Семья

Глава 14

Катя 2012 год

Катя встретила Татьяну Абрамовну как родственницу. В этом не было ничего удивительного, потому что у "бабушки-доктора" количество внучат на её участке перевалило за несколько сотен. Их возраст колебался от рождения и до того момента, когда они начинали заводить своих детишек. Доктор хорошо знала Катю и Арину, потому спросила с порога:

– У кого из моих девочек ветрянка? Если мне не изменяет память, вы обе уже болели.

– Не изменяет, Татьяна Абрамовна, – с вымученной улыбкой ответила Катя. – Ариша принесла второй раз. Интернет говорит, что так бывает. И ведь обидно, что через неделю в школу идти. Эх, пропустим такое событие.

– Ну, если интернет говорит… Ты же у меня специалист широкого профиля, сомневаешься в том, что это ветрянка, раз вытянула меня в такую погоду? – надевая очки, спросила Татьяна Абрамовна.

Катя замялась:

– Ну, у Ариши выделения какие-то странные появились и большинство язвочек возле половых органов. Я просто в недоумении.

– Сейчас посмотрим, что у нас тут.

Татьяна Абрамовна долго осматривала Аришу и хмурилась. Совершенно неожиданно для Кати, она засыпала ту вопросами, каждый из которых заставлял её недоуменно хлопать глазами.

– Татьяна Абрамовна, вы чего? Нет у меня такой сыпи и спим мы отдельно. Это ведь ветрянка, правда? Или аллергия?

– Я так не думаю, – ответила Татьяна Абрамовна. – За свою практику я уже видела подобное. Нужно сдать анализы на сифилис, причём срочно.

В комнате повисла тишина. Арина, почувствовав напряжение взрослых, оторвалась от книжки с яркими картинками и тревожно посмотрела на застывшую мать.

– Вы сошли с ума? – прошептала Катя. – Откуда у ребёнка может взяться сифилис? Это долбаная ветрянка, понимаете? Дети иногда болеют повторно, вы же должны знать!

– Анализы, скорее всего, подтвердят мой диагноз. Уж больно похоже. Или я точно уйду на пенсию, – расстроено сказала Татьяна Абрамовна.

– Ей только исполнилось семь лет, откуда у нее может взяться сифилис? Вы себя слышите? – Катя смотрела на доктора так, словно надеялась, что та вот-вот заявит, что все это неудачная шутка. – Я не могла заразить свою девочку хотя бы потому, что уже очень давно не видела голого мужчины.

Доктор показала глазами на кухонную дверь, приглашая Катю не обсуждать это при ребёнке. Сидя за столом друг напротив друга они некоторое время молчали, пока Татьяна Абрамовна, наконец, не выдала:

– Скорее всего, девочка подверглась насилию. Будь это бытовая передача, картина была бы несколько другой.

– Ну, конечно! – Тут же взвилась Катя. – А я такая тупая, что не заметила этого. Думаете, я настолько хреновая мать, что… – слово застряло в горле и она невидящими глазами уставилась в лицо доктору.

Она действительно плохая мать. Настолько, что доверила свою самую большую ценность той, кого считала такой. С чего она взяла, что из поганой матери получится хорошая бабушка? Последние три месяца она слишком часто просила мать присмотреть за Ариной, так как тяжелый график новой работы не оставлял ей выбора. Мать возмущалась, но всегда соглашалась, между прочим упоминая, что может оплатить внучке няньку, а Катя – упрямая дурочка. И она слишком часто встречалась с Борькой, потому что у Арины появилось слишком много новых игрушек и вещей, а что если… Сердце болезненно дернулось и рассыпалось кусочками в районе живота. Она бросилась обратно в комнату.

– Ариша, родная, ты помнишь дядю Борю?

– Конечно, – заулыбалась девочка.

– Бабушка оставляла тебя с ним? Я знаю, что вы иногда ходили вместе в кафе и парк, но…, – Катя постаралась улыбнуться. – Была ли ты с дядей Борей без бабушки?

– Ну да, бабушка уезжала по делам, а мы играли в компьютер.

Катя похолодела.

– Родная, делал ли дядя Боря что-то необычное? – В горле пересохло, но она продолжила: – Может, он купал тебя?

Арина нахмурилась, вспоминая, но тут же отрицательно замотала головкой.

– Нет.

Катя не успела облегченно выдохнуть, как девочка заявила:

– Мы так много играли в разные игры, что я всегда засыпала прямо за компьютером, представляешь?

