Искусство не может быть прекрасным

Что касалось остальных сообщений, там мой ответ не требовался. Я лишь прочитал всё, подчеркнул для себя важную информацию и убрал телефон обратно в карман. Уже дома я принял горячую ванну. Усталость свалилась на меня с неистовой силой, я посмотрел на время и понял – первый час ночи.

Невероятно насыщенный и длинный день вымотал меня окончательно. Оказаться на кровати было для меня счастьем и только голова коснулась подушки, я уснул. Проспал же я долго, мне ничего не снилось. Открыв глаза, я вновь взглянул на часы и был готов разочароваться в самом себе: было около двенадцати. Да, сегодня выходной день и только завтра мне на учёбу, но всё же у меня есть ряд дел и обязанностей, которые нужно выполнить.

Так я начал с приведения себя в порядок. Зарядка и гигиена способствует этому лучше всего, а по тому я и начал свой день именно с них. Далее по плану был завтрак, а после следовало привести квартиру в порядок.

Отец очень часто бывает в командировках, а из-за того, что мама ушла, когда мне было года два, меня воспитали стены этого дома и лень старшего брата. Как человек он, конечно, хороший и интересный, но, если оставить его дома одного – пропадёт в первые же сутки, потому что не сможет даже сварить пельмени. Я в этом плане куда сообразительней и теперь, когда стал часто оставаться один, после того, как брат уехал в другой город, приноровился к самостоятельной жизни окончательно.

Рабочие командировки отца обычно длятся около месяца, потом он приезжает на неделю или меньше и снова уезжает. Мы редко видимся и не всегда встречаем вместе праздники, поэтому на время праздничных каникул я всегда приезжаю к брату, чтобы не было так грустно. Он, вместе со своей девушкой, всегда рады моему приезду, мы вместе гуляем, смотрим фильмы до рассвета, пьём колу и едим чипсы. Для отца же я плодотворно занимаюсь и выполняю все задания.

Сейчас же шла только вторая неделя моего одиночного пребывания в квартире, а по тому я не сильно скучал. Медленно, но верно я закончил с уборкой и даже приготовил еду на ужин, как вдруг меня посетила мысль: напишет ли мне Эдгар первым или это лучше сначала мне написать ему?

Я метнулся к телефону, но там не было новых уведомлений. Я грустно вздохнул и решил, что в крайнем случае напишу вечером, а сейчас схожу в магазин и сяду за домашнее задание. В магазине мне нужно было взять не так много, а по тому вернулся я очень быстро, после чего подготовил нужные учебники и тетради и приступил к работе.

Делать домашнее задание, как по мне, нудное занятие, но всё же если делать правильно и подходить к этому серьёзно, то можно подчерпнуть достаточно важных навыков, как например сосредоточенность и усидчивость. В остальном я считал это бестолковой тратой времени, потому как сомневался, что когда-нибудь знания по химическим реакциям мне пригодятся. Может быть занятия по языку и математики представляли собой важность, даже согласен на уроки литературы, но в остальном школьные предметы по большей части бесполезны. Куда лучше было бы поступить в профильное училище, но мне едва ли хватило бы баллов, а по тому я так и остался в самой обычной государственной школе.

Моё положение там было средним – я балансировал на гранях всеобщего друга и изгоя, но на моё счастье, меня никто не задирал. Может от того, что сам я не конфликтный, а может по тому, что со многими мне было о чём поговорить, я избежал худшей участи в классе, но и любимчиком тоже не стал. Словом, я вёл самую обычную школьную жизнь, обременённую скучными уроками. У меня были знакомые, но близких друзей почти не было.

В музыкальном классе дела обстояли одновременно и лучше, и хуже. К сожалению, я не одарён и не талантлив в сфере музыки, мне тяжело даётся всё, но я не сдаюсь. Вместе с тем там у меня есть более близкие друзья, которые меня поддерживают и к которым я, в случае чего, могу обратиться за помощью.

Таким моим другом был Ники. Тоже пианист, но его навыки куда больше превосходили мои, хотя он занимается на два года меньше меня. Сам он не высокий парень со светлыми волосами, голубыми глазами и не слезающей улыбкой.

Пока я грыз гранит науки, мой телефон завибрировал. Я отвлёкся, откладывая ручку и беря в руки телефон. Всё же Эдгар написал первым.

