Хозяин моих желаний
– Оказалось, трахать рыжую заразу, даже неопытную и доводящую временами до белого каления, весьма приятно.
– Рыжую заразу, значит?
– Да.
– Доводящую до белого каления?
– Угу.
– Неопытную?
– Все поправимо, – Миша протянул мне ладонь и сплел наши пальцы, принуждая обойти стол и вернуться к нему. – Ты готова?
– Нет, – я начала прокручивать в голове мысли, чтобы еще немного потянуть время. – А если мне не понравится?
– Скажи стоп. Если есть какие-то табу или сильные страхи – можешь предупредить.
– У меня клаустрофобия. Ненавижу тесные лифты в старых многоэтажках, – мой голос дрогнул, – и бешено боюсь насекомых. Тараканы, пауки, большие мухи. Черт, еще мышей и крыс тоже боюсь.
– Впечатляющий список, – Миша хмыкнул и вытащил меня в центр своей развратной комнаты, – обязательно учту.
– Хорошо, – неожиданно повлажневшими от волнения ладонями я провела по бедрам и с тревогой осмотрелась еще раз.
– Тебе понравится, – на мои плечи опустились его ладони, они проехались по рукам и талии, спускаясь ниже до самого края платья, который подцепили ловкие пальцы и очень медленно потащили вверх. – Давай уберем все лишнее.
– Как скажешь, – я лихорадочно облизала губы, глядя в его темнеющие от возрастающего возбуждения глаза.
– Мне нравится, что ты уже поняла, в чем весь смысл, – он по-блядски прикусил губу и оттянул ее. Платье улетело в сторону входа и приземлилось на полированный деревянный пол. Мишины пальцы пробежались по ключицам, бесцеремонно ущипнули соски, отчего я сразу сжала зубы, и постучали по плечам с возрастающим нажимом. По коже побежали колючие мурашки и дыхание участилось. В ответ на давление пальцев, мои колени сами подогнулись и опустились на пол. – Такая умница, – он похвалил.
Мишины слова были одновременно волнительными и дискомфортными. С одной стороны, ну я же не маленькая девочка, чтобы называть меня умницей и уж тем более хвалить за то, что я на колени перед ним стала. А с другой стороны, было в этом какое-то темное удовольствие, позволить Мише быть главным, отдать ему всю власть.
Моей щеки коснулась теплая ладонь и слегка, по-хозяйски потрепала в знак одобрения, будто я питомец какой-то. Пальцы подхватили опущенный подбородок и подняли, заставляя смотреть Мише в глаза. В них так и читалось самодовольство.
– И что, мне называть тебя теперь хозяином? – не удержалась я.
– Надоело, – губы изломились и на лице появилась печать пресыщения, – хозяин это вообще как-то в общем. Да и мне нравится мое имя, так что Миша подойдет. И, кстати, не надо больше кричать «о господи», когда я тебя трахаю, это раздражает. Тем более, что к твоему оргазму он никакого отношения не имеет. Все ясно?
– Конечно, Миша, – я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Никто не любит конкуренцию. А тут еще такое дело.
– Для первого раза я не буду очень строг, – Миша взял со стола небольшую плетку с кожаной лопаточкой на конце и оттянул ее, показывая насколько девайс гибкий и упругий.
– Спасибо, – в моем голосе явственно прочитался сарказм, и плетка, рассекая воздух с легких ветерком, обожгла нежную кожу груди. Я вскинула на Мишу полный обиды и злости взгляд, обернулась к закрытой двери, прикусила губу.
– Такая понятливая, – издевательски ухмыльнулся он. – Ну что ж, раз все правила ясны, давай продолжим.
Плетка еще раз легко ударила по груди, уже не принося боли, но все равно создавая волнение в груди от прилива адреналина. Кожаный кончик очертил ключицу, шею и линию подбородка, скользнул между губ, позволяя почувствовать мягкость материала и легкий привкус выделанной кожи.
– Значит, не любишь быть покорной? – легкое сожаление считалось в голосе Миши. – Сейчас будем это исправлять, – он шагнул обратно к столу и выдвинул полку, которую я сразу не заметила, замер ненадолго перед ней и вернулся с ошейником и цепочкой. Мои брови поползли вверх. Что, реально на меня наденет? – Не радуйся так сразу, это ошейник для игр. Если ты проявишь себя достойно и заслужишь мое расположение, то я подарю тебе именной, с гравировкой.
