Очевидный выбор

22

Le Jardin Secret

Тристан смотрит на меня, кажется, целую вечность. А я могу вот-вот взорваться от образов и картинок в своей голове. Словно дамбу прорвало, и меня уносит.

– Пошли. –  вдруг говорит он, достает пару купюр из кармана, оставляет их на столе, и не успеваю я опомниться, как его рука крепко сжимает мою, и мы покидаем ресторан.

– Куда мы?

– Мне нужно подумать.

Уличные фонари освещают дорожку, по которой мы идем. Однако мои каблуки точно не для прогулки, и я прикладываю максимум усилий, дабы не свалиться.

– А что если у гостя аллергия на что-нибудь? – спрашивает он, но скорее воздух, чем меня. От этого я не могу не улыбаться. Когда Тристан чем-то увлечен, он напоминает ребенка в саду.

– Мы можем спрашивать заранее, как и делаем это сейчас.

– Окей, но вдруг кому-то просто не нравится лук или зелень.

– Во-первых, позор этим людям. –  тут же отвечаю я, и он наконец поворачивает голову ко мне. – А во-вторых, можно жирными буквами написать в меню "Если вы по каким-то причинам ненавидите лук, сообщите нам".

Его плечи начинают подрагивать от смеха. Мы выходим на центральную аллею, и у меня перехватывает дыхание. Так случается каждый раз – только я решу, что Париж не может быть прекрасней, как вот пожалуйста. Пышные деревья обнимают дорожку с двух сторон, переливаясь желтым светом фонарей. Теплый летний ветерок играет с листвой и моими волосами. Кто-то, как и мы прогуливается по парку, а кто-то наслаждается обществом друзей и любимых на лавочках. Мы с Тристаном идем рука об руку, близко, но недостаточно, чтобы соприкоснуться.

Сердце начинает ускорятся.

Это потому что я здесь? Или потому что он не отводит от меня глаз?

Дыши, Дана, ды…Нога подворачивается, и моя коленка чуть не касается земли, но сильные руки обхватывают за талию, притягивая к себе.

Тристан обнимает меня так крепко, что между нами не остается никакого расстояния. Я смотрю на него, он смотрит на меня, и из меня просто вырывается смех. Нечто похожее на легкую истерику от того, что я чуть не ударила лицом в грязь, причем в буквальном смысле.

Мой смех, очевидно заразителен, потому что и его губы подрагивают в улыбке. Но потом что-то в его взгляде меняется, и это выбивает почву у меня из-под ног. Мой смех затихает, а его глаза…они так близко. Я чувствую его дыхание на своих губах, и по телу проносится дрожь. Внутри меня полный хаос, он всегда там был, но когда Тристан так смотрит, шторм стихает. Словно после долгих лет скитаний в открытом море, я наконец вижу берег. И Тристан – мой берег. Я знаю, чувствую, он всегда там будет.

Его взгляд спускается к моим губам, и я шепчу.

– Я не готова к отношениям.

Он не отстраняется, не отпускает, его свободная рука тянется к моей щеке и нежно поглаживает, пока не ложиться на шею.

– Я знаю. –  уверенно отвечает он, наклоняясь еще ниже, но давая мне самой преодолеть решающие миллиметры.

И я делаю это, наши губы сливаются, сначала нежно, едва касаясь, исследуя. Но затем поцелуй становится глубже, настолько, что дыхания не хватает, а ноги немеют. И никто из нас даже не пытается остановить это. Я полностью отпускаю себя, позволяя этому случится. Потому что и сама хочу его, хочу Тристана. Я отчаянно нуждаюсь в его тепле, его сильных руках, и плевать, если это никуда в итоге не приведет.

Той ночью я долго не спала, вставала, курила и снова ложилась, пытаясь сообразить, что значил этот поцелуй. Для меня, для нас. Мне было страшно, но я впервые решила следовать за этим страхом, потому что он заставлял меня снова глубоко дышать, чувствовать себя живой. И черт возьми, я давно не ощущала себя такой счастливой.

На утро дорога к ресторану казалась невыносимо долгой. Но когда синие глаза столкнулись с моими, это того стоило. Я не могла перестать улыбаться.

– Черт возьми, – шепчет мне на ухо Эмма. – вы точно только целовались?

Я толкаю её плечом, и она смеясь скрывается на кухне. Тристан подходит ко мне.

– Доброе утро. – говорит он.

– Доброе.

Я уже говорила, что не могу перестать улыбаться?

