Искушение

– Разумеется, нет, – перебила ее тетя Эффе, признанный авторитет в подобного рода вопросах. – В то время у него не было никаких титулов, потому что он был только вторым сыном. Виконтом должен был стать его старший брат.

– Конечно, тетя Эффе. Пожалуйста, продолжайте, миссис Стоун, – нетерпеливо перебила Фелисити.

– Чудовище возжелал мою сладкую миссис Дидре, как только увидел ее во время первого выезда в свет в Лондоне. Преподобный Раштон собрал все деньги, что у него имелись, только бы дать ей возможность провести в городе хотя бы один сезон, а Чудовище первым сделал ей предложение.

– И Раштон решил не выпускать синицу из рук? – вставила Гарриет.

Миссис Стоун одарила ее сердитым взглядом:

– И тогда преподобный Раштон сказал Дидре, что ей придется принять предложение Чудовища. У него не было титулов, но были деньги и положение его семьи. Раштон понимал, что это прекрасная партия.

– Принимая во внимание все обстоятельства, похоже, он был прав, – пробормотала тетя Эффе.

– Другими словами, она собиралась выйти за него замуж из-за денег и представившейся возможности породниться с влиятельной семьей, – заключила Гарриет.

– Моя мисс Дидре всегда была хорошей и послушной дочерью, – с печалью в голосе продолжала экономка. – Она решила выполнить волю отца, даже несмотря на то что Вестбрук был вторым сыном и уродлив, как сам грех. Она, конечно, подыскала бы себе партию получше, но пастор боялся ждать. К тому же Дидре не могла оставаться надолго в Лондоне, на это просто не было денег.

Гарриет бросила на миссис Стоун взгляд, полный раздражения:

– Мне он ни капельки не показался уродливым.

Экономка состроила гримасу.

– Огромное безобразное существо. Да еще с жутким шрамом. И вообще, он похож на демона из преисподней. Он и всегда был такой, даже до того, как ему изуродовали лицо. Моя бедняжка мисс Дидре вздрагивала от одного взгляда на него. Но она выполнила свой долг до конца.

– А попутно и еще кое-что, если вас послушать, – заметила Гарриет.

Тетя Эффе скорбно покачала головой:

– Ах, эти глупенькие молоденькие девчонки, которые доверяются зову сердца, вместо того чтобы следовать советам разума! Какая глупость! Неужели они никогда не поймут, что, если только не хочешь оказаться обесчещенной, нельзя терять голову и невинность до тех пор, пока не будешь в безопасности, то есть замужем?

– Моя Дидре была послушной девочкой, – преданно продолжала миссис Стоун. – Говорю вам, он соблазнил ее. Она была невинным ягненочком, ничего не ведавшим о плотских утехах, чем он коварно воспользовался. И в конце концов, они были уже помолвлены. Она наивно верила, что он поступит как джентльмен после того, как узнает о младенце.

– Она, без сомнения, верила, что в такой ситуации ни один настоящий джентльмен не расторгнет помолвки, – предположила Гарриет.

– Ну, настоящий джентльмен не отказывается от первоначальных намерений, – с кислой миной заметила тетя Эффе. – Все дело в том, что женщина никогда не может быть заранее уверена в честности мужчины в столь деликатной ситуации. И именно поэтому она не должна подвергать себя риску оказаться скомпрометированной. Когда отправишься в Лондон, Фелисити, будь умницей и не забывай эту кошмарную историю.

– Да, тетя Эффе.

Фелисити поймала взгляд Гарриет. Та спрятала горестную улыбку. Отнюдь не в первый раз они с сестрой выслушивали такие наставления от своей тетушки, движимой самыми благими намерениями.

Эффе видела себя в роли высшего судьи, когда дело касалось поведения в светском обществе. За ней прочно закрепилась слава советника и защитника своих племянниц, хотя Гарриет частенько ей напоминала, что в Аппер-Биддлтоне в общем-то не происходит ничего примечательного, поэтому их с Фелисити и не стоило оберегать.

– Так вот, Сент-Джастин не джентльмен! Он жестокое, бессердечное, распутное Чудовище. – Миссис Стоун вытерла глаза своей костлявой красной рукой. – Старший сын графа погиб незадолго до того, как мисс Дидре узнала о беременности. Он отправился на прогулку к скалам недалеко отсюда, и, говорят, его сбросил конь. Он упал с обрыва прямо в море. Да еще и шею сломал. Несчастный случай, так сначала решили. Ну а когда увидели, как новый виконт обошелся с мисс Дидре, возникли подозрения.

