самая роскошная свадьба за всю историю штата. Он уже нанял лучшего свадебного организатора страны, чтобы координировать армию флористов, поставщиков, фотографов, видеооператоров и всех участников свадьбы.
– Хм. – Похоже, Джулс разочаровалась отсутствием новостей посочнее. – А ты, Стелла? Может, переспала со знаменитостью на каком-нибудь мероприятии? Выиграла миллион долларов? Тебе снова предложили поездку на Бора-Бора в обмен на фотографии твоих ног?
Мой смех получился натянутым.
– Жаль разочаровывать, но нет.
Правда, у меня появился фиктивный парень.
Слова вертелись на языке, но я проглотила их вместе с водой.
Мне нужно больше времени, чтобы обдумать ситуацию, прежде чем обсуждать ее с кем-то еще.
– Ну вот, – надулась Джулс. – Впрочем, год только начинается. И боже, кстати, о знаменитостях… – Ее глаза снова вспыхнули. – Вы не поверите, кого мы встретили в аэропорту на обратном пути – Нейта Рейнольдса! Он был с женой…
Я расслабилась, пока она болтала о любимом актере. Гораздо безопаснее, чем обсуждение моей жизни.
Остатки стыда пощипывали кожу, но я утешала себя тем, что не собираюсь лгать подругам вечно.
Скоро я расскажу им про Кристиана.
Только не сегодня.
Мы провели в ресторане еще полчаса, а потом Аве потребовалось встретиться с Алексом по каким-то свадебным вопросам, а Джулс отправилась «сделать сюрприз» Джошу после смены в больнице. Я почти уверена, что это кодовое название секса, но благоразумно решила не уточнять.
Когда мы попрощались, я села на поезд до Гринфилда.
Он находится в часе езды от города, и когда я работала в «ДиСи Стайл», мне приходилось нестись туда из офиса. Иногда успеть не удавалось; а когда удавалось, я проводила с Маурой всего десять или пятнадцать минут, прежде чем часы посещения заканчивались.
Наверное, это одно из преимуществ отсутствия работы. Мне больше не приходилось ездить ночами на поезде в глушь и беспокоиться о том, что я не успею ее увидеть.
Я рассеянно теребила кулон, наблюдая, как бетонные тротуары и европейская архитектура города уступают место открытым полям и плоской земле.
Я не виделась с Кристианом после заключения соглашения, но на следующий день он написал мне с просьбой присоединиться к нему на благотворительном вечере.
Я даже не знала, для чего собирали средства – только что это официальное мероприятие и оно должно состояться в Смитсоновском музее естественной истории.
Толчок поезда, остановившегося в Гринфилде, совпал с приступом волнения.
Все будет хорошо. Это просто вечер. Ты посетила много официальных мероприятий.
Я вдохнула и выдохнула воздух полной грудью.
Все будет хорошо.
Я встала, пропустила группу усталых пассажиров и вышла за ними из поезда. Но на полпути почувствовала на шее холодок и резко подняла голову.
Такой же холодок, как в коридоре, когда Кристиан подвез меня домой.
Мой взгляд бешено заметался по вагону, но он оказался пуст, не считая пожилого человека, храпевшего в углу, и проводника, пытавшегося его разбудить.
Часть напряжения покинула мои плечи.
Все в порядке. Я просто на взводе из-за благотворительного вечера и фальшивой договоренности о свиданиях.
«Гринфилд» находился в десяти минутах ходьбы от вокзала, и когда я дошла туда, то уже отбросила опасения. Нельзя прожить жизнь, оглядываясь через плечо, тем более когда там ничего нет.
«Гринфилд» состоял из трех зданий и нескольких акров земли в пригороде Мэриленда. Из-за эркеров, бамбуковых полов и обилия зелени он скорее напоминал элитный бутик-отель, чем жилой комплекс для пожилых людей, поэтому я не удивилась, что его признали одним из лучших роскошных жилых помещений в стране.
Днем он тоже выглядел по-другому, и не только из-за света. Атмосфера была спокойнее, а запахи слаще даже в пасмурный зимний день.
Сегодня был новый день, а с каждым новым днем приходила надежда.
Мою грудь наполнил оптимизм – я остановилась у комнаты Мауры и постучала в дверь.
Сегодня она вспомнит меня. Я не сомневалась.
Я снова постучала. Ответа нет. Я его и не ждала, но на всякий случай всегда стучала дважды. Пусть она и живет в доме престарелых, это все равно ее комната. Она заслужила право решать, кого впускать в ее личное пространство.
