Бойся своих желаний

– О чем говорили? – Вадим не обращает внимания на мои слова. Его взгляд полосует по моему лицу. Глаза чернее самой ночи.

– Случайно столкнулись, и я узнала его по фото. Просто перекинулись парой слов.

– У Шестакова не бывает случайно, – цедит, наклоняясь ко мне еще ближе. От Вадима фонит едва сдерживаемой злостью, – не советую играть со мной, Настя. Чтобы я рядом вас больше не видел, пожалеешь.

– Хорошо, – теряюсь, опуская глаза. С таким Вадимом мне спорить не хочется.

– Идем, – отпускает локоть и сжимает мою ладонь. Когда доходим до столика и садимся, веду себя тихо. Улыбаюсь, киваю. В сторону Гордея стараюсь не смотреть, но периферийным зрением вижу, что он взгляда от меня не отводит. И все это видят.

Взгляды вокруг как пинг-понг: Вадим – Гордей – я – Гордей – Вадим. Внутри все вскипает, потому что стратегию Гордея я оценила: он просто выводит Вадима из себя. И чего добивается? Чтобы тот сорвался? Тревожно кошусь на Вадима, но он окончательно пришел в себя и теперь разговаривает со всеми словно ничего не произошло.

Роняю взгляд на стулья, что были пустыми, когда я уходила. На них приземлился тучный мужик с мутными глазами, еще один в два раза мельче его с бегающим нервным взглядом. И пара. Мужчина приятный, девушка рядом с ним тоже. На троицу стервоз русоволосая-курносая не похожа. И улыбка у нее мягкая. На меня все время бросает короткие любопытные взгляды.

Смотрю на их руки. Бинго – муж и жена. Меня тут же внутри немного отпускает. Они мне нравятся, с ними я бы общалась. Топовый эскорт за столом в побрякушках меня не интересует в принципе. Да, я временно одна из них, но как только от Вадима ноги унесу, сразу и завяжу. Даже телефон его шлюшачий выброшу. Или продам. Второе вернее, а деньги на учебу отложу.

Я гордая, конечно. Но не дура. Жизнь сложная штука, и когда у тебя что-то уже есть, то избавляться от этого, выбрасывая в мусор и показывая таким образом всем и самой себе что я «не такая», глупо. Никто не оценит, это я уже давно поняла. А вот отложенные на черный день деньги очень даже пригодятся. Может, и официанткой придется меньше вкалывать.

– Господа, прошу в зал, – перед нами появляется торжественная, одетая в идеальную униформу казино женщина.

«Господа», так меня еще никто не называл…

Все плавно перемещаемся на первый этаж, где нас ожидает довольно просторный зал. В центре стол для игры с крупье во главе. В стороне небольшой бар и диваны с низким столом. Это, видимо, для тех, кто играть не будет.

Мужчины, едва войдя в зал, тут же теряют интерес к женщинам и рассаживаются за столом. Девчонки ничему не удивляются, опускаются на диваны и принимаются зависать в телефонах или болтать. Я осматриваюсь, вздыхаю и прохожу к бару. Мне к этой компашке еще привыкнуть нужно. Хотя лучше не привыкать, я бы отсюда в общагу прямо на этих шпильках ломанулась, если бы Вадим пустил.

– Привет, – русоволосая-курносая присаживается рядом. Они с мужем зашли в зал последними, и за ними тут же закрыли двери.

– Привет, я Настя, – улыбаюсь ей с легкой надеждой. Должен же хоть кто-то здесь быть адекватным. Я думала приклеиться к Виталине, но та села за стол рядом со своим Геннадием. Карт ей не дают, похоже, будет болельщицей.

– Лена, – она улыбается в ответ. – Так ты с Вадимом, значит? – голос немного напряжен, но в целом она доброжелательна.

– Да, с ним, – оборачиваюсь на стол, где он смотрит сданные ему карты. Помимо воли перескакиваю взглядом на Гордея.

Это ужасно, но я ничего не могу с этим поделать. Сравниваю их. Гордей ведь одно лицо с Артемом. И Катя, она так же смотрела на Вадима и Артема. Выбирала, видела в каждом из мужчин плюсы и минусы. В конечном счете завела любовника.