Ну, спасибо… Всю жизнь мечтала.
Довольно широкий ошейник из черной кожи с блестящими клепками окольцевал мою шею, и Миша застегнул его так, чтобы он сидел свободно, но, тем не менее, создавал определенный дискомфорт и напоминал, что ошейник все время на мне, заставляя думать, что свобода выбора окончательно уплыла из моих рук.
Довершила этот эффект цепочка. Миша намотал блестящие позвякивающие звенья на кулак и слегка потянул к себе. Ошейник впился в кожу, и я инстинктивно подалась вперед, приподнимаясь и цепляясь руками за скользкие металлические звенья. Меня всю затопило ощущением полной беспомощности, смешанной с сильнейшим возбуждением. Как на той чертовой горке. От тебя больше ничего не зависит, ты пристегнут, и летишь в пропасть ко всем чертям. И эта пропасть, она сейчас прямо перед тобой в голубых льдинках, которые смотрят на тебя так, будто ты принадлежишь этому человеку полностью, до самой последней клетки. Вся, без остатка.
– Нравится? – Мишин голос стал совсем низким, даже мороз по коже пробежал. Он намотал на кулак последний свободный отрезок цепочки и прижал меня к себе, заставляя щекой впечататься в его пах. Ткань домашних брюк была мягкой и тонкой, она позволяла легко ощутить, что за ней скрыт уже возбужденный и подрагивающий член. Это заставляло чувствовать ноющее предвкушение между ног и интенсивнее сглатывать слюну, в большом количестве скопившуюся во рту. – Вижу, что нравится, – послышалось легкое одобрение. – Посмотри, как идеально ты смотришься.
Свободная Мишина ладонь указала на одно из зеркал напротив нас, и я задохнулась от нереальной пошлости зрелища. Обнаженная на цепи у его ног. Мозг отказывался обрабатывать собственный образ, ведь всю жизнь я знала себя совсем другой. Порядочной, обычной, скучной, и одна встреча с Мишей перевернула все, превратила меня вот в это. А превратила ли? Может, он, как лучший в мире фокусник, просто вытащил вот эту Снежу из той скучной, взял и показал, что внутри я именно такая.
Облизываю пересохшие губы и несмело перевожу взгляд со своего отражения на Мишино. Он смотрит пытливо, наблюдая за обуревающими меня чувствами и сомнениями, наслаждаясь внутренней ломкой. Не знаю, в чем дело, в том ли, что температура в комнате выше нормы или в возбуждении, которое окутывает меня, но все тело горит. Кожа пылает, чувствительные соски заострились, внизу жжет. Я хочу Мишу, хочу то, что он делает, как делает.
– Ползи, – цепочка соскальзывает с его ладони и превращается в поводок. Миша спиной отступает и натягивает цепочку, заставляя двигаться следом за ним. Мои ладони опускаются на теплый деревянный пол, гладкий и приятный на ощупь. Я легко прогибаю спину и осторожно двигаюсь, пытаясь прочувствовать и привыкнуть ко всему новому, что со мной происходит.
Через десяток шагов Миша останавливается и опять натягивает цепочку, на этот раз заставляя подняться во весь рост. За его спиной виднеется крест, и я с тревогой заглядываю ему в глаза.
– Заметил, как тебе понравился, – он ласково проводит пальцами по моей щеке, – и не только он. Помнишь, как ты кончила, когда я пытался тебя наказать? – Я возмущенно задыхаюсь, вспоминая порку, и из-за чего я тогда злилась, но молчу, видя в его глазах легкую насмешку. Подначивает, сволочь. Он же тут главный, начну возражать, и буду опять наказана. Мише только повод дай. – Что молчишь? – он нетерпеливо дергает за цепочку, встряхивая меня.
– Помню, – отвечаю торопливо и опускаю глаза.
– Скажи, Снежа, а приличные девочки разве так делают? Кончают, когда их пытаются больно отхлестать по заднице?
– Нет, – качаю головой, и от стыда голова падает еще ниже.
– Значит, ты у нас плохая, оказывается?– крепкая ладонь сжимает мою шею и поднимает к неумолимым насмешливым глазам-льдинкам.
– Да, – отвечаю почти неслышно, и по позвоночнику бегут мурашки.
– А что надо делать с плохими девочками, а, Снежа? – в тоне явно появляется издевка. – Ты же у нас училка, давай, скажи.