Он решительно наклоняется ко мне и оставляет легкий поцелуй на щеке. От чего бабочки в животе оживают.

– Я обдумал все, о чем, мы вчера говорили. Идем.

Тристан берет меня за руку и ведет в свой кабинет.

– Думаю, идея и правда стоящая. – говорит, закрывая за нами дверь.

– То есть ты согласен? – ликующе спрашиваю я.

– Ты была весьма убедительна.

Его взгляд становится игривее, а мои щеки вспыхивают. Я отвожу взгляд и подхожу к столу, там лежат несколько интересных рисунков блюд и записи к ним. Беру один листик.

– Что это?

– Разные способы приготовления одного и того же продукта. Я разрабатываю меню.

В моей голове вспыхивает идея, и я поднимаю на него глаза.

– Оу, я знаю, о чем ты думаешь. – он тут же читает меня.

– Да ну?

– Хочешь, чтобы меню менялось.

– Да.

– Нет.

– Но почему?

– Это сложно, Дана.

Я фыркаю.

– Но не невозможно. Просто подумай, ты можешь сделать несколько вариантов и чередовать их.

– Ты ведь понимаешь, что я не один работаю на этой кухне?

– Понимаю, но думаю, им тоже будет интересно попробовать что-то новое.

Подхожу к нему ближе, невинно моргая глазами, пытаясь задействовать все свое очарование.

– Так нечестно, я не могу тебе отказать, пока ты вот так смотришь на меня.

– Тогда не отказывай мне, Тристан.

Он тяжело выдыхает, а его взгляд спускается к моим губам.

– Сколько тебе потребуется времени, чтобы подготовить все? – спрашивает он. И я начинаю паниковать. Видимо до меня только сейчас дошел истинный смысл этой работы – разработать концепцию ресторана, план, схемы продвижения. Я сглатываю и выпрямляюсь.

– Дай мне недели три. – прошу я.

Он кивает.

– Хорошо, значит, к сентябрю.

– Да.

– Я поговорю с остальными.

Мой телефон оживает, достаю и вижу сообщение от Элиота.

"Время платить по долгам"

Вот черт, я совсем забыла о фотосессии.

– Поработаем сегодня над меню? –  спрашивает Тристан. – Чтобы я хотя бы примерно понимал, какие блюда нужны.

– Прости, не могу, сегодня у меня встреча. – я хмурюсь. Сразу по двум причинам – из-за чертовой съемки и того, что не получится провести этот вечер с Тристаном. – Может, завтра?

На его губах появляется знакомая улыбка и он подходит к столу, собираясь погрузится в работу.

– Конечно.

Я направляюсь к выходу, но тут же понимаю, что есть еще, что нам стоит обсудить.

– Вчерашний поцелуй. – оборачиваюсь к нему.

Он отрывает глаза от бумаг на столе.

– А что с ним? – просто спрашивает он.

– Что он значил?

Тристан поджимает губы, пряча улыбку, и обходит стол, снова приближаясь ко мне.

– Ты спрашиваешь, что он значил для меня или для тебя? Потому что я могу ответить только на один из них.

Почему-то до этого, я не задумывалась о том, что и его чувства существуют, что и он тоже часть нашего поцелуя.

– Для тебя. –  тихо говорю я.

– Ты мне нравишься, Дана. –  костяшки его пальцев нежно касаются щеки, а тело отзывается легкой дрожью в коленках. – Сразу понравилась. И я бы хотел разделить с тобой больше прекрасных моментов, но готов подождать. Тебе выбирать, насколько далеко все может зайти. Я приму все, что ты сможешь мне дать.

– То есть, если я скажу, что не готова к чему-то серьезному…

– Я приму это. –  его большой палец проходится по моей нижней губе. Вот так просто он дает мне свободу выбора. И это освобождает меня. Мои руки тянуться к его шее, я притягиваю его к себе и целую. Страстно, дерзко. Он отвечает на мой поцелуй, прижимая меня к себе. Наши языки переплетаются, и из меня вырывается стон. Он толкает меня к двери и оставляет поцелуи на шее. Черт, как же приятно. Затем его руки спускаются ниже, он хватает меня за бедра и резко поднимает вверх. Я обвиваю его ногами за талию и продолжаю целовать. Руки скользят по его сильным плечам и спине, мне хочется, чтобы это никогда не заканчивалось, потому что он так вкусно пахнет. Это сводит с ума. Но…

– Думаю, пока нам стоит на этом остановится. – шепчу я, едва дыша.