– Какой ужас! – Глаза Фелисити были по-прежнему широко раскрыты.

– Вскоре после того, как Гидеон Вестбрук узнал, что получит титул, он разорвал помолвку с мисс Дидре.

– Нет! В самом деле? – воскликнула Фелисити.

Миссис Стоун печально кивнула:

– Сразу! И бросил ее, хотя знал, что она носит его ребенка. Он рассмеялся ей в лицо: мол, он стал виконтом Сент-Джастином, а в один прекрасный день станет графом Хардкаслом и подыщет жену получше, чем дочка бедного приходского священника.

– Боже праведный! – Гарриет вспомнила хладнокровный взгляд темно-желтых глаз Гидеона. Теперь, обдумывая услышанное, она вынуждена была признать: действительно, трудно представить, что этот человек руководствуется исключительно добрыми чувствами или по крайней мере не преследует какие-то свои цели. В нем было что-то непреклонное. Она вздрогнула. – Из ваших слов следует, что ему было известно о ребенке Дидре?

– Да, будь он проклят! Именно так! – Пальцы миссис Стоун то сжимались в кулаки, то снова разжимались. – В ту ночь, когда она поняла, что беременна, мы с ней глаз не сомкнули. Всю ноченьку она проплакала у меня на груди, а утром отправилась к нему. А когда вернулась из Блэкторна, я только взглянула ей в глаза – и все поняла. Он бросил ее. – Слезы вновь хлынули из глаз миссис Стоун и покатились по ее широким щекам.

– А что было потом? – внезапно осевшим голосом спросила Фелисити.

– Мисс Дидре направилась в кабинет, сняла со стены отцовский пистолет и застрелилась. Преподобный Раштон, несчастный, там и нашел ее.

– Бедное дитя с искалеченной судьбой, – прошептала тетя Эффе. – Если бы только она была поосторожнее. Если бы она берегла свою репутацию, а не доверилась мужчине. Фелисити, дорогая моя, ты не забудешь эту историю, когда поедешь в Лондон?

– Нет, тетя Эффе. Вряд ли я ее забуду. – Душераздирающая история, похоже, произвела на Фелисити огромное впечатление.

– Боже мой, – пробормотала Гарриет, – это все так невероятно! – Она осмотрела заваленный ископаемыми кабинет и перевела дыхание, вспомнив, как Сент-Джастин нагнулся над столом и дотронулся до ее подбородка своей сильной рукой. – Миссис Стоун, а вы совершенно уверены в том, что изложенная вами история – правда?

– Совершенно. Был бы жив ваш отец, он бы подтвердил, что все правда. Он знал, что случилось с дочерью преподобного Раштона, хорошо знал. Но предпочитал умалчивать об этом, считая, что это не тот предмет, который следует обсуждать с вами, юными леди. Когда он разрешил мне продолжать работать у него, то предупредил, чтобы я об этом случае ни словом не обмолвилась. И я молчала, да. Но дальше молчать невозможно.

Тетя Эффе согласно кивнула:

– Конечно же, миссис Стоун. Теперь, когда Сент-Джастин вернулся в наши места, всем порядочным молодым леди следует быть очень внимательными.

– Обесчещенная и брошенная… – Фелисити в благоговейном страхе покачала головой. – Подумать только.

– Ужасно, – вздохнула тетя Эффе. – Просто ужасно. Юные леди должны быть очень, очень осторожны. Фелисити, до тех пор пока виконт не уедет из имения, тебе не следует выходить из дому одной. Понятно?

– О, что за вздор! – Фелисити призвала на помощь Гарриет: – Не собираетесь же вы держать меня под домашним арестом только потому, что Сент-Джастину взбрело в голову обозревать окрестности?

– Нет, конечно, нет, – нахмурилась Гарриет.

– Гарриет, Фелисити должна соблюдать осторожность, – безапелляционным тоном проговорила Эффе.

– Тетя Эффе, Фелисити очень рассудительная девушка, – вступилась за сестру Гарриет. – Она не сделает никакой глупости.

– Упустить свой шанс провести сезон в столице? – усмехнулась Фелисити. – Можешь быть уверена, Гарриет, я не настолько глупа.

Миссис Стоун поджала губы:

– Сент-Джастин – это огромное, хищное Чудовище – предпочитает молоденьких невинных девушек. А поскольку вашего отца уже нет и защитить вас некому, мисс Фелисити, вы должны вести себя крайне осмотрительно.

– Совершенно верно, – согласилась тетя Эффе.

Гарриет вскинула брови:

– Я вижу, ни одна из вас не заботится о моей репутации так, как о репутации Фелисити.