Моя поневоле

– Расслабься, если не хочешь, чтобы я тебя порвал, – предупреждает спокойно.

Новый толчок до упора растягивает ноющие внутренности. Далхан начинает двигаться во мне, его дыхание становится тяжелым. Невольно всхлипываю, пытаюсь отстраниться, когда он вжимается ударом до упора, буквально ввинчиваясь в меня, до рези внутри. Если до этого меня местами потряхивало от озноба, то сейчас буквально опаляет жаром. Снова не могу вдохнуть. Я готова умолять его, показать, что он пугает меня, что причиняет боль. Может именно этого он и добивается?

Сдавленно выругавшись, Далхан проводит пальцами по моей спине, касается волос. Наматывает их на руку, больно тянет. Почти выйдя, делает толчок, настолько мощный, что мне приходит в голову: не держи он меня в этот момент я бы отлетела на другой конец кровати. Судорожно хватаю ртом воздух, меня охватывает паника. Пытаюсь вырваться из жесткого захвата, завожу руку за голову, чтобы освободить волосы.

– Перестань дергаться, – голос Далхана почти неузнаваем, скрипучий, хриплый.

Он начинает двигаться во мне, глубоко и размеренно, постепенно наращивая темп, иногда меняя угол проникновения. В моем теле происходят странные перемены. Некоторые толчки высекают невероятные ощущения. Мне больно, но одновременно это какой-то нереальный кайф. И это пугает сильнее всего. Меня насилуют, так как эта безумная скачка может давать приятные ощущения?

Я точно сошла с ума. Совсем двинулась, или это еще одно наказание для меня? Как я могу течь по дикарю, чудовищу, который запер меня в борделе?

Мысли сбиваются, голова плывет, внутренности поглощает жидкий огонь, боль и наслаждение сливаются в единое целое. Я будто бьюсь в агонии и нет конца бешеному напору, безумной машине, которая продолжает вбиваться в меня с силой и скоростью отбойного молотка.

Теряю счет времени, покрываюсь испариной, чувствую, что и Далхан мокрый, спиной чувствую стекающие с него капли пота. Его бедра бьются о мои с громкими шлепками. Я уже не могу сдерживать стоны, как бы ни кусала губы, они все громче. Далхан же наоборот, не издает ни единого звука, продолжая нанизывать меня на свой ствол. Лишь иногда дыхание со свистом вырывается из его легких. Чувствую, что он приближается к финалу: толчки становятся еще более глубокими, частыми. Кулак сжимает мои волосы сильнее, так что слезы брызжут из глаз от боли. Вскрикиваю от особенно глубокого и мощного проникновения. Под этим безжалостным натиском остается одна мысль – еще немного и он меня разорвет. Толчки мощного члена отдаются до самого позвоночника, пронзая, разносясь по всему телу вибрацией.

Я почти теряю сознание, и тут понимаю, что он закончил. Рука отпускает мои бедные волосы, с громким хлюпаньем Далхан вытаскивает из меня свой орган. Бессильно падаю на покрывало, наконец отключаясь от этого кошмара.

Последнее что слышу – хлопок двери.

«Мой мучитель ушел», – с этой мыслью окончательно проваливаюсь в небытие.

Глава 3

Просыпаюсь от непонятных звуков – приоткрываю глаза. Девушка, что убиралась у меня днем раньше, снова принесла мне завтрак. Я рада ее появлению, переживала что ее накажут из-за меня. Ужасно себя из-за этого чувствовала.

Одновременно с этим, я совсем не рада завтраку. Меня мутит, вряд ли смогу съесть хоть что-то. Нет сил даже приподняться на постели. Все тело ноет, каждая косточка. Болит даже кожа головы – наверное, из-за того что Далхан сильно тянул за волосы. Надо бы посмотреть на себя в зеркало. Вдруг облысела наполовину?

Хотя я бы даже рада была стать лысой, лишь бы никогда не повторилось то, что было вчера.

Ужасно унизительный акт использования, как резиновую куклу. Кончил и сразу отбросил в сторону.

Ни малейшей ласки, ни прикосновения…

Почему я думаю об этом? Почему вспоминаю? Это безумие. Я должна забыть, выкинуть из головы.

Все позади. Далхан осуществил свою месть. Значит, меня отпустят. После завтрака?

Эта мысль заставляет собраться с силами и сесть на постели. Морщусь от тупой боли внизу живота. Вчера каким-то чудом мне удалось дойти кое-как до ванной комнаты, принять душ, смыть с себя прикосновения чудовища. Но в постели все равно меня преследовал запах Далхана. Смесь туалетной воды, мужской кожи, пота. Этот запах мучил меня даже во сне. Когда провалилась в забытье, Далхан был где-то рядом, я чувствовала его прикосновения, и не могла убежать, отстраниться.