Тристан утыкается носом в мою шею, оставляя легкий поцелуй, а затем отпускает меня.

– Нам нужно вернуться к работе. – бормочу, пытаясь прийти в себя.

Он сглатывает, стараясь восстановить дыхание.

– Конечно. Ты права.

Быстро вылетаю из кабинета, потому что если задержусь еще хоть на мгновение, вряд ли дело ограничится поцелуями.

После работы я с ужасом выхожу из ванны Элиота в одном тонком шелковом халате. Он сидит с камерой на высоком стуле и услышав меня, поднимает глаза. На его лице нет и грамма привычного веселья или игривости. Сейчас он – фотограф, совсем другой Элиот, с которым я была еще не знакома.

– Сколько девушек надевали этот халат? – спрашиваю я, ступая на шершавую поверхность черного фона. Вокруг так непривычно темно, только свет лампы освещает меня.

– Обижаешь, я заказал его специально для тебя из Шанхая, дьяволенок. – и вот на губах появляется улыбка.

Мои руки дрожат, дергая за пояс. Как я могу вот так раздеться перед кем-то? Даже если этот человек мой лучший друг. До этого меня голой видел только Шон.

– Значит, я могу потом его забрать? –  оттягиваю момент икс разговорами.

– Разумеется. –  он поднимается, внимательно изучая меня. – Чего ты боишься?

– Не знаю, –  мой голос срывается. – я…я раньше никогда такого не делала.

– А разве не в этом вся суть? Сделать то, чего никогда не делала.

– Это ведь была часть сделки, я бы никогда добровольно не согласилась на подобное.

– Правда? –  его глаза сужаются. – Никогда? Думаешь, я предложил бы это, если бы не увидел в тебе этот огонек? Эту жажду свободы.

И снова это слово. Свобода.

Он вдруг кладет камеру на стул, затем поворачивается ко мне и стягивает футболку через вверх, бросая её на пол, затем принимается за джинсы.

– Что ты делаешь?

Он только пожимает плечами, и стягивает штаны вместе с трусами. Я невольно отвожу взгляд, чувствуя, как жар подкрадывается к щекам.

– Посмотри на меня, Дана. – просит он, я до боли кусаю губу и перевожу глаза. Свет из окна, очерчивает силуэт его подтянутого тела, сильные мышцы, смуглую кожу, даже член – все, кажется таким…красивым. –Это мое тело. И в нем нет ничего постыдного. Не своди все к пошлости, я знаю, ты не такая.

– Но твое тело идеальное.

– Идеальность – это миф. –  он поворачивается спиной и только сейчас я замечаю несколько шрамов на его пояснице и ягодицах. Откуда они у него?

Элиот разворачивается ко мне лицом.

– Тело – это единственная вещь, которая от рождения и до твоей смерти будет принадлежать только тебе. Его нужно боготворить.

Боготворить. Ясно. Пальцы сами тянутся к поясу, медленно развязываю концы, пока полы халата не раскрываются. Он наблюдает за мной, но в его взгляде нет даже намека на что-то, он просто смотрит, как человек, наслаждающийся морем или закатом. Это придает мне уверенности и я снимаю халат полностью.

Понимаю, что такой шаг требует доверия. И не только к Элиоту, но и к себе. Любить себя, доверять себе. Именно это я и сделала – доверилась своим инстинктам, голосу внутри, который всегда хотел избавиться от всего, что сдерживает, всего, что пытается остановить меня.

– Закрой глаза. –  просит он и берет камеру.

Делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Слышу, как он проходит мимо и кажется, открывает окно. Теплый воздух тут же касается кожи, по телу бегут мурашки, а соски напрягаются. Слышу, как раздается спуск затвора, но концентрируюсь не на этом. Мои пальцы скользят вверх по бедрам к животу. Мое тело…я. Вот, что у меня всегда было, есть и будет.

23

Включаю медленную музыка, закрываю дверь в ванную, чтобы никто не беспокоил. Передо мной розовый вибратор на раковине, а я стою голая перед зеркалом. Вчерашняя съемка что-то разожгла во мне, а последние сказанные Элиотом слова засели на всю ночь.

Советую воспользоваться тем вибрирующим приятелем.

