Семья

– Солнышко, посмотри на меня.

Влажные глаза ребёнка встретились с материнскими.

– Пожалуйста, запомни то, что я скажу. Что бы ни произошло, помни что я тебя очень люблю, всегда любила и буду любить. Слышишь? – Дождавшись кивка дочери, она поцеловала её в лоб и закончила: – А сейчас маме нужно уйти.

– Ты скоро вернёшься, мамочка? – детские руки, вцепившиеся в неё, тормозили и мешали думать.

– Я не знаю, родная. Ты останешься со своей бабушкой и на этот раз она позаботиться о тебе так, как надо. Правда, бабушка? – С последним вопросом она повернулась к матери.

– Позабочусь. Не надо, Катюша. Не уходи, останься с нами, – голос матери сломался и задрожал.

– Ты должна пообещать мне, что сделаешь для моей девочки всё, что нужно. Слышишь, всё! Пока я не вернусь.

– Я обещаю. – И снова слабая попытка остановить. – Катюша, не надо.

Катя точно знала, что ей нужно. Ещё один презент от бывшего мужа, страшный и смертельный. Или страшно смертельный? Смешное выражение.

Сложно сказать, почему она до сих пор не выбросила его. Он был спрятан под кучей коробок, в детских вещах. Их было немного, только те, с которыми связаны дорогие её сердцу воспоминания. Там были первые крохотные сандалии Ариши, больше похожие на кукольные, а ещё очаровательный костюмчик, который по цветовой гамме мог бы подойти даже мальчику. Именно в нем её девочка протянула руки к Кате и довела её до слёз своим первым словом «мама». Миниатюрная копия взрослого купальника напомнила Кате о море, где им было так хорошо вдвоём. В этом купальнике был восторг от впервые увиденного Ариной моря и гордость за себя, потому что она смогла его подарить своей малышке. Вот и он, тяжелый и такой неуместный здесь. Он был завернут в вощенную бумагу, хорошо смазан и готов к употреблению. Она очень надеялась, что готов. Зная мужа, Катя почти в этом не сомневалась. С оружием тот обращался намного лучше, чем с ней. Надо вспомнить, что и как делается. Во времена их недолгого брака бывший муж пытался привить Кате свою любовь к оружию и даже учил её стрелять по банкам. Как же там? Снять с предохранителя и нажать на курок – это просто. Пистолет был небрежно всунут в задний карман джинсов, чтобы потом перекочевать в карман легкой ветровки. Погода была совсем не летняя к огорчению Арины, рвущейся на улицу, несмотря на температуру. Катя боялась опоздать, поэтому не собиралась больше задерживаться.

Она размашисто написала номер Татьяны Абрамовны на одном из цветных листов бумаги, которых у Арины было бессчётное количество.

– Это телефон доктора. Она поможет, – сухо сказала Катя и нехотя добавила: – Позвони ей завтра, если я не вернусь.

Уже в дверях Катя обернулась. Мать всё ещё сидела на полу в обнимку с Ариной. Они были такими хрупкими и брошенными, что она порывисто вернулась к ним для того, чтобы крепко обнять их обеих и выскочить за дверь. Сколько ей дадут? Она не знала, но оно того стоило.

Глава 15

Борис

Это было невероятно, ведь Борис всегда предохранялся, даже в тот раз. Он был в презервативе, когда трахал юную проститутку, едва шагнувшую в свои восемнадцать. Кукольная внешность и выражение невинности в глазах заставили его стянуть с себя резинку и проверить глубину её глотки. Кто знал, что эта зараза сидела у неё во рту? Вонючая грязная гадина. Он, наверняка, заразил Арину, свою вкусную маленькую девочку. Когда он увидел у себя первые последствия своей глупости, проявившиеся признаками постыдной болячки, Борис пришёл в ужас. Впервые он растерялся, не зная как поступить. Вылечить девочку без ведома её матери не представлялось возможным. А ведь он даже не успел толком воспользоваться ею, так, баловство одно.

Когда мать рассказала о плохом самочувствии Арины с признаками «ветрянки», к Борису пришло понимание того, что пора делать ноги. Он успеет улететь, ведь пока установят диагноз пройдёт несколько дней. Одно дело сесть за афёры с недвижимостью и совсем другое – за совращение малолетней. В том, что Катька попытается упаковать его, он не сомневался. И в том, что его ждёт в тюрьме в этом случае – тоже. Пожалуй, об отношении других заключённых к несчастным с подобными вкусовыми пристрастиями знали абсолютно все, даже далёкие от криминального мира люди.