Ей показалось, что она умерла. Еле переставляя ноги, она вернулась в кухню и замерла напротив уставшего доктора.

– Я вас умоляю, – она неожиданно опустилась перед Татьяной Абрамовной на колени. – Не ломайте Арише жизнь. Я все выясню, обещаю вам. Дайте мне время, пожалуйста.

Спустя полчаса уговоров, обещаний "отблагодарить" и просьбами оставить эту ситуацию между ними, Татьяна Абрамовна устало заявила:

– Ты права, об этом будут знать все. Хорошо, мы решим этот вопрос, но ты должна будешь выполнять все мои указания, слышишь?

Получив согласие Татьяны Абрамовны, Катя сдулась как воздушный шарик и с трудом закрыла за доктором дверь, пообещав прийти в указанное время на сдачу анализов проверенному лаборанту.

Она потянулась к мобильному. Голос матери отозвался почти сразу.

– Что сказала докторша? Опять ветрянка?

– Не совсем. Приходи немедленно, мама, с Аришей беда.

Катя нажала "отбой" и равнодушно смотрела, как мать пыталась несколько раз дозвониться к ней, чтобы понять по телефону в чём проблема.

Катя стояла, глядя вдаль, и механически терла ладони о свои бедра. Она не могла смотреть на дочь, потому что начинала представлять то, что отнимало у неё силы и не давало соображать. Ей нужно держать себя в руках.

В одной из своих книг, она прочитала, что иногда, по некоему высшему замыслу, души врагов поселялись в одной семье. Они могли состоять в различной степени родства, но с одной целью: найти возможность примириться друг с другом, решить проблемы, тянущиеся за ними из одной реинкарнации в другую. Судя по всему, это был её случай. Видит бог, она старалась оставаться человеком и боролась за себя до последнего.

– За что? – она прошептала это в потолок и закрыла глаза, отгоняя слезы. Поздно плакать. До сегодняшнего дня вопрос, вырвавшийся из глубины души, не стоял на повестке дня. Пусть она заслуживала всего, что происходило с ней в божественном понимании, но сейчас она была против такого расклада. Её тело дрожало от яростного желания убивать. Она с трудом удерживала себя на месте и ждала. Звонок в дверь возвестил о том, что время ожидания прошло. На пороге, с недовольным видом, стояла мать. Пропихиваясь мимо окаменевшей дочери в квартиру, она отыскала глазами внучку.

– Моя девочка заболела? – успела спросить Наташа у радостно вскочившей внучки.

Катя развернула мать к себе и выбросила свой кулак навстречу её лицу. Мать тут же сложилась к её ногам.

– Что ты наделала?! – закричала Катя, наклоняясь к ней и занося руку для второго удара. Мать, в ужасе, отползала от взбешённой дочери. Арина повисла на руке Кати и визжала во всю мощь своих лёгких.

– Мамочка, не надо! Бабушке больно!

– Как ты могла?! Я же просила тебя. Что в этом сложного, мама?! – Катя нависала над матерью с трудом удерживаясь, чтобы не пустить в ход ноги.

Слёзы закапали из ее глаз, обильно орошая головку дочери, уткнувшейся Кате лицом в живот.

– Не-на-ви-жу. – Она буквально выплюнула последнее слово по слогам и резко отодвинув от себя дочь, села на корточки, чтобы видеть лицо матери.

– Он заразил её сифилисом. Твой любимый сынок.

Разбитые губы матери распахнулись в безмолвном крике. В попытке удержать его внутри, её руки метнулись ко рту.

– Но как он мог? – прошептала она.

Катя ехидно рассматривала мать и именно выражение лица дочери, заставило Наташу начать защищаться.

– Да, я несколько раз оставляла Аришу на него! Но она бы сказала?! – внезапно повысив голос до крика, спросила мать. – Будь что-то не так, она бы сказала! Ариша не смогла бы молчать о таком!

– А у тебя она тоже спала днём?! У Борьки она засыпала прямо на компьютере! Не знаешь, почему?! – злобно прокричала Катя и уже тихо напомнила: – Она даже в садике не спала, мама!

Тишину нарушали только частые всхлипывания Ариши, вновь прижавшейся к матери.

– Она же ребёнок, – горестный шёпот Наташи разорвал тягостное молчание. – А вдруг доктор ошибается? Или… Может, это в садике, Катюша?