О чем она вообще думала, когда ложилась в постель с обоими?

Гордей, словно почувствовав мой взгляд, поднимает свою темную голову и надолго задерживает его на мне. Сглатываю и тут же отворачиваюсь к бару, когда понимаю, что Вадим словил нас за гляделками.

Глава 05

– Это хорошо, – она кивает бармену. – Просекко?

– Давай, – соглашаюсь и окончательно сажусь спиной к столу, чтобы даже соблазна не было смотреть в сторону Вадима и Гордея. – А вы давно знакомы?

– Со свадьбы, я была свидетельницей.

– Оу, – сжимаю кисти в замок на барной стойке. Значит, Лена была свидетельницей Кати, жены Вадима, – подруга, да?

– Да, – она пожимает плечами, – глупо скрывать. Все равно у нас тут ничего не утаишь, – она слегка кривится, посматривая на адову троицу, что шепчется на диванчиках, – нас обсуждают, сто процентов.

– Мне все равно, – забираю у бармена свой бокал и сразу осушаю. – Повтори.

– А ты рисковая, – Лена смеется.

– Последние дни вытрепали все нервы, – развожу руками и забираю обновленный бокал, который тяну потихоньку. – Надолго это?

– Игра?

– Угу.

– Часов на пять, надеюсь не дольше.

– Черт, скучно.

– Но от этого никуда не деться. Миранков заядлый картежник.

– Это который?

– Боров, – Лена перекладывает одну стройную ногу на другую, – рядом с ним зам. Разбазарили они свой завод, теперь продают. Идиоты.

– Я думала тут все гос.

– Почти, – девушка отвечает уклончиво, – не заморачивайся. Это не наше дело, – она делает паузу. – У вас серьезно?

Я тоже молчу. Признаваться ей в наших товарно-денежных отношениях не хочется. Может, дело в том, что она нормальная. Разница видна невооруженным взглядом. С Виталиной было проще. Она такая же. Да и остальные девочки.

– Надеюсь, все получится, – Лена истолковывает по-своему. – Я Катьку любила, но святой не считала, – она допивает коктейль парой глотков и просит себе еще один, – так что злобной подруги, что мстит за умершую бывшую жену, не будет.

– Спасибо, – чокаюсь с ней тихонько. Лена мне нравится – открытая, приятная в общении. Интересно, какой была Катя. Вадим же за что-то ее полюбил, да и Артем тоже. Может быть, это была роковая женщина, которая расчетливо вертела обоими мужчинами. Или обычная, но разлюбившая мужа. Вадим иногда бывает жестким, склонен закрываться в себе. Возможно, Катя не выдержала. Или с ней он был другим и таким стал после всего? Куча вопросов, на которые у меня нет ответом.

Мы с Леной переходим на более безопасные темы. Она рассказывает, что в Минске у них с мужем есть квартира. Потом меня ждет развернутый отзыв на лучшие места, где можно вкусно перекусить и куда интересно сходить. Лена долго нахваливает театр оперы и балета, зовет как-нибудь составить ей компанию.

Мы перемещаемся на диванчики, потому что от барных стульев через час отваливается спина и затекает задница. Там продолжаем болтать, но уже с нечистой троицей. С ними тоже оказалось интересно. Я узнала, где проходят лучшие закрытые вечеринки Москвы и фэшн-показы. Кто Наташкин стилист, берущий пять штук баксов за сложное окрашивание. А также зачем ходить к топовому хиропрактику с третьим глазом, к которому ходит Аллегрова.

– Сходи, сходи, – поддакивает Алина, черненькая, с большой силиконовой грудью, – она мне моего пупсика нагадала, – и взгляд умиленный в сторону стола, где это счастье лысенькое сидит.

– Обязательно, – молчу о том, что мне и без всякого хиро привалило так, что теперь не знаю, куда деваться. Боюсь, как бы после похода к нему не стало хуже.