Сволочь!!! Боже, никто в этой жизни меня так еще не бесил, как Миша.
– Наказывать? – нерешительно выдыхаю и отвожу глаза.
Миша на секунду прикрыл глаза и повел плечами, расправляя их и шумно втягивая теплый воздух комнаты через ноздри.
– Рад, что мы с тобой сходимся во мнениях, – Миша обошел меня и подтолкнул ближе к кресту, заставляя врезаться грудью в полированное черное дерево. Он перехватил мою ладонь и закрепил на одном конце креста с помощью кожаного фиксатора, который плотно обхватил запястье. Проделал то же самое со второй рукой и ногами.
Ощущение беспомощности вышло на новый уровень, теперь я не могла сдвинуть широко разведенных ног или оторваться от креста. Полностью обездвиженная и доступная.
– Ну вот, – Миша удовлетворенно выдохнул мне на ухо и прижался к моей спине голой грудью. На нем уже отсутствовала майка. – Что, малышка, в таком положении упрямиться не получится? Или хочешь попробовать?
– Нет, – качаю тихонько головой и наслаждаюсь прикосновениями Мишиных рук, которые невесомо бродят по моей обнаженной и чувствительной сверх меры коже. Его дыхание становится более глубоким и рваным, пальцы оглаживают мои бедра и скользят по ягодицам, ныряя между половинок. – Блядь, какая ты мокрая, – раздается хрипло и с придыханием на ухо, и длинные пальцы начинают быстро и жестко меня наполнять. – Такая развратная сука, а строила из себя пай-девочку, я даже чуть не повелся.
Прикусываю губу и прикрываю глаза, откидывая голову Мише на плечо, впитывая его развратные слова, пошлые звуки, с которыми пальцы врезаются в мою мокрую промежность, удовольствие, которое подступает слишком быстро, заставляя даже пальчики на ногах сжаться.
Тихонько всхлипываю, ожидая разрядки, но пальцы выскальзывают, оставляя меня ни с чем. От возмущения дергаюсь на кресте и получаю хлесткий удар ладони по заднице.
– Оргазм, значит, захотела? – Мишин хриплый смех опаляет голую кожу на загривке. – Его еще придется заслужить.
Жар мужского тела исчезает вместе с его хозяином и мне становится холодно, несмотря на комфортную температуру в помещении. Я ерзаю и шумно дышу, пытаясь прийти в себя. Но это непросто, тело слишком возбуждено, а ощущения слишком необычны.
– Плохая девочка, – по моей спине проезжаются тонкие полоски кожи, и я безошибочно определяю в них ту плеть, которую Миша теребил на моих глазах на столе, когда мы разговаривали. Судорожно сглатываю и сжимаюсь, страшась того, что будет дальше. – Моя.
***
*spanking – порка.
Глава 13
Первые удары почти ласковые, они, как своеобразный душ, разогревают кожу, полоски широким веером стекают по спине, лишь расслабляя и вводя в транс. Внутреннее волнение и дрожь постепенно отпускают, и я обмякаю, поддаваясь ударам, не ожидая угрозы или боли. Наслаждаюсь процессом, который немного напоминает, когда тебя парят веником в бане. Ощущения примерно те же.
Удары прекращаются, и я даже чувствую легкую жалость, что все так быстро случилось. Моей кожи на спине касаются теплые губы и язык, который пересчитывает выпирающие позвонки, ладони скользят по возбужденной разогретой коже, и я обязана себе признаться – мне хорошо, как никогда.
Мишины губы исчезают, и их заменяет кожаный наконечник другой плетки. Та самая, что была в начале, которой ударял по груди. Гибкая, но точно не такая ласковая, как предыдущая. Я опять начинаю волноваться и дышать чаще.
– Лучше расслабься, – раздается из-за спины, – я же обещал, что на первый раз не буду очень строг, – плетка скользит по спине с легким нажимом. – Всего ударов будет пятнадцать, и я хочу, чтобы ты считала. Мне так нравится слушать твой голос.
Рядом с разгоряченной кожей разносится легкий ветерок, и через всю спину полосует резкий и тонкий удар. Он словно рассекает меня, заставляя дыхание замереть, и крик срывается с губ.
– Не слышу, – раздается рядом с ухом.
– Один, – отвечаю быстро и поворачиваю к Мише лицо. Мне больно и я не уверена, что смогу еще.