Я подождала еще немного, повернула ручку и зашла внутрь.
Маура сидела в кресле у окна и смотрела на пруд в задней части комплекса. Вода замерзла, а деревья и цветы превратились в голые ветви и увяли, но она, похоже, не была против.
Она слегка улыбалась, напевая тихую мелодию. Что-то знакомое, но неразличимое, дарящее счастливую ностальгию.
– Привет, Маура, – тихо сказала я.
Пение прекратилось.
Она повернулась и посмотрела на меня с вежливым интересом.
– Привет. – Она склонила голову под моим выжидающим взглядом. – Мы знакомы?
Грудь сжалась от разочарования, за которым последовала острая боль.
Болезнь Альцгеймера прогрессирует у всех по-разному – даже у тех, кто находится на средней стадии, как Маура. Кто-то забывает базовые навыки, например, как держать ложку, но помнят свою семью; другие забывают близких, но вполне в состоянии вести повседневную жизнь.
Маура попала в последнюю категорию.
Я должна быть рада, что она еще способна адекватно общаться спустя четыре года после постановки диагноза, а я… Но все равно больно, когда она меня не узнает.
Именно Маура растила меня, пока родители строили карьеру. Она каждый день отвозила и забирала меня из школы, посещала все школьные спектакли и утешала, когда Рикки Уитон бросил меня ради Мелоди Реннер в шестом классе. Мы с Рикки «встречались» всего две недели, но мое одиннадцатилетнее сердце было разбито.
Казалось, Маура всегда будет яркой и энергичной. Но годы и болезни взяли свое – когда я видела ее такой хрупкой, к горлу подступали слезы.
– Я новый волонтер. – Я прочистила горло и изобразила улыбку, не желая омрачать визит меланхолией. – Принесла вам темблеке. Маленькая птичка напела мне, это ваше любимое. – Я полезла в сумку и вытащила охлажденный кокосовый пудинг.
Традиционный пуэрториканский десерт – мы с Маурой готовили его во время «экспериментальных» вечеров.
Каждую неделю мы пробовали новый рецепт. Некоторые выходили потрясающе, другие не очень. Но темблеке был одним из любимых, и мы оправдывали повторное приготовление разными вкусами. Корица на одной неделе, апельсин на следующей, потом лайм.
Вуаля! Новый рецепт.
В восемь лет это казалось логичным.
У Мауры загорелись глаза.
– Подкупаешь меня сладостями в первый же день. Отличный план. Ты мне уже нравишься.
Я рассмеялась:
– Рада слышать.
Я вручила ей десерт, приготовленный прошлым вечером, и дождалась, пока она крепко возьмет его в руки, прежде чем сесть напротив.
– Как тебя зовут? – Она положила в рот немного пудинга, и я старалась не замечать, насколько медленно она двигается и как сильно трясутся ее руки.
– Стелла.
В ее глазах блеснуло нечто вроде воспоминания. Надежда появилась вновь – лишь чтобы исчезнуть через мгновение, когда мгла погасила блеск.
– Красивое имя, Стелла. – Маура жевала с задумчивым видом. – У меня есть дочь, Фиби. Она примерно твоя ровесница, но я давно ее не видела…
Потому что она умерла.
Боль в груди вернулась с удвоенной силой.
Шесть лет назад Фиби и муж Мауры возвращались домой из магазина, когда в их машину врезался грузовик. Оба погибли на месте.
После этого Маура впала в глубокую депрессию, и у нее не осталось родственников, на которых можно опереться.
Как я ни ненавидела болезнь Альцгеймера за отнятую у Мауры жизнь, иногда я была за нее благодарна. Пропадали не только хорошие воспоминания, но и плохие – по крайней мере, Маура могла забыть боль из-за потери близких.
Ни один родитель не должен хоронить своего ребенка.
Маура стала жевать медленнее. Она нахмурилась, и я увидела – она изо всех сил пытается вспомнить, почему давно не видела Фиби.
Ее дыхание участилось, как всегда перед приступом возбуждения.
В прошлый раз, когда она вспомнила о случившемся с Фиби, она стала такой агрессивной, что медсестрам пришлось дать ей успокоительное.
Я сморгнула жжение в глазах и улыбнулась шире.
– Я слышала, сегодня вечером играют в бинго, – быстро сказала я. – Вы рады?