Игра заканчивается ближе к двум ночи, когда у нас даже языки болтать заболели. Я с удовлетворением потягиваюсь, наблюдая, как мужчины бросают свои карты. Сильно за игрой я не следила, но Вадим в плюсе. Боров с горой фишек, ему, видимо, выиграть помогли для лучшего настроения. Геннадий пуст. Муж Лены с двумя аккуратными стопочками фишек, но все крупного номинала. В сторону Гордея я смотреть побоялась.

– С Виталиной общаться не советую, – на прощание шепчет мне Лена, укутываясь в меховое манто. Они с мужем отправляются ночевать в свою квартиру. Вот и что это было сейчас, а? Почему не стоит?

Вадим, пока мы идем, все время разговаривает по телефону, затем и вовсе отходит, повышая тон голоса. Кому-то явно досталось.

– Давай я за тобой поухаживаю, раз Вадим тебя бросил тут одну, – материализовавшийся из воздуха Гордей выдергивает номерок из моих пальцем и забирает шубу.

– Не надо было, – поджимаю губы, оборачиваясь на Вадима, что стоит спиной у окна и продолжает монотонно говорить.

– Боишься его? – поддевает Гордей, раскрывая для меня шубу. – И правильно делаешь, Настя, – опускает невесомый мех мне на плечи и очерчивает их ладонями, – на хрен ты с этой тварью вообще связалась?

– Пусти, пожалуйста, – пытаюсь сделать шаг в сторону, но Гордей не дает. Разворачивает в своих руках и внимательно смотрит мне в глаза. – Если тебе понадобится помощь, любая. Просто позвони, – он извлекает визитку из кармана брюк и опускает ее в карман моей шубы. – Ты мне нравишься, Настя. И я бы не хотел, чтобы ты повторила судьбу Кати. Убивший однажды не остановится.

– Прекрати, ты меня пугаешь, – лепечу я. – Вадим этого не делал.

– И откуда ты это знаешь? – он резко убирает свою руку и начинает пятиться. И я понимаю почему. Вадим договорил и направляется к нам. – Пока, Настюш. Удачи, – подхватив свое пальто, Гордей выходит на улицу, где его ждет машина.

На Вадима даже не смотрю, и так ясно, что зол. Жду, пока он оденется. Затем иду следом, кутаясь в шубу. В машине мы едем молча, но его сверлящий взгляд заставляет мои нервы натянуться до предела.

Возле гостиницы, как только дверь машины открывается, я выскакиваю на улицу и иду внутрь. Черт, напряжение между нами просто невыносимое.

Хорошо, что номер на втором этаже, так что поднимаюсь по лестнице и сама открываю дверь ключ-картой. Слышу, как Вадим тихо прикрывает ее за нами.

Сбрасываю шубу прямо на пол. Не оборачиваясь иду в ванную. Включаю воду в умывальнике, но ее шум не перекрывает шума ударов моего пульса. Он стучит в висках, сигнализируя о надвигающейся беде.

– Ты обронила, – Вадим застывает в проеме. В руке у него визитка Гордея.

– Не будь смешным, – закатываю глаза, – он просто сунул мне ее.

– А ты не посчитала нужным избавиться. Хочешь позвонить ему, а, Настя?

– Я не собиралась этого делать, – отвечаю совсем тихо. – Вадим, если тебя что-то не устраивает, я могу уйти прямо сейчас, – пальцы с силой цепляются за раковину. От ледяной струи воды отскакивают брызги ударяют в лицо. Они попадают на раскаленную кожу и высыхают почти мгновенно.

Он сминает визитку в ладони и швыряет прочь. Смятый черный шарик скачет по мозаичному полу и исчезает где-то под раковиной.

– Все вы, суки, одинаковые, – совсем тихо. Спокойно так, но до жути леденящим тоном.

Я застываю, еле дыша. А Вадим приходит в движение. Он плавный, даже ленивый. Подходит близко, становясь за моей спиной, кисти рук спрятаны в карманы. Ведет подбородком, задирая его вверх и обнажая зубы в ухмылке, от которой меня внутри пробирает. Хочется отвести взгляд, но не могу, меня всю ломает от предчувствия его будущих прикосновений – яростных и разрушительных. Я чувствую в Вадиме злость, вижу ее в расфокусированных зрачках, таращащихся на меня через зеркало. Дело не только во мне, а в них, всех вместе взятых: Катя, Артем, маячащий перед глазами Вадима, Гордей, словно две капли воды похожий на брата. И все эти обвинения, измены, предательства.

