То, что скрывается в темных переулках. 1 часть

Я провела Яста к столику. Мы сняли куртки и повесили на спинки стульев. Как и обещала, купила ему пол-литра пива, себе же заказала огромную кружку и тарелку вареного картофеля. Для меня не было ничего вкуснее.

"Ты сукин сын! Ты человек!

Уж очень короток твой век!

Ты сдохнешь от любой хандры!

Ты не выдержишь с нами игры!"

Я в ужасе посмотрела на сцену, потом на Никиту. Тот лишь удивленно пожал плечами. Петь песни, где "человек" – это оскорбление, а также где говорится о слабости и возможной смерти человека, было запрещено законом. В нашем мире все были равны, по крайней мере, так пыталось сделать правительство.

Со сцены продолжали рычать запрещенные песни. Ник подсел к нам:

– Они с ума сошли!

– Если сюда придут стражи порядка нас тоже повяжут, – проговорил Яст.

– Мы за людей, не повяжут, – я покачала головой.

– Мне кажется, или все в восторге от этих песен? – Ник.

Я осмотрела зал. Действительно, все орали слова песни, "танцевали" и явно поддерживали пропаганду против людей.

– Тебе не кажется, – согласилась я.

– Мы здесь лишние, – одними губами проговорил Яст.

– Сумасшедшие нелюди, – я снова осмотрела зал.

Музыка стихла, вокалист обратился к залу:

"Люди равны с нами? Нет! Они слабы и беззащитны, и только что и делают, как портят нашу кровь!"

Внутри меня что-то шевельнулось. Поперло Хлою.

Я сделала огромный глоток пива, что газы начали давить на желудок и выкрикнула:

– Да вы не спите, с кем попало, и нормально все будет с вашей кровью.

– Хлоя, не надо, – шепнул Яст.

– А ты вообще кто такая? – проговорил вокалист.

– А по мне не видно!? – я хмыкнула, сделала еще глоток и поднялась с места. – Так и не понял кто?

– Полу-вампирка, – произнес вокалист.

– Ну, теперь и у меня вопрос! Кто разрешил тебе петь законом запрещенные песни?

– Я себе сам! – он оказался четверть-оборотнем. – Я сам решаю, что делать!

– Хах! – я взмахнула руками. – Гляньте, какой важный! Ты всего лишь солист в какой-то потрепанной группе, ты обязан подчиняться законам! И твои родственники люди! Ты сейчас пел про свою мать или дедушку!

Парень спрыгнул со сцены. Для своей группы он был одет слишком нормально. Белая рубашка, с расстёгнутыми тремя пуговицами сверху, в черных джинсах, на которых висела цепь. Слишком обыкновенно.

– Как ты посмела?! – он зарычал. Между нами было примерно метра три.

– Как посмел ты петь подобные песни? – я зарычала в ответ. Все вокруг отодвинулись и образовали кольцо. Всем хотелось посмотреть бой.

Как я и ожидала, оборотень, без всякой на то веской причины, замахнулся. Его кулак просвистел мимо, реакция была у меня лучше оборотневской. Он махнул кулаком еще раз, но я поймала его левой рукой, правой схватила оборотня за плечо и перекинула через себя. Оборотень не растерялся. Он приземлился на ноги и, воспользовавшись тем, что я стою к нему спиной, дал мне ногой меж лопаток. Я отлетела в другую сторону зала, шумно проехавшись по деревянному полу, об который стерла кожу на щеке и локте. Дополнительно порвались колготки. Нелюдь торжественно завопил, подбадривая вокалиста. Меня ж эта выходка разозлила. Внутри меня, в груди что-то заклокотало, с губ сорвался дикий рык. Я стала опасным животным. Я знала, что выглядела со стороны очень внушительно, это стало ясно сразу, как все умолкли.

– Ну, нападай, – прорычала я, но говорить было неудобно, мешали удлинившиеся клыки.

Парень уверено сорвался в мою сторону. Его кулак направился к моему лицу, но не успел он ударить меня, как я отомстила, ударив ногой ему в солнечное сплетение. Оборотень отлетел туда же, откуда прибежал. Он извивался по полу, схватившись за грудь. Каждая попытка вдохнуть была тщетной. Его глаза распахнулись в ужасе. Я вывела его из игры.

Я прошла к столику, где меня уже не ждали Ник и Яст. Схватив все наши вещи, они видимо покинули бар под шумок. Я уже хотела направиться к выходу, но меня схватили за запястье.

– Я тебя никуда не отпущу! – прорычал оборотень.

Другую мою руку тоже схватили. Повернув голову, я увидела другого оборотня. Чистокровка.

– Мне плевать! Я ухожу! – рыкнула я.

– Нет! – покачал головой третий.

Чей-то кулак ударил меня в лицо. Я загнулась. Из моего носа хлынула кровь, испачкав майку и деревянный пол. Мою голову за волосы оттянули назад, и я сквозь замыленные глаза все же разглядела уже знакомого мужчину. Именно он был в Бабке.

– Отпустите меня! – рычала я, вырываясь, но меня держали сотни рук.

За мой рык досталось еще. Кулак попал мне в левую скулу.

В этот момент я испугалась, хоть бы просто избили и выбросили.

Снова удар. Мое лицо горело. Я не могла дышать и раскрыть глаз. Снова удар и снова.

Я раскрыла глаза, оборотни меня отпустили.

– Неожиданно видеть таких девушек здесь, не так ли? – проговорила я.

– Ну ты и дура! – фыркнул мужчина. Я была уверена, что он стоит передо мной, но из-за заплывших глаз слезами и кровью его не видела. А затем ощутила дикий удар в живот. Он был такой силы, что у меня перехватило дыхание. На губах выступила кровь. Я на ногах не устояла и рухнула на пол.

– Будешь совать свой нос не туда, сдохнешь, милашка, – проговорил кто-то.

Снова жгучая, острая боль в животе. Кто-то пнул меня.

Я очнулась, потому что кто-то грубо качал меня. Резкие движения вызывали боль в животе. Я раскрыла глаза, но увидела только черную туфлю и ногу, уходящую в темноту. Надо мной горел фонарь, но он ничем не мог мне помочь. Ко мне кто-то наклонился, и среди света я различила мужские черты лица и два горящих черных глаза. Он наш, вампир.

Я почему-то облегченно вздохнула, точнее, попыталась, потому что любое движение вызывало острую боль в животе.