Скандал

Саймон отвернулся. Он потянулся к кочерге и резкими движениями начал помешивать огонь в камине:

– Как я уже говорил, скоро вы будете думать по-другому…

Эмили собрала все свое мужество;

– Нет, милорд. Вряд ли.

Саймон взглянул на нее через плечо:

– О чем это вы?

– О том, что я не хочу, чтобы вы вновь занимались со мной любовью, – храбро пояснила Эмили. Она решила действовать по-своему. Она теперь знала, что ей надо делать. – …То есть пока не будут соблюдены некоторые условия.

– Эмили, – начал Саймон с угрозой, – я понимаю, вы несколько взволнованы вашими последними приключениями, но, предупреждаю вас, я не потерплю…

Она подняла руку, жестом повелевая ему замолчать:

– Пожалуйста, милорд, позвольте мне закончить. Я не хочу, чтобы вы предавались любви со мной, пока между нами действительно не установятся высокие и чистые отношения – такие, на которые я надеялась, когда просила вас жениться на мне. Хитростью вы больше не заставите меня заняться… любовью. Вы понимаете меня, Саймон.

– Хитрость здесь ни при чем, – процедил он сквозь зубы. – Я ведь вам уже объяснял, что просто успокаивал тогда ваше естественное волнение девственницы перед брачной ночью. Можно сказать, я вел себя как очень внимательный и заботливый муж.

– Ерунда. Вы меня перехитрили. Но больше вам не удастся. Это мое последнее слово.

Глаза Саймона опасно вспыхнули, в них отразилось пламя камина. А потом он даже слегка расслабился, как охотник, который готов лежать в засаде и поджидать добычу, прежде чем обрушиться на нее.

– Прекрасно, мадам.

Эмили не слишком обрадовала такая его готовность принять ее требование:

– Вы обещаете не пользоваться вашей силой против меня?

Саймон пожал плечами:

– Не слишком-то интересно брать силой жену, которая этого не хочет.

Он положил кочергу и снова сел в кресло. Его пальцы выбили по подлокотнику короткую дробь. После довольно продолжительного молчания его рот вновь изогнулся в холодной улыбке. И эта улыбка Эмили совсем не понравилась.

– О чем вы думаете, милорд?

– Просто о том, Эмили, что я готов подождать, пока вы сами не явитесь ко мне. Признаться, так будет гораздо лучше. – Он кивнул, словно подтверждая какие-то свои выводы. – Да. Намного лучше.

Эмили заколебалась: не проглядела ли она какую-нибудь зияющую дыру в своем мудром плане. Слишком уж быстро Саймон согласился.

– А если я к вам не приду, милорд?

– Придете. И очень скоро. – Саймон встал и налил два бокала бренди из графина на столе, – Не думаю, что вы заставите меня долго ждать, ведь вы же такая пылкая и страстная и все такое прочее. И достаточно умная, чтобы понимать, что хотя эта последняя ночь, возможно, и не оправдала ваших романтических надежд, но в физическом плане у нас впереди еще много открытий, Вы ведь не забыли своих ощущений в ту ночь, когда я посадил вас на стол в библиотеке, раздвинул вам ножки и познакомил вас с вашей собственной страстной натурой?

Эмили покраснела и отвернулась.

– Нет, – тихо призналась она. – Я не забыла.

– Вообразите, как это было бы – испытать ту же самую бурю чувств, когда я буду глубоко в вас, – намеренно сказал Саймон. – Подумайте о том, насколько необыкновенным и поистине трансцендентальным было бы это ощущение, Насколько высоко метафизическим. Насколько пробуждающим в вас все ваши чувства. Насколько потрясающе волнующим. Потому что, дорогая моя, именно так и будет, когда мы займемся любовью в следующий раз. Заверяю вас.

Эмили неожиданно стало жарковато, и она знала, что тепло камина здесь ни при чем.

– Вы вновь пытаетесь меня перехитрить, Саймон. Я не желаю ничего обсуждать. Я приняла решение и настаиваю, чтобы вы отнеслись к нему с уважением.

– Непременно, мадам. – Он принялся стаскивать сапоги. – Ни слова более до тех пор, пока вы не придете ко мне и как следует не попросите, чтобы я вам показал, чего вы себя лишаете и как много осталось еще не изведанных вами ощущений.

– Как бы вам не состариться, прежде чем этого дождетесь, милорд, – выпалила она в ответ.

Саймон расстегивал рубашку. Он улыбнулся, как охотник, предвкушающий добычу:

– Уверяю вас, моя радость, в следующий раз вы меня не только попросите, а начнете умолять, чтобы я затащил вас в постель.

– Никогда! – поклялась она, приходя в бешенство от холодной мужской уверенности Саймона.

– Пылкая и страстная женщина должна быть очень осторожна в столь категорических заявлениях.

– Я вправе заявлять все, что хочу… Саймон, что вы делаете? – Глаза Эмили изумленно округлились, когда она увидела, как он снимает свою льняную рубашку и вешает ее на спинку стула.

– Готовлюсь лечь в постель. У меня был очень тяжелый день, моя радость, как вам известно. – Он расстегивал бриджи.

– Но я же только что сказала вам, что не стану заниматься любовью с вами. Он кивнул:

– Я слышал. Я собираюсь просто лечь в постель и выспаться, насколько это удастся на таком матрасе – он же весь в буграх! А утром я найму почтовую карету, которая как можно быстрее доставит нас домой. У меня нет никакого желания слишком долго задерживаться в этом убогом месте.

– Вы собираетесь спать на кровати? – С ужасом Эмили осмотрелась, словно впервые увидев окружающую ее обстановку. – Но, Саймон, здесь же только одна кровать.

– Она достаточна широка, чтобы принять нас двоих. – Он начал вышагивать из бриджей. Отблески пламени заиграли на гибких контурах его спины и ягодиц.

Эмили завороженно глядела на сильное мускулистое тело своего мужа. Раздеваясь, он стоял спиной к камину, и в слабом мерцании пламени Эмили видела его начинающую просыпаться мужскую плоть. Она вспомнила прошлую ночь… Свои первые прикосновения, ощущение мощи и силы в своих руках, вспомнила мгновенную реакцию в ответ на свои прикосновения. Она вспомнила и то, как он использовал свою мужскую силу, чтобы проложить путь в самую сердцевину ее существа.

– Что-нибудь случилось, Эмили? – Намеренно не обращая внимания на ее взгляд, Саймон прошагал по комнате к кровати и откинул одеяло. Он улегся и заложил руки за голову. – Так что же?

Эмили дотронулась кончиком языка до пересохших губ.

– Нет. Нет-нет, ничего.

Сдернув очки, она положила их на столик. Сейчас лучше не видеть всего слишком отчетливо. Она вскочила и начала придвигать скамеечку для ног к тяжелому деревянному креслу.

– Что это вы делаете? – с любопытством осведомился Саймон.

– Разве не ясно? Готовлю себе место, где проведу ночь.

Она подошла к кровати, схватила одеяло и прошествовала обратно к креслу. Потом уселась, поставила ноги на скамеечку и завернулась в одеяло.

– Это кресло к утру покажется вам очень неудобным. А когда погаснет камин, здесь станет ужасно холодно, – предупредил Саймон.