Сообщение было простое и короткое, приветствие и вопрос о моём самочувствии. Я ответил положительно и осведомился о его делах. Он тоже ответил, что всё более чем в порядке, после чего повисла томительная пауза. Я уже думал, что на этом всё и закончится или от меня он что-то ждёт, как прилетает длинное сообщение, в содержании которого он предлагает мне пересечься на неделе в зале, где обычно он тренирует игру на скрипке. Я был всеми руками и ногами только за, но учебный план и скорые экзамены запрещали мне так легко согласиться. Пришлось отвечать, как было на самом деле.

Собственно, после мы общались ещё не так долго. Эдгар попросил скинуть моё рабочее расписание и сообщил, что напишет чуть позже, чтобы не отвлекать меня от учёбы. После я вернулся к заданиям и делать их мне стало куда легче.

Утро понедельника далось мне тяжело, но утреннее сообщение Эдгара заставило в миг взбодриться. Оказывается, он вовсе встаёт в шесть и, когда для меня начинается завтрак, для него начинаете репетиция в зале. Он скинул фотографию зала и скрипки. Я же хотел ему тоже что-нибудь скинуть, но передумал. Всё же мне было обидно, что Эдгар не может видеть, и я не смогу ему что-то интересное показать. Почему-то именно сейчас в моей голове возникла мысль показать ему какие-то фотографии, рассказать связанные с ними истории. Я решил, что сделаю это, но другим способом – буду описывать изображение.

Тут я опомнился – время уже выходить из дома, а я даже не переоделся из ночной одежды. Пришлось наскоро допивать чай и бежать к шкафу с одеждой. Раскидав половину вещей, затолкав нужные тетради и учебники в сумку, я побежал к остановке. По пути включил музыку в наушниках и дышать стало проще. Кое-как я успел до начала урока и уже сидя за партой отдышался, хотя казалось, что я совершенно не успею.

Достав нужные тетрадь, учебник и пенал, я фактически рухнул на парту, но тут же поднялся – прозвенел звонок. Учитель уже был в классе и отдохнуть дольше у меня не выходило. Началась нудная история. Этот предмет я не любил в силу того, что приходилось слишком много учить и это тяжело. Куда лучше я запоминаю стихотворения и даже прозаические отрывки художественной литературы, но бездушный учебник истории для меня просто невыносим.

Открыв параграф, я уткнулся в буквы, слова и предложения. Всё вместе, по абзацам, они составляли параграф, который рассказывал о 1772 годе. Собственно, если что связывало меня, историю и этот год, так это основание музыкального клуба в Санкт-Петербурге, а никак не вторая экспедиция Кука в Австралию или там какой-то договор между Россией, Австрией и Пруссией.

Я грустно вздохнул, но, видимо, сделал это слишком громко, потому что обратил внимание преподавателя, да и всего класса на себя. Повисла гнетущая тишина, а следом раздался вопрос, как гром среди ясного неба:

– И что же произошло в тысяча…

– Музыкальный клуб был основан в Санкт-Петербурге,– я решил не дать учителю говорить.

Может мои знания в музыке спасут меня от неминуемой низкой оценки? Я надеялся на это, учитывая и строгость преподавателя и то, что балл за выпускной год мне нужен высокий.

– Это была первая российская концертная организация и изначально туда входило тридцать человек. Возглавлял клуб Якоб…

– Я не об этом рассказывал,– прервал меня учитель.

– Простите… просто тема звучит, как события…

– Подготовишь доклад к следующему уроку, мы все внимательно послушаем. Садись.

Я выдохнул с облегчением, но уже молча. Всё же пронесло. По одобряющим взглядам и смешкам я понял, что и одноклассники оценили юмор, а значит ситуацию я спас.

Больше ничего интересного не происходило, пока не началась большая обеденная перемена. Я поплёлся в столовую, чувствуя не сколько голод, сколько усталость и желание спать. Сев за стол, я достал коробку с и уже хотел приступить к еде, как ко мне подсели мои знакомые из класса и парочка друзей из музыкального кружка, которые учились в параллели. Одноклассники рассказали про случай на истории, и мы все вместе посмеялись с моей находчивости. Один из друзей, который в нашей музыкальной группе был вокалистом, подметил, что может я не так силён в игре, но историю музыки я знаю точно и лучше всех и это моя сильная черта. После меня стали расспрашивать про концерт, и я рассказал им почти всё, умолчав про живое знакомство с Эдгаром и тот случай в буфете, ограничиваясь всеми теми эмоциями, которые меня переполняли во время его выступления. Собственно, этого рассказа все и ждали.