Отвлечение сработало.
Маура снова расслабилась, и наш разговор плавно перешел от бинго к пуделям и «Дням нашей жизни».
Ее воспоминания были обрывочными и постоянно менялись, но сегодня выдался неплохой день. Когда-то у нее был пудель, и она любила смотреть «Дни нашей жизни»[5]. Я не знала, понимает ли она важность этих тем, но, по крайней мере, она знала на подсознательном уровне.
– У меня сегодня бинго. А у тебя? – Она резко сменила тему после десятиминутного монолога о ручной стирке. – Такая красивая девушка должна как следует повеселиться в пятницу вечером.
Была суббота, но я не стала ее поправлять.
– У меня вечеринка, – сказала я. – В Смитсоновском институте.
Хотя весельем я бы это не назвала.
От волнения меня охватил приступ тошноты.
Подписание контракта – одно; его выполнение – совершенно другое.
Вдруг я опозорюсь на мероприятии? Споткнусь или ляпну какую-нибудь глупость? Вдруг он поймет, что я не подходящая спутница, и разорвет соглашение?
Я инстинктивно потянулась к кристаллу на шее. Сегодня я выбрала для исцеления унакитовую яшму и сжимала ее изо всех сил, пока прохладный камень не согрелся и не успокоил нервы.
Все в порядке. Все будет хорошо.
Маура не обратила внимания на мое смятение – услышав про вечеринку, она просияла и наклонилась вперед.
– О, здорово. Что наденешь?
Это прозвучало совсем как раньше, и у меня сжалось сердце.
Она постоянно дразнила меня из-за мальчиков. В подростковые годы я раздражалась и сердилась, но все равно рассказывала ей обо всех тайных увлечениях.
– Еще не решила, но что-нибудь подберу. Главный вопрос – что делать с волосами? – Я указала на свои кудри. – Собрать или оставить так?
Тема волос всегда вызывала у нее особое оживление. У Мауры прямые волосы, но она научилась ухаживать за моей специфической текстурой и с годами стала неофициальным экспертом.
Я до сих пор использовала после душа метод, разработанный ею, когда мне было тринадцать: нанести крем для завивки, расчесать расческой с редкими зубчиками, выжать лишнюю влагу, втереть аргановое масло и накрутить волосы вверх.
Работало безотказно.
Мои губы изогнулись в улыбке в ответ на возмущенное хмыканье Мауры.
– Это вечеринка в Смитсоновском институте. Конечно собрать. Иди сюда. – Она подозвала меня. – Вечно приходится все делать самой.
Я подавила смех и подвинула к ней стул, пока она вынимала шпильки из пучка, чтобы сотворить волшебство.
Я закрыла глаза, погрузившись в умиротворяющую тишину и знакомые, успокаивающие движения ее пальцев.
Она действовала медленно и неуверенно. То, на что уходило несколько минут, когда я была ребенком, теперь занимало втрое больше времени. Но меня не волновало, сколько уйдет времени и какой получится результат; мне просто хотелось проводить с ней время.
– Готово, – удовлетворенно объявила Маура.
Я открыла глаза и увидела наши отражения в зеркале на стене напротив. Она собрала мои волосы в высокую прическу. Половина локонов уже выпала, а остальные, вероятно, рассыплются, как только я пошевелюсь.
Маура стояла рядом с гордым видом, и я вспомнила первый танцевальный вечер в школе – мы стояли точно в таких же позах, но были на тринадцать лет моложе и на тысячу лет беззаботнее.
В тот вечер она тоже сделала мне прическу.
– Спасибо, – прошептала я. – Очень красиво.
Я потянулась, чтобы нежно сжать ее руку, лежавшую на моем плече. Такую тонкую и хрупкую, что я боялась ее повредить.
– Не за что, Фиби. – Она погладила меня другой рукой, и выражение ее лица стало более туманным.
У меня перехватило дыхание.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова – к горлу подступили слезы.
Я опустила взгляд в пол и попыталась дышать через кулак, сжавший сердце.
Не за что, Фиби.
Я знала, что Маура любит меня, хоть и не помнит, и обращается со мной как с собственной дочерью, когда вспоминает.
Но я не ее дочь, и я никогда не смогу заменить Фиби.
И не хочу.
Но я могу позаботиться о ней и обеспечить как можно более комфортную жизнь. А значит, готова удерживать ее в «Гринфилде» любой ценой, включая сделку с Кристианом Харпером.