– Я тоже была ребёнком, мама. Ты даже сейчас не хочешь видеть очевидное, – Катя горько рассмеялась. – Сколько раз, ты нарушала данное мне обещание и оставляла её на это чудовище?

Под взглядом дочери Наташа будто уменьшилась в размерах, раздавленная непомерным чувством вины.

– Три, боже, это было всего три раза. – Наташа закрыла лицо руками и прошептала: – Прости меня, доченька.

Катя её не слышала.

– Борька ничего не говорил о проблемах со здоровьем? – спросила она.

– Нет. Только то, что ему надо срочно уехать, – прошептала Наташа. – Проблемы по бизнесу.

– Когда?

Мать замешкалась с ответом и Катя с напором повторила:

– Когда?!

– Сегодня. Его самолёт через несколько часов.

Она не даст ему сбежать.

Отстранив от себя Арину, Катя опустилась перед дочкой на колени.

– Солнышко, посмотри на меня.

Влажные глаза ребёнка встретились с материнскими.

– Пожалуйста, запомни то, что я скажу. Что бы ни произошло, помни что я тебя очень люблю, всегда любила и буду любить. Слышишь? – Дождавшись кивка дочери, она поцеловала её в лоб и закончила: – А сейчас маме нужно уйти.

– Ты скоро вернёшься, мамочка? – детские руки, вцепившиеся в неё, тормозили и мешали думать.

– Я не знаю, родная. Ты останешься со своей бабушкой и на этот раз она позаботиться о тебе так, как надо. Правда, бабушка? – С последним вопросом она повернулась к матери.

– Позабочусь. Не надо, Катюша. Не уходи, останься с нами, – голос матери сломался и задрожал.

– Ты должна пообещать мне, что сделаешь для моей девочки всё, что нужно. Слышишь, всё! Пока я не вернусь.

– Я обещаю. – И снова слабая попытка остановить. – Катюша, не надо.

Катя точно знала, что ей нужно. Ещё один презент от бывшего мужа, страшный и смертельный. Или страшно смертельный? Смешное выражение.

Сложно сказать, почему она до сих пор не выбросила его. Он был спрятан под кучей коробок, в детских вещах. Их было немного, только те, с которыми связаны дорогие её сердцу воспоминания. Там были первые крохотные сандалии Ариши, больше похожие на кукольные, а ещё очаровательный костюмчик, который по цветовой гамме мог бы подойти даже мальчику. Именно в нем её девочка протянула руки к Кате и довела её до слёз своим первым словом «мама». Миниатюрная копия взрослого купальника напомнила Кате о море, где им было так хорошо вдвоём. В этом купальнике был восторг от впервые увиденного Ариной моря и гордость за себя, потому что она смогла его подарить своей малышке. Вот и он, тяжелый и такой неуместный здесь. Он был завернут в вощенную бумагу, хорошо смазан и готов к употреблению. Она очень надеялась, что готов. Зная мужа, Катя почти в этом не сомневалась. С оружием тот обращался намного лучше, чем с ней. Надо вспомнить, что и как делается. Во времена их недолгого брака бывший муж пытался привить Кате свою любовь к оружию и даже учил её стрелять по банкам. Как же там? Снять с предохранителя и нажать на курок – это просто. Пистолет был небрежно всунут в задний карман джинсов, чтобы потом перекочевать в карман легкой ветровки. Погода была совсем не летняя к огорчению Арины, рвущейся на улицу, несмотря на температуру. Катя боялась опоздать, поэтому не собиралась больше задерживаться.

Она размашисто написала номер Татьяны Абрамовны на одном из цветных листов бумаги, которых у Арины было бессчётное количество.

– Это телефон доктора. Она поможет, – сухо сказала Катя и нехотя добавила: – Позвони ей завтра, если я не вернусь.

Уже в дверях Катя обернулась. Мать всё ещё сидела на полу в обнимку с Ариной. Они были такими хрупкими и брошенными, что она порывисто вернулась к ним для того, чтобы крепко обнять их обеих и выскочить за дверь. Сколько ей дадут? Она не знала, но оно того стоило.

Глава 15

Борис

Это было невероятно, ведь Борис всегда предохранялся, даже в тот раз. Он был в презервативе, когда трахал юную проститутку, едва шагнувшую в свои восемнадцать. Кукольная внешность и выражение невинности в глазах заставили его стянуть с себя резинку и проверить глубину её глотки. Кто знал, что эта зараза сидела у неё во рту? Вонючая грязная гадина. Он, наверняка, заразил Арину, свою вкусную маленькую девочку. Когда он увидел у себя первые последствия своей глупости, проявившиеся признаками постыдной болячки, Борис пришёл в ужас. Впервые он растерялся, не зная как поступить. Вылечить девочку без ведома её матери не представлялось возможным. А ведь он даже не успел толком воспользоваться ею, так, баловство одно.