Мы ещё немного посидели, пошутили, а после разошлись по кабинетам. Оставалось ещё три урока, и я буду свободен. Это предвкушение усилилось после звонка Эдгара. Я отошёл в более тихое место и ответил на звонок. Знакомый спокойный голос начал разговор с вопроса:

– Не отвлекаю?

– Ничуть,– я улыбнулся,– У тебя перерыв?

– Да, что-то похожее на это…– я услышал нотки неуверенности,– Ты в выходные занят?

– Абсолютно свободен.

– Хорошо. Я бы хотел прогуляться вместе. Покажу тебе, как можно слышать и слушать.

– Хорошо,– я вновь улыбнулся.

– И у тебя, на сколько помню, в среду свободное время после уроков?

– Ты прав. У меня даже уроков меньше, чем обычно.

– Хорошо. Может зайдёшь в зал?

– Я с радостью.

– Спасибо.

Увы, но дальше разговаривать не позволил звонок на урок. Мне пришлось бежать в класс, а вот чем будет занят Эдгар Блэк я не знал наверняка. Теперь из моей головы не выходили его слова, и я с ещё большей надеждой ждал середину недели, чтобы поскорее после уроков поехать в зал, где репетирует Эдгар. Мне было очень приятно, что он и правда не забыл обо мне.

Собственно, и я не забывал и всё это время до среды старался чаще ему писать и звонить. Мы общались днями на пролёт, мне было приятно, что Эдгар мне доверял. Я доверял ему не меньше, но не смог скрыть удивления, когда в среду вышел из школы, а меня ждал знакомый автомобиль. Себастьян подмигнул мне с водительского сиденья, я скорее сел назад, и мы поехали. Кроме нас двоих тут никого не было.

Себастьян рассказал, как моё общение улучшило настроение Эдгара, по-дружески пообщался со мной, рассказывая, что Эдгар впервые за долгое время вернулся в студию, чтобы репетировать что-то новое. Я улыбался всю дорогу, слушая эти хорошие новости.

Радио в машине играло довольно тихо, но прислушавшись я понял, что это та же самая станция. Я вспомнил нашу поездку к кафе и вновь ощутил то же спокойствие внутри себя. Тот же ароматизатор в виде скрипичного ключа болтался, прикреплённый к зеркалу. Всё то же плавное вождение машины, когда не переживаешь за свою жизнь и не хватаешься за поручни.

Само здание было не высоким, но большим по площади. Светлое и с большим количеством окон, оно выделялось на фоне серых домов. Внутри же были высокие потолки. Зал, куда мы вошли. Был просторным, но минималистичным. Из всего, что могло там находиться, было лишь фортепиано и лавочка и у стены.

Когда мы прибыли, я был рад видеть Эдгара и, поздоровавшись, обнял его. Знакомая улыбка и приятный смех вновь заполнили всё моё внимание, пока Блэк не взял в руки скрипку. Я упёрся взглядом в его руки, в эти выразительные и тонкие пальцы, созданные для скрипки и музыки в целом. То, как ловко он управлялся со смычком, как прекрасно брал каждую ноту, не допуская ошибок. Я был заворожён и не мог оторвать взгляда. Так мне хотелось, чтобы этот миг длился вечно, чтобы мелодия не кончалась, но рано или поздно, а смычок должен будет оторваться от скрипки, и я с каким-то предвкушением и страхом ждал этого момента.

Стоило Эдгару закончить, как я вышел из транса. Его музыка без преувеличения гипнотизировала, приковывая всё внимание и сосредоточение. Никак нельзя оторваться, даже допустить постороннюю мысль – всё разом выбивается из головы, стоит Эдгару взять в руки музыкальный инструмент.

Эта волшебная особенность его музыки напоминала мне игру уже сложившихся композиторов и титанов в сфере музыки. Всё же Эдгар довольно молодой музыкант и его имя утвердилось лишь на слуху, но не более того. Просто нельзя не замечать его талант!

– Я бы хотел играть не один,– вдруг сказал он.

– Ты же не…