И вот я здесь. Даже не знаю, с чего начать. Странное волнение разрастается внутри меня. Провожу пальцем по соску и вниз к талии, затем еще ниже между ног. Мягкие поглаживание, облизываю два пальца и принимаюсь за клитор. В статьях, которые я читала, советовали включить порно или представлять кого-то, фантазировать. Но мой мозг продолжает это игнорировать. Кого бы не представляла, это только отвлекает. Фантазии не работают. Поэтому я просто концентрируюсь на ощущениях своего пальца на клиторе, второй рукой обхватываю грудь и тяну сосок. Подавляю любые стоны, потому что в этой квартире я не одна. Эмма может вернуться в любую минуту с пробежки. Между ног становится влажно, так что я беру своего розового друга и включаю минимальную мощность. Осторожно подношу к вульве, покалывание разносится по всему телу, а низ живота тяжелеет. Присаживаюсь на край ванны, широко расставляя ноги, увеличиваю мощность.

–О Боже! –вырывается из меня.

Дыхание учащается, сжимаю одной рукой грудь, бедро, увеличиваю скорость. Бедра двигаются навстречу моей руке. А вибрация посылает волны удовольствия по всему телу, до самых кончиков пальцев. Напряжение усиливается, а неконтролируемые стоны возбуждают еще больше. Отпускаю себя, и оргазм накрывает меня. Тело сжимается, содрагается, и я медленно сползаю на пол. Клитор пульсирует, а ноги покалывает. Пару минут сижу так, перевожу дыхание, улыбаясь самой себе. Затем принимаю душ, и переодеваюсь. Из гостиной доносится возмущенный голос Эммы на итальянском. А за ним еще один, незнакомый.

Выхожу и вижу девушку, очень похожую на Эмму, только младше, на ней короткая юбка и голубой топ.

– У меня нет на тебя времени, Фина! – негодует подруга.

– Значит, ты не рада видеть свою сестру? Мне уехать?

Обе замечают меня и оборачиваются. Вот это да! Фина уменьшенная копия Эммы – такие же густые темные волосы, зеленые глаза, пухлые губы, оливковая кожа.

– Дана, знакомься, это моя младшая сестра Дельфина. – выдыхает Эмма.

Дельфина подлетает ко мне, и протягивает руку.

– Ты такая красивая. – говорит она вместо приветствия, хлопая длинными ресницами.

– Эммм, – пожимаю ей руку. – спасибо, ты тоже.

– А что тут происходит? – спрашиваю я Эмму.

Дельфина закатывает глаза и плюхается на диван, доставая телефон.

– Я в дерьме, вот, что происходит. –  качает головой подруга.

Потом кивает в сторону кухни и мы оставляем её сестру одну. Подруга сразу же хватает сигарету из пачки на столе и закуривает.

– Она меня с ума сведет! –  размахивает руками.

– Почему? – шепчу я.

– У моей сестры та же способность встревать в неприятности, как и у тебя. Плюс, ей восемнадцать и у неё отсутствует мозг и даже минимальное чувство самосохранения.

Я подавляю улыбку.

– Её даже на минуту нельзя оставить одну. А теперь она здесь. Отец снесет мне голову, если с ней что-то случится.

– А надолго она здесь?

Эм вдыхает дым и качает головой.

– Приехала на пару дней на какой-то концерт. Послезавтра уедет.

– Значит, всего на два дня. –  успокаиваю её. – Что может произойти за два дня?

Эмма посылает мне многозначительный взгляд. Понятно. Там на диване ухудшенная версия меня. Однажды мне хватило часа, чтобы заблудиться в парке ночью. Телефон умер. Благо я наткнулась на полицейских.

– Проблема в том, что мне нужно работать, и я не могу носится с ней все время.

– Не страшно, я сегодня работаю только до обеда. Я присмотрю за ней.

Она с облегчением выдыхает.

– Спасибо. Имей ввиду, Дана. Фина только кажется невинной и милой, она сможет убедить кого угодно на что угодно, так что будь осторожна и гляди в оба.

– Расслабься, я справлюсь. – заверяю подругу, но сама думаю, насколько может быть трудно удержать восемнадцатилетнюю девушку?

Как только мы заходим в ресторан, Эмма приказывает сестре сидеть за одним из столиков и ждать. Никогда не видела её такой властной и обеспокоенной. Чего такого сделала Дельфина в прошлом, что теперь ей требуется такая опека?

– Это та самая знаменитая Дельфина? –  спрашивает Тристан. Мы втроем с Эммой наблюдаем за тем, как она строит глазки Марселю.

– Ты знаком с ней? – удивляюсь я.