Билет был забронирован ещё вчера, вещи были сложены довольно быстро. Внутреннее беспокойство буквально выталкивало его из квартиры. Казалось, на него давят стены его берлоги и время просто зависло. Борис прекратил метаться по внезапно ставшей неуютной квартире и решил провести оставшееся до самолёта время в аэропорту. Машина стояла под подъездом. Ах, как жаль будет расставаться со своей ласточкой, да и с квартирой тоже. Конфискуют ведь на все сто процентов. Хороший и дорогой, в прямом смысле слова, знакомый из органов предупредил его о предполагаемом аресте в самое ближайшее время. Всё всегда происходит вовремя, а он, определённо, везунчик.

Борис замер на пороге и обвёл взглядом своё жильё. Глаза затормозили на фото почти бывшей семьи. Мать, Катя и Арина явно получали удовольствие от процесса съёмки, поэтому фото получилось на редкость удачным. Борис на секунду задумался, не взять ли его с собой? Он даже вернулся и замер на расстоянии вытянутой руки от него. Приняв решение, он провёл пальцем по улыбающемуся лицу Кати и оставил фото на месте. Теперь можно идти.

Он закрыл дверь в квартиру и в свою прошлую жизнь одновременно. Неподъёмный чемодан оттягивал руки и пару раз пребольно двинул по ногам, он явно выбрал неудачную модель. На улице вовсю бушевала гроза и Борис понял, что успеет промокнуть до нитки пока дотащится до машины, до которой было рукой подать. Он стоял на крыльце подъезда и жалел о своей поспешности. Ему стоило подождать, пока прекратится этот вселенский потоп. Внезапно Борис заметил, что рядом с его машиной стоит мальчишка в ветровке с капюшоном, скрывающим лицо. Как ему надоели эти засранцы, норовящие мелко напакостить.

– А ну отвали от машины, иначе я тебе уши оторву, поганец! – попытка перекричать ливень удалась, потому что пацан сделал шаг в сторону от автомобиля. Борис с удивлением понял, что тот не собирается уходить прочь. Мало того, фигура в капюшоне медленно направилась к нему. Он успел подумать о том, что нынешние дети отличаются особой наглостью и тут же узнал Катю.

Борису достаточно было увидеть её глаза, чтобы понять, что всё-таки он опоздал. Нежелающее уходить прошлое прятало руки в карманах куртки, несколько тёмных прядей прилипли к его щекам, а злой взгляд рвал Бориса на части. На миг у него возникло желание вернуться домой и запереться на все замки. Втянув в себя тяжелый влажный воздух, он сделал шаг вперёд, затем ещё один. Он всегда верил в свою удачу и персональный счастливый случай. В какую бы задницу не опускали его обстоятельства, Борис не сомневался в том, что тот всегда ждёт его за поворотом. Он и сейчас внезапно появился из-за угла дома, спасая его жизнь.

Катя

Она насквозь продрогла, но упорно стояла возле машины. Ветки дерева, под которым пряталась Катя, совсем не защищали её от больно бьющих струй воды. Сегодня поломалось даже небо, а не только её жизнь. Машина под подъездом означала, что Катя успела, и теперь ей оставалось только ждать. Она гипнотизировала окна Борькиной квартиры, мысленно призывая его к себе. Если бы кто-то из жильцов заходил в подъезд, то она попробовала бы прорваться следом, но на улице было пусто и никто не пытался покинуть уютную теплую квартиру в такую погоду.

Дверь подъезда с противным писком домофона распахнулась и на пороге появился Борька. Это чудовище с недовольным видом осмотрело чёрное небо, забывшее о лете и жаре, а затем пустой двор. В ногах у Борьки стоял огромный чемодан, но Катя сомневалась, что упакованные в него вещи понадобятся ему в этой жизни. Он что-то крикнул, обращаясь прямо к ней, и Катя медленно двинулась к нему. Она ясно увидела момент узнавания и тень страха на лице Борьки.