– Умница, – его губы касаются моей шеи, голос смягчился, и в нем скользит восхищение. Мишина реакция подстегивает попробовать еще раз, а стоп-слово сказать потом. Еще один раз.
Я опять слышу за спиной замах и на этот раз расслабляюсь, принимая неизбежный удар. Он такой же хлесткий и обжигающий, как и в прошлый раз, но я понимаю, что терпимость к боли балансирует на грани. Больше я бы точно не смогла выдержать, но это вполне.
– Два, – тихо выдыхаю и кусаю губы. Мишины пальцы невесомо прикасаются к месту удара, легонько поглаживая и успокаивая. Может, и ерунда, но мне так нужна эта его поддержка и одобрение сейчас. Я же стараюсь и все делаю правильно, я могу.
Дальше удары следуют один за одним с небольшим перерывом, считать с каждым разом все тяжелее и соблазн использовать стоп-слово все сильнее. Но после шести на меня наваливается монотонность, и ощущения притупляются. Цифру пятнадцать выдыхаю со слезами и почти не чувствую боли. Облегчение от того, что все закончилось, обрушивается ощутимым теплом, расслабление расползается по всему телу, подобно прибою. В голове звенящая пустота и ни одной посторонней мысли, словно я достигла какой-то точки, состояния, момента, где все, что за пределами этой комнаты, больше не важно. Есть только здесь и сейчас, и это ощущается так остро.
Мои лодыжки и запястья отстегиваются от креста, и тело обмякает у Миши в руках. Я растекаюсь по его уже полностью обнаженному телу, как воск, чувствую сильную эрекцию своими ягодицами. Желание ощутить его в себе становится нестерпимым.
Мое тело соскальзывает по его, и я опять становлюсь на колени, бесцельно блуждая затуманенным взглядом по комнате. Миша нажимает ладонью мне на саднящую спину и заставляет упереться в пол ладонями. Боль больше не острая, но заставляющая шипеть кошкой от его прикосновений.
– Кайфанула, сука?* – Миша дергает за цепочку ошейника, который все еще на мне, а я уже и забыла. Прогибаюсь в спине и упираюсь взглядом в наше отражение.
Мои зрачки расширены, а выражение лица полностью потерянное. И то, что происходит прямо сейчас внутри меня, действительно кайф, но мне нужно еще чуть-чуть, совсем немного. Я это чувствую, мне надо!
Миша видит мой голод, который зажигается в глазах, и его губы изламывает ухмылка, порочная и надменная. Он словно говорит: «Это я дал тебе это, а ты глупая не хотела и сопротивлялась». Нетерпеливо высовываю язык и провожу по губам, пошло облизываясь, сильнее оттопыриваю ягодицы ему навстречу.
– Не смей кончать без меня, – разносится четкий приказ, и меня наполняет одним грубым толчком. Ощущения разрывающие, заставляющие выкрикнуть его имя и с мольбой посмотреть в глаза. Еще, только не останавливайся. ЕЩЕ!!! Миша видит мою мольбу и накрывает своим телом, обхватывая шею ладонью и кусая предплечье, его движения быстрые, жадные, животные. Он тоже получает свой кайф. Это словно обмен, где каждый сделал для другого чуть больше, и мы оба в итоге получили то, что обычным способом с обычным партнером не получить никогда. Запредельное удовольствие, запретное и порочное.
Невыносимый жар, скручивающийся внизу живота, распространяется по всему телу, и я с трудом удерживаю его, не позволяя вспыхнуть раньше времени. Миша заслужил получить то, что хочет. Слышу его горячее дыхание, животное рычание, рвущееся из груди, и затихаю в предвкушении. Он совсем близко, и мне важен только этот самый момент.
Миша замирает, навалившись всем телом и заставив мои руки подогнуться и разъехаться по полу, отчего я щекой прижимаюсь к теплому дереву.
– Снежа, – тихий всхлип удовольствия, царапнувший по нервам, и его оргазм, разливающийся во мне горячим потоком спермы, запускает и мой оргазм. Шар удовольствия словно лопается, обрушиваясь на каждую клеточку моего тела, заполняет, заставляя кричать и биться в спазмах, которые прошивают все тело, не позволяя даже удержаться на коленях. Мне так хорошо, до безумия и потери себя. Все, чего хочется – это принадлежать ему, чтобы позволять каждый раз почувствовать вот это. Только с ним.