Когда мать рассказала о плохом самочувствии Арины с признаками «ветрянки», к Борису пришло понимание того, что пора делать ноги. Он успеет улететь, ведь пока установят диагноз пройдёт несколько дней. Одно дело сесть за афёры с недвижимостью и совсем другое – за совращение малолетней. В том, что Катька попытается упаковать его, он не сомневался. И в том, что его ждёт в тюрьме в этом случае – тоже. Пожалуй, об отношении других заключённых к несчастным с подобными вкусовыми пристрастиями знали абсолютно все, даже далёкие от криминального мира люди.

Билет был забронирован ещё вчера, вещи были сложены довольно быстро. Внутреннее беспокойство буквально выталкивало его из квартиры. Казалось, на него давят стены его берлоги и время просто зависло. Борис прекратил метаться по внезапно ставшей неуютной квартире и решил провести оставшееся до самолёта время в аэропорту. Машина стояла под подъездом. Ах, как жаль будет расставаться со своей ласточкой, да и с квартирой тоже. Конфискуют ведь на все сто процентов. Хороший и дорогой, в прямом смысле слова, знакомый из органов предупредил его о предполагаемом аресте в самое ближайшее время. Всё всегда происходит вовремя, а он, определённо, везунчик.

Борис замер на пороге и обвёл взглядом своё жильё. Глаза затормозили на фото почти бывшей семьи. Мать, Катя и Арина явно получали удовольствие от процесса съёмки, поэтому фото получилось на редкость удачным. Борис на секунду задумался, не взять ли его с собой? Он даже вернулся и замер на расстоянии вытянутой руки от него. Приняв решение, он провёл пальцем по улыбающемуся лицу Кати и оставил фото на месте. Теперь можно идти.

Он закрыл дверь в квартиру и в свою прошлую жизнь одновременно. Неподъёмный чемодан оттягивал руки и пару раз пребольно двинул по ногам, он явно выбрал неудачную модель. На улице вовсю бушевала гроза и Борис понял, что успеет промокнуть до нитки пока дотащится до машины, до которой было рукой подать. Он стоял на крыльце подъезда и жалел о своей поспешности. Ему стоило подождать, пока прекратится этот вселенский потоп. Внезапно Борис заметил, что рядом с его машиной стоит мальчишка в ветровке с капюшоном, скрывающим лицо. Как ему надоели эти засранцы, норовящие мелко напакостить.

– А ну отвали от машины, иначе я тебе уши оторву, поганец! – попытка перекричать ливень удалась, потому что пацан сделал шаг в сторону от автомобиля. Борис с удивлением понял, что тот не собирается уходить прочь. Мало того, фигура в капюшоне медленно направилась к нему. Он успел подумать о том, что нынешние дети отличаются особой наглостью и тут же узнал Катю.

Борису достаточно было увидеть её глаза, чтобы понять, что всё-таки он опоздал. Нежелающее уходить прошлое прятало руки в карманах куртки, несколько тёмных прядей прилипли к его щекам, а злой взгляд рвал Бориса на части. На миг у него возникло желание вернуться домой и запереться на все замки. Втянув в себя тяжелый влажный воздух, он сделал шаг вперёд, затем ещё один. Он всегда верил в свою удачу и персональный счастливый случай. В какую бы задницу не опускали его обстоятельства, Борис не сомневался в том, что тот всегда ждёт его за поворотом. Он и сейчас внезапно появился из-за угла дома, спасая его жизнь.

Катя

Она насквозь продрогла, но упорно стояла возле машины. Ветки дерева, под которым пряталась Катя, совсем не защищали её от больно бьющих струй воды. Сегодня поломалось даже небо, а не только её жизнь. Машина под подъездом означала, что Катя успела, и теперь ей оставалось только ждать. Она гипнотизировала окна Борькиной квартиры, мысленно призывая его к себе. Если бы кто-то из жильцов заходил в подъезд, то она попробовала бы прорваться следом, но на улице было пусто и никто не пытался покинуть уютную теплую квартиру в такую погоду.