Рукоять пистолета уютно устроилась в женской руке и казалась её продолжением. Даже не вынимая её из кармана, она сможет попасть в цель. На секунду Кате показалось, что Борька хочет сбежать обратно в свою конуру, отгородившись от неё тяжелой металлической дверью. Она мечтала видеть его морду и прилипший к ней страх. Возможное раскаяние на его физиономии за свои паскудные поступки подошло бы ей больше, но если Борька не оставит ей выбора, то Катю устроит и его безмолвная спина. На выстрелы, наверняка, повыскакивают соседи, но ей было всё равно. Она была готова к любому наказанию, человеческому и божественному. Самое главное, чтобы эта мерзость исчезла с лица земли. Катя решила ускориться и потянула руку с оружием из кармана.

Громкий детский смех разорвал однообразно унылый барабанящий звук дождя, когда из-за угла дома выскочил молодой мужчина с двумя мальчиками-близнецами, прижатыми к обоим его бокам. Изображая скачущего коня он, то и дело, потряхивал визжащих и смеющихся малышей. Они весело болтали в воздухе ногами, явно усложняя игру, а заодно и передвижение их отца. Её сердце замерло, и рука с пистолетом пошла вниз. В тот же момент раздался звук сигнализации на машине, и Борька рванул к ней, бросив чемодан и оскалив зубы. Катя отчаянно закричала, пытаясь сфокусироваться на движущейся мишени и с ужасом наблюдая, как от сильного толчка молодой папа летит ей под ноги, роняя своих детей в разные стороны. Пронзительный детский крик заглушил вопль мужчины, который почти сбил её с ног. Ему могло бы быть больно от того, что она буквально упала на него, но за мгновенье до этого его голова встретила твёрдую поверхность тротуара с глухим звуком и он замер, раскинув руки в разные стороны. Защищаясь от стремительно приближающегося асфальта, Катя выронила пистолет и выставила вперед руки, оставляя на бугристой поверхности слой своей кожи. Кровавый след от такого тормозного пути почти моментально растворил дождь. Катя с ужасом подумала, что могла случайно пристрелить кого-то из этой троицы и разбитыми в кровь пальцами снова обхватила пистолет, лежащий в шаге от неё. Она быстро выровнялась, отыскивая глазами Борьку. Он уже был за рулём своей машины. Один из мальчиков, с неестественно вывернутой рукой, был в трёх метрах от гигантских колёс джипа, угрожающе заревевшего на весь двор. Катя мельком увидела маленькое заплаканное личико ребёнка и широко открытый детский рот, визжащий от боли. Её рука с пистолетом ожила, поднимаясь в сторону тронувшегося автомобиля, а холодный побелевший от напряжения палец судорожно нажимал на курок: раз, два, три. Белые точки украсили лобовое стекло, за которым растерянный Борька скорчился от боли. Катя ухватилась за куртку орущего мальчика, оставляя на ней свой кровавый отпечаток, и с силой отбросила его в сторону. Четвертый выстрел прогремел, когда внедорожник смял её грудную клетку, через секунду подбросив женское тело вверх и назад.

В небольшой просвет среди туч вырвался луч солнца, обещая выглядывающим из окон людям скорое окончание грозы.

Эпилог

2014 год

Они снова были здесь, опоздав в этом году ко дню их смерти почти на месяц. Для этого не было никаких уважительных причин в виде чьей-то болезни или неотложных дел. Просто в этот раз ей понадобилось больше времени для того, чтобы наказать себя видом их могил. Сердятся ли мёртвые на живых?

Осень уже начала раздевать деревья, бросая их одежду-листья на каменные надгробья. Ариша деловито освобождала могилу матери от жёлтых хрустящих комочков и принесенного ветром мусора, иногда касаясь застывшего в вечной улыбке лица. Наташа убирала вторую могилу, даже не поднимая глаз на задумчивое лицо своего сына. Ей казалось, что Борис внимательно следит за каждым её движением. Это было её работой и наказанием. С каким-то детским упрямством Наташа не подпускала Арину к его могиле, как бы ей не было физически тяжело.

Она похоронила своих детей рядом, потому что они оба были её плотью и кровью. Внутри заныл какой-то из кусков разбитого сердца, а длинная седая прядь хлестнула Наташу по лицу.

