Традиционные ценности

– Спасибо за честность.

Он щелкнул пальцами. Меня раздражала эта привычка, пока мы учились в школе. Сейчас я почти привыкла и принимала ее за особенность.

– Ты выпила. Давай я сяду за руль, – предложил Ваня.

Противоречивые чувства раздирали мне грудь. Я не хотела с ним разговаривать сейчас, даже видеть. Но ещё меньше хотела искать машину, чтобы добраться до дома.

Рациональная часть моей натуры взяла верх. Как всегда.

– Не разговариваем по дороге, – поставила я условие мужу.

Он немедленно согласился.

– Хорошо.

Мы поменялись местами. Ваня завел машину и выехал с парковки. Он не пил уже два года. Это было мое условие.

Не успел Ваня выехать на шоссе, я пожалела о своем взрослом, рациональном решении. Меня раздражало все: от манеры вождения мужа до его дыхания.

Была идея пересесть на заднее сидение, но я решила, что это совсем ребячество, и терпела до дома.

Ваня молча вел машину и не нарушал обещания. Он не сказал ни слова до самого дома.

Я боролась с желанием послать его догуливать с официанткой и постелить в прихожей на коврике.

Но снова моя выдержка не давала поступать эксцентрично или мстительно.

Я хотела попросить оставить меня в покое хотя бы до утра. Нам придётся обсудить все, что случилось, но не сейчас. Мне нужен перерыв.

Я не успела ничего сказать, а Ваня едва успел разуться.

Стоя в прихожей, он признался:

– Я сегодня хотел тебе изменить, Карина.

Меня сложно застать врасплох. Я всегда найду, что ответить оппоненту. Работа такая. Но сейчас настал тот момент, когда я не нашла подходящих слов. Замерев у шкафа с туфлей в руке, я стояла и смотрела на Ваню. Он воспользовался моей немотой и продолжил исповедоваться.

– Это не в первый раз.

Я прикрыла глаза, выдохнула. Смотреть на мужа не было сил. Стоило отдать ему должное за честность. Мы не зря ходили к семейному психологу. Договорились обсуждать все сразу, стараться не эмоционировать, быть максимально искренними друг с другом.

Но сегодня я бы предпочла ложь.

– Ты уже встречался с этой девушкой? – попыталась я поддержать разговор, с трудом сдерживая эмоции.

– Нет. Я видел ее первый раз на корпорате.

– Значит… с другой?

– Да. С Надей из бухгалтерской фирмы. Она регулярно намекает…

– Пощади, Вань! Я не хочу это слышать.

– Я пытаюсь быть честным с тобой. Мы ведь договаривались, – напомнил он.

– Да. Знаю. Но мне так больно.

Растеряв остатки сдержанности, я сползла по стене, запустила пальцы в свою красивую прическу, потянула за волосы. Больно. Хоть немного отвлечься от душевной боли.

Очень хотелось плакать, но не получалось. Мой железобетонный эмоциональный фон не разрешал такой роскоши.

Ваня присел со мной рядом.

– Мне жаль, Карин.

– Да пошел ты в жопу! – рявкнула я на него.

Орать я умела. Хоть что-то. Не лучший способ поддаться эмоциям.

– Детка, я, правда, не хочу тебя ранить, но куда мне деть свои чувства? Они есть. Я не могу их игнорировать. Давай поговорим…

– Нет-нет-нет, Вань! – я замотала головой, запрещая ему продолжать. – Я абсолютно точно сейчас не хочу с тобой разговаривать. Не хочу тебя видеть. Не хочу знать, что ты, мать твою, чувствуешь.

– А чего ты хочешь?

– Чтобы ты ушел. Оставь меня в покое.

Он попытался прикоснуться к моим волосам. Я дёрнула головой, чтобы уклониться от его ласки, и ударилась об стену.

– Уйди, пожалуйста, – взмолилась я.

Ваня вздохнул.

– Ты уверена?

– Да, катись к своей официантке. Или к Наде. Выбирай! – кричала я мстительно. – Кого ты сильнее хочешь?

Ваня поднялся, разочарованно выдохнул и сказал:

– Ты злишься.

Я яростно запрокинула голову, прищурилась.

– Серьезно? Ты заметил?

– Нам надо поговорить, когда ты остынешь. Я переночую в гостинице, позвоню завтра утром, ладно?

Он был безобразно спокоен. Я ужасно завидовала ему. Мне бы такую выдержку. Хотя не я ведь призналась в желании изменить. Интересно, что бы сказал Ваня в симметричной ситуации?