– Не лично. Но наслышан.

Эмма фыркает.

– Да что такого она сделала?

Две пары глаз устремляются в мою сторону, Тристан подавляет улыбку, а Эмма тяжело вздыхает. Она сегодня так целый день делает.

– Дай подумать, – начинает она. – Когда ей исполнилось пятнадцать, она устроила вечеринку на заднем дворе.

– И?

– И подожгла гостевой дом.

Мой рот широко распахивается.

– Не специально, конечно. Кто-то пытался зажечь салют. Никто не пострадал, но отец был в ярости.

Снова перевожу глаза на эту милую красивую девушку. Она прикусывает губу и откидывает волосы назад, открывая шею, что определенно привлекает внимание Марселя.

– Отец посадил ее на домашний арест. Но думаешь, это ее остановило? Ночью она сбежала в Барселону с каким-то парнем. А нам с братьями пришлось искать ее по всему городу. Хорошо, что Паоло заранее установил приложение на ее телефон, и мы смогли быстро ее найти.

Марсель возвращается к нам с ухмылкой.

– Руки прочь. –  тут же говорит Эмма. – Ей всего восемнадцать.

– Ей уже восемнадцать, –  отвечает он. –  но не беспокойся, если кому и отрежут яйца сегодня, это буду не я.

Они с Эммой скрываются на кухне.

– Значит, –  поворачивается ко мне Тристан. – ты сегодня её телохранитель?

– Скорее надзиратель. – вздыхаю я. – Прости, знаю, мы хотели сегодня поработать над меню…

– Ничего страшного, –  его ладонь слегка накрывает мою. – еще успеем.

В этих двух словах столько всего, что голова начинает кружится.

Он дарит мне теплую, успокаивающую улыбку и возвращается на кухню. Мои глаза смотрят ему вслед, пока снова не возвращаются к Дельфине. Она ловит мой взгляд и слегка машет.

Черт, кажется, я влипла.

Плетусь в раздевалку и натыкаюсь на большой мусорный мешок. Мои подарки. Игнорирую его и переодеваюсь. Разберусь с этим позже.

Утренняя смена пролетает незаметно. Гости есть, но недостаточно, чтобы заявлять об успехе заведения. Это удручает, потому что мне хочется, чтобы это место стало особенным. Я уверена, что Тристан сможет сделать его таковым, мне только нужно немного ему помочь. Осталось только выяснить, как именно это сделать. Я ни черта не знаю о продвижении и маркетинге. Все мои успехи и неудачи были интуитивными. А сейчас я ощущала эту потребность в навыках, знаниях. Но пока передо мной только пакет подарков, которые незнакомые мне люди выбрали для дочери Ричарда и Элеоноры Эвардс, а еще для девушки Шона. Можно было бы просто их выбросить, но мне не хватает смелости.

Сажусь на скамейку и открываю эту черную дыру.

– Что делаешь? – раздается тонкий голос. Дельфина.

Поднимаю на неё глаза.

– Пытаюсь решить, что делать с этими подарками.

– Подарками? –  она хмурится и подходит ко мне, опускаясь на корточки, заглядывает внутрь. – Ты что хранишь подарки в мусорном пакете? Оригинально.

– Просто они не совсем для меня.

– Это как? –  достает маленькую коробочку и выуживает оттуда кольцо с розовым бриллиантом. – Какая красота!

– Дарю.

Её глаза широко распахиваются.

– Правда?

– Угу.

Она тут же цепляет его на средний палец.

– Почему ты хочешь их выбросить?

– Я не говорила, что хочу их выбросить.

– Ты сложила их в мусорный мешок. Точно собиралась выбросить.

– Ты права.

– Но почему?

– Это подарки от друзей моих родителей.

Она понимающе кивает.

– А ты не в ладах с предками?

– Именно.

– Тебе не кажется, что это полный идиотизм?

– В каком смысле?

– Ну, ты собираешься отказаться от всей этой красоты назло родителям, которым до этого даже дела никакого нет. Идиотизм.

Я усмехаюсь.

– Возможно.

– Если они не доставляют радости тебе, то хотя бы отдай их тому, кто обрадуется.

Это заставляет меня задуматься.

– Что ты предлагаешь?

Её глаза игриво загораются. Она поднимается и хватает пакет. Затем выходит обратно в зал. Я следую за ней. Дельфина достает длинную коробочку и подходит к Адалин за баром, вручает ей подарок, и кивает в мою сторону. Адалин широко улыбается мне и кивает, это вызывает улыбку и на моем лице.