Меня передергивает от тяжелых ночных воспоминаний.

Неважно, надо взять себя в руки. Хотя бы сейчас не думать о нем. Сосредоточиться на другом. Нужно как-то выбраться отсюда. Поруганную честь и гордость буду потом по кусочкам собирать.

– Доброе утро, – улыбаюсь девушке. – Я очень рада видеть тебя. Извини за прошлый раз, я была не в себе. Даже имя твое не спросила… Я переживала что из-за меня будут неприятности. Еще раз прости.

– Вы сегодня совсем другая, – с удивлением констатирует моя собеседница. – Меня Катя зовут.

Конечно. Ведь я жду освобождения.

– Очень приятно. Я – Рита. И вообще-то, я вменяемая, честное слово. В прошлый раз мы не поняли друг друга. Как же я рада, что ты снова пришла.

Девушка смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Пожалуйста, позавтракайте, чтобы у меня не было неприятностей. Приду чуть позже за подносом, белье поменяю. Через час, хорошо?

– Да, конечно, как тебе будет удобно. Еще хотела сказать… Я очень хочу тебе помочь с долгом. Меня сегодня отпустят отсюда, наверное. Очень на это надеюсь. Мы можем встретиться на свободе, – улыбаюсь горько собственным словам. Я действительно чувствую себя так, словно покидаю тюрьму. – Напиши мне свой номер телефона. Созвонимся.

– Мне пора идти, – бормочет под нос девушка и уходит.

Но надежда на спасение не дает омрачить настроение. Я не обращаю внимание на боль, снова принимаю душ, заставляю себя проглотить кусочек тоста, выпиваю полстакана апельсинового сока. Как же мне надоело существовать без одежды, без белья! Надо же как оказывается такая простая вещь может бить по нервам. Хожу, завернутая во влажное полотенце.

Катя возвращается, как и обещала, начинает менять постель.

– Ты не знаешь, когда придет Мадам? – спрашиваю нетерпеливо. Мне жизненно необходимо покинуть это место. Одеться. Почувствовать себя снова человеком, а не резиновой куклой.

– Понятия не имею, – Катя поспешно собирает белье в охапку и снова уходит, заперев дверь.

Часы тянутся невыносимо. Я успеваю задремать.

Просыпаюсь, когда за окном темнеет. Меня так и не освободили. Никто не пришел. Отчаяние, которое гнала от себя, постепенно начинает прорастать, захватывая разум, усиливая панику.

Неужели кавказец обманул меня?

Нет. Он не может оставить меня здесь! Не может!

Далхан на этот раз застает меня в постели. Мне кажется сейчас уже за полночь, но спать не хочется. Потому что за день успела отоспаться. Меня убивает то, что совершенно нечем заняться, это настоящая пытка. Но стоит огромной мрачной фигуре появиться в комнате я уже мечтаю снова остаться одна.

Я полна решимости не подпускать его к себе. Даже если это нанесет мне физический вред.

– Не смей ко мне приближаться, подонок, – цежу сквозь зубы. – С чего ты взял, что можешь распоряжаться моей жизнью? Я поверила тебе! Ты сказал, что отпустишь! – голос срывается от клокочущей внутри ярости.

– Я не говорил, что отпущу после первого траха. Ты сама так решила.

В голосе этого чудовища нет ни грамма эмоций. Ни злости, ни желания уязвить. Абсолютное равнодушие. Меня передергивает от озноба, и одновременно бросает в жар от бешенства.

– Сколько раз тебе надо меня изнасиловать, чтобы ты утолил свою жажду мести?

– Ты уверена в том, что говоришь? Насколько помню, ты текла как сука.

– Урод! Подонок! Ненавижу тебя! – захлебываюсь ядовитой яростью. Вскакиваю с постели, первой бросаюсь на мужчину, забыв о том, насколько он сильный и мощный. Абсолютно теряю над собой контроль, словно в транс впадаю. Меня отрезвляет сильная пощечина.

Отлетаю от мужчины, падаю на кровать спиной, чувствую сильное головокружение, щека горит от боли.

Далхан наклоняется надо мной, его глаза сверкают гневом, брови сходятся на переносице.

Ледяной озноб пробегает по позвоночнику. Я забылась. С таким как он нельзя вести себя подобным образом. Ему ничего не стоит убить меня. Пара ударов. Даже одного может быть достаточно…

Зажмуриваюсь, ожидая еще одной пощечины. Вместо этого Далхан хватает меня за шею, дергает на себя, поднимая с постели.