Мне страшно, что я оказалась втянутой в его жизнь и в эту историю.

Вадим медленно протягивает ко мне ладонь, убирая длинные волосы вбок на плечо. Пальцы пересчитывают обнаженные позвонки. От каждого прикосновения простреливает в теле. Крупные мурашки расходятся от позвоночника, заставляя дрожать.

Чувствую, как молния на спине начинает расходиться, но ничего с этим не делаю. Бессмысленно. Платье соскальзывает, оставляя меня полностью обнаженной и беззащитной. Жмурюсь, видя как глаза Вадима затапливает дурной похотью.

Секунда, и я развернула к нему лицом. Каблуки чиркают мозаику на полу с противным скребущим звуком, пока я пытаюсь удержать равновесие. Вскрикиваю, оказываясь посаженной на столешницу рядом с раковиной. Кожу обжигает прохладой, но я мгновенно перестаю ее замечать.

Вадим медленно скидывает с себя пиджак, затем галстук, пока мое сердцебиение не зашкаливает. Он же все это время продолжает рассматривать мое лицо и тело с явным удовольствием. Мне кажется, мой страх и дрожь заводят его только сильнее. Под аккомпанемент моего надорванного дыхания расстегивает пуговицы на рубашке, обнажая свои бесчисленные татуировки. Быстро справляется с ремнем на брюках и приспускает боксеры.

Отодвигаюсь, когда он приближается вплотную, впечатываюсь в зеркало спиной и замираю. Бежать некуда. В тишине меня всю прошибает словно разрядами тока. Я горячая и мокрая от выступающих по телу капель пота, меня колотит.

Вадим хватает под коленками и дергает на себя, заставляя сдвинуться на самый край. Его член недвусмысленно упирается в мои половые губы.

– Давай, поделись. Насмотрелась на этого урода, понравился? Катя тоже все смотрела, улыбалась. Давай, расскажи, ты уже сравнивала нас, маленькая дрянь? Думала, с кем понравится больше? Не стесняйся, эти два урода одинаковые были. Один хер, я сам их никогда различить не мог. – Сжав мои бедра, резко входит до упора, причиняя боль. Вскрикиваю, упираясь кулаками ему грудь, и замираю. Звук моего голоса в небольшом помещении, отделанном плиткой, резонирует и усиливается.

Руки Вадима тут же оплетают меня, пока сам он впивается в губы зло и голодно. Его много везде: во рту, внутри меня, снаружи. Одна рука в моих волосах, туго сжимает на затылке, вторая жестко ласкает грудь. Мы валимся на столешницу. Позвоночник царапает полированный камень подо мной. Яростное дыхание с обеих сторон, и я не собираюсь уступать. Не хочу!

Придурок ревнивый и обезумевший, у него не получится меня ни запугать, ни сделать послушной куклой. Разжимаю кулаки и погружаю ногти в его предплечью, веду с нажимом через всю грудь, разлиновывая кожу до крови. Вадиму больно, он шипит и натягивает мои волосы сильнее, заставляя запрокинуть голову и открыть шею. Набрасывается на нее с жалящими поцелуями, пока жестко трахает членом внизу.

Выгибаю спину, чтобы приноровиться, и обхватываю его бедра ногами. Каблуками ударяю по ягодицам на каждом толчке. Это какое-то безумие, то, что происходит между нами двумя. Мрачное, темное и неконтролируемое. Вскрикиваю все громче и громче, когда вспышки болезненного удовольствия простреливают внизу живота. Обнимаю Вадима за шею, царапаю, ударяю в грудь кулаком, клацаю своими зубами по его. Кажется, даже кусаю за губу, потому что во рту появляется характерный металлический привкус.