Дверь подъезда с противным писком домофона распахнулась и на пороге появился Борька. Это чудовище с недовольным видом осмотрело чёрное небо, забывшее о лете и жаре, а затем пустой двор. В ногах у Борьки стоял огромный чемодан, но Катя сомневалась, что упакованные в него вещи понадобятся ему в этой жизни. Он что-то крикнул, обращаясь прямо к ней, и Катя медленно двинулась к нему. Она ясно увидела момент узнавания и тень страха на лице Борьки.

Рукоять пистолета уютно устроилась в женской руке и казалась её продолжением. Даже не вынимая её из кармана, она сможет попасть в цель. На секунду Кате показалось, что Борька хочет сбежать обратно в свою конуру, отгородившись от неё тяжелой металлической дверью. Она мечтала видеть его морду и прилипший к ней страх. Возможное раскаяние на его физиономии за свои паскудные поступки подошло бы ей больше, но если Борька не оставит ей выбора, то Катю устроит и его безмолвная спина. На выстрелы, наверняка, повыскакивают соседи, но ей было всё равно. Она была готова к любому наказанию, человеческому и божественному. Самое главное, чтобы эта мерзость исчезла с лица земли. Катя решила ускориться и потянула руку с оружием из кармана.

Громкий детский смех разорвал однообразно унылый барабанящий звук дождя, когда из-за угла дома выскочил молодой мужчина с двумя мальчиками-близнецами, прижатыми к обоим его бокам. Изображая скачущего коня он, то и дело, потряхивал визжащих и смеющихся малышей. Они весело болтали в воздухе ногами, явно усложняя игру, а заодно и передвижение их отца. Её сердце замерло, и рука с пистолетом пошла вниз. В тот же момент раздался звук сигнализации на машине, и Борька рванул к ней, бросив чемодан и оскалив зубы. Катя отчаянно закричала, пытаясь сфокусироваться на движущейся мишени и с ужасом наблюдая, как от сильного толчка молодой папа летит ей под ноги, роняя своих детей в разные стороны. Пронзительный детский крик заглушил вопль мужчины, который почти сбил её с ног. Ему могло бы быть больно от того, что она буквально упала на него, но за мгновенье до этого его голова встретила твёрдую поверхность тротуара с глухим звуком и он замер, раскинув руки в разные стороны. Защищаясь от стремительно приближающегося асфальта, Катя выронила пистолет и выставила вперед руки, оставляя на бугристой поверхности слой своей кожи. Кровавый след от такого тормозного пути почти моментально растворил дождь. Катя с ужасом подумала, что могла случайно пристрелить кого-то из этой троицы и разбитыми в кровь пальцами снова обхватила пистолет, лежащий в шаге от неё. Она быстро выровнялась, отыскивая глазами Борьку. Он уже был за рулём своей машины. Один из мальчиков, с неестественно вывернутой рукой, был в трёх метрах от гигантских колёс джипа, угрожающе заревевшего на весь двор. Катя мельком увидела маленькое заплаканное личико ребёнка и широко открытый детский рот, визжащий от боли. Её рука с пистолетом ожила, поднимаясь в сторону тронувшегося автомобиля, а холодный побелевший от напряжения палец судорожно нажимал на курок: раз, два, три. Белые точки украсили лобовое стекло, за которым растерянный Борька скорчился от боли. Катя ухватилась за куртку орущего мальчика, оставляя на ней свой кровавый отпечаток, и с силой отбросила его в сторону. Четвертый выстрел прогремел, когда внедорожник смял её грудную клетку, через секунду подбросив женское тело вверх и назад.

В небольшой просвет среди туч вырвался луч солнца, обещая выглядывающим из окон людям скорое окончание грозы.

Эпилог

2014 год

Они снова были здесь, опоздав в этом году ко дню их смерти почти на месяц. Для этого не было никаких уважительных причин в виде чьей-то болезни или неотложных дел. Просто в этот раз ей понадобилось больше времени для того, чтобы наказать себя видом их могил. Сердятся ли мёртвые на живых?

Осень уже начала раздевать деревья, бросая их одежду-листья на каменные надгробья. Ариша деловито освобождала могилу матери от жёлтых хрустящих комочков и принесенного ветром мусора, иногда касаясь застывшего в вечной улыбке лица. Наташа убирала вторую могилу, даже не поднимая глаз на задумчивое лицо своего сына. Ей казалось, что Борис внимательно следит за каждым её движением. Это было её работой и наказанием. С каким-то детским упрямством Наташа не подпускала Арину к его могиле, как бы ей не было физически тяжело.