– Вы всё-таки сердитесь, родные, – прошептала она и улыбнулась своим могилам.

Ей много раз в этой жизни было больно. Причём так сильно, что она незаметно для себя полностью окаменела. Когда она отказалась в очередной раз поддерживать деньгами своего молодого любовника Мишу, он попытался нанести ей как можно более глубокую рану, не зная, что это бесполезно. Брызгая слюной, он кричал Наташе, что она не нужна ему без денег. Он обвинял её в глупости и озабоченности. Миша утверждал, что каждый раз когда он трахал её, то представлял кого угодно на её месте лишь бы сохранить эрекцию. Ему даже приходилось употреблять разную стимулирующую гадость, потому что Наташа уже давно перестала быть женщиной в его понимании. С чего она взяла, что молодой и красивый парень может быть в отношениях с женщиной таких лет без финансовой подкормки с её стороны?

Наташа внимательно слушала и кивала, недоумевая, как она могла связаться с… этим? Ей было стыдно, что ситуация дошла до этого, но внешне это не отражалось – долгие годы тренировок. В перерыве между его криками и обвинениями, она спокойно сообщила Мише, что цена на его услуги слишком завышена и о своих тарифах стоило предупреждать заранее, а не изображать пылкого влюблённого с признаками геронтофилии. Миша растерялся при использовании незнакомого слова и это рассмешило её. Когда он приготовился вылить на неё очередную порцию словесного мусора, Наташа посоветовала ему использовать свой язык по назначению, а не для перемешивания дерьма в собственном рту. Ей было неприятно, но не более того, потому что уже давно ничто не могло её сильно травмировать. В приподнятом настроении от выигранной битвы, она приехала к Катюше по её звонку, чтобы окончательно сломаться.

Наташа думала, что защищена от всего, но тот августовский день показал, что она ошибалась. В день смерти своих детей Наташа подумала о том, что вся её жизнь была репетицией к непередаваемой боли, с которой рухнул её внутренний барьер. Она начала его строить ещё во времена своего нищего несчастного детства и уже во время брака с Сашей, отцом Кати, он стал непробиваем для всего, что могло вызвать душевную боль. Она укрепляла его долгие годы, но один-единственный звонок с известием о смерти Кати и Бориса, стёр все её внутренние преграды до основания. Острая боль затопила Наташу, прогрызая путь к самой её сущности. Доктора назвали это инфарктом, но Наташа не сомневалась, что «разбитое сердце» подходит больше. Она бы с радостью умерла, если бы не Ариша.

– Не плачь, бабуля. Мамочка на небе и ей там хорошо, ты же сама говорила, – Ариша обвила руками шею Наташи и поцеловала её в щёку. – Дядя Боря тоже рядом с ней.

Наташу передёрнуло от этих слов. Всеми правдами и неправдами она скрыла от внучки то, как умерли её мама и дядя. Девочка думала, что те погибли в автомобильной аварии и тосковала по ним обоим.

Аришу успешно вылечили и за большие деньги Наташа устроила так, чтобы постыдная болезнь нигде не фигурировала. Хорошо, что психика девочки не пострадала. Она просто не знала, что дядя делал с ней. Они переехали в родной городок Наташи, где их история не была известна, и поселились в уютной двухкомнатной квартире, которую та купила для них.

Наташа устало присела на миниатюрную скамеечку и снова посмотрела на надгробия с родными лицами. Её дети были похоронены рядом, но их души точно пребывали в разных местах. Она могла бы удариться в религию, как поступали многие люди после сокрушительного удара судьбы. И ударилась бы, если бы у неё было на это время, которое всё без остатка она отдавала своему маленькому кардиостимулятору по имени Арина. Наташа снова могла улыбаться и это было заслугой девочки. Оттряхнув с себя остатки своих мыслей, Наташа бросила взгляд на часы.

– Пойдем, милая. Нам ещё надо успеть на электричку.

Девочка по очереди прикоснулась щечкой к навечно застывшим изображениям родных.

– До свидания, дядя Боря. До свидания, мамочка.

Наташа заметила, что Арина едва сдерживает слёзы, поэтому крепко обняла свою единственную радость и увлекла её в сторону от монумента собственному непреходящему горю.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ru/images/search/%D0%BA%D1%83%D0%BA%D0%BB%D0%B0/