Когда темп доходит до сумасшедшего, мои глаза закатываются сами. Тело в один момент прошивает острой иглой удовольствия, затем я замираю, не в силах дышать, и расслабляюсь. Тело мелко трясет в конвульсиях, пока Вадим догоняет меня. Он кончает мне на живот и резко отстраняется.

– Блядь, – проводит ладонью по своей расцарапанной шее и груди, – кошка дурная.

С трудом отходя от накатившей слабости, сажусь на столешнице. Смотрю вниз. На мне тоже прилично его отметин и засосов. Бедра вообще все в красных пятнах.

– Ты сам, – стискиваю зубы. Зла моего на Вадима не хватает, – сволочь.

– Где-то я уже это слышал, – поднимает рубашку с пола и натягивает себе на плечи.

– Вадим, – тихо прикладываясь затылком к зеркалу за собой, – я так не могу. Мне нужен конечный срок.

– Ты не будешь устанавливать правила, – отмахивается, застегивая ширинку и приводя себя в порядок.

– До нового года, не дольше, – качаю головой.

– Это я буду решать, – пиджак, по которому мы оба топтались, поднимает, а затем бросает обратно. – Ты моя игрушка, Настя. На моих условиях, и, пока мне не надоест, никуда не уйдешь. Так что заткнись. – В его словах слышится веселье. Мрачное, как у стремного Джокера в фильме. Он издевается гад. Может себе позволить, вот и вытворяет.

– Чертово тридцатое декабря, месяц – рявкаю я, – и я ухожу.

– Еще раз, – Вадим подходит вплотную и кладет ладонь мне на грудь. Затем ладонь поднимается выше, сжимая мою шею, – ты не решаешь ничего. Как я хочу, так и будет.

– Я сбегу, – смотрю упрямо ему в лицо.

– Даже не думай со мной играть в эти игры, не беси! – Губы Вадима с ранкой в уголке едут криво вверх. Он дергает меня на себя, приближая наши лица вплотную. Губы грубо касаются моих, его зубы оттягиваю мою нижнюю губу и отпускают.

Вадим смотрит на меня долго и пристально, но глаз я не отвожу. До последнего не прерываю зрительный контакт, пока он не разворачивается и не скрывается за дверью ванной. Что он думает – я не знаю. Что и кому доказывает – не понимаю. Да и не хочу, твою мать! Не хочу!

– Я тебя предупредила, – выкрикиваю уже в пустоту.

Хлопает входная дверь номера, и я сползаю на пол в ванной. Меня все еще потряхивает от адреналина. В голове полный сумбур.

Дохожу до душевой кабины и врубаю воду. Становлюсь под тонкие бьющие струи. Пальцы руки скользят вниз, где я, к собственному удивлению, ощущаю обильную смазку. Мне даже страшно оттого, насколько я была возбужденной с Вадимом сейчас. Это же ненормально – так себя чувствовать.

Некоторое время тупо стою под душем, затем выбираюсь и заворачиваюсь в большое банное полотенце. На часах почти четыре утра.

Голова пустая и тяжелая, сама клонится к подушке. Поэтому я забираюсь под одеяло и тут же вырубаюсь. Скандал с Вадимом и бессонная ночь высосали из меня все силы.

Утро начинается в час дня, когда я разлепляю веки под аккомпанемент мобильного. На экране высвечивается номер мамы. Отключаю звук, решая перезвонить ей позже, и осматриваюсь. Вадима нет.

Где он ночевал, я не знаю. Пытаюсь убедить себя в том, что он большой мальчик и меня его жизнь вообще не должна касаться. Но все равно волнуюсь. Он же был на взводе. А с его взрывным характером легко можно натворить дел.

Заказываю в номер завтрак, а затем иду гулять по заснеженному городу. Даже одной мне неплохо. Намерзнувшись, занимаю столик в ресторане The View, из которого открывается отличный вид на город. Делаю себе на память пару фото.

Вчерашний вечер все не идет из головы. Гордей, наш с Вадимом секс, скандал.

И почему он в меня вцепился? Не понимаю. Видит же, я под него стелиться не буду. Взял бы себе какую-нибудь девку, как из адовой троицы. Такая бы вообще всех устроила и не отсвечивала. Но нет же, мне покоя не дает!