Начало

Что я с собой сделала?

Со стоном отхожу от зеркала и опускаюсь на кровать.

Скоро начнут прибывать гости, а весь мой старый гардероб больше на три размера.

Плевать. Это ведь не прием у королевы, верно? Да, там будет царица. Но еще и вожак дикарей. Может, я сойду за одну из них.

Сорвав с себя платье, я вытаскиваю из шкафа черную водолазку и темно-красные кожаные штаны.

Плевать, что обо мне подумают. Я ведь все равно скоро…

Тело пробивает озноб от этой мысли.

Глаза наполняются ненужными эмоциями и я моргаю, подавляя все разом.

Резко натягиваю водолазку, следом штаны, а затем и черные сапоги. Сев за туалетный столик, принимаюсь укладывать волосы, стараюсь придать им более пышный вид. Когда локоны красивыми волнами ложатся на мою грудь, беру в руки косметику. Впервые за несколько лет.

Нет ничего, что нельзя было бы исправить макияжем.

Вот только голова все равно немного побаливает, в желудке болезненно урчит.

Я устала. Трудно удерживать магическую стену весь день. По ощущениям похоже на то, как если бы я на самом деле часами подпирала каменную стену. А в моем состоянии магия вообще противопоказана. Она отнимает много сил, которых у меня и так немного.

Закончив с макияжем, пристально смотрю на себя. На щеках играет искусственный румянец, синяки под глазами исчезли. А коричневые тени придают моему взгляду выразительность.

Ты справишься, Камилла.

Больше нельзя прятаться.

Возможно, видение Евы было дано не просто так. Может, это мой шанс все изменить. Стать лучшей сестрой, лучшей подругой, лучшей дочерью.

Я киваю своему отражению и закрываю глаза, делаю глубокий вдох.

Кирпичик за кирпичиком начинаю возводить еще одну стену. Не железную как раньше. На ту у меня просто нет сейчас сил. Эта менее прочная и будет пропускать намного больше эмоций, но я все равно смогу отделить их от своих.

Острая боль бьет по вискам, но стена поглощает ее. Я поглощаю ее.

Открыв глаза, вытираю с щеки одну единственную слезу.

Вместо того, чтобы спуститься вниз, направляюсь в башню сестры. Она располагается дальше крыла отца, дальше кухни. В остальном она идентична моей.

Из комнаты Эви доносится музыка. Я стучу в дверь и услышав короткое «войдите», прохожу внутрь. Стены ее комнаты все так же покрывает звездная ночь. Даже под потолком вместо привычных огней, горят импровизированная Луна и звезды.

Эви сидит за столиком перед зеркалом, надевая сережки и качая головой в такт музыке.

Увидев меня, она весело вскакивает на ноги и крутится.

– Как тебе?

На ней темно-синий корсет, того же цвета юбка с вырезом на бедре и массивные черные сапоги на плоской подошве.

– Красиво, в твоем стиле. – честно отвечаю. Эви сияет, кажется, будто она уже забыла о нашем разговоре.

– Ты тоже красиво выглядишь. – улыбается она.

– На мне водолазка и штаны.

– Оооочень сексуально. – подбадривает сестра.

Сексуальной я себя сейчас вообще не чувствую, но все равно улыбаюсь.

– Отец запретил сегодня использовать магию. – жалуется она, подойдя к кровати. – Мы ведьмы, черт возьми. Еще запрети нам дышать.

Ставит одну ногу на кровать и начинает пристегивать набедренную повязку с клинком, при этом оголяет идеально гладкую кожу оливкового оттенка.

– Это из-за фей и волков. – поясняю, рассматривая старые книжки на ее столике. С каких пор она так много читает о магии?

– И к тому же, нельзя только против друг друга. – бормочу, проводя пальцами по старым кожаным переплетам.

– Знаю. – ухмыляется она и опускает ногу.

На ее лице появляется загадочное выражение. А моя стена пропускает целый клубок эмоций, и все они приправлены интересом, желанием и возможно немного развратом.

– Во-первых, барьер, Эви. – напоминаю я, и сестра тут же отгораживается. – А во-вторых, что ты задумала?

Она закатывает глаза.

– Не волнуйся, я буду паинькой.

Что-то неправильное было в этих словах. Словно мы и правда все душили ее, пытались управлять ей.

Нет.

Именно из-за этого она всерьез думает о предложении Нолана. Я и отец. Мы собственноручно толкаем ее в лапы этой семьи.

– Не будь. – вдруг слышу я свой уверенный голос.

Сестра удивленно моргает.

– Будь собой, Эвива. – добавляю, расправляя плечи.

Она вдруг хмурится.

– Но отец…

– Плевать, что говорит отец. Плевать, что говорят другие.

– Ты серьезно? – ее губы растягиваются в улыбке, и эмоции, которые я запихала подальше, дергаются где-то за стеной.