Адванта. Т1. Вход

Ну, собственно, понятно. Даже на ролёвках игротехнические персонажи всегда выполняли поручения мастеров для поддержания атмосферы игры.

– Не для того ли в игру были введены операторы, чтобы сделать её более живой? – решил я прощупать почву для расширения рамок, само наличие которых мне не очень нравилось, хоть они и виделись мне логичными.

– Быть живым – значит быть агрессивным?

– Нет, это значит действовать, исходя не только из сухого расчета, но и из эмоций.

– Подобное поведение не соответствует возрасту, указанному в анкете, – сообщила ИИ безразличным тоном. – Его можно охарактеризовать как инфантильное.

– Ага, я знаю. В молодости в игрушки не наигрался, вот и отрываюсь, – решил я отбрыкаться полуправдой.

Молодость у меня была довольно насыщенная. Различных развлечений хватало. Не то чтобы в избытке, но сила эмоций от них была почти избыточная. Дофамины – страшный наркотик. Чем больше получаешь, тем больше надо. В итоге, весьма быстро настал тот момент, когда ни одно из развлечений уже и близко не могло принести того наслаждения, что раньше. Годы поисков ввели меня в депрессию и вот, компьютерные игры, пройденный мной этап, вышли на новый уровень. Виртуальная реальность. Тут я надеюсь получить то, что так и недополучил в молодости. Вот и вернулся сюда всей своей душой, чтобы с прежней безбашенностью бросаться в различные, неведомые мне ещё приключения. Чтобы я отказался год побыть в своем молодом внутреннем облике, в котором я проживал самые удивительные моменты? Мне надо стать полным имбецилом.

Ещё за последующий час я успел раздать задания по доставке трём новичкам и задания по уходу за пчёлами двум игрокам, так как мёд, который я даю в награду, у меня не системой даётся. После того, как последний из них завершил задание и получил награду, я решил отправиться в таверну. По легенде, мой персонаж ходил туда часто, да и запрета на перемещение по игровым делам у меня не было. Нет на месте нужного непися? Дык это вам не игра начала века, где каждый непись был привязан к небольшому кругу на локации. Очень нужен? Ищите или ждите, пока его кто-то обнулит, и он возродится на своём месте. Собирать в дорогу мне было нечего, да и до таверны примерно километр хода, и мы всей компанией двинули туда. Я, следом вприпрыжку хорёк, и моя Совесть, у которой своих ног не было, потому она могла лишь безвольно трястись в моей цифровой голове. Не то чтобы она была этим недовольна, но я бы не потерпел над собой такой диктатуры.

Глава 3

Таверной оказалось двухэтажное длинное здание, стоящее у перекрёстка. Первый этаж был полностью уставлен столиками, за некоторыми из которых сидели игроки и о чём-то беседовали, а второй этаж был полностью отведён под жилые комнаты, которые некоторые игроки арендовали для отдыха, надёжного хранения предметов или для увеселения. Ну а что, если боль в игре чувствительна, дык почему бы и не быть другим ощущениям? Это и закомплексованным в реале подросткам интересно,  и взрослым, особенно тем, что или не избавились от подростковых комплексов, или живут в этой игре, как и я. По сводкам правоохранительных органов в реале, с появлением в играх полного погружения возможности сексуальных отношений, заявления об изнасиловании рассматривались как экзотика какая-то. Социологи сообщали о снижении нежелательных беременностей, медики – о резком снижении количества заболеваний, передающихся половым путём. Кстати, те экстремалы, которые выставляли уровень ощущений на сто процентов, в своих рядах имели немало игроков, которые мотивировали свой выбор как раз яркостью ощущений при сексе. Ни одной беременности в игре ещё не было, хотя есть у меня подозрение, что и это приладят, а вот заболевание в виде дебафа словить можно, разработчики не без юмора подошли к вопросу.

– Лод! Дружище! – крикнул необъятной ширины гном, стоявший за прилавком в дальнем конце зала. – Ты как, по делу или просто навестить старого ожиревшего гнома?

– Прогуляться, а заодно, может, и найти дело на свои заскучавшие уши, – решил поюморить я.

– Таких дел тут всегда полно, подходи к любому столику, гости тебе выше ушей накидают, – с улыбкой сказал гном, наливая полную кружку напитка, пахнущего мёдом с мятой, и поставил её передо мной на стойку.