Опустошённость накатывает с такой силой, что глаза закрываются сами собой, погружая в подобие сна. Я чувствую и понимаю все, что происходит, словно на фоне, разлепить веки или пошевелиться нет ни сил, ни желания.
Ощущаю себя у Миши в руках, как он поглаживает мои волосы и прижимает к себе, даря ощущение безопасности и безусловного принятия сейчас. Для меня это любовь, такая, которой еще не было. Это чувство словно возникшее в голове слегка будоражит и потом исчезает, опять заменяясь расслабленным теплом и повтором пережитого только что удовольствия.
Мое тело, завернутое в одеяло, опускается на кровать, и я открываю глаза, чтобы осмотреться. Уже не так тепло, и я понимаю, что мы больше не в его комнате для игр.
Миша нежно целует в губы и отстраняется, он словно забирает с собой все тепло, позволяя холоду проникнуть внутрь меня. Я тянусь за ним, накрывая его ладонь своей.
– Останься, – шепчу тихо, пытаясь всеми силами сделать голос не таким жалким.
– Тебе нужно поспать, – он мягко улыбается и качает головой, – сессия закончилась.
– Я не хочу, чтобы ты уходил, – расстроено наблюдаю за тем, как его ладонь выскальзывает, и одиночество и тревога опять наполняют меня.
– Так будет лучше для тебя, – Миша отступает и смотрит на меня серьезно и отстранённо.
Вот, значит, в чем дело! По телу пробегает дрожь, от несправедливости происходящего у меня даже перед глазами темнеет. Всю негу и расслабленность как рукой сняло.
– Нет, так будет лучше для тебя, – демонстративно откидываю одеяло и поднимаюсь на ноги, спокойно прохожу мимо Миши в сторону ванной.
– Что ты собралась делать? – доносится в спину.
– Сессия закончилась, – отвечаю ему так же холодно, как и он мне. – Покинь мою комнату, я хочу побыть без тебя.
Тихо закрываю за собой дверь и включаю прохладную воду, чтобы прийти в себя. Миша дурак, если не понимает, что я вижу, что происходит. Он не хочет привязываться, ставит барьеры между нами. Ему нужно только то, что было в той комнате. Именно это он получал от своих послушных девочек.
Но со мной так не будет, из меня он послушную куклу, которая будет подчиняться и безропотно ждать всякий раз, когда ее поманят пальчиком, не сделает.
В спальне с грохотом хлопает дверь, возвещая, что Миша ушел не особо счастливым, но мне все равно. Это даже вызывает усмешку. Мы еще посмотрим, за кем последнее слово останется.
***
Сабспейс* – особый тип трансового состояния в БДСМ-практике. Внутри субкультуры БДСМ словом «сабспейс» обозначается специфическое изменённое состояние сознания партнёра, возникающее вследствие физических воздействий (таких, как порка) и сопутствующих им эмоциональных переживаний.
В данном состоянии деятельность коры головного мозга затормаживается, а в кровь выбрасывается большое количество эндорфинов. Субъективно действие эндорфинов проявляется в ощущении восторга, радости, счастья и тому подобных ощущений, потере чувства времени и реальности. Объективно оно определяется снижением психомоторных реакций на боль или другие негативные раздражители. Как и в состоянии обычного транса, внешними признаками могут быть расфокусированный взгляд и расслабленная лицевая мускулатура.
В практике БДСМ усиленное выделение эндорфинов наблюдается главным образом при физических воздействиях. При этом выделение эндорфинов зачастую напрямую зависит от силы воздействия.
Если речь идет о порке, то введение подчиняющегося партнёра в состояние транса в большинстве случаев достигается ритмичным нанесением ударов одинаковой силы. Чем стабильнее и монотоннее ритм, тем быстрее подчиненный партнёр достигает изменённого состояния сознания. В принципе, глубину транса можно контролировать, меняя ритм и силу воздействия. Серьёзное влияние оказывает также фон – музыка и обстановка, располагающие к впадению в транс.
Глава 14
Даже прохладный душ не помог мне прийти в себя, усталость и опустошенность навалились с двойной силой, стоило только коснуться головой подушки. Не было ни единого сновидения, и я проснулась удивительно отдохнувшей. Внутри все еще бродило чувство полного удовлетворения после сессии, и даже злость на Мишину реакцию после ничего не могла с этим сделать. Мне было хорошо.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