– Пошли! –  подлетает она ко мне и вытягивает на улицу. – Всегда мечтала быть Санта Клаусом.

Она начинает рыться в мешке и выуживает коробку среднего размера. Начинает трясти.

– Как думаешь, что там?

– Понятия не имею. Но там еще есть конверты, можем пожертвовать их куда-нибудь.

– Отличная идея! –  с энтузиазмом визжит она и подбегает к молодой девушке в очках, что переходит дорогу. Та неодобрительно смотрит на неё, но после того, как Дельфина что-то ей объясняет, она кивает и принимает подарок с улыбкой.

– Что ты ей сказала? –  спрашиваю я, когда Фина возвращается ко мне.

– Что это подарки от твоего бывшего и тебе срочно нужно от них избавиться.

Начинаю смеяться. А её слова не так далеки от реальности.

Мы начинаем нашу странную прогулку, раздавая подарки прохожим девушкам, молодым, взрослым, с короткими волосами, длинными, темнокожим, бледнолицым, с ямочками на щеках и без. И каждый раз Дельфина придумывает новую историю. От "мы решили сделать мир чуточку лучше" до " моя подруга шопоголик и это у нас терапия такая". Некоторые смеялись, кто-то не принимал подарки от незнакомок, кто-то подбадривал меня, а кто-то советовал хорошего психолога. В любом случае, когда мы отправили конверты с деньгами в несколько разных фондов, и разместились на веранде одного кафе, я была счастлива. Никогда бы и не подумала, что подарки, от которых мне было не по себе, к концу дня могут принести такое удовлетворение.

– Спасибо тебе. –  благодарю я Дельфину, но та только отмахивается.

– Это тебе спасибо, я неплохо развлеклась.

– Я думала, все будет намного хуже.

– Что именно? –  откидывается на спинку стула, подставляя лицо закатному солнцу.

– Ты.

– Оооо, кажется, моя сестра уже успела выставить меня в наилучшем свете.

– Она просто переживает за тебя.

– Знаю. От этого мои скромные приключения становятся только увлекательней. –  подмигивает и улыбается.

К нам подходит официантка, и не успеваю я раскрыть рот, как Фина выпаливает.

– Шампанского, пожалуйста, еще салат с телятиной.

Девушка кивает и смотрит на меня.

– Тоже самое. –  говорю я, и она уходит.

– Не думаю, что пить – хорошая идея.

– Это почему?

Я пытаюсь найти хотя бы один весомый аргумент, но все сводится к тому, что она еще ребенок. Как мне кажется, хоть она и не выглядит такой. Но я все равно чувствую свою ответственность.

– Потому что твоя сестра убьет меня.

– Не волнуйся, она не так страшна в гневе, какой хочет казаться.

– Она просто не хочет, чтобы ты наделала ошибок.

– Я сделаю их в любом случае, разве нет?

Мне нечего ответить. Она права. Ошибок не избежать, кто бы что ни говорил.

– Жизнь создана для того, чтобы совершать ошибки. Моя сестра тоже это понимает. Но когда дело доходит до меня, её объективность сходит на ноль. Потому что она всеми силами старается заменить мне маму. Не только мне, на самом деле, моим братьям тоже. Но они мужчины, им в принципе многое позволено.

– Раз, ты это понимаешь, почему бы вам просто не поговорить?

Фина только пожимает плечами.

– Это ничего не изменит, она уже решила быть мне мамой, а не сестрой. Я просто ей подыгрываю.

Нам приносят шампанское.

– Итак, – Фина торжественно поднимает бокал в воздух. – за Париж! Потому что он ахренителен.

Мы чокаемся и выпиваем немного. И я ловлю себя на мысли, что и мне, и Эмме стоит многому поучится у Дельфины. В ней столько жизни, столько страсти, и это не неосознанный бунт, как может показаться сначала, она и правда наслаждается всем, чем может.

Когда мы возвращаемся домой, уже темнеет, а я судорожно пытаюсь дозвониться Эмме, потому что её сестра собралась на какую-то вечеринку. Тристан тоже не отвечает. И что мне делать?

– Боже! Я не маленький ребенок! –  смеется она, натягивая на себя блестящее короткое платье.

– Знаю. – бормочу я. Но проблемы то будут у меня. Черт!

– Я уйду отсюда в любом случае, вопрос только в том, пойдешь ты со мной или нет?