– Слушай, может, подскажешь к кому обратиться тут по одному вопросу? Меня интересует битва в Варне. Мне бы некоторые подробности выяснить, – спросил я, отхлебнув лёгкого и сладенького спиртного.

– Даааа, знатная была битва. Наверно, тут с ползала так или иначе  или о ней слышали, или в ней участвовали. Но одна барышня совершенно точно была в самой гуще. – Голос гнома стал несколько сальным.

– Познакомишь? – коротко спросил я.

– После того количества мёда, что от тебя принесли сегодня без оплаты, – конечно! Одна авантюристка даже денег с меня не взяла, говорит, что ты ей уже заплатил. Такая… Страшная, как говно из-под снега! Но с сиськами! – лицо гнома немного исказилось, видно от воспоминаний сего создания.

– Эбола, – напомнил я, усмехнувшись определению гнома.

– Ага, точно! – ответил гном, махнув пальцем.

– Задорная, деловитая, беззлобная, – резюмировал я и ещё отхлебнул.

– А ещё пара близняшек, детишек совсем, тоже бесплатно принесли по ящику.

– Угу. – Сказал я в кружку. Усердные девочки.

Справа от стойки была небольшая сцена для менестрелей, и сейчас на неё выходила невысокая, плечистая и весьма мускулистая дама с никельхарпой. Надпись над ней гласила, что зовут её Кара, ни в каком клане она не состоит или скрывает эту часть информации (такое в игре возможно благодаря очень дорогим артефактам). Её белые волосы были небрежно убраны назад и собраны в хвост, но самым притягательным на её слегка квадратном лице, густо усеянном веснушками, был взгляд. Большинство отметило бы только необычный бирюзовый оттенок глаз. А для тех, кто уже встречал такой взгляд, он говорил много больше. Это был взгляд не менестреля. Она осматривала зал так, будто оценивала толпу, выискивая в ней тех, кто может на неё напасть. Она отодвинула стул в самый угол, где могла сидеть, уперлась спиной в стену, села и начала настраивать свой инструмент. Громкость шума в зале уменьшилась. После недолгой подстройки она сыграла небольшое пиццикато для проверки – и инструмент запел, а после нескольких тактов его поддержал изумительный, глубокий контральто:

Одоспешенных коней бег,

Позолоченных лат лязг,

Ослепляет глаза блеск…

Между светом и тьмой – грязь.

Между светом и тьмой – кровь,

Серых лиц искажён вид…

Чёрных полчищ страшит рой…

Строй держать! И поднять щит!

Не за славой сюда шли –

Под знамёна благих сил,

Не идеи сердца жгли –

Кто платил, тот и был мил.

У наёмника хлеб – сер,

Командирский приказ – сух,

Блеск монет – чище всех вер,

В этом весь боевой дух!

Когда красят опять мир,

Несчастлива войны масть.

Полумрак затопил мир,

Будет жалко вот так пасть –

Не увидя побед знак –

Цвет полотнищ, эмблем вязь…

Не дойдя лишь до конца шаг,

Безымянным упав в грязь!

После завершения баллады по залу с глиняной кружкой отправилась девочка лет двенадцати в жёлтом платье в белый горошек и двумя хвостиками на затылке.  Судя по количеству монет, бросаемых в кружку посетителями, они высоко оценили исполнение, но текст… Кроме меня, мало кто прочувствовал. Лишь за одним столиком два сгорбившихся орка высыпали на стол по горсти монет, которые сгрёб человек, размерами лишь немного уступавший двоим товарищам, и отправивший их в кружку с такой печальной улыбкой, что сомнения в понимании ими судьбы наёмника у меня не осталось.

– Эту полугномку я встретил недавно, узнал, что она сама билась в той мясорубке в Варне и что она славно поёт, вот и пригласил её выступить в моей таверне с балладой о тех событиях, – сказал Грахлов с масляной улыбкой. – Хороша-а-а! Ох, хороша-а-а!

Наемница… Участвовала в битве за Варну… Бинго, вашу данность! Я никогда не верил в везение. Всё в мире закономерно. Тем более в искусственном мире, в основе которого математика, вне всякого сомнения. А вот тут я немного усомнился в верности своего суждения.